– Сердце не зацепило! – поспешно выпалил Айкон.
– Какая разница? Рана-то жуткая, – Томас кивнул на красные пятнышки, уже начавшие проявляться на новой повязке. – Я, конечно, не лекарь, но даже мне понятно, что задето легкое. Плюс, тебя проткнуло не копье, а странная потусторонняя штуковина.
– Именно из-за этой, как ты выразился, штуковины я и предпочла бы идти на юг! Качество медицинской помощи все равно отвратное будет, где бы ее ни оказывали. Айкона следует показать мастерам в Гренланде, – Ада громко хлопнула кулаком по ладони, рассчитывая, что в таком сопровождении ее слова будут звучать внушительнее.
– А меня никто не хочет спросить? – Айкон повернул голову на бок, чтобы видеть спорщиков.
– Твое состояние оценено мной как тяжелое, с возможным сопровождением нарушений психики, – шикнула на него Ада. – Так что твое мнение мы…
– Согласен с Айконом, – перебил девушку Эван. – Собственно, если бы не его ранение, мы бы продолжили выполнять задание по поимке воров. Думаю, что решающее слово должно остаться за ним.
– Отведите меня домой, – попросил Айкон, намеренно исказив свой голос так, чтобы он звучал с максимально страдальческим оттенком. Боль в груди уже не зудела, как высыпанные на тело раскаленные угли, да и рана уже кровоточила намного меньше. Юноша не на шутку испугался, что в комплексе эти, казалось бы, не такие уж разительные изменения состояния натолкнут Томаса и Эвана на мысль о том, что их спутник на самом деле тератоид. Попутно Айкон поймал себя на мысли о том, что Ада отчасти была права: после того, как вскрылась жуткая правда о зеркальном расположении внутренних органов, и без того высокий уровень мнительности Айкона подскочил до небес, достигнув рекордно высоких отметок.
– Идем домой, а потом мы все равно разыщем этих учёных! Я просто так от них не отстану. Даже если они прибудут в Гренланд, я попытаюсь доказать, что их находка всего лишь ворованная. Уверен, люди прислушаются, когда я максимально точно опишу эти документы! Я не успел запомнить все, что в них написано, но могу точно описать иллюстрации.
– Ладно, идем домой! – Ада развела руками и принялась распихивать по карманам средства первой помощи, которые всегда были при ней. – Но про Гренланд на пару месяцев придется забыть!
Ходьба Айкону далась нелегко. На каждый шаг рана отзывалась резкой пронзающей все тело болью; каждое лишнее движение руки на пораженной стороне неизменно сопровождалось еще более неприятными ощущениями, словно ранение обильно посыпали солью, а после нещадно на него надавили. Первые такие болевые отголоски были настолько сильными, что юноша едва удержался на ногах. Ему даже пришлось схватиться за ветхую кирпичную кладку, несмотря на вполне реальный риск обрушить ее своим весом и свалиться на пыльные, поросшие красновато-бурым лишайником камни.
– Не уверен, что мы с тобой далеко уйдем, – пробурчал под ном Томас, оценив первые самостоятельные шаги Айкона, сделанные после ранения.
– На носилках мы тебя, увы, нести не сможем, – попытался разъяснить ситуацию Эван. – Первый их образец нам пришлось разобрать и пустить на растопку костра, когда мы сюда добрались. Сам понимаешь, сейчас, на скорую руку, собрать вторые носилки, посреди разрушенного и загаженного крысами города практически не реально. Хотя бы по той причине, что во всей округе не найдется прочной древесины.
– Нужно найти медсанчасть или больницу какую-нибудь, – предложила Ада. – В таких крупных городах подобных заведений должно было быть очень много. Ищите красный крест на зданиях или машинах. Так отмечались…
– Со мной все в порядке, – поспешно заверил своих спутников Айкон, демонстративно встав по стойке смирно. Впрочем, от Ады не укрылось мимолетное движение губ и мимических мышц юноши, которые едва заметно дрогнули, чуть было не выплеснув наружу все эмоции, посетившие Айкона в момент очередного особо резкого приступа колющей боли. Своими наблюдениями девушка ни с кем больше делиться не стала, отчасти разделяя предельно высокий уровень мнительности своего друга, осознавая, что их немногочисленный коллектив может крайне негативно отреагировать на заявление о новой разновидности тератоидов.
– Уверен? – уточнил Эван, скептически посмотрев на Айкона.
Юноша коротко кивнул, стараясь лишний раз не открывать рот и не смотреть в глаза собеседникам.
– Тогда пошли отсюда! – Томас, в отличие от остальных своих спутников, был единственным, кто поверил в то, что серьезно раненный человек уже на вторые сутки после травмы сможет одолеть несколько сотен километров пешком.
Айкона такой расклад устраивал. Юноша, также как и Ада, не мог представить, как на новость о его тератоидном происхождении отреагируют двое других его спутников. Касательно Томаса, который уже позабыв про раненного товарища, сворачивал брезент, чтобы не оставлять такое добро на поругание диким зверям, у Айкона уже были некоторые идеи. Прямолинейный юноша никогда не скрывал своей ненависти к тератоидам; поэтому одной только теоретической выкладки о том, что его спутник может быть новым витком эволюции мутантов среди вида Homo superior, было бы достаточно для мгновенной вспышки агрессии, с последующим кровопролитием. О причинах такой лютой ненависти к людям, ставшими жертвами неблагоприятных факторов окружающей среды, как требовали называть тератоидов высокопоставленные чины Гренланда, никто и никогда у Томаса не спрашивал, и Айкон уж точно не собирался быть первым.
– Будем делать привал каждый час, – пообещал Эван, выступая в путь следом за Томасом. – Надеюсь, на этот счет возражений не будет.
– Не проблема, – не оборачиваясь, махнул рукой Томас. – Орму явно не понравиться, если мы вернемся не просто с пустыми руками, но еще и с потерей в личном составе. О, а еще мы потеряли почти все свои вещи, включая сумму в пятьдесят аверсов! Представляете, сколько лет у нас из жалованья будут вычитать…
– Томас, заткнись! – юноша так сильно разозлил Аду, что девушка невольно крикнула на всю округу.
– Вот зачем ты вопишь, я всего лишь сказал правду! – Томас такой реакции не понимал.
– Заткнись! – еще более грозно потребовала Ада.
– Снизьте голос, – попросил Айкон.
– В чем дело? Голова разболелась? Головокружение? Тошнота? Снова кровь пошла? В глазах потемнело? – моментально забыв про склочного Томаса, Ада переключилась на Айкона. – Сможешь потерпеть, пока мы не выберемся из города? Я попытаюсь приготовить болеутоляющее из полевых трав, если, конечно, отыщу что-то полезное! На вересковых полях я видела багульник, возможно, удастся найти немного арники…
– Болит и ладно, – на волну вопросов Ады Айкон отвечать не стал. – Как говорил Вацлав, если что-то где-то болит, то это значит, что ты еще жив. Бояться надо тогда, когда перестанет болеть!
– Такая рана будет болеть все время! – Томас, ускакавший немного дальше остальных, начал сильно топать из-за того, что перепрыгивал через ямы в разрушенном асфальте, вместо того, чтобы обходить их.
– Сказал же тише! – изо всех шикнул на него Айкон и сразу же зашипел от того, что его рана, оскорбленная несогласованным с ее планами повышением голоса, снова отозвалась резкой и крайне мучительной болью.
– Поздно шушукаться, – Эван завертел головой. – Там кто-то есть. Вон там, среди развалин.
– Крыса? – запоздало осознал опасность положения Томас и тотчас же остановился.
– Вряд ли, для крыс еще рановато, – Ада попыталась разглядеть хозяина местных развалин, но успела увидеть только серые пучки шерсти, словно молния промелькнувшие под крышей небольшого двухэтажного домика.
– Лучше бы крыса! – Томас быстро вернулся к отряду и, встав спиной к остальным, тоже начал всматриваться в одноцветные пыльные развалины.
– Почему это? – поинтересовался у него Эван, поднимая с земли биту с набитыми на нее гвоздями и саморезами.
– Крысу можно перерубить топором!
– Топор только у тебя!
– Кошка! – прислонившись спиной к чудом устоявшему на растрескавшемся куске асфальта фонарю, Айкон указал на крышу соседнего дома.
Ряд двухэтажных домиков из камня и дерева сильно выделялся на фоне высоких многоэтажных домов из стекла и металла, несмотря на изрядную потрепанность и того и другого, но этот контраст мерк по сравнению со здоровенным котом, горделиво восседавшим на стропилах одного из обвалившихся вовнутрь домиков.
– Ликой! – Ада, будучи не только лекарем своей когорты, но еще и ветеринаром, мгновенно опознала существо, тут же прикинув возможные ранения, которое оно могло нанести.
Впрочем, для трех юношей название смотрящего на них дикого кота не было тайной. Зверь сидел совершенно неподвижно, изучая четырех человечков, стоящих перед ним, тем самым позволяя им себя рассмотреть. Морда кота выглядела так, словно ее обладатель несколько дней подряд участвовал в кошачьих боях без правил. И дело было отнюдь не в множестве шрамов всех форм и размеров. Нос, пасть и приличная область вокруг глаз были напрочь лишены шерсти. На животе и лапах тоже местами напрочь отсутствовал какой-либо вид волосяного покрова, являя окружающим розовато-коричневую складчатую кожу, в то время, как остальные части тела были покрыты чалой шерстью, правда, без подшерстка, напоминая ковер с сильно потрепанным ворсом. Передняя часть морды была излишне длинной, что под определенным углом сильно напоминало волчью пасть. Левое ухо ликоя отсутствовало. Хвост так же был несколько короче, чем полагалось. Его крайне безобразный и неровный конец явно свидетельствовал о том, что кот потерял часть своего драгоценного хвоста в одной из многочисленных битв за выживание в суровых городских условиях.
– Что будем делать? – прошептал Томас, стараясь не привлекать внимания ликоя лично к себе.
– Главное, без резких движений, – предупредила его Ада. – Этому коту достаточно одного прыжка, чтобы тебя догнать.
– Эй, приятель, – Эван осторожно поводил перед собой битой. – Брысь! Мы не крысы, нас есть нельзя!
Ликой повернул голову и посмотрел на заговорившего с ним человека.
– Хватит привлекать его внимание! – попросил Томас.
Кот шумно втянул воздух своими ноздрями, а потом поводил усами.
– Он чует мою кровь! – догадался Айкон. Юноша стоял позади своих товарищей, поэтому какое-то время оставался вне поля зрения кота.
– Согласна, – нехотя признала Ада. – Ликой обычно охотится только ночью, зрение у них так себе. Зато нюх отменный.
– Уже утро так-то, – Томас медленно кивнул в сторону уже поднявшееся над горизонтом солнце. – По всем правилам мы уже не должны интересовать его как еда, верно?
– Ликои нападают на слабую жертву даже после того, как плотно поели, – продолжила свой пугающий рассказ Ада. – К тому же, ночная охота не всегда может быть удачной. А все свои внеплановые трофеи ликои затаскивают повыше и развешивают на столбах и деревьях.
– В твоем рассказе будет хоть что-то хорошее? – Томас этого не замечал, но с каждой секундой его колени начинали дрожать все сильнее, а руки так сильно сжали топор, что костяшки пальцев стали бледно-белыми.
– Охотятся ликои по одиночке и, если сталкиваются со большим количеством особей одного вида в составе организованного биологического сообщества, то предпочитают просто идти за ними в ожидании того, чтобы слабые особи отстанут.
– То есть, теоретически, мы можем идти дальше?
– Верно!
– Так, Томас, ты в конец отряда! – Эван сориентировался быстрее всех.
– А что сразу я-то?
– У тебя одного в руках полноценное оружие! Будешь замыкать строй, чтобы кот видел, что мы вооружены и готовы защищаться, – продолжил развивать свою идею Эван.
– Ладно, я встану в конец, но стопроцентной защиты не гарантирую! – Томас уже пожалел о том, что присвоил найденный топор себе.
– А ты, Айкон, вперед! – подхватила мысль Эвана Ада. – Будешь задавать темп, чтобы не отставать.
– Темп беременной черепахи, – пробурчал себе под нос Томас. На его счастье, его бурчание осталось неуслышанным.
Ликой действительно следовал за маленьким отрядом по пятам. Айкон изредка видел, как над крышами домов или в окнах брошенных многоэтажек мелькал чалый куцый хвост. Иногда кот пропадал из виду и появлялся тотчас же, как Томас вслух начинал высказывать свои мысли насчет того, что зверь ушел насовсем. Эван же нашел один большой плюс в том, что в путешествии по городским руинам их сопровождает огромный, пусть и потенциально враждебно настроенный, огромный кот. Крысы, коих здесь было великое множество, поспешно ретировались, стоило одной из них учуять запах приближающегося ликоя. Кошки не боялись разве что тараканы, обнаглевшие настолько, что выползали у зверя прямо перед носом и, понимая, что ликой идет без добычи, спускались на дорогу и пытались выклянчить или стащить еду у людей. В конечном счете, эти насекомые взбесили и без того взвинченного Томаса. Юноша, не скупясь на ругательства в адрес тараканов, изловчился и ударил одного из них топором, рассчитывая, что гибель собрата заставит остальных насекомых держаться в стороне. Увы, своей импульсивной атакой Томас всего лишь отрубил таракану конечность. Тот, в свою очередь, остановился и, бегло осмотрев свою отрубленную конечность, без лишних церемоний подцепил ее и невозмутимо засунул себе в пасть.
– Томас!
– Что? – юноша подпрыгнул от неожиданности, когда Эван его окликнул.
– Не отставай!
– Стараюсь!
– И прекрати кромсать тараканов, на их тушки еще вороны слетятся.
– Угу.
– Ты в своей недавней разведке ночной далеко заходил?
– Не особо, где-то километр в южном направлении, а в чем дело?
– Я не могу вспомнить дальнейший путь, – признался Эван. – Сверху, когда я сидел на верхушке разваленной многоэтажки, все представлялось несколько иначе. Проще.
– Я думал, что мы просто идем вперед до тех пор, пока не выйдем из города, надеясь, что нас не сожрут! – развел руками Томас. – А тут оказывается, что у нас еще и план был!
– Если бы ты чаще прислушивался к разговорам и мнениям товарищей, то сейчас бы так не удивлялся! – огрызнулась Ада. – Нужно сделать привал, чтобы прикинуть, что делать дальше!
– Хорошая мысль, – Айкон успел только улыбнуться, после чего прислонился к ржавому и изуродованному куску металла, который когда-то, наверное, был чьим-то автомобилем. Повязка на груди юноши уже почти полностью окрасилась в яркий кроваво-красный цвет, полностью скрыв буроватые пятна.
– Ты, наверное, войдешь в историю, как первый Homo superior, выживший после ранения в сердце! – Томас поежился, когда Ада начала осторожно снимать повязку.
– Сердце не задето, – поспешно ответил Айкон и тут же попытался перевести разговор в другое русло. – Куда там кот делся?
– Тут он, – Эван махнул в сторону многоэтажного дома, стоящего на другой стороне улицы. – В районе шестого этажа, видишь?
– Нет!
– Лапа из-под арматуры торчит, приглядись, – посоветовал Эван.
– Вон там, что ли? Где какие лозы вьются по стенке?
– Ага.
– Хм… Да, теперь вижу, – прищурившись, ответил Айкон. – Зараза, его трудно увидеть, если он не двигается. АЙ!
Ада резко оторвала повязку, частично прилипшую к сворачивающимся прямо на коже сгусткам крови:
– Терпи, не маленький!
− Тебе легко говорить, тебя демон не протыкал!
− Прошу вас, давайте хотя бы демонов не обсуждать! − попросил Томас. − Давайте просто спокойно, мирно, без лишних авантюр дойдем до нашей родной когорты, а там болтайте о чем хотите! А с меня хватит котов, сольпуг и демонов.
− Ладно, про сам знаешь кого мы будем помалкивать, но вот с котом дела обстоят сложнее. Он будет идти за нами до тех пор, пока мы не выберемся из города, − Ада порылась в своих бездонных карманах и нарыла, судя по всему, последний более-менее чистый носовой платок. Разорвав его на две равные части, девушка аккуратно сложила одну из них и запихала обратно в карман, а вторую обильно смочила перекисью водорода, флакончик с которой она постоянно носила в нагрудном кармане, а уже потом приложила новую повязку к ране Айкона.
− Все настолько плохо? − поинтересовался Айкон, заметив, как Ада поджала губы.
− Воспаление очень сильное, боюсь, как бы тебе туда не попал какой яд или инфекция. Хотя, честно сказать, я больше склоняюсь ко второму варианту. От яда ты уже бы умер.
− Так если там инфекция, то зачем его тащить в когорту? − тут же высказал свою точку зрения Томас. − Без обид, Айкон, сам знаешь, с подобными вещами не шутят.
− Я не обижаюсь, − заверил его Айкон, хотя слова Томаса все же задели его за живое.
− Мы своих на произвол судьбы и на поживу котам не бросаем! − Ада своим фирменным суровым взглядом посмотрела на Томаса. − Мы доведем Айкона до когорты. Донесем, если понадобится, а уже потом, на месте, решим, что с ним делать. В случае заражения я не стану принимать решение, ты прекрасно это знаешь. Последнее слово за Ормом.
– В этом ли здесь дело? – хмыкнул Томас, намекая на грядущую свадьбу Ады и Айкона.
− Слышу шорох! − насторожился Эван.
− Кот? – оживилась Ада, обрадовавшись, что тема разговора снова сменилась.
− Нет, он по-прежнему на своем месте! Это кто-то еще! − Эван быстро осмотрелся по сторонам. − Точно не тараканы, они уже давно разбежались.
− Может камни где-то покатились? − предположил Айкон, прижав левую руку к ране, чтобы удержать повязку, и принявшись раскачиваться из стороны в сторону.
− Сейчас взгляну! Томас, прикрой. Если кот сдвинется с места, кричи! − отложив в сторону биту, Эван в два прыжка забрался на второй этаж небольшой пятиэтажки, поросшей плющом и витиеватыми кустарниками, выросшими прямо на крыше, укоренившись в нанесенную на нее почву.
Не забывая предварительно проверять устойчивость того или иного сегмента здания, Эван довольно ловко миновал следующие два этажа, а вот с преодолением рубежа в лице пятого этажа возникли сложности. Забраться на крышу было проблематично из-за буйных зарослей. Названия этим кустам Эван не знал, поэтому лезть через них напролом не решился, разумно предположив, что растения могут оказаться ядовитыми. Вместо этого юноша юркнул в дыру в стене и, судя по звукам, донесшимся сразу после этого, свалился обратно на третий этаж из-за ветхого пола. Никаких серьезных повреждений Эван не получил, потому что уже через несколько секунд его силуэт промелькнул на шаткой лестничной клетке, смотревшейся очень неприглядно на фоне торчащей из стен арматуры и свисающих с потолка трухлявых досок. На четвертом этаже юноша оказался уже с куском ржавой железной трубы, которой он нещадно лупил по ступенькам перед собой и, как оказалось, не зря. Поднявшись примерно на половину лестничного пролета, очередной удар по следующим ступеням заставил остатки лестницы обвалиться, оставив юношу в раздумьях, касательно его дальнейшего подъема на пятый этаж, а впоследствии и на крышу. Ада пыталась что-то ему прокричать про возвращение обратно, но Эван намеренно сделал вид, что не услышал ее. Шорох, который юноше послышался на улице, стал звучать еще четче. Сначала он был похож одновременно на шипение и хрюканье, затем, когда по вине Эвана обрушилась лестница, таинственный шорох затих, но только для того, чтобы спустя несколько минут разразиться с новой силой, вот только напоминать он стал скрежет зубов. Скрежет множества маленьких зубов, способных прогрызть все, что угодно. В следующее мгновение случилось сразу несколько вещей одновременно. Поняв, наконец, с кем он имеет дело, Эван, совершенно не заботясь о высоте, выпрыгнул прямо с четвертого этажа, понадеявшись на свои амортизирующие голеностопные суставы. Сразу же за юношей на свет выползла огромная крыса, с несколькими головами, конечностями и хвостами. Пока Томас и Ада прокручивали в голове все возможные названия, которые могли бы подойти появившемуся зверю, Айкон уже четко знал, кого услышал Эван.
Крысиный король уже давно почуял людей, так удачно забредших в его владения. Зверь не ел уже вторые сутки, что грозило любой крысе помешательством. Для крысиного короля, чье тело состояло из нескольких сросшихся между собой в силу разных обстоятельств крыс, такой срок голодовки вообще был пределом. Запах людей, в придачу с запахом свежей крови заставил городского монстра потерять всякую бдительность, поэтому крысиный король ринулся в бой сразу же, как только определил местоположение своих потенциальных жертв.
Ликой, все это время мирно дремлющий на шестом этаже и одним глазом подсматривающий за людьми, первые несколько секунд был ошарашен таким развитием событий. Почти целую ночь, он выслеживал крыс, предусмотрительно удравших в свои подземные тоннели еще до наступления сумерек, а тут, пусть и на чужой территории, потеряв всякий страх, прямо у него перед носом выскочил целый крысиный король. Ликои всегда придерживались законов стаи: никто не лез на чужую территорию, чтобы не вступать в ненужный бой, где каждая полученная рана, с учетом постоянно изменяющихся условий окружающей среды, могла стать последней. Но это был не тот случай. Ликой был голоден. Он также как и крысиный король не ел полноценно уже несколько дней, но, в отличие от безрассудной крысы, еще сохранил остатки инстинкта самосохранения, которые испарились при виде излюбленной пищи, самолично пришедшей на обеденный стол. Крысиный король еще не успел приземлиться после своего прыжка, как на него с высоты в шесть этажей свалилась огромная чалая кошка. Одиночный сдавленный писк говорил о том, что при столкновении двух городских исполинов, одна из крыс, являющихся частью крысиного короля, оказалась раздавлена. Впрочем, у многоликого зверя оставалось еще около пяти голов. Одна из них незамедлительно ухватила кота за лапу. Ликой взвизгнул, но вырваться не смог. Челюсти ухватившей его крысы природой были приспособлены для разгрызания прочных материалов, поэтому мышцы сразу же сдали оборону и предоставили крысиным зубам доступ к кости. Кот, однако, тоже был не лыком шит. Извернувшись, он без особых проблем вцепился в ближайшую доступную голову и одним легким для него укусом, переломил шейные позвонки. После этого крысиный король взъярился не на шутку. В ход пошли не только зубы, но и когти. Толку от них было куда меньше, но ничем незащищенному брюху дикого кота их ударов было достаточно для того, чтобы на коже проступили глубокие алые борозды.
− Предлагаю бежать, пока есть такая возможность! – Эван, как ни в чем, ни бывало, подошел к своим товарищам, на ходу отряхивая свою одежду от вековой пыли.
− Ничего не сломал? − поинтересовалась Ада, боясь того, что еще один дееспособный участник их немного неудачного похода выйдет из строя.
− Синяки и ушибы, не более того. Плюс-минус порез, − отмахнулся Эван, помогая Айкону подняться на ноги, несмотря на его вздохи. − Жить буду. Давайте уже сваливать отсюда.
− Поддерживаю! − Томас посмотрел сначала на идущий бой, а затем на свой топор, временно потерявший свою актуальность.
Сражение двух главных городских хищников тем временем продолжалось. Ликой уже совершенно запутался во всех их головах, хвостах и лапах, что кусал все без разбору; все, что попадалось ему в челюсти. Крысиный король же оказался в куда более выгодной положении, естественно из-за своих многочисленных голов, в ответную кусающих кота, в основном за ноги. Финала этой баталии людям увидеть было не суждено. Следуя разумному предложению Эвана, все четверо медленно, из-за раненного и охающего Айкона, постепенно удалились с поля битвы, предоставив ликою и крысиному королю мериться силами в гордом одиночестве.
Сквозь стоны и скрежетания зубов, возникающих при каждом лишнем движении, Айкон попытался высказать свои опасения насчет того, что в округе может быть еще пара-тройка сотня озлобленных крыс, охраняющих своего пвседокороля, на что Ада уверенно заявила о том, что опасаться им нечего. С ее слов, все крысы, что могли находиться подле вожака, сейчас увлечены боем, ведь от его результата будет зависеть их дальнейшая судьба в данном районе. Айкон что-то бессвязно промычал, а потом, споткнувшись о торчащий из земли кусок непонятно чего, позволил Эвану вести себя сквозь дворовую площадку между тремя многоэтажными некогда жилыми зданиями, сильно разрушенными и поросшими дикими сорными травами и буйными зарослями повилики, свисающий практически с каждой более-менее уцелевшей стены.
− Куда мы идем? − поинтересовался Томас, то и дело оглядываясь назад.
− Будем пытаться выбраться из города, − Эван указал Томасу на увесистую массу повилики, свисавшую над единственным проходом, намекая на то, что неплохо было бы ее перерубить.
− Айкону все хуже и хуже! Надо где-то укрыться, хотя бы дать ему отлежаться! − встряла в разговор Ада.
− Здесь опасно останавливаться! − возразил Томас.
− Нам нужно сделать продолжительный привал!
− Вот сейчас я с ним согласен! Полностью! − Томас внезапно обрел поддержку в лице Эвана. − Я не могу сказать, кто именно победит в той схватке: крысиный король или ликой, но вполне уверенно могу заявить, что на поднятый ими шум сбегутся все, кто только может здесь жить, рассчитывая урвать кусок у победителя. Предвосхищая твое дальнейшее предложение, Ада, ни в какие подвалы мы тоже не полезем. Мне не хочется столкнуться с трехметровой гадюкой.
− Согласна! − невольно признала Ада. − Но у нас нет выбора. Рана Айкона все сильнее кровоточит. Если ее не обработать, он рискует умереть от потери крови.
− Можно подумать, у тебя есть, чем ее обрабатывать! − буркнул Томас.
− Я видел здесь что-то похожее на холм, можно попробовать забраться на него и переждать какое-то время там, − предложил Эван.
− Холм в центре города? − прищурился Томас.
− Что тебя удивляет?
− Холм! В центре города!
− Где твой холм? − грозно спросила Ада.
Эван молча указал направление.
− Помоги Айкону! − приказала Ада и, без лишних слов или вопросов, забрала у Эвана его биту.
И действительно. Широкая, убитая дорога, по которой продолжили свой путь четверо представителей Homo superior, в скором времени привела их к подножию невысокого холма сплошь усеянного искромсанными давней войной и временем камнями и металлическими листами. В одном месте Томас даже разглядел остов танка, наполовину вросшего в черную землю. На вершине возвышенности даже на большом расстоянии можно было разглядеть огромную каменную гору, которая, несмотря на желание видеть в ней природный феномен, очень сильно напоминала какую-то громадную скульптуру, сделанную руками человека. Не проводя никаких дополнительных совещаний, четыре молодых человека медленно, не проронив ни звука, направились к каменному творению, словно какой-то внутренний врожденный инстинкт, передавшийся от самых далеких предков, перехватил инициативу и повел их к заветной цели. Первые шаги в сторону вершины давались с большим трудом, в силу развороченной взрывами и геологическими причудами земли, но чуть выше обнаружилась вполне нормальная и чудом сохранившаяся дорожка, состоящая из массивных гранитных ступеней. Поднимаясь по ступеням все выше и выше, Ада не могла отвести взгляда от постепенно открывающейся ее глазам панораме, тогда как Эвана и Томаса куда более волновали разрытые или провалившиеся ямы, до боли похожие на оскверненные могилы. Причем, некоторые из них, судя по торчащим крестам и прочей религиозной атрибутике, были вырыты совсем не давно. Юноши выросли на историях о жутких ночных чудищах, раскапывающих могилы. О монстрах, которых звали гулями, что выползали по ночам, чтобы раскопать могилу и съесть тело. Впрочем, по мере взросления эти суеверные сказки их бабушек и дедушек стерлись из памяти, уступив место более суровым реалиям, но вид множества зияющих своими черными, как сама ночь, провалами могил медленно пробуждал спящий внутри первобытный страх, навеянный историями детства. Ступени исправно вели людей по прямой, пока не уперлись в широкую площадку, основное место которой было занято овальной нишей, в центре которой все еще стояла частично уцелевшая статуя. Головы у нее не было – видимо, оторвало во время ведения боевых действий или же в результате стихийного бедствия – но по рельефному торсу, детально переданному в камне, можно было уверенно сказать, что скульптор изобразил мужчину, выплывающего прямо из цельного обточенного куска камня. В левой руке, с местами отколотыми кусками, он сжимал не то пистолет, не то винтовку, не то что-то среднее. Томас и Эван так и не смогли прийти к единому мнению, касательно идентификации данного вида оружия. Вторая же рука присутствовала лишь частично: ниже локтя была одна лишь пустота. На самом камне, из которого величественно поднимался увы уже безголовый мужчина, можно было рассмотреть множество букв, правда прочитать большую часть вырезанных слов уже было невозможно.
− Это крепость, − обойдя вокруг статуи два раза Эван смог прочитать всего лишь одну из многочисленных надписей.
− Не похоже! − Томас посмотрел вниз, в пустую овальную нишу. − Хотя, если эта крепость под землей…
− Наверное, сказано в метафорическом смысле, − предположил Айкон, прислонившись к одиноко растущему на краю площадки молодому пирамидальному тополю.
− Или часть фразы стерлась! − закивал головой Эван. − Возможно, тут было написано, где именно расположена искомая крепость.
Дав Айкону немного отдышаться после изнурительного для него подъема, небольшой отряд продолжил подъем, несмотря на то, что разбить лагерь они могли прямо возле статуи. Ступени снова стали указывать людям путь, став несколько шире и длиннее. Они привели их на еще одну ровную площадку, которая выглядела на порядок хуже, чем предыдущая. В ее центре тоже имелась ниша, в этот раз прямоугольной форме, а на ее дне скопилась застоявшаяся дождевая вода, заросшая тиной и имеющая крайне неприятный запах. Также здесь было множество различных статуй, вот только насладиться их исполнением было невозможно в силу слишком серьезных разрушений. Зато с вершины возвышенности на людей смотрела голова. Огромная женская голова с раскрытым ртом. Ее каменная нижняя челюсть уже давно была погребена под землей, а все, что осталось было покрыто трещинами. В некоторых местах просматривались отломанные куски камня и торчащие металлические конструкции. О поистине огромных размерах статуи можно было судить даже по ее обломкам. По ним можно было сказать, что монумент изначально сломался в четырех местах, правда, нельзя было сказать из-за чего. Первый разлом был на уровне колен. Остатки каменных ног по-прежнему стояли на огромном круглом постаменте, уцелевшим лишь чудом. Торс лежал позади, чуть-чуть приподнявшись над землей за счет протянутой вперед левой руки, вонзившийся при падении глубоко в землю, и привалившийся к коленям статуи с обратной стороны. Третий разлом случился на уровне шеи. Видимо, когда отломанный торс столкнулся с землей, каменная голова ударилась об оставшуюся на постаменте часть; хотя нельзя было и исключать другие варианты. Четвертым, а возможно, и первым разломом стала правая рука, уверенно сжимающая длинный каменно-металлический меч, длиной почти в тридцать метров. Рука с самым большим в мире оружием торчала в нескольких метрах от статуи, воткнутая мечом в землю. Каменный клинок от своего давнего столкновения с землей практически не пострадал. Крупных дефектов на нем не было, лишь в ближе к рукояти вылезла металлическая арматура, проступившая на месте отколотого куска.