Глава 32
Первое, что я увидела, открыв глаза, – маленький лучик света в круглом окне. Голова гудела от удара, а тело было обезвожено. Жесткие доски, словно иголки впивались в спину, создавая жуткий дискомфорт, но попытавшись встать, я снова рухнула на пол. – Если я умерла, то определённо в аду.
Неподалеку от меня стоял стакан с водой. Сделав глоток, мой желудок взбунтовался, и меня вывернуло. Я не знала, сколько я так пролежала, но мне необходимо было выбираться отсюда.
Кое-как доползла до двери и стала вслушиваться. Озноб бил с такой силой, что я больше слышала стук зубов, нежели других людей, но все же мне удалось уловить знакомый голос за дверью.
– Не спускайте с нее глаз, – скомандовал знакомый змей-искуситель, и я ахнула. Со всей силы ударила по дереву, заставляя собеседников на той стороне замолчать.
Дверь отворилась, и на пороге показался девушка. Она вколола мне какой-то препарат, но сил сопротивляться грузной женщине выше меня на голову не было. Я снова отключилась, а когда проснулась, силы в моем теле снова вернулись. В вены вливали какую-то жидкость, которую я брезгливо выдернула.
Я это сделала резко, как учил меня Луи. Вспомнив о нем, я снова поморщилась, испытывая новый прилив злости. Этот мужчина лишил жизни моего лучшего друга, заставил меня испытывать любовь и ненависть к нему.
Проклинать его и молиться за него. И из-за него я разлучила себя и дочку.
Встав на ноги, я подбежала к двери и что было сил, стала колотить по ней, но никто не открывал. Так продолжалось достаточно долго, и в ответ мне всегда было протяжное молчание.
Теплый свет лампы рассеивался по полу, затрагивая мои голени, что дрожали в судороге от того, что я просидела в неудобной позе несколько часов. Мое горло охрипло и пересохло от нескончаемых криков и оскорблений. Я обессиленно стукнула кулаком по двери из красного дерева и хрипела еле слышно ругательства.
– Открой, ты – жалкое подобие мужчины, – Но эти слова были слышны лишь только мне. Уверена, что первые мои реплики, когда мой голос был еще здоров, они слышали отчетливо. – Открой!
Послышались шаги за дверью. Я из последних сил била кулаком по дереву. Я была слаба. Прислонив голову к стене, рука едва касалась толстой стены, разделяющей меня и этого негодяя. Я не могла выпрямить ноги – при малейшем движении меня пронзала адская боль.
– Затихла, – сказал неизвестно откуда знакомый голос. – Может, наконец-то вырубилась.
– Если бы она проорала еще пару минут, я бы её сам вырубил. – Послышался второй уже незнакомый голос.
Я очевидно понимала, что находилась на судне Россини, и те ребята были его людьми, но как я оказалась выдернута с того света из холодной морской воды в сухом и холодном трюме? Загадка. Я бросила подругу и дочку не для того, чтобы оказаться так близко к человеку, которого хотела бы люто ненавидеть, но ненависть не наступала. Оставался лишь жуткий страх. Страх неизбежного разговора с ним, идиотских вопросов, а самое главное, страх посмотреть в глаза тому, кто привил мне неимоверную боль.
Шаги остановились около моей двери. Послышался звук открывающейся замочной скважины, и с небольшим скрипом она отворилась. На пороге показались два молодых человека. Я прекрасно их знала, и они мерзко улыбались мне.
– Красивая. – Сказал второй. – Леонардо, ты знал, кого нужно приводить.
Леонардо… Это имя я слышала из уст подруга чаще, чем собственное имя. Этот парень обязательно доложит своей девушке о находке, и тогда Луи узнает о дочери, если уже не знает.
– Молчаливая она мне нравится еще больше, – слащаво, словно смакуя каждое слово, проговорил первый молодой человек. Его белые волосы неестественно смотрелись на фоне загорелой кожи, но все же было в нем что-то притягательное.
– Пошли к черту, уроды! – Выплюнула я, и в ответ услышала громкий гогот мужчин. Леонардо – первый молодой человек, чей голос я услышала в коридоре, схватил меня за шиворот и выволок из комнаты.
Он нес меня куда-то по коридору. Мои ноги едва доставали до пола, а ему, казалось, совсем ничего не стоило держать меня. Словно я была пушинкой. Второй молодой человек с интересом наблюдал за моей вертлявой задницей, пока я пыталась изворачиваться и посылать гневные взгляды и оскорбления Леонардо.
– Скажи своему другу, что, если он не перестанет пялиться на мой зад, я ему глаза выколю, – прошипела я, за что меня пару раз встряхнули.
– Если бы ты так сильно ей не вертела, никто бы её даже не заметил, – подал голос позади нас этот нахал. – Она же совсем крохотная и плоская. – Это у тебя голова плоская, придурок. – Я насупилась.
– Где Луи?
– О-о, – протянул Леонардо, – босс жаждет узнать, как ты, маленькая дрянь, попала на склад, полный дури и стволов. – Я непонимающе на него оглянулась. Леонардо вскинул брови и ухмыльнулся. – Неужто не помнишь? Слышь, Мартин, эта крыса нифига не помнит.
– Зато Луи прекрасно помнит, как её нашли там, вспарывающую пакеты с коксом.
Больше Мартин ничего сказать не успел – мы подошли к мощной двери, ведущей в кабинет главы парижской мафии – Луиджи. После короткого стука послышалось усталое «войдите». Меня внесли к нему в кабинет и как мешок с мусором бросили прямо на пол под ноги Россини.
– Оставьте нас. – Низкий баритон отозвался ноющим спазмом внизу живота.
Его голос завораживал и устрашал одновременно.
Он не спеша поднялся с кресла, налил себе немного горячительного и встал рядом, нависая своим телом надо мной. Он был высок, широкоплеч и очень красив. Его черные, словно смола, волосы были коротко подстрижены, над правой бровью красовался небольшой шрам. Его карие глаза с зеленоватой радужкой рассматривали меня с недоумением.
– Вот мы и встретились, Андреа…
Меня бросило в жар. Я затаила дыхание и ждала, что произнесет этот человек дальше. Он подослал в мой дом бомбу, убил друга, а потом и я оказалась в его руках.
– Что за чушь несли парни?
Луи усмехнулся, едва касаясь указательным пальцем бровь. Он оглядел меня с ног до головы, цыкнул и подошёл ближе, протягивая руки, но я отбросила их, помня, что тот сотворил несколькими неделями раньше.
– Из всего происходящего тебя беспокоит только то, что парни над тобой пошутили?
– Пошутили? – Вскрикнула я, поднимаясь. – Они волокли меня, как тряпичную куклу! Говорили про какие-то мешки с коксом! А я-то точно помню, где потеряла сознание!
– Они заигрались. Ты их здорово выбесила, пытаясь скрыться от меня.
– Хочешь сказать, что они просто припугнули?
– Ага, – кивнул мужчина и облокотился на стол, сложив руки. – Что ты делала в море?
– Потеряла равновесие и упала. – Просто ответила я, не имея никакого желания рассказывать о своих чувствах. Мой голос был холодным и безжизненным. Луи это заметил, но не сбавил своего давления. – Спрошу по-другому. Что ты делала одна на набережной ночью?
– Что тебе нужно? – Выпалила я, принимая точно такую же позу рук. – Что ты хочешь от меня?
– Ты ещё спрашиваешь? – Нервозность просочилась в голосе Луи, он сдал руки в кулаки и сверлил меня взглядом. – Ты исчезла сразу, как меня загребли, я искал тебя столько месяцев, а нашел полумертвую в море, когда возвращался к матери!
Он не упомянул о том, что знает о моей лживой жизни. Может, он и не знал?
Сейчас я молилась, чтобы это было так.
Я бросила короткий взгляд на мужчину, а потом перевела его на дверь, за которой очевидно стояли его ребята.
– Так было нужно.
– И все? Больше ничего не хочешь рассказать?
– Нет.
– Хорошо.
Луи оттолкнулся от стола и подошел ближе. Нависая надо мной, его лицо было так близко, что я разглядела все новые мимические морщинки, пока его карие глаза с зеленой радужкой не отвлекли меня. Он наклонил голову, готовясь поцеловать, но, слава богу, в дверь постучали.
– Войдите.
– Мы прибыли.
– Хорошо. – Мужчина отпрянул и улыбнулся. – Добро пожаловать домой, Андреа Россини.
– Моретти.
– Россини.
– М… – указательный палец коснулся моих губ и кровожадная улыбка появилась на лице Луи.
– Замолчи, иначе верну обратно в море.
Прошло несколько дней. Глава парижской мафии не отпускал меня ни на шаг, я была либо под его присмотром, либо под присмотром ребят. Лео извинился передо мной за шутку, но больше ничего не говорил. Он был странно молчалив, и мне это не нравилось.
Сегодня я тоже находилась в компании убийцы. В его родовом поместье. Луиджи решал какие-то вопросы по телефону, а поговорив, уселся за стол, весь утопая в своих мыслях. Он был раздражен.
– Как ты из Италии добрался на корабле в Турцию? – Сидя в мягком кресле напротив уставшего мужчины, спросила я.
– Я не был в Италии. – Просто ответил Луи, делая какие-то заметки в ежедневнике.
– Где ты был?
Мужчина поднял голову и изогнул бровь, украшенную шрамом.
– Не много ли вопросов для той, которая до сих пор не удосужилась рассказать о причинах своего побега, а?
В ответ я лишь хмыкнула и отвернулась. Мы сидели в его кабинете. Знакомые стены поместья России давили на меня. Дышать было тяжело, но уйти я не могла. Луиджи не отпускал меня, боясь, что я снова исчезну. Его можно было понять, как и мое желание уйти. Если раньше мне было тяжело смотреть ему в глаза из-за влечения, то сейчас, смотря в его хитрые бездонные глаза я видела гибель Хосе.
– Долго ещё ты будешь меня держать здесь?
– Ровно столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы созреть и рассказать мне все.
Он был серьезен. Опустив голову обратно в книгу, он снова стал что-то писать, а я позволила себе наблюдать за ним. Внезапно возникло желание рассказать ему все и вернуться домой. К дочке и Монике, которая, очевидно, не находила себе место.
В дверь постучала горничная, и, открыв дверь, оповестила, что Луи ожидают гости в гостиной. Тот резко воодушевился, и как-то по-странному посмотрел на меня.
– Думаю, тебе будут эти гости по душе.
Когда мы вошли в гостиную, я увидела сидевшую на диване Кору. Сердце сдавило дикой болью, ведь она знала о моем обмане, и была большая вероятность, что все вскрылось наружу.
– Сынок!
– Привет, мама! – Родственники обменялись краткими поцелуями. – Твои слова оказались правдивыми. Андреа сама ко мне пришла. – Он издал смешок, бросая короткий выразительный взгляд. – Вернее, приплыла.
– Приплыла?
Женщина бросала на нас непонимающие взгляды, но за меня ответил Луи. Его речей я не услышала, так как позади меня раздался детский плач, от которого мое сердце издало один глухой удар, а после рухнуло к ногам мужчины. Обернувшись, я увидела Монику. Она была зла и едва сдерживала себя, ведь на ее руках плакала моя дочь. Франческа увидев свою мамочку, тянула ко мне ручки, пытаясь вырваться из хватки тети.
Ошарашенная, я перевела взгляд на Луиджи, в глазах которых читалось, что он все знал, и теперь его правда восторжествовала. Он взял на руки мою дочь, медленно подошел ко мне и передал мою девочку. Слезы потекли из глаз.
– Как?
– Успокой свою дочь. – Холодно ответил он. – Ваша комната уже готова. Мне жаль, что она осталась так рано без отца.
Что за игру он затеял? Зачем строить из себя обиженного мужчину. Он вёл себя так, словно я предала его. Будто бы я бросилась в объятия Хосе, родила от него ребенка и теперь готова была умереть.
После сказанных слов, мужчина покинул гостиную, оставляя меня на съедение этих женщин. Кора подошла ко мне, коснулась моего плеча и прошептала:
– Это дочь Хосе. И точка.
– Но…
– Я все сказала. Мой сын и так с ума сошел, потеряв тебя. Не хватало ему ещё сойти с ума, узнав о дочери.
Я открыла рот, чтобы ответить ей, но послышались тяжелые шаги, спускающиеся по лестнице. Россини зашел в гостиную, отдал Монике документы, бросил мне короткую фразу, чтобы я шла за ним, а после исчез из вида.
– Ты успела родить дочь от этого цепного пса, – он плевался словами, словно ядом. Я изумленными глазами прижимала ближе к сердцу свою кроху, которая как две капли воды была похожа на своего отца. У нее были больше зеленые глаза, нежели карие, но врачи говорили, что с годами этот пигмент пройдёт. Неужели он не видел сходство? – Вот твоя настоящая причина, не так ли? Из-за этого ты бросила меня и умчалась к нему?
– Не из-за этого. – Сухо ответила я. – И, если быть честной, то я не горю никакого желания делится своей жизнью с тем, кто убил моего мужа.
– Я не убивал Стеф…– он осекся, – Как я причастен к смерти Хосе?
– Думаю, тебе лучше знать. – Я ухмыльнулась. – Знаешь, самым правильным решением в моей жизни было сбежать от тебя подальше. Я ненавижу тебя, Луиджи Россини. Тебя и твою семью. Не-на-ви-жу!
– Ненавидишь? – Он облизнул губы и рассмеялся. – Именно это говорит твое тело, да? – Мужчина притянул меня к себе ближе. Сначала мне показалось, что тот напрочь забыл про ребенка на моих руках, но это оказалось не так. – От ненависти твои глаза смотрят на меня, как олень перед смертью? Или от ненависти твои губы просят о поцелуе?
– Что ты себе напридумывал? – Я так легко сказала о ненависти, но так тяжело было это доказать. Чтобы чувствовать себя уверенней, я думала о смерти друга, и это работало. – Я больше никогда не позволю тебе поцеловать меня!
– Да?
Луи резко притянул мою голову за затылок и впился своими губами в мои. Он рвал, кусал меня, словно выплескивая все накопившиеся эмоции. Мы целовались. Ненавидя себя ещё больше, я поддалась чарам и силе Луиджи. Но спустившись с небес на землю, я разорвала наш поцелуй и влепила жгучую пощечину мужчине, вызывая в нем новую волну эмоций.
– Я не позволю! – Слезы просились наружу, но я сдерживала их, сглатывая подступающий ком. – Что ты хочешь от меня? Зачем держишь тут?
– Затем, – его дыхание обдало мое лицо, и мне стало дурно, – что я чертов безумец, мазохист! Я потратил столько сил и времени, чтобы найти тебя, и всетаки найдя, я больше не упущу!
– Я не твоя собственность. – Голос дрожал.
– Нет, ты больше, чем моя собственность. И ты больше ни на шаг от меня не отойдешь. Надо будет, будешь ночевать в моей спальне, и я буду этому только рад. – Он вдохнул аромат моих волос, и по телу пробежали мурашки. Я тряхнула головой. – Ты все поймёшь, а когда поймёшь, расскажешь мне обо всем.
Я закрыла глаза, чувствуя, как эмоции и чувства в моем теле меня переполняют. Во мне боролись три сильных чувства: любовь, ненависть и страх, дополняемыми чувством вины. Именно из-за чувства вины я не могла открыться сейчас этому мужчине, именно это чувство заставляло видеть главу парижской мафии не тем любящим мужчиной, не тем безутешным возлюбленным, готовым расстаться с жизнью, а жестоким убийцей. Он был жестоким ревнивым итальянцем, готовым сжечь весь мир.
– Я причинила тебе столько боли, – шептала я, не открывая глаз. – Зачем тебе держать меня при себе? Не ты ли так просто избавился от Элизабет?
– Я зол, разочарован, ранен тобой. Я все ещё готов схватить твою тонкую шею и свернуть ее, но убив тебя, я ещё больше сойду с ума.
– Отрежь гниющую руку, – просила я, чувствуя, как его ладонь коснулась моей щеки. – Ампутируй, пока заражение не пошли дальше.
– Я уже заражен по самое не балуй.
– Я никогда тебя не прощу, – открыв глаза я встретилась с нескончаемым песчаным карьером. Он улыбнулся.
– Я тебя тоже.
Тогда я поняла одно: ненавидя друг друга нам придется продолжать мучать себя и того, кого любишь. Мне придется убедится, что это он убил Хосе, заставить себя не поддаться свои вырывающимся временами чувствам, и заставить его поверить в мою нелюбовь к нему. Заставить его выгнать меня из дома, чтобы наконец он отпустил меня.
– Отпусти.
– Никогда.
Это битва взглядов. Два упрямых человека с одинаковыми чувствами. Две бомбы замедленного действия.
– Я сбегу.
– Я тебя найду снова.