− Берегись! − прокричал Вацлав, голыми руками удерживая пасть волколака, нацелившегося ему в плечо.
Поначалу Айкон не понял, чего именно ему надо беречься. Ситуация особо не изменилась, разве что баррикада слегка обрушилась обеспечив хищникам более свободный проход. А потом он понял. Перед костром стоял огромный черный волколак, который, стоя на четырех лапах, доходил Айкону до пояса. Встань такой зверь на задние лапы, он мог бы свободно положить передние на плечи даже Вацлаву, который был на голову выше Айкона. Черная шерсть этого волколака была густой, скомканной, местами даже слипшейся от старой засохшей крови, но даже она не могла скрыть массивных мышц, перекатывающихся под кожей при любом движении зверя. Красные, налитые кровью глаза, вместе с леденящим кровь оскалом челюстей без губ, четко дорисовывали уже и без того сформировавшийся облик вожака волколачьей стаи. Айкон махнул пару раз перед мордой зверя огненным корнем, но вожак даже не моргнул. Рыча, он медленно двигался навстречу человеку, прикидывая, с какого бока его укусить. Айкон тоже был весь на взводе. Дубина в руке внезапно стала жутко тяжелой, словно состояла из свинца или титана, а горящий корень верблюжьей колючки медленно затухал и начинал нещадно дымить, закрывая обзор. Айкон не видел, что стало с Вацлавом, но зато от глаз юноши не укрылось, как вожак стаи приготовился к прыжку. Превратившись в подобие натянутой пружины, Айкон дождался прыжка зверя и, вовремя увернувшись от смертоносных клыков и когтей, которыми вожак метил ему прямо в горло, резко опустил дубину прямо на голову хищника. Удар слегка отклонился от заданного курса, но эффект оказался даже лучше. Получив сокрушительный удар в челюсть, выбивший ее из суставов, черный волколак отлетел на несколько метров и насадился прямо на железный прут, торчащий из остатков дорожного покрытия, которое когда-то пролегало по мосту. Остальные волколаки как по команде бросились в рассыпную.
− Отличный ход, − послышался голос Вацлава. − Следующую ночь мы сможем провести в открытом поле с чистой совестью, волколаки не вылезут из укрытий, пока не появится новый вожак.
Сначала Айкон испугался. Вацлав сидел возле баррикады поверх убитых им волколаков и зажимал рукой рану на ноге. Штаны пропитались кровью, на песке рядом уже натекла приличная струйка крови.
− Нечего смотреть, − своим голосом Вацлав вывел Айкона из оцепенения. − Подай мне резиновый шнур из моего рюкзака. И пару бинтов заодно.
Айкону еще не приходилось видеть, как оказывают первую помощь. В когорте никто особо не рвал на себе собственную плоть. Вацлав орудовал средствами первой помощи так, будто занимался этим испокон веков. Сначала он затянул резиновый шнур выше раны, а потом щедро полил ее из маленькой фляжки. Судя по запаху, Айкон решил, что в ней был какой-то алкогольный напиток. Вацлав зашипел, видимо, вылитый в рану алкоголь возвращал боль, полученную после укуса, либо добавлял новую. Однако кровотечение прекратилось. Сложно было сказать, что этому поспособствовало: примитивное лечение или повышенная активность тромбоцитов и всей свертывающей системы крови. Вацлав же быстро туго перевязал рану бинтом и только после этого развязал резиновый шнур.
− Где ты этому научился? − поинтересовался Айкон, помогая боевому товарищу подняться.
− Долгая история, − ответил Вацлав. − Мы с моим покойным другом выудили несколько медицинских конспектов из уцелевшей ветки московского метро в нашу первую вылазку из когорты, чтобы потом выгодно толкнуть в Научном Центре. Само собой, оставили при себе несколько нелегальных копий, чтобы изучить и, во возможности, еще раз их продать. При случае расскажу в деталях. А сейчас надо идти дальше. До рассвета конечно еще далеко, но волколаки, как я уже говорил, пока вышли из игры. Нужно двигаться, а то я теперь, как видишь, в бегуны не гожусь.
До рассвета люди смогли преодолеть небольшое расстояние. В начале, Вацлав настоял на том, чтобы Айкон содрал часть шкуры вожака волколаков, как трофей и показал, как его сохранить до возращения в когорту. Затем они спустились в русло пересохшей Волги, и, держась рядом с обломками моста, начали медленно продвигаться вперед. Примерно часа через три, Вацлав устало привалился к невысокой березке с надувшимся стволом, чтобы передохнуть. На бинтах проступило несколько кровавых пятен, но жизни Вацлава это не угрожало. Предоставив спутнику отдых, Айкон сбегал на разведку и добыл немного воды, не забыв предварительно профильтровать ее для Вацлава. С рассветом в каньон вылезли вепри. Они расхаживали среди обломков моста, выискивая корешки и мелких насекомых, вроде вездесущих рыжих тараканов. Айкон благоразумно не стал подходить к ним близко, решив, что вепрю будет не достаточно одного удара дубины по голове. К слову сказать, ее Айкон тоже взял с собой, решив, что сделает из нее полноценное оружие, если вернется в свою когорту.
Вацлав тоже не сидел сложа руки, несмотря на то, что был ранен. Айкон застал его за ковырянием ствола березы острым перочинным ножом. Аргументировав это тем, что березовый сок крайне полезен, Вацлав глубоко всадил нож в сточенную кору и подставил кружку под струю сока. Вдоволь напившись целебной природной жидкости, которая чудом не пострадал от ядерных испарений, Вацлав протянул кружку Айкону, и, пока тот пил, рассказал ему о том, как раньше, до изменения мира, сок появлялся только весной. Сейчас же березы, как впрочем, и многие другие деревья, накапливали сок про запас, чтобы пережить, скажем, атомные завесы. Когда и Айкон распробовал вкус березового сока, Вацлав бережно заколотил дырку в стволе куском глины, чтобы не лишить дерево его драгоценных запасов.
Дальнейший их путь до города ни чем не отметился. Ни чудовищ, ни атомных завес, ни кислотных дождей. Жара, правда, никуда не делась, да и ветер периодически поднимал в воздух тучи стеклянного песка, из-за чего людям периодически приходилось закрывать глаза, но по сравнению с прошлой ночью это были сущие мелочи. Выбраться из русла реки тоже получилось с первого раза и без проблем. Айкон правда при подъеме расцарапал руки о каменную крошку, но такие царапины не стоили того, чтобы ради них смещать слои кожи для защиты.
Город выглядел совсем не так, как представлял его себе Айкон. В его голове складывалось картинки брошенных домов; пустынных улиц, занесенных песком и ветра, завывающие средь безлюдных кварталов. В реальности все было совсем не так. Дома были не то что разрушены и брошены, они превратились в безумные руины, валяющие в таком хаотичном порядке, что представить страшно. Дороги были разворочены, словно по ним проехала целая армада танков. Вацлав правда заикнулся о том, что дороги всегда так выглядели, после чего подавил смешок и заметил, что хоть что-то не изменилось после разрушительной войны, изменивший все пейзажи планеты. Айкон же был готов поспорить, ведь посреди дорог в двадцать первом веке явно не было широких трещин ведущих к пересохшим подземным рекам и, по счастью, таким же высохшим канализациям. Хотя из одной такой трещины, попавшейся на пути, валил дым, словно где-то на дне активно работал горячий источник. Принюхавшись, Вацлав определил, что в воздухе много сероводорода и поспешил убраться от этой трещины подальше. Из всех представлений Айкона о заброшенном городе оправдалось лишь одно: песок. Он был повсюду. На дорогах, руинах домов, в канализации. Порой даже на крышах можно было увидеть целые куски известняка и песчаника.
Часть домов, вернее, их остатков, была увешана нитевидными красноватыми стеблями, которые опутывали их словно паутина. Безжалостно оторвав один такой стебель, Вацлав твердо заявил, что перед ними раскинулись стебли повилики, растения паразита, который мутировал так же, как и все живое вокруг и начал высасывать соки не только из растений, но и всякие минералы их камней и песка, а также жадно высасывая из атмосферы целый букет газов.
Что касается самих газов, то среди них явно были определенные взрывоопасные смеси, присутствие которых выдавали резкие хлопки, за которыми следовал густой черный дым, вздымающийся над обрушенными костяками домов. По счастью, концентрации этих газов были небольшими, иначе одного взрыва было бы достаточно для того, чтобы разнести двух Homo superior на куски.
Айкон еще в начале похода знал, что найдя город, они будут только на полпути, однако он даже не представлял, что окажется прав на все сто процентов. Обыскать руины для двоих было трудновыполнимой задачей. Если бы целью поиска был крупный объект, то проблем было бы намного меньше, но Айкону и Вацлаву нужно было отыскать энное количество старых, уже, наверное, обветшавших бумаг, которых в городе было великое множество. Вломившись в первый же попавшийся дом, Айкон сразу же наткнулся на кипы разорванных книг и тетрадей, разбросанных на припорошенном песком полу. По большей части это были обрывки художественной литературы, да какие-то записи, не несущее никакой необходимой информации. Вацлав не утруждал себя обысками каждого строения, встречавшегося ему на пути. Матерый путешественник знал, что те бумаги, за которыми он потащился в такую даль, перевозились на самолете, поэтому Вацлав сосредоточился именно на поисках обломков летающей птицы. Айкону он мешать не стал, решив, что юноше будет полезно воспользоваться ситуацией и ознакомиться с новыми для него предметами и обстановкой. Вацлав по своему опыту знал, что среди разрушенных городов можно найти много полезного, как для себя, так и для своей когорты. Воспоминания увели Вацлава от реальности. Ему вспомнилось одно из своих путешествий, где он умудрился набрести на старую библиотеку, просевшую под землю. Там, среди тараканов, он нашел несколько пожелтевших газет и полевых дневников, которые помогли восстановить часть картины прошлого; картины двадцать первого века, картины, которая предшествовала разрушительной войне. Конечно, считать эти записи правдой было нельзя; они были одной из теорий, которая вероятнее всего подходила к той истории, которая дошла до пятого тысячелетия.
Медленно продвигаясь к центру города, люди все чаще натыкались на более-менее сохранившиеся строения. При должном обращении и правильном расположении рук на теле их можно было бы даже привести в порядок. Большая часть многоэтажных задний наполовину рассыпалась, но вот постройки поменьше стояли почти нетронутыми, разве что в них были выбиты все стекла, а стены покрыли разной ширины трещины. Встречались и более интересные детали архитектуры. Пока Вацлав сосредоточенно обыскивал гротескную металлическую массу, которая воткнулась в дорожное покрытие и вполне могла быть покореженным самолетом, Айкон увлеченно исследовал довольно странные руины, похожие на обособленный от всего остального маленький городок.
− Эй, я что-то нашел! − прокричал юноша, углубившись в сеть из развалин.
− Тише, − Вацлав вернулся к реальности. − Никогда не кричи в подобных местах без особой надобности. Ты ведь не знаешь, кто здесь есть, а кого нет.
− Хорошо! − произнес Айкон уже чуть тише. − Смотри, здесь была какая-то организация.
Участок, который исследовал юноша, действительно оказался весьма странным. На его территории стояло несколько пышных зеленых елей с намертво затвердевшей смолой на стволе, которые одним только своим видом вносили разнообразие в унылый пейзаж разрушения. Казалось, что посреди всеобщей разрухи эти хвойные деревья чувствовали себя лучше всего. Рядом стояло невысокое здание, в котором Вацлав опознал православную церковь, по большей части благодаря кресту, чудом уцелевшим на крыше. Стены у нее уже давно обвалились, ввалившись внутрь, оставив одни только опоры, да несущие балки, смотрящиеся как куски скелета. Однако крест выглядел так, словно был только что установлен. Вацлав уже видел такой; в его родной когорте в храме, где каждая религия получила свой отдельный уголок, он видел похожий крест, поэтому с идентификацией проблем не возникло.
− Нужно будет зайти туда, − решил Вацлав. − Я понятия не имею, есть ли Высшие Силы или нет, но если вдруг они все-таки существуют, то пусть хотя бы одним глазом увидят, что здесь творится и помогут нам.
Хруст сломанной ветки заставил Вацлава обернуться. Айкон, уже не слушая своего старшего товарища, рылся в руинах зверски покореженного здания.
− Здесь скелеты! Много, − юноша аккуратно перешагивал через кости, стараясь не наступать на них, а в особенности на черепа, которых почему-то было больше, чем всего остального. Вацлав забрался на песчаную насыпь и съехал по ней внутрь развалин.
− Сколько же здесь людей накрыло! − Айкон наклонился, чтобы рассмотреть истлевшие на солнце тела своих далеких предков.
− Прилично, − Вацлав покопался среди разломанной тумбочки и извлек небольшую тряпицу с почти выцветшим гербовым знаком. − Похоже мы на территории медицинского университета или какой-нибудь крупной больницы. Такие заведения бомбили особо активно и безжалостно.
– С чего ты взял?
– Ну, полноценного геральдического знака на этой тряпке нет, сохранилась лишь часть, но на ней, пусть и немного нечетко видна надпись «медицинский». Упс!
Последнее слово Вацлава сопровождало его неловкие движения, из-за которых тряпица, некогда бывшая флагом не то медицинского университета, не то больничного комплекса рассыпалась на пыль и мелкие кусочки обветшавшей и частично впитавшей массу химических веществ ткани.
– А зачем тогда здесь крест, если тут была медицинская организация?
– Ну, может на территории стояла церковь! Почему бы и нет?
Айкон заметил в руках одного скелета папку, завернутую с кучу тряпья. Папка оказалась запечатана в несколько слоев полиэтиленовых пакетов, так что ее особо не коснулись ни время, ни кислотные дожди. Аккуратно вытащив папку из предсмертных объятий ее покойного хозяина, Айкон бережно ее раскрыл. Широкие белые листы, вложенные в нее, пожелтели от времени, но на редкость хорошо сохранились.
− Какие-то конспекты! − заметил Айкон, осторожно перебирая находку
− Это не просто конспекты, − заметил Вацлав, взял в руки один из листов. − Здесь описаны медицинские манипуляции, течение заболеваний… Это самое настоящее сокровище! Ты нашел едва ли не самую грандиозную находку века!
− Серьезно?− переспросил Айкон, быстро запечатывая конспекты обратно.
− Серьезнее некуда, − Вацлав с одобрением похлопал Айкона по плечу.− Чтобы не произошло сегодня, в свою когорту ты вернешься героем. А потом тебя на персональном катере перевезут в Гренландию, чтобы ты мог передать эти сведения. Ты ведь хотел туда? Это твой билет. Билет в лучшую жизнь, чем выживание в наспех построенных когортах, где люди живут друг у друга на головах. Главное сохранить и донести все это добро в целости и сохранности.
− Нужно обыскать здесь все! − Айкон вошел в раж и, уже особо не заботясь о сохранности скелетов, начал активно копаться в развалинах, надеясь найти еще что-нибудь ценное.
– Смотри, предыдущие находки не потеряй! Если грамотно их толкнешь, то сможешь купить неплохую комнату в одном из домиков в Гренланде! А то и в целый дом. Смотря как будешь торговаться.
– Вот найду еще что-нибудь и точно куплю себе целый дом! – Айкон стал еще усерднее рыться в развалинах. – Где-нибудь в элитном районе Гренланда, поближе к побережью.
– Ты Аде еще не передумал предложение делать? – как бы невзначай поинтересовался Вацлав.
– Нет, а что?
– Так, ничего. Когда получишь свою награду, подумай о том, чтобы купить кольцо получше. А вообще, не стоит тебе пока распределять еще не заработанные деньги.
Предоставив поиски всякой мелочи более зорким молодым глазам своего ученика, Вацлав пошел дальше, продолжая разыскивать обломки упавшего когда-то самолета. Он прекрасно понимал, что за то время, которое прошло с момента его падения, могли остаться только куски обшивки, да черный ящик, но это не давало Вацлаву повода ослабить бдительность. В городских руинах кто-то затаился. Вацлав чувствовал на себе чей-то взгляд, по его спине начинали бегать мурашки, когда казалось, что этот некто смотрит прямо в упор. Пару раз где-то рядом внезапно и без видимой причины начинал осыпаться песок и съезжать камни, что только заставляло настораживаться лишний раз. Мужчина знал около сотни самых различных существ, которые могли притаиться в развалинах города, не считая упомянутых им в рассказе Айкону камазотца и встреченных волколаков. Каждый шорох, возникающий на обыскиваемой территории и совершенно не являющийся природными звуками, которые могли бы быть завыванием ветра, пролетающим сквозь пустые окна разбитых в хлам зданий или шелестом выросших среди завалов растений, заставлял Вацлава каждый раз прокручивать в голове названия всех известных ему убийственных тварей своего времени. Котолаки, беоры, ликои, крысиные короли, исполинские аподоры, тарасекты, бумсланги, гигантские пауки, сольпуги… При этом, из своего списка мужчина исключил тех жутких существ, которые в большом количестве водились на территории бывшей Москвы и ее ближайших окрестностей, эволюционировавших из тех многочисленных зверей, что некогда содержались в зоопарках. Правда, куда сильнее, Вацлав боялся людей. Обычные искатели, которые могли промышлять среди руин в поисках реликтов ушедших эпох и просто полезных в быту предметов, чудом оставшихся не обнаруженными, угрозы, естественно, не представляли. Такие встречи, по большей части, проходили мирно. А вот тех представителей человеческой расы, которые получили множество внешних и порой внутренних уродств, окрещенных тератоидами, мужчина опасался.
Начав обход территории университета по периметру, Вацлав совершенно случайно заметил приличных размеров провал, прорезавший собой напополам просевшую дорогу. Все бы ничего, таких провалов по всему городу было бессчетное количество, но вот только из этого торчал большой кусок покореженного металла, который внешним видом очень сильно напоминал крыло самолета.
− Айкон! − прокричал Вацлав, подойдя к краю провала и посмотрев вниз.
− Я здесь! − голова Айкона показалась уже над руинами другого здания.
− Что там у тебя? − поинтересовался Вацлав, вглядываясь в тени на дне провала, которые, как ему показалось, шевельнулись.
− Нашел еще пару бумажек, − ответил Айкон. – На медицинские записи не похоже, скорее на подсчеты какие-то. Зато мелочей прихватил, лично для себя. Вроде бы хлам, но, может, потом обменяю на что-нибудь.
− Закругляйся, − помахал ему Вацлав. – Кажется, я нашел тот самолет. Придется спускаться в канализацию.
− А как мы туда спустимся? − Айкон довольно быстро подскочил к учителю. − Там на дне полно торчащих вверх железок; вода, наверное, настолько отравлена, что даже фильтр не поможет.
− Нам придется спуститься, − Вацлав перезарядил свой пистолет. − Будем аккуратно съезжать вдоль стенки. Я не знаю, что там внизу, поэтому будет лучше, если мы прикроем друг другу спины.
Чтобы не потерять или не испортить драгоценные находки, Айкон оставил свой рюкзак рядом с провалом, повесив его на древесный сук небольшого каштана, судя по всему, засохшего. Вацлав начал спуск первым, периодически останавливаясь, чтобы оценить ситуацию, однако, все его тревоги оказались в какой-то мере ложными. На дне провала их никто не ждал, даже огромные тараканы, которых люди уже успели навидаться не только в своем путешествии, но и в своих собственных когортах. Самой канализации как таковой уже не было. Отходы, стекающие раньше по узеньким коллекторам, конечно, намертво укоренились в земле, уже успев окаменеть, но вода, льющаяся по дну провала, явно была иного происхождения. Айкон зачерпнул немного ладонью и выпил, после чего, с видом дипломированного дегустатора заявил, что вода качественная, годится для употребления, хотя имеется специфический привкус. Юноша выдвинул свою теорию насчет того, что вода шла из подземного источника, но Вацлав развеял его радужные предположения, сказав, что все дело в окаменевших экскрементах на стенках провала. Айкон еле сдержал рвотный позыв, и пить больше не стал.
Самолет, за которым, собственно, люди и спустились, действительно выглядел весьма печально: от него практически ничего не осталось. Вацлав первым делом нашел черный ящик, но он, увы, уже был настолько изувечен, что можно было и не мечтать о том, чтобы восстановит данные. Особо напрягали следы зубов на коробке, в которой он хранился. Тяжело вздохнув, Вацлав выбросил непригодную для дела находку в воду и продолжил дальше копаться в хламе и железном остове самолета, предоставив Айкону следить за ситуацией
Юноша не сразу заметил угрозу. Крысы, хоть и были размером с немецкую овчарку, выучились маскироваться так, что их пятнистую желто-бурую шкуру было трудно отличить от песка и камней. Внешне они выглядели как самые обыкновенные крысы, селящиеся среди зерновых складов и в курятниках, но их мелкие злобные глазки заставляли вздрагивать. Одна из крыс, сняв свою маскировку, вышла на свет и, выгнув ощетинившуюся спину, зашипела, показывая Айкону, кто здесь хозяин. Одно из ушей этой крысы напоминало разорванную тряпку, а типичный для этого грызуна голый хвост был жестоко отгрызен примерно на половину. Облезлая шкура так часто контактировала с различного рода химикатами и влагой, что местами окрасилась в зеленоватый оттенок, благодаря миллиметровым плесневым грибкам. Крыса уставилась на замершего Айкона своими маленькими, по сравнению с размерами тела, глазками и продемонстрировала кривые зубы. Они были не в самом лучшем состоянии: множество сколов эмали, налеты и кровоточащие десны. Все это безобразие было щедро сдобрено вязкой слюной, которая растягивалась во рту животного, подобно мягкой жевательной резинке.
− Нашел! − Вацлав, ничего еще не подозревая, выбросил из самолета обшарпанное и погрызенное сиденье. − Я нашел документы!
− Вацлав, − жалобно позвал учителя Айкон, не сводя глаз с крысы, которая явно заинтересовалась новым источником звука.
− Контейнер не тронут, такое чувство, что его только что сюда положили, − Вацлав выбрался из обломков самолета с улыбкой на лице и продолговатым черным ящичком, герметично запертым.
Сложно было сказать, кто больше испугался: крыса или Вацлав. Мужчина явно не ожидал, что рядом его будет поджидать очередной результат мутации и прогресса эволюции, а крыса, в свою очередь, явно не была готова нападать на двух людей, вместо одного. Прежде, чем Вацлав успел выстрелить из своего пистолета, крыса громко пискнула и юркнула в разломанную трубу коллектора, еле пропихнувшись в ее отверстие своей тушей.
− Кажется, пронесло! − с облегчением вздохнул Айкон. − Я уж было думал, что она меня съест.
− Одна крыса ничего не сделает, − заметил Вацлав, держа отверстие трубы под прицелом. − Они трусливы по своей сущности, но вот если крысы собьются в стаи…
− Можешь не продолжать, − Айкон внимательно осмотрел стены провала, выискивая глазами удобный подъем.
− Айкон, − Вацлав щелкнул затвором пистолета. − Будь готов бежать так, как никогда не бегал.
Юноша повернулся и замер на месте, не в силах пошевелиться. Около двух десятков огромных злобных крыс выстроились на дне провала. Сложно было сказать, сидели ли они там все это время, или же примчались тотчас же, как их собрат подал свой писклявый сигнал. В глазах этих животных, как впрочем, и у любого другого вида, светилась злоба и вечный голод. Однако не в крысах была проблема. Вацлав смог бы перестрелять половину, а вторая бы часть крысиного войска сбежала бы, но у этих кровожадных грызунов действовал тот же принцип сообщества, что и у волколаков. Их вел вожак. Крыса, перещеголявшая по своим габаритам своих подчиненных. И не только в размерах. Неподготовленный глаз увидел бы не одну крысу, а целых двадцать или тридцать, однако вся эта масса переплетенных голов и хвостов была одним единым организмом. Из всей этой массы сросшихся крыс на ранних этапах сращения выделялся кто-то один, наиболее здоровый, с хорошо развитым организмом без каких-либо серьезных отклонений. К нему прирастали остальные, причем не всегда в правильном направлении. Какие-то головы росли на спине, другие выглядывали с живота. Только все их хвосты срастались в одном месте наподобие запутавшихся нитей. Если представиться случай пустить такое животное на биологическое и гистологическое исследование, то вполне наверняка выясниться, что от головного мозга ведущей головы в тела остальных крыс, ставших придатками, проросли нервные волокна в полной своей комплектации вместе с ганглиями, нейронами и рецепторами. Единственное, что, пожалуй, не стоило изучать или считать у этого существа, то это, пожалуй, его конечности. Если голов Айкон насчитал как минимум семнадцать, то лап было куда больше. Из расчета по четыре лапы на одну голову, их должно было быть шестьдесят восемь, но сосчитать их вручную было весьма затруднительно.
− Крысиный король, − Вацлав направил пистолет на эту ужасающую тварь, хотя прекрасно понимал, что толку от его оружия не будет. − Вот и верь после этого всяких сказкам. Омерзительнее этого я в жизни не видел.
− А как же тот омерзительный слизень, который выполз из болота в начале нашего похода? − Айкон пытался пошутить, но при виде крысиного короля, это было совершенно неуместно.
− Айкон, у меня в рюкзаке есть граната, − Вацлав с напряжение наблюдал, как крысиный король вразвалку подходит ближе. − Нашел?
− Ага, − Айкон осторожно, стараясь не делать резких движений, протянул руку к рюкзаку, висевшему за спиной у Вацлава, и нащупал в нем гранату.
− Отлично, − Вацлав продолжал давать инструкции. − Теперь крепко возьми ее в руку. Быстрым движением выдерни чеку. Не нервничай. Держи. Держи. А теперь бросай!
Айкон первый раз в своей жизни держал в руках боевую гранату. До этого ему не доверяли оружие, считая, что в когорте оно ни к чему. Поэтому, когда Вацлав сказал не нервничать, Айкон занервничал еще больше. В своей когорте ему приходилось видеть одного старика лет ста двадцати, у которого вместо правой руки был протез. Еще мальчишкой Айкон слышал историю о том, как этот старик засунул гранату в пасть черногривому лигру, попытавшемуся его сожрать. Дважды упрашивать Айкона не пришлось, поэтому, когда Вацлав приказал кидать гранату, юноша изо всех сил швырнул ее в толпу крыс.
Граната закатилась под многочисленные лапы крысиного короля. Монстр заинтересованно наклонился, чтобы обнюхать новый для него предмет, как вдруг раздался оглушительный взрыв. Вместе с кусками земли, водой со дна и песком в воздух взметнулось несколько оторванных лап и голов крысиного короля. Визг стоял такой, что, наверное, перекрывал шум самого взрыва. Пока крысиный король истекал кровью и отходил от перенесенного шока, Вацлав и Айкон со всех ног пустились наутек, начав взбираться по почти вертикальным стенкам провала. Айкона страх подгонял сильнее, чем навидавшегося кошмаров за свою жизнь Вацлава, поэтому юноша справлялся с весьма непростой задачей лучше своего учителя.
− Айкон! − голос Вацлава заставил юношу обернуться.
Вацлав из последних сил карабкался на очередной уступ, а за ним, как тень, тянулась тонка непрерывная струйка алой крови. Айкон не мог точно сказать, был ли это новый укус, либо это открылась старая рана, оставленная волколаком прошлой ночью, но это было явно плохо, с какой стороны не посмотреть. Юноше оставалось сделать всего несколько хороших прыжков, и он оказался бы на поверхности, оставив тяжелых крыс внизу.
− Давайте руку! – Айкон, уцепившись за прочный выступ, протянул руку своему учителю.
− Ты спрашивал, что в тех бумагах, − Вацлав вместо руки подал Айкону свой рюкзак. − Это схемы, чертежи, созданные учеными двадцать первого века. По ним можно создать устройство, которое стабилизирует ядро планеты. Это может нас спасти. Обещай, что доставишь все в целости и сохранности!
− Я вас не оставлю! − прокричал Айкон, не на шутку перепугавшись. − Давайте руку! Осталось совсем чуть-чуть. Если мы выберемся, то крысы за нами не пойдут!
− Коллекторы идут под всем городом! − Вацлав намеренно съехал немного ниже, чтобы Айкон не смог до него дотянуться. − Они буду нас преследовать. А мы приведем из прямо к когорте. Твоей когорте. Если там окажутся эти крысы, то погибнет много хороших людей. Иди, Айкон. Я закончу свое последнее путешествие здесь.
− Не надо…, − начал было Айкон, но голос перестал его слушаться, заставив юношу молча наблюдать за последним сражением своего учителя на дне провала, среди старого коллектора.
Вацлав мог бы долго отбиваться от наседающих на него крыс, но рана ослабила его. Крысиный король же, наоборот, от причиненных ему гранатой повреждений стал еще свирепее и проворнее. Главная голова канализационного монстра схватила Вацлава за раненную ногу и потащила вниз, раздирая прочную кожу человека о стену провала. Другие крысы в спешке разбегались в стороны, пропуская своего вожака в надежде, что им тоже перепадет немного добычи.
Вацлав, не собираясь так легко сдаваться, выхватил кинжал, спрятанный у него на поясе. Крысиный король не заметил, как холодная сталь впилась ему прямо в правый глаз. Обиженно завизжав, зверь выпустил свою добычу. Крысы кинулись на человека; каждая стремилась раньше других уцепиться за потенциальную добычу, чтобы наверняка отхватить себе кусок, но Вацлав оказался хитрее. Нырнув под брюхо крысиного короля, он начал быстро, несколькими точными ударами отрубать ему головы, которые были настолько вялыми, что не пытались укусить незваного гостя. Некоторые крысы попытались вытащить наглого человечка из под своего вожака, но оказались раздавленными громоздкой тушей крысиного короля, вращающегося по кругу от боли и пытаясь отвязаться от скачущего под ним человека.
− Беги, Айкон! − голос Вацлава последний раз раздался над руинами города.
Айкон, осознав, что он уже ничем не сможет помочь своему учителю, быстро выбрался из провала и, схватив оба рюкзака в руки, побежал. Он спотыкался, падал, раздирал руки в кровь, но продолжал бежать, не оглядываясь. Он уже не видел, как Вацлав, в последнем героическом прыжке, выскочил из под брюха крысиного короля и вонзил свой кинжал прямо в горло мутанта, а потом, обессилев, упал на окровавленный песок, на радость визжащим крысам.