Густав

Ускорив шаг, Анна поспешила к повороту, за которым скрылся юноша. Заметно прибавившиеся в количестве посетители затрудняли свободное перемещение – пришлось даже невежливо отпихнуть кого-то, не вовремя подвернувшегося под ноги.

«А вдруг он ушел?!» – эта мысль ужаснула, просигналив о том, что все действительно выходит из-под контроля. Анна едва не перешла на бег, в отчаянии представив, что может больше никогда не увидеть Ивана – на просторах огромного города так легко разминуться, даже с соседями по дому порой не встречаешься годами!

Торопливо свернув в следующее пространство, она резко сбросила скорость: голубая футболка заслоняла собой часть очередного многолюдного полотна и, по всей видимости, никуда не собиралась скрываться. Девчонок рядом не наблюдалось, и это обстоятельство внушило Анне робкое подозрение, что юноша, возможно, как и она, пришел сюда один.

«Если это так – нужно обязательно найти способ познакомиться», – прилетевшая мысль показалась глупой, но она настойчиво свербила мозг. – «Просто так, без всякой цели! Иначе он пропадет навсегда, а я буду мучиться, что упустила единственный шанс». – На память пришла Ирина, для которой в подобной ситуации даже не возникло бы вопросов, КАК поступить. – «Она бы ни за что его не отпустила», – подумала Анна, натренировавшись держать голубое пятно в поле бокового зрения.

Однако в тот момент, когда она почти решилась на «безрассудный» поступок, возле Ивана опять возникли замеченные ранее девицы. Женщине ничего не оставалось, как застыть посреди зала, проклиная вновь образовавшиеся препоны. Немного осмелев, она почти в открытую разглядывала «соперниц», разочарованная их заурядной, ничем не примечательной внешностью. Ревностно наблюдая за девушками, Анна едва не издала победный клич, когда подружки под ручку проплыли мимо. Безусловно, они обратили внимание на выделявшегося из толпы красивого юношу, послав в его сторону оценивающие взгляды. Тем не менее, судя по равнодушному ответу в их адрес, все трое не были знакомы, и у Анны отлегло от сердца.

Последующие передвижения молодого человека по залу заставили ее запаниковать, а хлынувшая из-за поворота волна новых зрителей вообще повергла в ужас – подкатывать к Ивану при свидетелях было выше всяких сил. Пока Анна лихорадочно искала выход из создавшегося положения, пространство вокруг юноши волшебным образом расчистилось. Скрестив руки на груди, он стоял в полном одиночестве, всецело поглощенный созерцанием «Крестного Хода». Неприступный и красивый до умопомрачения.

Нужно было решаться – сейчас или никогда, и Анна, понимая, что может выглядеть полной дурой в глазах молодого человека, все же ринулась навстречу неизвестности. Совершенно не продумав стратегию разговора, женщина вдруг услышала свой собственный голос, вкрадчиво произносящий:

– Простите, – она натолкнулась на отсутствующий взгляд голубых глаз Ивана, который почти лишил ее дара речи. Однако ее голос жил уже отдельной жизнью. – Не могла ли я видеть вас на Неделе Моды? У Люси Кондрашовой?

Молодой человек не сразу узнал Анну, но мгновенно восстановил хронологию событий по еле уловимому восточному аромату, скользнувшему в воздухе. Приветливая улыбка заиграла на его губах.

– Да, вы не ошиблись, – просто ответил он, держась перед незнакомкой совершенно свободно, без тени смущения. Открытый взгляд прозрачной глубины окончательно загипнотизировал Анну.

– Я вас запомнила! – доложила она, пытаясь спрятать подальше свое восхищение и понимая, что ей это не удается. Слишком велико было возбуждение от происходящего: он находился на расстоянии вытянутой руки и разговаривал с ней!!! Хотя совместное общение пока сводилось только к ее отрывистым репликам.

– Благодарю, – отозвался Иван. Его абсолютно не смутила завуалированная похвала, и Анна вдруг поняла, что парень привык к женскому вниманию и комплиментам в свой адрес, но воспринимал их ровно, почти равнодушно, не страдая при этом звездной болезнью.

– Я запомнила вас, потому что Люся от вас в восторге, – на ходу придумала Анна, стараясь справиться с дрожью в голосе и болтая все, что первое пришло на ум. – Она вас очень ценит как мастера своего дела! Вы ее любимчик!

Иван широко улыбнулся, откинув рукой челку.

– Это очень приятно слышать, я тоже очень ценю Люсю, и не раз ей об этом говорил, – произнес он, пока у Анны от его мимики медленно сносило крышу. В тайне от самой себя она надеялась уловить что-нибудь раздражающее: какой-нибудь провинциальный говор, а еще лучше – дефект речи – чтобы немедленно сбить пелену обаяния юноши, все сильнее окутывающую ее.

Но открытая манера общения, приятный голос и, как на зло, никакой дислексии, не оставляли ей шансов разочароваться. К тому же Анна интуитивно успела подметить легкий намек на выдержку и чувство собственного достоинства – качества, которые очень ценила в мужчинах, но которые так редко наблюдала в них в последнее время. Все это сбивало с толку – Иван прекрасно владел собой и, несмотря на достаточно юный возраст, вел себя абсолютно естественно, без тени напряжения; чего нельзя было сказать о самой Анне – обычно уравновешенная, и даже флегматичная, сейчас она лихорадочно пыталась выдумать тему для продолжения спровоцированной ею же самой беседы.

– Мы давно знакомы с Люсей, она отличный дизайнер, – Анна «трепала языком», нащупывая хоть что-нибудь объединяющее. Некоторое время назад она слышала, как Ирина учила этому приему Олю, когда дочь проговорилась, что стесняется общаться с понравившимся ей мальчишкой.

– Не дрейфь, – советовала тогда Ирина. – Попробуй нести любую «пургу»: о погоде, о природе, обо всем, что попалось на глаза! Главное – вывести его на диалог, чтобы он начал развернуто отвечать на твои реплики, а дальше все пойдет гораздо проще…

Присутствуя тогда при шутливой беседе подруги с дочкой, вставляя что-то от себя, Анна и представить себе не могла, что сама когда-нибудь окажется в ужасном положении, когда так хочется пообщаться, но нет ни одной точки соприкосновения, и неизвестно, возникнут ли они вообще…

– Дизайнер неплохой, – согласился Иван без особого энтузиазма. Он не являлся поклонником определенной марки и не выделял для себя отдельных модельеров: главным критерием при выборе одежды являлось удобство и демократичность, а вовсе не громкие имена представителей модной индустрии. Демонстрация коллекций была его работой и несла в себе определенную рутину, в повседневной же жизни Иван одевался абсолютно просто, как и большинство его коллег по цеху.

– В моем гардеробе много вещей от Люси, – солгала Анна, не зная, как расположить юношу к себе, а заодно придерживаясь выбранной тактики пустой болтовни. – Подозреваю, что у вас тоже…Возможно, эта майка – ее рук дело? – подбородком указала она на голубую футболку. – Она вам очень идет!

– Не угадали, – рассмеялся парень, показывая ровные зубы и осыпая собеседницу градом мурашек. Его смех с первой минуты знакомства действовал на Анну магическим образом, заставляя трепетать каждую клеточку. – К сожалению, Люся не шьет мужские футболки! Да и не нужны мне дизайнерские, я человек аскетичный и довольствуюсь малым.

Несмотря на шутливый тон, последняя фраза прозвучала вполне серьезно, и Анна опять почувствовала, что юноша открывается с неожиданной стороны. В ее собственном окружении все знакомые были озабочены своим «луком» и старались переплюнуть друг друга в погоне за модой, забивая свои гардеробные тоннами одежды известных лейблов. Вглядываясь в чистое мальчишеское лицо, Анна приходила к выводу, что этот парень не пойдет на поводу у толпы – за обманчивым смазливым фасадом чувствовался стержень, вполне сложившийся характер и стойкая индивидуальность.

Как ни старалась Анна найти недостатки – пока она сталкивалась только с достоинствами, и этот факт все сильнее ее беспокоил. «Не многовато ли плюсов для одного мальчишки?!» – думала она, усиленно борясь с растущим уважением. – «Где-то наверняка, есть подвох…Подожди, не расслабляйся, ты обязательно найдешь его», – мысленно предостерегала она себя. Вслух же проговорила:

– Здорово!

Удивленный взгляд Ивана заставил ее пояснить свой возглас, вновь импровизируя на ходу:

– Аскетизм – большая редкость в наше время! Чаще люди не хотят довольствоваться малым; все куда-то карабкаются, рвутся, стремятся достичь неких высот, которые при ближайшем рассмотрении оказываются эфемерными…

– Суета сует, – нейтрально отозвался юноша. Он уловил философский подтекст и мог бы даже немного поспорить – ведь ему тоже предстояло усердно «карабкаться». Но залы Новой Третьяковки в данный момент не располагали к каким-либо дискуссиям, отличным от темы живописи. Вокруг царил Репин, удивительный и неповторимый, ради которого Иван здесь и оказался.

Несмотря на активные старания Анны, разговор зашел в тупик. Она почти физически ощутила давление повисшей паузы. К огромному облегчению на помощь пришел «Крестный Ход», во всей своей красе раскинувшийся перед ними. Картина притягивала множеством тонкостей, суммарно формирующих грандиозное творение мастера.

– Обожаю Репина, – проговорила Анна, прерывая затянувшееся молчание. – У него даже пыль в воздухе столь правдоподобна, что почти хрустит на зубах! Так и хочется прищуриться, чтобы она не попала в глаза…

– Вы тоже это заметили? – неожиданно воодушевился Иван. – Согласен, гениально написано! Это одна из моих любимых картин по технике исполнения! Могу стоять здесь бесконечно долго!

– Серьезно? – в голосе Анны слышалось неподдельное изумление. – Вы увлекаетесь живописью?! Никогда бы не подумала!

– Почему? – Иван развернулся к ней всем корпусом, в свою очередь удивленный слишком экспрессивной реакцией женщины. Голубые глаза, подсвеченные снизу небесным оттенком ткани, вперились в Анну, требуя объяснений.

– Вы же созданы для подиума! – она больше не могла скрывать своего неравнодушия, – Для журналов! Фотосессий! Ярких картинок! Красивой жизни, в конце концов! – страстно завершила Анна тираду, отмечая, что в тишине выставки ее прослушало множество посторонних ушей. Смущенная своей беспардонностью, она негромко рассмеялась.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся в ответ Иван, вынимая из кармана джинсов беззвучно вибрирующий телефон. Извинившись, чем уже не удивил целиком и полностью очарованную собеседницу, он удостоверился, что звонят из Испании, и отправил мобильник обратно.

– От красивой жизни не отказался бы, – шутливо отозвался он. – Но смотря что вкладывать в это понятие…

Анна хотела было развернуто ответить, но ее остановило большое количество столпившихся рядом любителей живописи. Жадно приникая взглядами к полотну, они настойчиво оттесняли зазевавшихся в направлении следующих пространств.

Мимо продефилировал бородач, недавно безуспешно клеившийся к Анне. По-хозяйски придерживая под локоток миловидную девушку, он что-то нашептывал ей на ушко. Анна поймала его победный взгляд, послав в ответ понимающую улыбку. Бородач заговорщицки подмигнул ей и, указав глазами на Ивана, незаметно продемонстрировал большой палец, одобрительно поднятый вверх.

Глава 6.

По пути домой машина Анны тестировала беспилотный режим. Сама она, разумеется, физически присутствовала за рулем, но голова полностью отключилась, и все действия производились «на автомате». Под впечатлением от встречи с Иваном за спиной словно выросли крылья, и в какой-то момент она чуть было не проскочила на красный свет.

В первоначальных планах было заехать после выставки в бутик, чтобы на месте оценить ситуацию с торговлей. Летом, как правило, продажи одежды ощутимо падали, и владельцам магазинов приходилось всячески выкручиваться – делать скидки, придумывать акции, а порой и морально взбадривать продавцов, мотивируя их на плодотворную деятельность в сложный период «несезона». Тренинги по стандартным лекалам давно не работали, все эти прокачки профессиональных навыков быстро устаревали – покупатели нервно реагировали на любые попытки вытрясти из них побольше денег. Поэтому от персонала требовались поистине титанические усилия обаять посетителя и, стараясь не спугнуть, аккуратно довести его до кассы. Эту тему Анна и планировала поднять сегодня в бутике.

Однако ее планы рассыпались в пух и прах после осмотра трудов Репина в компании нового знакомого. Анна поняла, что после сумасшедшей эмоциональной встряски не найдет в себе сил окунуться в торговую рутину и общаться на скучнейшие пресные темы. Хотелось подольше сохранить возникший в душе трепет, не утеряв его при встрече с набившими оскомину делами.

Прощание с Иваном произошло стремительно и скомкано – покинув здание Новой Третьяковки вместе, они разошлись в противоположных направлениях: молодой человек поспешил к метро, а Анна – на стоянку, к своему автомобилю. Естественно, она готова была подвезти юношу куда угодно – хоть на край света – но вовремя одернула себя, и без того переборщила сегодня с навязчивостью.

Тем не менее, приподнятое настроение говорило само за себя – ведь Анне удалось добиться очень многого, буквально в последний момент разговорив Ивана. К огромному изумлению женщины выяснилось, что парень не только интересуется живописью, но и лично пишет картины, Больше того, по целому ряду оброненных им вскользь суждений, Анна обнаружила, что перед ней далеко не дилетант, а человек, очень неплохо разбирающийся в искусстве и, несмотря на молодость, имеющий свое четкое мнение, свой обоснованный взгляд на тот или другой аспект.

Дальше произошло нечто совсем неожиданное.

Стоило Ивану посетовать, что на современном рынке трудно пробиться начинающему художнику в виду большой конкуренции и не очень понятных правил игры, как Анна внезапно воодушевилась, усмотрев в этом замечании небывалый шанс для себя. Не раздумывая ни минуты, она предложила свои услуги по продвижению молодого дарования в непростой среде мира живописи. Увлекшись подслушанной стратегией пустой болтовни, она ляпнула, что имеет немало знакомых, в том числе, возможно, и в этой сфере – всего-то нужно порыться в закромах памяти и телефонных контактах, чтобы выудить оттуда нужные фамилии…

Реакция юноши отрезала Анне все пути назад. Он так обрадовался открывающейся перспективе, что незамедлительно продиктовал свой адрес в инстаграм. Вернее, Анна сама его попросила для того, чтобы дать возможность будущим покровителям предварительно ознакомиться с его творениями. По словам женщины, было бы нелишним ей самой заранее изучить работы, чтобы понимать, кому именно стоит их рекомендовать. «Состоятельные люди часто имеют однобокий вкус, и предстоит хорошо подумать, с кем лучше взаимодействовать в зависимости от их предпочтений», – со знанием дела разглагольствовала Анна, одновременно поражаясь тому, как далеко она готова зайти.

На волне все больше поглощающей ее непостижимой симпатии она наобещала так много, что теперь пыталась «разложить по полочкам», припоминая то, что наговорила.

Минус ситуации заключался в том, что на самом деле близких знакомств в кругах, относящихся к прикладному искусству, у Анны не имелось. Однако, вспоминая, как загорелись глаза юноши в надежде на помощь, она все больше осознавала, что ввязалась в крупную аферу, которую теперь придется разруливать. Вместе с тем, в ней проснулся странный азарт: захотелось вдруг покровительствовать Ивану, чувствовать себя нужной ему, а еще лучше – чтобы он в ней нуждался… Ради этого она твердо вознамерилась прошерстить весь свой ближний и дальний круг, но отыскать человека, способного посодействовать успешному продвижению карьеры начинающего живописца.

На последних километрах пути напомнила о себе Ирина, фонтанирующая восторгом от своих новых отношений. Однако Анна не была расположена сейчас вникать в счастливый щебет подруги и прервала ее, сославшись на срочную деловую встречу. Будучи под впечатлением от собственного душевного всплеска, она остро нуждалась в одиночестве. Хотелось в десятый раз прогнать в памяти будоражащие мелочи: складки от улыбки в уголках мальчишеских губ, падающую на глаза непослушную челку, нежную кожу и миллион других вещей, цепко схваченных подсознанием.

Как девчонка, столкнувшаяся впервые с серьезным чувством, внутренне взъерошенная, Анна пока не хотела ни с кем делиться переполнявшими ее ощущениями. Сегодня все переживания принадлежат только ей одной – единолично! И она кайфовала, наслаждаясь распирающей ее тайной, такой необычной для ее невозмутимой, уравновешенной натуры.

Ирина будет в шоке. В ее восприятии подруга является непоколебимой и безгрешной матерью семейства, не подверженной никаким вирусам страсти, способным напрочь отключить мозги. Еще неизвестно, как Ирина воспримет весь этот трэш…Поэтому Анна пока не решила, стоит ли вообще ей признаваться в необъяснимых, возможно и не совсем нормальных чувствах, без всякого предупреждения вихрем ворвавшихся в ее безмятежную жизнь…

Поставив машину на огороженной территории высотного комплекса, Анна поднялась в свою просторную квартиру на 25-м этаже.

Дома никого не было – помощница Катя, приходящая два раза в неделю, завершала все хозяйственные дела не позже трех часов дня и не мозолила глаза хозяевам, о чем изначально просил ее Олег. Катя в основном занималась уборкой – квартира всегда блистала чистотой, а на плите остывало какое-нибудь свежеприготовленное блюдо с несложным рецептом. Остальное Анна брала в свои руки и, если возникала такая необходимость – с удовольствием хозяйничала сама. Правда, в последнее время все домашние вечерами питались на стороне – Олег задерживался на поздних деловых встречах, а Оля увлеклась фастфудом в компании себе подобных подростков, всячески подчеркивая свой нигилизм.

Утром супруг предупредил об очередной «командировке» (Анна научилась пропускать мимо ушей эту порядком надоевшую тему), а дочь прислала сообщение, что после занятий приглашена на день рождения к подруге – так что квартира на весь вечер поступала в полное и единоличное распоряжение Анны.

Войдя в гостиную, объединенную с кухней, где обои спокойных бежевых тонов гармонировали с мебелью и шторами чуть темнее оттенком, она вспомнила, с каким воодушевлением несколько лет назад занималась ремонтом и обставляла новую недвижимость на свой вкус. В тот момент у Олега был общий бизнес с Василием Ивановичем и Петром, который «попер в гору». В их семье не было принято, чтобы женщина вникала в подробности деловых занятий супруга, но именно в это время они смогли приобрести видовую квартиру большой площади, а муж обновил свою машину. Так же поступило и семейство Кондрашовых, и лишь Петр бездарно спустил свою долю, сказав Ирине, что вложил ее в выгодное предприятие.

Тогда Олег вел себя удивительно покладисто, всецело доверял вкусу жены, выделяя немалые средства на любой каприз в ремонте. Сам он был чрезвычайно занят, самоустранившись от отделочных работ и практически не появляясь дома. И только позже Анна случайно узнала, что супруг не терял времени даром в компании юных эскортниц. Видимо, большие деньги открыли дорогу туда, куда раньше заводила лишь робкая фантазия.

Уйдя с головой в ремонт, Анна была вынуждена хорошо изучить рынок стройматериалов в соотношении цена-качество. Приятельские отношения с прорабом позволили сэкономить часть денег, и Анна сочла возможным оставить себе разницу в качестве компенсации за поведение мужа, который вымолил ее прощение. А сэкономить удалось достаточно – она не тяготела к вычурной роскоши, и квартира получилась в лаконичном стиле, с теплой, приглушенной палитрой, лишенная кричащих деталей интерьера, уютная, с плавными линиями мебели и стен.

Пройдясь по владениям, женщина с легкой грустью заглянула во все уголки своего детища. Оглядев с порога комнату дочери, где царил вечный беспорядок, она проследовала дальше и задержалась у дверей кабинета Олега. Вторгаться во владения супруга не хотелось, и Анна включила свет в небольшой гардеробной. Ее взгляд прошелся по аккуратно развешенным и разложенным по полкам вещам, скользнув по стройным рядам обувных коробок внизу. Если супруг потребует делить квартиру – придется выбросить на помойку кучу шмоток… Но это даже к лучшему: как там по фэншую – в новую жизнь нужно входить, безжалостно оставляя позади все ненужное, даже если когда-то на него была потрачена уйма денег.

Прислушиваясь к себе, Анна с удивлением чувствовала, что принятое ею решение разводиться, уже ничто не способно поколебать – даже возможная потеря любимой ванной комнаты. Она вошла в помещение, отделанное в сине-белых тонах. Здесь все напоминало о море: несколько крупных раковин, соседствующих на полках с различными шампунями и гелями для душа; морские звезды в прозрачной напольной вазе, а также объемные тропические рыбки, произвольно разбросанные по кафельной плитке. Морские атрибуты вызывали нестерпимое желание немедленно рвануть в теплые края. Анна провела рукой по шершавому крабу на декоре стены, все больше утверждаясь в решимости отстаивать свое право на квартиру.

Спальня в пастельных тонах изначально задумывалась как семейное гнездышко, но после выкрутасов супруга целиком досталась Анне. Правда, она благосклонно позволяла ему иногда вторгаться в ее владения, находя в этом некую романтику, но спать они предпочитали на английский манер – в разных комнатах.

Облачившись в шелковый пеньюар, женщина небрежно бросила снятое платье на широкую двуспальную кровать, давно служившую ложем ей одной… Если Олег не ночевал на даче, то под предлогом работы он частенько засиживался в своем кабинете, оставаясь там на ночь на удобном диване. Эта привычка, устраивающая обоих, как-то незаметно перешла в разряд постоянных и ни у кого не вызывала вопросов.

Ну и славно – теперь уж точно никаких вопросов не возникнет!

На кухне Анна нажала кнопку кофемашины, и воздух без промедления наполнился ни с чем не сравнимым ароматом свежего помола кофейных зерен. К чашке капучино присоединился внушительный кусок творожной запеканки, приготовленной Катей. Весь этот набор, достойный натюрморта, на изящном подносе перекочевал на широкую застекленную террасу, где давно томился в одиночестве круглый чайный столик в винтажном стиле.

Здесь находилось самое любимое Анной место, чему немало способствовал живописный вид на ближайший парк. С высоты 25-го этажа массив деревьев внизу казался пушистым ковром, из глубин которого доносилось разноголосое щебетание, и время от времени выпархивали птицы, тут же бесстрашно ныряя обратно.

«Какая же красота!» – сделав глоток, Анна набрала полные легкие кислорода, исходящего от природной зелени. – «Надеюсь, что Олег добровольно оставит нам с Олей квартиру… Не полное же он дерьмо, в конце концов», – попробовала она предвосхитить события. – «А дачу пускай забирает – он давно там свил себе гнездо…А если ему такое деление покажется неравноценным – отдам и машину! Перейду на каршеринг, да на метро – не велика проблема!»

Устроившись в плетеном кресле, Анна удовлетворенно отмечала, как нейтрально текут ее мысли – ни злости, ни обиды, никакого негатива, одно лишь желание поскорее обрести свободу. Не нужен ей больше муж – пусть катится на все четыре стороны. Она как-нибудь проживет: помогут небольшие сбережения, мудро сделанные на черный день. Да и не была Анна сторонницей роскоши – вся их с Олегом молодость прошла с очень скромными доходами, когда порой не хватало денег на элементарное; так что она вполне умела существовать в спартанских условиях. Удивительно только, что именно в те времена безденежья они с супругом были по-настоящему счастливы…

Запеканка с вкраплениями цукатов таяла во рту, а в сочетании с нотками арабики вкус был просто превосходным. Жаль, что придется расстаться с Катей, но ничего не поделаешь – оплачивать ее услуги Анна не сможет себе позволить.

Зато в статусе свободной женщины ей самой будет гораздо приятнее существовать – наконец, отпадут мнимые обязательства, смущающие ее правильную натуру, да и дурацкое чувство супружеского долга прекратит свое преследование…А самое главное, пока не поздно, нужно спасать дочь.

Последний кусочек быстро исчезнувшей запеканки оставил чувство неутоленного голода, которое требовало продолжения. Но Анна решила не торопиться. Удовольствие от еды должно оставаться удовольствием, а не стремлением набить желудок. Кофе постепенно прояснил мысли, и Анне вдруг пришло в голову, что как раз у Олега, с его обширными связями, могут быть знакомые в рядах знатоков и ценителей живописи…Следовательно, супруг может оказаться ей полезен еще некоторое время. Это означало, что не стоило пороть горячку с выяснением отношений, пока не будет достигнут желаемый результат. В настоящее время главная задача – любым путем помочь Ивану!

Прищурив большие, обычно добродушные глаза, Анна почувствовала себя хитрой, расчетливой стервой; но, как ни странно, никаких угрызений совести по отношению к Олегу не шевельнулось в ее душе.

«Я становлюсь циничной», – констатировала она. – А ведь моей заслуги в этом нет ни капли – такой сделал меня наш долгий «крепкий» брак… Ну, да ладно, видимо, пришла моя очередь поэксплуатировать доверие второй половины в своих корыстных интересах…А как иначе, если бедный мальчик отчаянно нуждается в поддержке?! И если я ее не окажу – он обязательно найдет помощь в другом месте! А я останусь не у дел!

Последняя мысль очень не понравилась Анне. Отставив чашку, она открыла страницу юноши в инстаграм, где для начала увеличила его аватарку с бесподобным селфи.

Иван явно был в курсе, что ему к лицу все оттенки голубого, по крайней мере поло такого же цвета на фотографии отлично перекликалось с его глазами. Взъерошенная прическа с эффектом мокрых волос придавала юноше дерзкий, независимый вид. Залипнув некоторое время на его полуулыбке, Анна перешла, наконец, к работам. Она не очень жаловала Климта, но сразу отметила мастерство, с которым были скопированы его картины, и чувство юмора, сквозящего в разнообразных, порой неожиданных, деталях.

Добравшись до следующего жанра, Анна напряглась. Будучи неисправимо консервативной во многих вопросах, в живописи она так же тяготела к понятной классике. Любые беспорядочные линии, пятна, штрихи и загогулины никогда не вызывали в ней ничего, кроме легкого раздражения, которое возникает в тех ситуациях, когда тебе навязчиво втюхивают что-нибудь ненужное, убеждая в ценности последнего.

Правда, неожиданные элементы классики здесь все же проскальзывали, а следовательно, работы Ивана нельзя было строго отнести к какому-то определенному жанру, да Анна и не сильна была в новых терминах, расплодившихся в последнее время. Тем не менее, представленная искаженная реальность ее совсем не зацепила.

«Но ведь о вкусах не спорят», – напомнила она себе, внимательно изучая каждый сантиметр авторских экспериментов молодого человека. – «Восхищают же кого-то работы Пикассо – его бесформенные «купальщицы» на аукционах стоят безумных денег, но для основной массы людей – это полный бред! Доподлинно известно, что его продуманно разрекламировали в свое время специально для того, чтобы повысить стоимость картин, выполненных в уродливой манере. Это был трезвый расчёт, подкрепленный большими деньгами – и он, в конце концов, сработал! Не исключено, что найдутся и те, кому понравятся творения Ивана…

На всякий случай еще раз перелистав картины, Анна лишь утвердилась во мнении, что такого рода живопись – категорически не ее тема и, несмотря на безмерную симпатию к юноше, поклонницей его творчества она никогда не станет… Постепенно приходило понимание того, что отыскать любителей данного жанра будет непросто, но проснувшийся в женщине инстинкт охотника заставлял ее непрерывно перебирать в уме кандидатуры тех, к кому можно было бы обратиться со всем этим добром.

Набросав небольшой список знакомых, которые теоретически могли бы поспособствовать ей в этой сложной задаче, Анна стала прикидывать, в какой форме задать вопрос супругу, чтобы как следует заинтересовать его… Что, если упомянуть имя Кондрашовой? Если они так сдружились – возможно, это сподвигнет Олега с большей охотой откликнуться на ее просьбу. Если он готов по-дружески поддерживать Люську себе в убыток – есть вероятность, что он поддержит и юношу, к которому неровно дышит Кондрашова, тем более, что это не потребует от него финансовых вложений.

Закрепив эту мысль последним глотком, Анна задалась вопросом, почему же Люська не помогает Ивану…Хотя если верны сведения о том, что юноша действительно избегает дизайнера – она, скорее всего, и не в курсе, что парень так разносторонне одарен. А возможно, Иван просто умолчал о том, что Люся уже разослала везде гонцов в поисках того же, что и Анна, и рано или поздно, заклятые приятельницы могут столкнуться лбами, действуя в одном направлении…

Если это так – Анна не собирается отказываться от соперничества с Люсьен, хотя бы ради того, чтобы ей насолить!

Интрига нарастала с каждой минутой, увлекая и закручивая в свой водоворот. Тем интереснее казалось возможное развитие событий, которое сложно было даже спрогнозировать…

Услышав, а вернее, почувствовав по движению воздуха, что хлопнула входная дверь, Анна вытолкнула себя из кресла. Настроившись провести вечер в приятном одиночестве, она очень удивилась, обнаружив в прихожей дочь, которая нервными движениями освобождалась от кроссовок.

– Привет! Не пошла на день рождения? – начала было Анна, но осеклась на полуслове, увидев недовольное лицо Оли. Не удостоив взглядом мать, девочка проскочила мимо нее в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Замков в квартире не водилось, но соблюдая негласное правило на личное пространство, никто из домочадцев не переступал порог чужой комнаты без приглашения. Анна, успевшая привыкнуть к неуравновешенным выходкам дочери, машинально переставила кроссовки на полку для обуви.

В последнее время настроение Оли совершало резкие скачки – молчание сменялось раздражением, а задумчивость – грубостью. Если раньше мать с дочкой нередко болтали по душам, то теперь у Оли появились секреты, и она постоянно спасалась от лишних разговоров за границей своей комнаты, где постоянно «сидела» в соцсетях или болтала по телефону.

Списывая вспыльчивость девушки на затянувшийся переходный возраст, Анна тактично не надоедала, выжидая, что рано или поздно гормоны утихомирятся, и все встанет на свои места, как это обычно происходит с подростками по мере взросления. Пугало лишь то, что нередко случается и по-другому, и подростки сбиваются с правильного пути. И все же Анна верила в лучшее и не решалась вступать на тропу войны, пассивно наблюдая, как любимая дочь продолжает отдаляться.