СССР 2.0

– Витя! Сынок, я уже полчаса тебя зову! Где ты был? – ругается отец.

– Отбивался от агентов, папа, прошу прошения! – отвечает Виктор, развязывая отца, который, скорее всего, повредил ногу от резкого движения. Затем оба освобождают Ирину, мать Виктора и жену Степана, которая, расстрогавшись, обнимает их.

– Витя, как я рада тебя видеть! – плачет мама, увидев сына впервые после стольких лет войны, в совсем не мирной ситуации.

– И я очень рад, мама, но нужно поспешить, чтобы спасти Аню и Диму! – говорит солдат.

В это время Тимур и Лев открывают седьмую и восьмую двери. Тимур, войдя в помещение, видит агента в красной маске, обмундированного ножами в ножнах, как маленькими мечами. Противник сразу же мечет два ножа в солдата, скрывающегося за дверью, как за щитом, и бегущего к следующей двери, но быстрый агент настигает его в коридоре, бросая нож, задевающий шею казаха, так что сразу идет кровь. Тимур поднимает нож с пола и мечет обратно в противника, который ловит оружие на лету и бросает обратно, попадая в плечо солдата.

Тимур замечает, что человек в маске хорошо умеет метать ножи, но, судя по тому, что все время держится на расстоянии, не очень хорошо умеет пользоваться ими в драке. Тогда он вытаскивает оружие из плеча и нападает на агента, который бросает нож в лицо казаху, тот уклоняется, но другой нож пронзает его бедро, что мешает бежать.

– Сукин сын! – ругается Тимур. Он выдергивает нож из ноги, хромая, направляется к агенту, который еще пытается метнуть два последних ножа, но солдату, как будто уже привыкшему к маневрам противника, удается уклониться и приблизиться на опасное расстояние.

Агент в красной маске, оставшись без ножей, заносит руки, чтобы вытащить что-то из-за спины: меч! Тимур, насторожившийся при виде агента с новым оружием, падает на пол, снова прибегая к технике «человека-мяча». Таким образом он может быстро добраться до противника, несмотря на раненую ногу. В конце своего маневра, казах резко встает и поднимает над головой скрещенные руки, в каждой из которых по ножу. Его движение совпадает с маневром агента, который резко опускает меч вниз. Их руки пересекаются, но из-за близкого расстояния, лезвие меча не задевает казаха, который раскрывая руки, будто ножницы, глубоко разрезает предплечья агента-меченосца.

– А-а-а!!! – кричит агент. Он выпускает меч из окровавленных рук, порезанных его собственными ножами.

Тимур, не собираясь убивать агента, сильно пинает его в грудь, отталкивая как можно дальше. Солдат направляется к следующей двери, хромая, истекая кровью и надеясь, что больше таких сумасшедших не встретит. Но только открыв дверь, он видит что-то еще более ужасное: огнемет, который мгновенно запускается. Казах кричит, объятый огнем.

– На пол, Тим! Катайся по полу! – кричит Виктор с другой стороны коридора.

Анвар смеется вдалеке, довольный, что его огнемет сработал.

Тимур крутится по полу, отчаянно гася пламя, которое сжигает его заживо, пока наконец не удается потушить его.

– Уф! – вздыхает солдат, который наконец-то может отдышаться. – Ну, хоть раны прижег!

В это время Лев открывает очередную дверь, заходя в пустую камеру. Он осторожно осматривается, убеждаясь, что там никого нет.

– Странно! Неужели изобретательность Исаева на этом исчерпана? – задается вопросом белорус и, не теряя времени, отравляется к следующему помещению.

На другой стороне коридора Серафимовы разделяются: солдат открывает одну дверь, а его родители – другую. Прошло уже две с половиной минуты, а они едва успели проверить десяток помещений.

Степан, открыв дверь, видит мрачный коридор. Они с Ириной осторожно входят. Место выглядит заброшенным, будто уже несколько лет оно служит свалкой. Из глубины слышится девичий стон.

– Аня! – Ирина беспокойно зовет дочь. – Это ты?

– Да, мама! – глухо отвечает та.

Ирина Серафимова бросается на голос дочери.

– Иришка, осторожно! – беспокоится Степан.

Игнорируя мужа, она бежит и задевает почти невидимую нить. Срабатывает устройство смертельной гильотины, которая была подвешена под потолком, а теперь резко опускается, чтобы разрезать женщину пополам. Это происходит так быстро, что Ирина даже не успевает заметить упавшую на нее тень огромного лезвия. В этот момент Степан резко тянет жену назад.

– Ой! Ты спас мне жизнь! Спасибо, любимый! – восклицает Ирина, крепко обнимая мужа.

– Я тебе говорил, осторожно! Если бы не моя быстрая реакция, тебя бы разрезало надвое! – отчитывает ее Степан.

– Прости! Я беспокоилась о нашей дочке! – оправдывается Ирина.

– Все будет хорошо! Мы найдем ее и вытащим отсюда!

Они снова направляются в сторону девушки, ориентируясь на звук стонов.

– Не переживай, Анечка, мы уже рядом! – говорит Ирина, пытаясь успокоить дочь.

– Быстрее, мама! – говорит девушка сдавленным голосом, наверное, от плача.

Родители приближаются, осторожно, чтобы не попасть еще в какую-нибудь ловушку. Стоны слышны все громче, и, наконец, они видят девушку с черными волосами в углу помещения, которая сидит в тени, не двигаясь.

– Сейчас мы тебя освободим, и надо скорее найти Витю и Диму! – говорит Ирина.

– Не спешите! Вы все скоро встретитесь… В аду!!! – кричит женщина неузнаваемым пронзительным голосом, направляя на «родителей» автомат.

– Беги!!! – кричит Степан жене.

Агент начинает стрелять, Степан, уклоняясь, падает на пол, а Ирина пытается убежать. Тогда девушка целится в Ирину, но это время Степан бросает в нее тяжелый старый ботинок – первое что подвернулось под руку, и попадает прямо в лицо.

– Сукин сын!!! – кричит агент, разозлившись.

Взяв себя в руки, она целится в Степана, но его уже нет на прежнем месте.

Пятидесятилетний Степан Владимирович Серафимов, ветеран Первой Мировой Войны, может быть, и не в очень хорошей форме, но все еще достойный воин. Во время операции «Барбаросса», когда его сын пошел на фронт, отец тоже был готов сражаться, стать партизаном, если бы немцы напали на столицу. Он удивляет агента, неожиданно подкравшись сбоку и вырвав автомат из ее рук.

– Не стреляйте, пожалуйста! – умоляет агент нежным тонким голосом, сдаваясь. – Меня заставили, я не хотела никого не ранить!

Помня, как эта девушка стреляла в его жену, Степан не поддается на уловку.

– Руки за голову! Любое подозрительное движение – и я стреляю! – угрожает он. Затем оглядывается и спрашивает Ирину: – Ты нормально?

– Да, давай быстро, времени мало! – отвечает женщина.

Пользуясь тем, что Степан отвлекся, агент пинает оружие, так что оно падает на значительном расстоянии. Удивленный таким поворотом, Серафимов тянется за автоматом, но агент нападает на него, пытаясь задушить:

– Умри, проклятый!

Ирина бросается на помощь к мужу, но осторожничает, помня о возможных ловушках.

– Стой, Иришка! Уходи, тут опасно! – предостерегает Степан, стараясь высвободиться из смертельных тисков брюнетки.

– Вот еще! Я не позволю какой-то девке трогать моего мужа! – рассерженно отвечает Ирина.

Степану удается освободится, начинается драка с агентом не на жизнь, а на смерть, и приз в этой борьбе – автомат, лежащий в полутора-двух метрах от них. Наконец, Серафимову удается прижать агента к полу, лежа на ней и держа за запястья. Ирина приближается и удивленно смотрит на эту сцену.

– Это не то, что ты думаешь, дорогая! – объясняется Степан.

– Да что ты говоришь! – возмущается Ирина.

Снова воспользовавшись тем, что пара отвлеклась, агент кусает Степана за ухо, тот от неожиданной боли отпускает девушку. Она ползет к автомату, но Ирина бросается к ней, задевая нить, которая на этот раз включает мощный огнемет под потолком. Пламя настолько сильное, что поджигает волосы обеих женщин, которые в панике, крича пытаются погасить огонь. К их счастью, обе были на полу в этот момент, слишком низко, чтобы быть обожженными целиком.

Оправившись от испуга, женщины снова сцепляются в борьбе за автомат, посреди пожара, распространяющегося по складу.

– Не смей трогать моего мужа, корова! – истерично кричит Ирина, которая хоть и не занималась никакой борьбой и не служила в армии, превращается в боевую машину, когда дело касается ее близких.

– Это я корова? Ты на себя-то в зеркало смотрела, уродина?! – визжит агент, мутузя Ирину.

Степан, превозмогая боль, собирается подняться, чтобы взять автомат, но сцена женской борьбы гипнотизирует его.

– Степка, вредина! Чего уставился? Бери чертов автомат и прикончи эту сволочь! – кричит Ирина, тягая агента за волосы.

– Так точно! – подчиняется муж, приходя в себя.

Степан направляется за оружием, но прежде агент успевает пнуть его еще дальше.

– Чертовка! Ты за это заплатишь! – кричит Ирина.

Женщина, собрав все силы, бросает агента на кучу старья, которая обрушивается, погребая жертву, отчаянно молящую:

– Вытащите меня отсюда! Пожалуйста!!!!

Степан порывается ей помочь, но Ирина его останавливает, испепеляя взглядом:

– Даже не думай.

Степан, окаменевший под взглядом жены, притворяется, что потягивался:

– Ты правда думала, что я буду помогать этой твари? Еще чего! Я только разминал спину, что-то прихватило! – импровизирует Степан.

Ирина берет автомат:

– Сейчас виновный за все поплатится!

Женщина идет по коридору с автоматом в руках, за ней – муж с окровавленным ухом. «Какая женщина!» – думает Степан, следуя за женой, марширующей, как героиня, готовая спасать мир.

Однако, выйдя из помещения, они сталкиваются с несколько иной ситуацией, чем представляли: Тимур взял Исаева в заложники, приставив к его горлу лезвие меча, отобранного у агента в красной маске. Время уже почти истекло, нет возможности открыть все двери и принять все вызовы. Виктор и Лев сопровождают Исаева, приставив к его животу ножи агента в маске, Анвар идет по коридору, не имея возможности увернуться и сбежать.

– Виктор! Ты в порядке? – беспокоится Степан.

– Да, папа. Представляешь, не было никаких бомб, он это просто придумал, чтобы мы бегали туда-сюда, как сумасшедшие! Теперь он покажет нам, где Дима и Аня.

Исаев издает смешок, но тут же замолкает – Лев и Тимур толкают его локтями в бока.

– Отлично, – говорит Ирина. – Пойдемте скорей, и в твоих интересах, чтобы мои дети были живыми и здоровыми, негодяй!

Группа наконец заходит в помещение, где находится Дима. Десятилетний мальчик лежит без сознания в центре зала. Вокруг него на полу – десятки мин. Если наступить на одну из них, могут сработать и остальные, и все взлетит на воздух.

– Я пойду за ним, – говорит Виктор, глубоко вдохнув.

– Нет, лучше я! – говорит Степан, заслоняя собой сына. – Если он очнется и увидит тебя спустя столько лет, то может разволноваться и случайно задеть мины.

– Понял. Ладно, пап, только осторожно, – соглашается Виктор.

Отец заходит в зал, аккуратно пробираясь по минному «полю». Похоже, что все помещения – примеры реальных ситуаций, с которыми солдаты могут столкнуться. Степан приближается к сыну и спокойно кладет его на плечо, возвращаясь к двери, у которой все, в том числе и Исаев, напряженно наблюдают за сценой.

– Что-то паленым запахло, – комментирует Тимур, чувствуя приближение пожара, который быстро распространяется по свалке, откуда недавно вышли Степан и Ирина.

Степан все ближе и ближе к двери, на цыпочках обходит мины. Дима, до сих пор бывший без сознания, наконец начинает двигаться и открывает глаза, испуганно оглядываясь.

– Папа, что это за место? – спрашивает мальчик.

– Все нормально, сынок. Скоро будем дома, – говорит Степан.

В этот момент ботинок мальчика соскальзывает на мину, как раз когда Степан переступает порог помещения. Заметив падающую обувь, Виктор молнией хватает отца и брата и тянет в сторону, пока остальные разбегаются.

Раздается серия громких взрывов, от которых толстые стены здания сотрясаются. Исаев вырывается из рук солдат и выбивает меч у Тимура.

– Тихо, здоровяк! – приказывает Ирина, направляя автомат на Исаева.

– Черт возьми! Что с мальчишкой?! – агент Исаев закрывает руками рот, как будто от ужаса.

Ирина сразу же оборачивается и видит, как Степан и Дима поднимаются после взрыва, вроде бы все нормально. Женщина недоуменно поворачивается снова к агенту, который пытается вырвать автомат из ее рук. В этот момент вмешивается Виктор, разнимая драку. В борьбе автомат падает прямо в пожар.

– Идиот! – выкрикивают хором Ирина и Виктор, злясь на Исаева.

Агент пытается сбежать, но его останавливает Тимур, которому удалось вернуть меч.

– Не так быстро, товарищ инструктор!

Внезапно Тимур получает удар сзади и падает на пол. За ним из полыхающего склада появляется агент, притворявшаяся Аней и погребенная под ворохом старья в стычке с Серафимовыми. Она наступает на спину Тимура, который пытается вырваться и встать на ноги.

– Опять ты? – возмущается Ирина.

– Света!? – удивляется Исаев, увидев напарницу. – Ты как?

Агент практически неузнаваема: израненная и грязная от копоти пожара.

– Бывало и лучше, Анвар! А сам? – отвечает она, замечая, что коллега тоже выглядит не очень. Эти двое обычно ходили королями, будучи одними из самых уважаемых агентов НКВД. Теперь, в таком виде, они с трудом узнают друг друга.

– Это ненадолго! – кричит Тимур, поднимаясь со всей силой, сбрасывая с себя Светлану и пытаясь дотянуться до меча. Чтобы солдат не завладел оружием, агент пинает его и порывается добраться до меча первой. Тимур хватает ее, не давая убежать.

– Лапы свои убрал! – злится бородач. Виктор и Степан держат гиганта, который яростно вырывается, а маленький Дима кусает его за ногу. Ирина отправляется на помощь Тимуру, чтобы разобраться с ненавистной соперницей, а Лев замечает глухой звук, доносящийся из одного помещения. Он пробирается к камере через дым по коридору, охваченному пожаром. И, наконец, находит комнату, откуда доносятся крики, но это как раз та камера, где он уже был раньше и никого не нашел. Он удивленно осматривается, но если глаза утверждают, что помещение пусто, то уши настаивают, что крики слышатся именно отсюда.

– Здесь кто-нибудь есть? – неуверенно спрашивает Лев.

Солдату слышится «да» – глухой женский голос, наверное, из-за кляпа во рту.

Глядя на огонь, распространяющийся по коридору, Лев замечает, что в интерьере помещения что-то не так. Огонь освещает камеру странным образом, как будто отражаясь с невидимого потолка на пол. Солдат, подозревая, в чем дело, бросает нож в этот предполагаемый «потолок», разбивая его на осколки. Это была сложная система зеркал, из-за которых казалось, что камера пуста, хотя на самом деле там находилась девушка, привязанная к стулу, с повязкой во рту, отчаянно плачущая.

Лев быстро входит в помещение, приближаясь к Анне, сестре Виктора, которая съеживается, пугаясь неизвестного мужчины.

– Спокойно, я друг Виктора и пришел тебя спасти! Все в порядке! – говорит солдат. Аня перестает сопротивляться и разрешает ему убрать кляп. Лев приближается к девушке и смотрит в ее глаза, отражающие пламя пожара, словно пара горящих сапфиров. Загипнотизированный Аниной красотой, Лев на секунду забывает, что собирался сделать, и закрывает глаза, как будто перед поцелуем. Она пытается кричать, все еще с кляпом во рту, и солдат возвращается к реальности.

– Ой, прости, прости, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло! – оправдывается Лев, сгорая от стыда.

Девушка продолжает кричать, брыкаться и отворачивать голову, как будто с неприязнью.

– Нет, ну чего ты! Меня зовут Лев, я уже сказал – я друг твоего брата Виктора! Мы уже спасли твоего отца, маму и братишку, можешь успоко…

Не успев закончить предложение, солдат замечает, что за ним кто-то есть. Это один из агентов, который напал на них раньше и которого они затолкали в газовую камеру. Он ходит как зомби, потерянный, в горящей одежде. Белорус, наконец, понимает причину паники девушки: зрелище и в самом деле устрашающее.

Лев толкает агента, который вместо того, чтобы упасть назад, наваливается на солдата. Огонь сразу же распространяется по одежде Льва, который спешно пытается погасить пламя.

Заметив, что эта ситуация может сыграть в его пользу, Лев решает впечатлить девушку и пылающей рукой мощно ударяет агента.

– Твоему своевольству и безобразиям пришел конец! Отведай огненный кулак правосудия, злодей! – декламирует белорус, на ходу придумывая какую-нибудь героическую речь, чтобы впечатлить девушку, удивленно уставившуюся на них.

Солдат замахивается и чуть не в полете снова нападает на шатающегося агента, который падает еще до того, как «огненный кулак правосудия» настигает его. Лев страшно разочарован: разве нельзя было постоять еще секундочку? Он гасит пламя на рукаве, расстроенно вздыхая, и возвращается к Ане, наконец вынимая кляп.

– Ох! Ты настоящий герой! – восхищается девушка, громко чмокая солдата в щеку. – У тебя есть какая-то сверхъестественная сила? Твоя рука горела, а тебе хоть бы хны! А еще ты так сильно его ударил, так быстро, я даже не видела, как твой кулак его коснулся!

Удивленный такой реакцией, а особенно поцелуем, Лев, который секунду назад был расстроен неудавшимся спектаклем, надувается от гордости.

– Да ладно, ничего особенного. Я лишь делал то, что должен был, чтобы тебя защитить, – будто скромничает солдат.

– Спасибо! – благодарит девушка с блестящими глазами. – А где же мои родители и братья? Они в порядке?

– Они снаружи. Ситуация пока не урегулировалась, так что нужно выходить осторожно, понятно? – объясняет Лев, развязывая девушку. У обоих мурашки по коже от взаимных прикосновений. У Ани – от сильных мужских рук ее спасителя, у Льва – от того, что он уже веками не прикасался к женщине, а тем более такой милой, как эта.

Они проходят по камере, полной осколков, к коридору, откуда слышатся выстрелы и звуки борьбы.

Посреди коридора, полыхающего огнем, Лев и Аня видят Серафимовых и Тимура, которые яростно сражаются против Анвара и Светланы. Наконец, на пожарный вызов прибегают агенты с огнетушителями. За ними появляется Берия, удивляясь масштабу разрушений.

– Кто это устроил такой бедлам?! – злится нарком.

Все указывают на Исаева, который нервно сглатывает, выпучив глаза.

– Неправда! Это все они! Эти проклятые солдаты устроили здесь бардак! – оправдывается гигант.

– Теперь понятно, кто стащил огнемет, автоматы, взрывчатки, мины и газовые шашки с моего склада! – комментирует Берия. – Я таких приказов не отдавал, Анвар! Ты рисковал целостностью здания! А этот взрыв, наверное, даже у Сталина было слышно! Это последняя капля! Можешь собирать чемоданы – ты вместе со своей бандой получаешь билет в одну сторону в Магадан!

Анвар и Светлана шокированы реакцией комиссара. Магадан – центр Дальстроя, крупнейшего промышленного треста СССР по добыче золота и драгоценных камней, с бесчисленными трудовыми лагерями. Название «Магадан» пугает само по себе, но быть отправленным туда Лаврентием Берией – самый ужасный кошмар, который агент НКВД может себе представить. Видя такую перспективу, сообщники переглядываются, кивают друг другу и, быстро сорвавшись с места, убегают в горящую камеру; Тимур и Виктор пытаются их поймать, но агенты исчезают в огне огромной пылающей свалки.

– За ними! – приказывает Берия своим подчиненным.

Часть агентов бросается за беглецами, остальные задерживают соучастников Исаева, вовлеченных в «подготовку» солдат, отправляя большинство за медицинской помощью, а затем в камеры, до вынесения приговора.

– Какой у вас ужасный вид! – замечает Берия, разглядывая солдат и родных Виктора. – Но вот вас я не припоминаю. Кто вы такие?

– Это мои родители, брат и сестра, товарищ комиссар. Исаев использовал их в качестве заложников в этой сумасшедшей подготовке. Они чуть не погибли от взрывов, пожара и ловушек, устроенных этим маньяком! – объясняет Виктор.

– Ха-ха-ха! Креативности Анвару не занимать! Даже жаль потерять такого талантливого злодея! – усмехается Берия.

Все только морщатся, услышав очередную порцию бреда от комиссара.

– В общем, так… – говорит Берия, кашляя, чтобы скрыть смех. – Пожалуй, вы успешно прошли подготовку. Освободили заложников и расправились с противниками, – комиссар указывает на агентов, выползающих из коридора с таким видом, что больно смотреть. – Видимо, не зря Сталин вас выбрал. Пройдемте в лазарет, у меня такое впечатление, что медицинская помощь и вам не помешает.

Они направляются за комиссаром, переживая, нет ли здесь еще какого-то подвоха. Как говорит Исаев: будь всегда начеку и никому не доверяй.

Глава 4. Экспедиция

Тем временем в секретной лаборатории Кремля собирается экспедиция в Арктику под руководством доктора Валка. На борту военного грузового самолета ученые планируют добраться до Архангельска, откуда отправятся на архипелаг на ледоколе.

– …к конечному пункту нашего маршрута, – показывает доктор Валк отметку на огромной карте Советского Союза, обращаясь к агенту Кайсиной, назначенной самим Сталиным быть его глазами и ушами в этой строго конфиденциальной операции.

– Но как мы доедем до самого острова, доктор Валк? Эта карта не очень точная. Мы даже не знаем, как найти этот минерал! – возражает офицер.

– На самом деле, местонахождение камня обозначено несколько расплывчато, но с помощью наших специалистов и технологий нового поколения, думаю, мы сможем распознать элемент.

– Понятно… Но где мы остановимся на Новой Земле? Я думаю, что в какой-то момент нам придется высадиться с корабля. Там есть какой-нибудь город?

– Более-менее. Как Вы, возможно, уже представляете, регион не очень населенный. Скорее всего, мы проедем через Малые Кармакулы, самое старое постоянное поселение на архипелаге, откуда нужно будет отправить разведывательную экспедицию в специфическое место, отмеченное на карте.

Офицер внимательно смотрит на карту, пытаясь представить, как добраться до такого далекого места, где до прошлого века никому не удавалось жить постоянно.

– Скажите, Вы уже бывали в Арктике? – спрашивает доктор Валк.

– Нет, ни разу. Я с Урала, из Удмуртии, это довольно далекий регион.

– Да, конечно… Ижевск, оружейная столица СССР! Кстати, в плане геологии Урал не так далеко от Новой Земли, как Вы думаете… – замечает ученый.

– В каком смысле?

– Смотрите, вот здесь Урал, – показывает доктор на горный хребет, соединяющий Европу и Азию. – Архипелаг Новая Земля – естественное продолжение этих гор. Если бы не вот эта часть, где рельеф понижается и образуется Маточкин пролив, то он был бы полуостровом, связанным с континентальным хребтом.

– Надо же! Я об этом и не думала. Так когда мы отправляемся? – возвращается агент к теме разговора.

– Завтра утром. Октябрьское поле все еще на ремонте после высадки ребят из Берлина, поэтому отправимся из Тушино. Ровно в 7 часов, договорились?

– Отлично, – говорит Лидия, прощаясь с доктором.

Агент вспоминает о судьбоносной встрече с «ребятами из Берлина», как назвал их доктор. Ее переполняет ненависть к этим солдатам, внезапно появившимся и разгромившим авиабазу. Еще больше она ненавидит того, которому мало было устроить бардак – он посмел схватить ее и поцеловать у всех на виду. И, в конце концов, вместо того, чтобы немедленно казнить их как врагов народа, их принял сам товарищ Сталин в Кремле, предоставив доступ к совершенно секретным помещениям и строго конфиденциальной информации. Впрочем, здесь и она сыграла свою роль, и еще больше ненавидела себя за это. Они выжили именно потому, что офицер как можно скорее сообщила о находке в Кремль. Несмотря на огромную услугу, которую она оказала своей стране, а, может, и всему человечеству, Лидия чувствует себя глупо оттого, что на самом деле все это она сделала, чтобы спасти жизнь парня, поцеловавшего ее. Сердце бьется быстрее, когда она думает о Викторе. Оно выпрыгивало из груди, когда девушка увидела солдата живым и невредимым в Кремле. Трудно было сдержаться в короткую встречу с ним в секретной лаборатории и потом, во время быстрой поездки в штаб-квартиру НКВД. Девушке невыносимо трудно было сохранять обычную, естественную для нее холодность, зная о возможности потерять молодого человека еще раз, отпустив его к грозному Берии и его кровожадным агентам. Сколько бы она ни старалась не думать об этом, каждую минуту переживала об успехе ребят в подготовке и о новой встрече, хотя бы еще одной; но это станет возможным только после экспедиции в Арктику, которая должна занять несколько дней.

«Какая же я дура», – думает Лидия, возвращаясь домой. Она живет одна на Арбате, в центре Москвы.

Причина такой ненависти и внутренних эмоциональных конфликтов по большей части заключается в ее одинокой жизни. Никогда еще ни один мужчина не тронул ее сердце так глубоко, как Виктор, несмотря на то, что их знакомство было очень коротким. Она с детства стала мужененавистницей, разочаровавшись в отношениях еще в школьные годы. Это теперь ее считают красавицей, а в школе, нескладную и угловатую, ее постоянно дразнили одноклассники, не принимая в коллектив. Отплатить им той же монетой было лишь вопросом времени, детские обиды спровоцировали агрессивность девушки и интерес к боевым искусствам и оружию. Будучи жительницей оружейной столицы Советского Союза, Лидии было не трудно поступить в вооруженные силы, где она сразу стала отличницей учебы и была направлена в спецслужбы. Ее свободное владение удмуртским языком – традиционным языком Удмуртской Автономной Республики, – стало преимуществом во время Второй мировой войны. Большая часть советского оружия производилась в Ижевске, ее родном городе; а удмуртский – язык финно-угорской группы – настолько сложный, что использовался как секретный код для сообщения между Ижевском и Москвой.

Собрав все самое нужное на несколько дней в свой маленький чемодан, Лидия выходит на балкон посмотреть на ночной город. Внушительные здания столицы и ее широкие многолюдные проспекты, по которым девушка ходит днем, теперь кажутся далеким воспоминанием на фоне спокойных тихих улиц ее района, и это словно напоминает, что пора спать. Лидия смотрит на горизонт, пытаясь представить, как там Виктор на трудной подготовке секретных агентов. Мысль о том, что он может быть ранен или даже погибнуть, наводит на нее глубокую тоску. Беспокойство отгоняет сон, но девушка знает, что должна ложиться, ведь завтра ее ждет долгий день.

В это время на Лубянке Виктор думает о Лидии с той же страстью. Даже после всех невероятных происшествий во время подготовки, устроенной им Казанским Кошмаром, солдат ни на минуту не может перестать думать о рыжей красавице.

Возле него, с такой же влюбленной физиономией, сидит Лев, думая о сестре Виктора – Анне. Они болтали не переставая, пока были в лазарете, где получали медицинскую помощь. Удивительно, как свободно лилась беседа. Им нравились одни и те же блюда, те же виды спорта, и у обоих одинаково глупое чувство юмора.

– Приходит немец к фермеру и хочет купить свинью: «Здравствуйте! Я хочу свинью, но не обычную, а именно арийскую свинью!» – рассказывает Лев, пародируя немецкий акцент. – Фермер удивляется: «А как же отличить арийскую свинью от других?» – «Объясняю», – говорит немец. – «У нее должна быть щетина, как у Гитлера, язык, как у Геббельса, и брюхо, как у Геринга!»

– Ха-ха-ха! – заливается смехом Аня. – Ой, я не могу, Лев, ты такой смешной!

Лев с нежностью вспоминает милую улыбку девушки. Ему запрещено выходить из комплекса, поэтому он смог лишь проводить Аню вместе с ее семьей до ворот одного из секретных выходов из здания, откуда их отвезли домой. Берия лично предупредил, что если кому-то разболтать о произошедшем, то их головы полетят первыми. Семья согласилась, не имея выбора, надеясь, что Исаев и его спутница тоже никому не расскажут о случившемся, хотя, став беглецами, они вряд ли на это решатся.

После инструктажа наркома Виктор попрощался с семьей, которая очень скоро, в планах Льва, должна стать и его. Если бы не одно но.

– Моя сестра? Ты с ума сошел? Она же ребенок! – возмущается Виктор, заметив, что прощаясь со Львом, Аня послала ему воздушный поцелуй, а он влюбленно смотрел ей вслед.

– Но ей скоро будет двадцать! – возражает Лев.

– Она еще даже не закончила университет!

– Ну и что? Ты тоже, но это тебе не мешает думать о рыжей!

– Это другое дело…

– Другое дело, потому что ты мужчина, да?!

Виктор, нервничая, возвращается в здание.

– Знаешь что? – говорит Лев, догоняя друга. – Не тебе решать судьбу своей сестры, кого ей любить и не любить!

– Лев, у нас сейчас другие проблемы, ладно? Давай обсудим это позже, когда все закончится.

– Ладно… – соглашается белорус.

Как старший, хоть и ненамного, Виктор чувствует ответственность за своих брата и сестру, особенно сестру. Он не то чтобы был против отношений между ней и Львом, но опасался, что это была лишь моментальная страсть после столького времени без женщин. Меньше всего Виктор хотел бы видеть свою сестру с разбитым сердцем, тем более, если виноват в этом будет его друг.

Теперь в намного более комфортных условиях, на этот раз, в комнате для секретных агентов, солдаты обсуждают пройденную подготовку.

– А про товарища черта есть какие-нибудь новости? – спрашивает Тимур.

– Пока никаких, – отвечает Лев. – Подозревают, что они погибли в пожаре, хотя трупов не нашли. Возможно, они сбежали через тайный ход в подвале, но вот куда – никто не знает.

– По крайне мере, мы ночуем на кроватях, а не на полу в холодной и вонючей камере, – комментирует Виктор, все еще недовольный тем, что его не отпустили домой.

– Очевидно, что Берия хочет снизить накал скандала, который устроил Исаев. В Кремль уже наверняка сообщили о произошедшем и о побеге агентов. Если я правильно понимаю, не придется долго ждать сталинской проверки, чтобы посмотреть, в каких условиях нас тут содержат, – предполагает Тимур.

– Я только надеюсь, что эти положительные перемены в отношении наркома к нам как-то повлиют и на подготовку, потому что еще один такой денек – и я труп! – комментирует Виктор.

– Пожалуй, неплохо бы поспать, ребята, завтра нас ждет еще один долгий день… – заключает Лев, поправляя постель и надеясь во сне встретиться с Аней, так же, как Виктор – с Лидией.

Авиабаза Тушино, 07:00. Лидия, готовая к посадке, дотошно записывает всю информацию об экспедиции: сколько контейнеров, какую технику везут, и даже температуру и влажность воздуха. Вместе с ней отправляются на борт доктор Валк, Хмельницкий, Нохчий и Самани, и еще целая команда геологов и прочих работников. Они погружают свой багаж в самолет и готовятся к путешествию. Кроме докторов и Лидии, никто больше не знает о настоящей цели экспедиции. По официальной версии ученые едут собирать образцы почвы для исследования геологического состава архипелага.

– Скажите, Вы часто летаете на север? – спрашивает Лидию один из членов экспедии, неуклюже заигрывая.