Все пропало! Торт сильно пострадал. Нет, он не испачкался, его прозрачная тара была крепко закрыта и сохранила Старшего чистым и опрятным. Но он, как бы это помягче выразиться, – в общем, «помялся». А точнее, почти половина торта, куда пришелся основной удар, была безнадежно расплющена. Другая половина пострадала не так сильно, но кое-где раскололась и потеряла форму. Свежие клубнички, которые с утра водили свой веселый хоровод на макушке торта, слетели вниз и рассыпались по сторонам. Их вид тоже оставлял желать лучшего. Бедный Старший! Ему было очень больно. Даже не потому, что он «поломался». Торты морально готовы, что их будут резать и даже есть. Больно было его нежной фисташковой душе. От торжественного вида, которым он так гордился утром, не осталось и следа. Такого «размазню» точно не поставят на праздничный стол, никто не захочет на него даже взглянуть. Старший горько заплакал своим тягучим малиновым джемом. Конечно, его слез никто не заметил. Девушка-хостес тоже была расстроена. У нее все еще побаливала коленка, и она тоскливо смотрела на фисташковый торт. Вернее, на то, что от него осталось. Она отдала торт официанту и прихрамывая пошла в служебную комнатку, чтобы снять свои опасные туфли на высоком каблуке и надеть удобные кроссовки.
* * *
Холодильник ресторана был большой и просторный. Его нежная прохлада немного успокоила расшатанные нервы Старшего Фисташкового. После пережитого стресса он впал в состояние некоторой апатии. Эх, будь, что будет! Хорошо хоть, что не выбросили. Кто-нибудь его все равно попробует, ведь оставшиеся целыми части торта все еще источали свой неповторимый аромат. И вкус от падения совсем не изменился, разве что адреналину прибавилось.
Оказавшись на полке холодильника, Старший вскоре начал успокаиваться. Окончательно придя в себя, он огляделся и с любопытством заметил: сколько же в ресторанном холодильнике всего вкусного! Его, конечно, поставили рядом со сладостями. Здесь были и другие торты: из разных коржей, с удивительными начинками и со своими индивидуальными, но такими сладкими запахами! Все ближайшее пространство было окутано облаком изысканных ароматов, которые сливаясь создавали райскую атмосферу счастья. Наверное, люди испытывают подобное блаженство, попадая в парфюмерные дома. Здесь был рай для сладкоежек. И еще, конечно же, для самих тортов.
Обычно торты так и знакомятся – обмениваясь ароматами. Им нравится разглядывать друг друга, вдыхать сладкий воздух и восхищаться талантами своих создателей-кондитеров. Белые торты, желтые, шоколадно-каштановые… Увидев Старшего, ни один из них не подал и виду, что с ним «что-то не так». Да, да, у тортов есть своя этика. Вы не знали? Когда изломанный и расстроенный фисташковый торт поставили в холодильник, остальные сначала немного удивились, но не произнесли ни слова. И хотя они сразу поняли, что случилось что-то из ряда вон выходящее, они просто затихли и дали бедняге побыть в тишине.
Кстати, торты умеют говорить. Вы и этого не знали? Конечно, умеют, но только на своем особенном «десертном языке». Люди их не слышат. Овощи и фрукты слышат, но понимают с трудом. Зато пирожные, булочки, эклеры, тарталетки, кексы и торты могут прекрасно общаться друг с другом. Вообще, все хлебобулочные изделия понимают «десертный язык», любят находиться рядом и беседовать.
– Привет! Извини, что побеспокоила. Давай знакомиться! Я Молочная девочка, – заговорила первой изящная красавица в белом. – А тебя как зовут?
– Я Фисташковый. Но еще меня прозвали Старшим. Не знаю, почему. Возможно, потому что сегодня утром я был самым большим тортом, который испекли в моей пекарне. Или потому, что я родился первым среди остальных.
– А я Медовик, – представился пышный торт песочного оттенка. И вправду от него исходил аппетитный медовый аромат.
– Привет, Старший, меня зовут Наполеон. И я здесь тоже как бы старший. Точнее, даже главный! Ну, я же Наполеон. Мы рады приветствовать тебя в этом прекрасном холодильнике!
Фисташковый торт, наконец, заулыбался. Как приятно быть среди своих! Все такие доброжелательные и чудесно пахнущие! Причем, он только сейчас заметил, что многие торты уже совсем не целые и не круглые. У некоторых отрезаны по нескольку секторов, а от кого-то и вовсе осталась только половина. Чуть поодаль стояли два таких «половинчатых» торта, похожих по форме, но отличающихся по цвету коржей.
– Привет, Старший! – почти хором поздоровались похожие тортики. У одного из них были темно-коричневые коржи, а у другого бордово-красные. Сверху они были украшены крупными маковками из белого крема. Этот же крем выступал у них по бокам большими белыми шариками.
– Мы брат и сестра, – начал бело-коричневый. Меня зовут Вупи пай, а мою сестру Красный бархат.
– Приветствую Вас, – добавила бордовая красавица, скромно выглядывая из-за плеча своего брата. И отправила Фисташковому воздушный поцелуй с ароматом сахарной пудры.
«Какая красотка!», подумал Фисташковый, любуясь тортом-девочкой в красном одеянии. «Да еще нежная и скромная, несмотря на всю свою обворожительную внешность».
На полках большого холодильника стояли и другие торты. Все поочередно представились. В основном, они были в кремовых, оранжевых и коричневых одеждах. Бордовая красавица по имени Красный бархат выгодно отличалась от всех по цвету. Конечно, Молочная девочка и другие дамы тоже были хороши, но сестра бело-коричневого торта произвела на Старшего самое большое впечатление. Он даже немного покраснел: малиновый джем предательски выступил сквозь его фисташково-зеленые коржи. Девочка Красный бархат все поняла и отправила ему по воздуху еще одну легкую порцию своей сахарной пудры. Старший был счастлив!
* * *
Итак, все торты быстро подружились. Иногда они молча наслаждались прохладой холодильника или тихо дремали, а иногда просыпались и вели неспешную беседу, обсуждая наряды друг друга и свои вкусные ингредиенты. Неординарный салатовый цвет Старшего Фисташкового тоже не оставил никого равнодушным.