«Кулибин»
Май 1970 года
Следственная группа Второго отдела КГБ СССР, три года занимающаяся поиском «лелевского» крота, в начале пребывала в замешательстве. «Прошляпить» суицид крота было непростительной халатностью. Можно было сосредоточится на наказании. Лишить участников поимки и дознания крота званий и должностей. Выгнать из органов. Но это бы не решило главной задачи, а промашки бывают со всеми, даже с самыми идеальными.
На Хорошевского возлагались большие надежны. Он должен был выполнять роль двойного агента и снабжать администрацию Белого дома дезинформацией.
За короткое время нужно было, не вызывая ни малейших подозрений, решить массу задач. Среди которых избавление от трупа – самая простая.
Добрынин и несколько человек из его ближайшего окружения были оставлены ночевать в здании посольства. Подобное явление считалось нормой. Служащие частенько круглыми сутками не покидали посольство, прекрасно осознавая, что здание дипмиссии находится под непрерывным наблюдением американских спецслужб.
В многоквартирный дом, в котором проживали советские дипломаты в Вашингтоне, попасть посторонним людям, не засветившись перед «наружкой» ФБР было невозможно.
Пришлось прибегнуть к отвлекающему маневру: инициировали пожар и, в общей суматохе, в квартиру Хорошевского вошли сотрудники Второго отдела КГБ.
Был организован поиск человека, способного заменить «лелевского крота».
***
Поиск двойника процесс всегда непростой, в условиях нехватки времени, тем более. Отсутствие необходимости в непосредственном контакте с противником, конечно, здорово облегчало задачу, но скопировать походку и манеру поведения – вопрос тоже заковыристый.
– Нашли замену «лелевскому» кроту? – поинтересовался Локтев.
– Да. В поисках подходящего человека, перетрясли ни одну сотню человек. Остановились на его ближайшем родственнике. Чего и требовалось доказать – генетика вещь упрямая, – докладывал Аристов, – Хорошевский Борис Иванович – инженер-электрик Московского лампового завода. Внешне очень похож на своего старшего брата Антона Ивановича, но по характеру – полная ему противоположность. На семь килограмм толще, близорук, мешковат, сутулится, не умеет управлять транспортными средствами. Зрение ему уже подправили. Посадили на жёсткую диету. За короткий срок дублёра нужно многому научить.
– Надо успеть. До условленной встречи на парковке, когда «лелевского крота» нужно будет предъявить американским спецслужбам, осталось всего три дня, – напомнил Локтев.
– Работаем. Брат Хорошевского – удачная находка. Несмотря на многие несоответствия, думаю, с ним, как раз, проблем не будет. Парень он смышленый. Время от времени будем показывать его американцам и то издалека. Вопрос в другом, – голос у Аристова дрогнул.
Локтев испытывающее посмотрел на подчинённого, вздохнул, и спросил:
– Что случилось?
– Мы не можем найти радиопередатчик! Перевернули верх дном всю квартиру и автомобиль Хорошевского. Даже пол вскрыли … Куда он мог его задевать? – вздохнул Аристов.
– А как с остальными атрибутами конспирации? Шифр, коды, инструкции? – поинтересовался Локтев.
– С этим всё в порядке. Хотя тоже пришлось «поломать голову». Американцам удалось за несколько лет из обычного дипломата сделать настоящего профи, – усмехнулся собеседник, – Он хранил спецсредства в корпусе ручного фонарика, который, при этом, ещё и работал! Самое интересное, что после того, как мы извлекли из его корпуса всё лишнее, он перестал светить. Есть предположение, что таким образом дипломат сделал для себя маркер, который бы ему мог просигнализировать, что фонарь претерпел вскрытие, а его хозяин «на крючке» советских спецслужб. Оказывается, Хорошевский лихо разбирался в электрике!
– Возможно, что таким особым фонариком его снабдили американские кураторы, – усомнился Локтев.
– Этот вариант уже обмозговали: работа хоть и виртуозная, но кустарная. Почерк нашего, доморощенного Кулибина55, – ответил Аристов.
– Судя по всему, любовь к электричеству у Хорошевских – это семейное, – отметил Локтев, просматривая досье дублёра, – Вот и поинтересуйтесь у Бориса Ивановича, куда его брат мог спрятать радиоприёмник.
– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант, за идею, – оживился Аристов.
– Пользуйтесь, пока я жив, – усмехнулся Локтев, – Кстати, вы обращались к нашим мастерам по поводу копии радиопередатчика? Могут ли они сделать нечто подобное в случае, если мы не сможем найти «хорошевский»?
– Обращались. Они многое могут. Но дело в том, что в любом передающем устройстве установлены средства распознавания пользователя. Так называемый почерк, который позволит американцам тут же отличить свой источник сигнала от чужого, – развёл руками полковник.
– Ну что я могу сказать тебе на это, Олег Петрович?.. Надо искать! – выдохнул Локтев.
– Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант! – ответил Аристов.
***
Хорошевский-младший выслушал вопрос следователя про спрятанный радиопередатчик и рассказал историю из прошлого своего старшего брата:
– Антоха с детства любил всё, что связано с электричеством. В старших классах увлекся электроникой. Чего только он не на притаскивал домой! Наша комната, сплошь увитая проводами, скорее напоминала мастерскую или электротехнический склад. Антоха сделал отцу ворота в гараж так, что они открывались автоматически. Ящики в шкафах у нас дома выдвигались и задвигались нажатием кнопки. Выключатели он заменил датчиками, которые сам же изготовил. Из него получился бы великолепный инженер! В школе Антон был «круглым» отличником. Всё, за что ни брался, у него получалось на «пятёрку» … Но…В десятом классе он познакомился с девушкой. Её родители работали в посольстве СССР в Лондоне. У Антохи, как говориться, «крыша съехала». Он забросил электрику и сосредоточился на английском языке. После школы, вместо МИФИ, о котором грезил, поступил в МГИМО. О загранице мечтал, о красивой жизни! Вот и домечтался… дурак!.. Фонарики любил. Собирал их. В доме, где мы раньше жили, у нас целая коллекция была. Кстати, ради интереса, сколько теперь их у него? Не поверю, чтобы он не купил их, хотя бы с десяток…
Следователь заглянул в опись вещей покойного. Дойдя глазами до буквы «ф», ответил:
– Сто сорок шесть.
– Все на батарейках? – продолжал удивлять нестандартными вопросами Хорошевский.
Следователь снова уткнулся в списки и зачитал:
– 83 единицы на батарейках, 60 на аккумуляторах, 3 штуки с выдвижной контурной вилкой, для зарядки от электрической сети.
– Попробуйте подзарядить фонарики, те, которые вставляются в сеть. Антоха наш любил такие штучки: включаешь светильник, шторы закрываются…, – поделился воспоминаниями Борис Иванович.
Через полчаса оперативники позвонил из квартиры Хорошевского и доложили, что нашли радиоприёмник. Тайник, где он был спрятан, находился за кафельной плиткой, которая выдвинулась, обнаружив тайник с радиопередатчиком, как только в ближайшую розетку была вставлена вилка фонарика.
***
В среду, в двух кварталах от советского посольства в Вашингтоне, на углу 13-й и 16-й Street, в 8 часов 40 минут автомобиль Хорошевского-старшего припарковался на стоянке. За рулём сидел Хорошевский-младший.
Борис Иванович вышел из машины, осмотрел колёса. Попинал их и вернулся на место водителя.
В эту же самую минуту, один из Фордов, с пассажирами на борту, плавно выехал с парковки, развернулся и уехал.
Борис Иванович проводил его глазами и направил автомобиль к посольству.
Проезжая мимо дорожного знака «Осторожно, дети», он заметил красную полосу. Вечером забрал тайник в условленном месте.
На следующий день состоялась первая передача радиошифровки с радиопередатчика, найденного в квартире Хорошевского-старшего.
Американцы подмену не заметили.
Статья Сахарова
Принято считать, что советский физик-теоретик А.Д. Сахаров, представляющий группу ведущих академиков Советского Союза, занимался только разработкой термоядерного оружия. Под его руководством была создана водородная бомба.
ЦРУ особенно внимательно наблюдали за Сахаровым после того, как он официально заявил, что СССР не следует идти на поводу разорительной вашингтонской стратегии гонки вооружений. Нужно просто разместить вдоль американского побережья подводные лодки с ядерными бомбами на борту и, в случае нападения США, смыть их континент гигантским цунами.
Американцы были осведомлены, что значительную часть своей жизни академик Сахарова посвятил космологии и исследованиям Единой теории поля.
В СССР научно-технические достижения учёных были засекречены. Их труды издавались не часто, дозированно, небольшими тиражами, и только в специализированных журналах. Материалы, вышедшие в свет, с позволения жесточайшей цензуры, имели усечённый вид, не допускающий раскрытие деталей.
Между строк читалось, что огласке предлагалась лишь «вершина айсберга», подводная часть которого уходила на недоступную широкой аудитории глубину. Однако даже при той незначительной доли информации, которую можно было почерпнуть из советских изданий, мировая общественность догадывалась, что военная мысль в России двигалась семимильными шагами.
В июне 1965 года в журнале «Наука и жизнь» была издана статья Сахарова «Начальная стадия расширения Вселенной и возникновение неоднородности распределения вещества», которая за рубежом наделала много шума.
Активно муссировались слухи, что «русские похитили рукописи» Эйнштейна, благодаря внедрённой шпионке, которая многие годы пользовалась благосклонностью гения.
То ли сплетни, то ли иные соображения, но что-то негативным образом повлияло на дальнейшую судьбу публикаций Сахарова. Цикл лекций академика в области космологии, заявленный в анонсе, без объяснения причин, был отозван.
***
В сентябре 1969 года была создана группа специалистов различных областей науки и техники для изучения материалов, добытых советским разведчиком-нелегалом Свиридовым Юрием Алексеевичем.
Рукописи в кожаном переплёте с опалёнными краями подверглись спектральному анализу. Было доподлинно установлено, что бумага, из которой они сделаны, была произведена двадцать лет назад в США. Автор, как видно, был верен своим предпочтениям и покупал их у одного и того же производителя.
Графологи скрупулёзно изучали и проверяли почерк на принадлежность Эйнштейну. За основу сравнительного анализа были взяты оригиналы писем великого учёного, которые хранились в Московском музее физики и математики.
Графическая однородность, просветы, высота букв рукописей показывали их полную идентичность с эйнштейновским.
Схематичность и лаконичность линий свидетельствовали о природной склонности автора к анализу, математической логике, теоретическим воззрениями, экспериментальному и прикладному характеру расчётов.
Отсутствие признаков спешки и влияния эмоций доказывали продуманность текста и глубокое проникновение в предмет. Почерк характеризовал стойкое постоянство, самобытность. Твёрдость штрихов, углы наклона – яркую индивидуальность автора.
Загадка и классика расчётов гения выводила к чёткой математической зависимости трех фундаментальных сил: электромагнитных, гравитационных и ядерных.
Вывод специалистов был однозначным и бесспорным: почерк в рукописях принадлежал Эйнштейну.
Во имя сохранения баланса сил ядерных держав, великий учёный не унёс в могилу свой труд, оставил его человечеству.
***
Интервью Свиридова о возвращении в реальный мир изучали не менее тщательно.
– Что Вы чувствовали в момент перехода из одной реальности в другую?
– Во время путешествия в прошлое, я, ровным счётом, не почувствовал ничего. Как будто моё сознание отключили в одном мире и включили в другом. Словно выдернули вилку из розетки современности вставили во вчера.
Для мира моё отсутствие длилось не более трёх минут. Фактически же я прожил в прошлом пятнадцать лет…. Мое возвращение из прошлого, напротив, было трудным. Я очнулся в клинике американского военного госпиталя. Слух, зрение, вербальные эмоции возвращались ко мне постепенно, в течение нескольких дней. Возможность двигаться я обрёл только через неделю. Заново учился ходить. Персонал клиники, описывая моё состояние, использовал термин «рассыпался».
– Что это значит?
– Американские учёные объясняли «рассыпание» живой материи размагничиванием биологических связей под влиянием энергетического воздействия. В обычном состоянии мы не задумываемся, что магнетизм присутствует во всём. Он часть нас: молекулярное, земное, галактическое, вселенское притяжение.
Прохождение живой материи в искривлённом пространстве нарушает связи на микро и макроуровне. На их восстановление требуется время.
Американская комиссия по расследованию последствий "Феномена", продолжалась почти целый год. В течение этого времени, я и все выжившие в результате эксперимента «Феномен», оставались в изоляции от внешней среды.
Эйнштейн предположил, что непосредственные участники эксперимента, оказавшиеся в эпицентре электромагнитного циклона на эсминце «Мэтью Кэлбрейт», скорее всего, были заброшены на много сотен лет назад и просто не дожили до своего возвращения, давно превратившись в прах.
– Как сложилась Ваша жизнь в том мире, в котором Вы оказались?
– Альберт Эйнштейн выхлопотал для меня документы и взял к себе на кафедру в Принстонский университет, где я работал вплоть до возращения в свою реальность…– ответил Юрий Алексеевич.
***
Осенью 1970 года, в нескольких номерах журнала «Наука и техника», была опубликована статья академика А.П. Сахарова "Многолистная модель Вселенной". В которой он в популярной форме объяснял свойства искривленного пространства. Обосновывая, что существуют другие Вселенные. Многие доводы учёного перекликалось с выводами Альберта Эйнштейна и Николы Тесла.
В статье затрагивался вопрос перемещения человека в пространстве и времени. Приводились гипотетические последствия пребывания живой материи в электромагнитном поле. Выстраивались логические заключения о перспективах применения физических явлений Единой теории поля на практике.
Непрофессионалу статья могла показаться теоретическим опусом. Но людям посвящённым, труд академика Сахарова раскрывал глаза на многое. Прежде всего свидетельствовал о значительных успехах советских физиков в области Единой теории поля и чётком прикладном значении её аспектов – военном деле.
Отрезвление
Особого значения переговорам по ОСВ Вашингтон не придавал. В отношении военной стратегии США на тот момент, доминирующей проблемой была война во Вьетнаме. Не менее важен был также и Ближний Восток. Власть иранского шаха, и, вместе с ним дармовая нефть для англосаксов висела «на волоске». Понимая шаткость власти шаха, а вместе с ней доступ к дешёвой иранской нефти, американцы искали новые источники энергии.
В Белом доме считали, что Москва заинтересована в разрядке напряжённости больше, чем Вашингтон. Никсон согласился на переговоры по ограничению стратегических вооружений, рассчитывая выторговать выход СССР из Вьетнама и его отказ от поддержки аятоллы Хомейни, призывавшего к свержению иранского шаха.
Переговоры по ОСВ с Москвой начались 17 ноября 1969 года в Хельсинки. Шли они «ни шатко ни валко». Никсон и Киссинджер не спешили. Складывалось ощущение, что посредством ОСВ, Вашингтон пытался разом решить все свои наболевшие внешнеполитические вопросы.
До перехода к «основной теме переговоров», раунд за раундом, Киссинджер, как фокусник, вытаскивал из своих закромов одну проблему за другой, выставляя их как первоочередные и требуя от Москвы уступок.
Действовал конфиденциальный канал связи Киссинджер-Добрынин. О факте его существования делегациям стран и широкой общественности было ничего не известно. В СССР о нём знали Громыко и несколько членов Политбюро, во главе с Брежневым. В США – Киссинджер, некоторые члены совбеза и Ричард Никсон.
Конфиденциальный канал, изначально созданный для преодоления острых разногласий в процессе переговоров, на деле вносил много путаницы и недоразумений со стороны американцев. Киссинджер, возглавлявший делегацию США, был единственным, кто до конца был в курсе целей Вашингтона по ОСВ. Иногда линия поведения советника президента США по вопросам безопасности выглядела абсурдом. Он начисто нивелировал многодневные компромиссы, приводя их в исходное состояние.
Переговоры шли вхолостую в течение 1969-1970 годов.
***
Ричард Никсон только что записал свою Рождественскую речь в канун Нового 1971 года и пребывал в том самом благодушном состоянии, которое может испытывать человек, достигший наивысшей вершины признания. Настроение у него и без того великолепное, подогревалось ожиданиями отпуска и долгожданного отдыха в кругу семьи. Катание на лыжах в горах. Синее небо, прозрачный воздух, искрящийся снег и никаких совещаний.
Последний рабочий день года подошёл к концу. Президент уже собирался покинуть Овальный кабинет, чтобы не возвращаться в него целую неделю, но ассистент доложил, что его дожидается Киссинджер «по срочному безотлагательному вопросу».
Генри Киссинджер совмещал должность Советника по национальной безопасности и Госсекретаря президента США. Пользовался неукоснительным авторитетом у Никсона и, разумеется, был немедленно принят.
– Через своего надёжного источника, близкого к Добрынину, много лет снабжающего нас достоверной информаций, нам стало доподлинно известно, что русские завладели рукописями Эйнштейна в области Единой теории поля, – с интонацией объявленной противником войны, произнёс Киссинджер. Сделав паузу и, оценив уровень воздействия на собеседника, он продолжал сгущать краски, – Советский Союз на грани нового величайшего изобретения. Как только это произойдёт, США окажутся на грани провала, а наши вооружённые силы, включая оружие массового поражения, превратятся в детскую забаву.
Юрист и политик Ричард Никсон был настолько далёк от физики, что понятия не имел о чём, собственно, идёт речь. Всё, что сообщил Советник по национальной безопасности прозвучало, безусловно, устрашающе. Но президент, вот так с лёту, был не в состоянии понять всей глубины надвигающейся катастрофы. Безусловно, он был в курсе, что Альберт Эйнштейн, открыватель основополагающих фундаментальных теорий физики, во время войны работал на ВМС США и имел, как писала пресса, «определенного рода отношения» с русской эмигранткой, но не считал слухи подобного рода серьёзными.
– Что произошло, господин Киссинджер? Прошу Вас, объяснить мне всё по порядку, – предложил Никсон, указав коллеге кресло, – Предлагаю во всём разобраться с самого начала. С понятий. Что означает термин «Единая теория поля».
Киссинджер расположился поудобнее и рассказал о том, что не так давно узнал сам:
– Единая теория поля – это область космологии, изучающая физические условия, при которой переход материи через пространство и время становится реальностью. Филадельфийский эксперимент ВМС США 1943 года доказал, что под воздействием электромагнитного излучения возникает искривление пространства до состояния трубы, через которую, как лифте, только значительно быстрее, можно путешествовать в другие реальности. Весь фокус в мощности энергии. От этого показателя зависит степень искривления пространства и времени. Эйнштейн вывел эту формулу, но из боязни нанести вред человечеству, уничтожил свои рукописи.
– Ну и прекрасно, мой друг, что их нет. Мне помниться, в газетах писали, что он их сжёг, а руководство Пентагона запретило дальнейшие исследования в области телепортации, – напомнил Никсон, с нетерпением ожидая конца беседы.
– Именно! – воодушевлённо произнёс собеседник, – До недавнего времени считалось, что исследования в области Единой теории поля полностью прекращены из боязни подвергать людей опасности. Но мир все эти годы не стоял на месте. Учёные-физики продолжали свою работу.
Пентагон в 1968 году решился на новый опыт по телепортации в проекте «Феномен». Итог которого немногим отличался от Филадельфийского. Снова безвозвратно кануло в лету множество людей. Те немногие, кто остался жив, вернулись «с того света» старцами, в невменяемом состоянии. Некоторые из них до сих пор пребывают в клиниках для душевнобольных. Остальных отпустили под подписку о неразглашении.
Результаты «Феномена» ещё раз показали, что без формулы бомбардировать вслепую Вселенную – затея бессмысленная и очень опасная…
Никсон знал Киссинджера не один десяток лет как человека здравомыслящего и в высшей степени практического. В романтизме, альтруизме, оккультизме до сих пор не замеченного. Но то, что он говорил сейчас, казалось неадекватным и, потому, воспринималось с большим трудом.
Никсон остановил собеседника и дал понять, что пора переходить к сути:
– Очень занимательно, дружище…Но какое отношение это имеет к угрозе национальной безопасности США?
– Дело в том, что исследованиями Единой теории поля, как выяснилось, занимаемся не только мы. Месяц назад академик Сахаров опубликовал свои лекции по космологии. Естественно, в том виде, в котором советская цензура выпустила в свет его труды, они не представляют особого интереса. Но я отдал его статьи нашим учёным, и они были шокированы! Рассуждения и выводы Сахарова свидетельствуют о гигантском продвижении русских в области телепортации! Статья содержит прямые отсылки к рукописям Эйнштейна. К тем самым, которые он «яко бы сжёг перед смертью» …, – на одном дыхании воскликнул Киссинджер, – Через моего личного осведомителя, близкого к Добрынину, я получил материал, доказывающий, что группа советских учёных, возглавляемых Сахаровым, вплотную подошла к перемещению объектов и живой материи в пространстве и времени.
– Вы хотите сказать, что рукописи Эйнштейна были не уничтожены, а стали достоянием русских? – опешил Никсон, – Каким образом?
– Последние годы жизни Эйнштейна рядом с ним была замечена некая молодая привлекательная дама. Маргарита Конёнкова – жена русского скульптора. Учёный был сражён её обаянием. Началось всё примитивно. Скульптор уговорил гения оставить память потомкам и предложил создать его изваяние. Когда работа была закончена, супруги стали частыми гостями учёного. Со временем Маргарита стала приезжать одна в коттедж в Принстоне.
Увлечение этой дамой было настолько сильным, что он даже выхлопотал для неё врачебную рекомендацию, что его поместье, «как нельзя лучше, подходит госпоже Конёнковой, в связи с состоянием её астмы», – сообщил Киссинджер.
– Если предположить, что рукописи Эйнштейна находятся у русских, то и формула по телепортации, пусть даже во многом и несовершенная, тоже в их распоряжении! Следовательно, уровень от которого начали свои исследования советские учёные в области Единой теории поля значительно превосходят наши. Теперь понятен прорыв СССР в военном деле: ядерная, водородная бомба! – «включился» в проблематику вопроса Никсон.
– Всё идёт к тому, что русские, в скором времени, смогут доставлять свои бомбы в любую точку планеты, посредством телепортации. И первая территория, куда они прилетят – Вашингтон, – констатировал советник безопасности.
– Это ясно. Мы первые на мушке. Что нужно предпринять, чтобы… победить? – спросил Никсон.
– Победить русских невозможно! Но их можно обмануть, усыпив бдительность, заставить расслабиться, – торжественно сообщил собеседник, – В идеале, конечно, нужно было бы задушить их в объятиях, но, боюсь, нашему генералитету это будет не по нраву. Пентагон привык к сумасшедшим военным расходам и на снижение сумм ассигнований не пойдёт, а Конгресс их поддержит.
– Это стратегия. Какова тактика? – продолжил Никсон.
– Вашингтону нужно пойти на подписание договора ОСВ с Москвой. Показать нашу заинтересованность в разоружении. Делегация СССР постоянно поднимает вопрос о сохранении у них ядерных средств передового базирования. В порядке компенсации нужно согласиться и на то, чтобы Советский Союз мог иметь больше межконтинентальных ракет, чем США, – предложил Киссинджер.
– Ты в своём уме?! Конгресс уничтожит меня! – возмутился Никсон.
– Господин президент! Пусть СССР потратит как можно больше ресурсов на производство своих устаревших МБР! Нашей новой системе ПВО «Сейфгард» они, ровным счётом, нипочём. У нас созданы и поставлены на вооружение стратегические ракеты с разделяющимися головными частями (РГЧ). Они резко усиливают ядерный удар за счет увеличения числа боеголовок. Таким образом мы загоним врага в угол. Существующие советские МБР не представляют угрозы для национальной безопасности США, а новое оружие массового поражения русским делать будет запрещено по договору ОСВ, который они сами инициировали и подпишут! – воскликнул Киссинджер, – На волне разрядке напряжённости, Москва расслабится, снизит расходы на вооружение, и, в том числе, сократит финансирование новых научных военных разработок! Конгресс будет аплодировать Вам стоя, господин президент!