Конечно, встречаются и очень даже неплохие философы или историки философии, но это ничтожный процент! И что происходит с этими учеными? Со временем их просто выживают: не дают часы, не печатают, не дают деньги на исследования. Оно и понятно, какому идиоту будет симпатичен умный?
Ну да что я всё о писанине, да о писанине? О современной философии можно сложить мнение уже по тому, что говорят. Когда аспирант в МГУ (!) на конференции не может сформулировать цель собственной диссертации, не прочтя ее, это как? Когда кандидат не может рассказать свою же статью, двадцать минут ища в тексте знакомые слова, это как? Когда преподаватель со стажем в тридцать лет не может прочитать лекцию не по бумажке (зачастую слово в слово), это как? Думаете, это исключение из правил? Да это 90% жизни философской! Вы вообще встречали где-нибудь философа действительно озабоченной своею проблемой? Вы видели, чтобы философ читал хотя бы курс своих лекций (не говоря уже по своей системе), а не составленных по «святым» (но от того не менее посредственным) книгам вроде Панина/Алексеева или Лебедева? Мыслимо ли, чтобы сейчас философ издал книгу со своими мыслями, своей идеей? Да любое научное издательство просто пошлет его куда подальше. И это нормально? Такая наука – нормальная наука? Так и надо?! Если вы всё ещё думаете так, то эта глава явно о вас.
Ну, так какие же черты мы выделим у современной философии? Что ж, я скажу:
Во-первых, педантизм. Ну тут особо нечему удивляться, педантизм свойственен бездарностям. Когда мне почти два месяца, раз семь, как минимум, возвращали статью с доработками вроде убрать запятую, подставить точку (о том, чтобы дописать её какими-то мыслями – об этом и речи не шло), то это иначе как педантизмом и крючкотворством я назвать не могу. Когда мне заявляют, что в диссертации все главы должны быть приблизительно равны по объему (не важно, что у того же Франка в одном этапе творчества две работы, а в другом двадцать; первую главу нужно «высосать из пальца», а из второй половину выкинуть), то… Ну это просто нет слов.
Во-вторых, пофигизм. Это мелочи, что в рефератах читается первая и последняя страница (и то бегло)! Ведь уже рецензию можно написать (а что ещё надо?). Но так же читаются и дипломы и даже диссертации. В последних, может быть, не только первая и последняя, но и пара страниц из середины. Много ли найдется философов, которые интересуются современной (сегодняшней) философией? Да единицы! Много сейчас споров, идей, всяких тезисов-антитезисов? Я, например, не встречал. А отношение к студентам? То, что студенты просто скачивают рефераты из интернета, силясь при докладе прочитать написанные «им» слова – это уже в порядке вещей, на это никто сейчас и внимания не обращает. И то, что личная точка зрения студента всем «по барабану» – уже тоже вполне обыденное явление. У меня, когда я поступил в аспирантуру, (а я поступал «со стороны», меня до того и знать не знали) никто даже не спросил, а я вообще хоть кого-нибудь из философов читал? Я уж не говорю, чтобы кто-нибудь хотел знать о моем мировоззрении или хотя бы пристрастиях; даже все мои попытки завести спор на какую-нибудь тему встречали стойкий и непреклонный пофигизм. И после этого, мы будем говорить об увлечённом философе? Не смешите!
В-третьих, слабость. Современный философ (а вместе с ним и философия) настолько слаб и беспомощен, что даже шагу ступить не может, не сославшись на кого-нибудь. Что там свои мысли! Современный философ изложить текст своими словами уже боится: вдруг ошибется? Надо всё передирать, тогда точно не попадешь впросак. Если что, хотя бы есть на кого сослаться. В лучшем случае, можно немножко добавить от себя, но выразить свою мысль… Я наблюдал презабавнейшую комедию: преподаватель (кандидат философских наук) оправдывал свою позицию тем, что, дескать, «его так учили». Всё, раз учили – бесспорно! А чтобы самому додуматься… Боязно.
И это обязательное «мы», этот ничтожный псевдозаменитель могучего «Я»! почему, если инженер допустил ошибку в расчётах, он говорит «Я ошибся»? Почему врач говорит «Мною было принято решение…»? Почему, в конце концов, всякий нормальный учёный (особенно если он по части естественных наук) говоря свою точку зрения, с которой, может быть, никто и не согласен, говорит «Я думаю…»? Один философ (и ему подобный гуманитарий) до такой степени не верит в себя и в свои силы, настолько он слаб и так боится, что просто не в силах взять на себя ответственность и сказать «Я». Он будет прикрываться «нами», будет прятаться за «наши» спины, но у него никогда в жизни ни хватит духу сказать «Я», «Моё», «Мне»! Слабость в высшем своём проявлении!
В-четвертых, тупость. Именно тупость и никак иначе. Когда доктор философских наук говорит, что террористы – это борцы за рабочую справедливость… Ну тут уже никаких слов не хватает. Когда доктор, историк философии, специализирующийся в основном на марксизме, утверждает, что Маркс считал основными движущимися силами человека силы духовные, то это… Даже злиться не хочется; смешно. А что современные идеи, решения? Совершенно поверхностные размышления не пойми о чём и не пойми как. И это опять же считается нормой! Когда примитивнейшая, давным-давно известная истина выдается за величайшее открытие (а ведь и сами философы в это верят) причем на совершенно пустых, абстрактных и необъяснимых категориях, то это кроме как тупостью я назвать не могу.
Помнится, писал я статью по христианскому социализму и на некоем сайте, посвящённым оному строю, обнаружил презабавные вещи. И что Третий Интернационал имел целью воцарение идей христианского социализма, и что вообще (по сути дела) христианский социализм есть тот же социализм Маркса, только вот надо ещё и в Бога верить… и чёрт знает что ещё! Спрашивается, идиот, ты хоть одного христианского социалиста читал? Ты хоть одно понятие или положение религиозной философии, кроме «Бог есть», знаешь? Совмещают совершенно несовместимые понятия и системы так, как будто это в порядке вещей, как будто и Свинцицкий, и Эрн, и Булгаков имели в виду то же самое. Добавь к положениям марксизма-ленинизма «бог есть» и все, получится христианский социализм. Если это не банальная тупость (человек не искажает факты, а просто не понимает их), тогда олигофрены – гении.
В-пятых, морализм. Морализмом сейчас пропитана философия до такой степени, которая не снилась ни французскому просвещению, ни немецкому идеализму. Там же, где морализм, ни о каких конструктивных мыслях и речи быть не может, ибо мораль не допускает ничего кроме «Ах!» и «Ох!». Нет, я ни в коем случае не против морали вообще. Но одно дело, когда мораль обоснованна, когда она глубока и совсем другое, когда мораль поверхностна и никаких доводов кроме «субъективного гуманизма» не имеет. Повсюду слышится «Свобода – это хорошо», «Дегуманизация общества», «Человеколюбие», но что скрывается за этими словами? Ровным счетом ничего. Маразматичные размышления бабульки на завалинке – вот вся основа современного морализма. Но зато суют эту мораль (гуманизм вообще) всюду, куда только можно сунуть! Уж и критерий истины – гуманность и цель науки – гуманизация, и первейшая функция философии – гуманизм. Причём до того всё это слабо, бедно и в конце концов глупо, что имя такому философу одно – моралитик; недаром это слово замечательно рифмуется с «нытик» и «маразматик».
В-шестых, бездарность. Я ещё могу понять тупость, если она оригинальна; это может оказаться даже весьма интересным. Вот социализм – тупость, а интересно. Но современная тупость не представляет собой совершенно ничего особенного; посредственность, и только. Сборище глупейших (или просто отвратительно рассмотренных) мыслей далекого прошлого и ничего нового. Единственные более или менее оригинальные мысли связаны, пожалуй, только с синергетикой, и то их лучше всего обозначить здешними «в-четвертых». Стыдно господа философы, даже абсурдную мысль придумать не можете.
В-седьмых, историзм. Сейчас вся философия (будь то онтология, гносеология, социальная философия или даже методология) настолько пропитана историей, что в пору говорить об истории философии с некоторой примесью собственно философии, нежели наоборот. Все эти работы, от статей до докторских, которые в большинстве случаев есть история, выдаваемая за свою мыслишку. Доказательства, строящиеся на мыслях прошлого (как будто, если какой-нибудь дурак до этого уже высказал какую-нибудь чушь, то со временем она автоматически становится истиной). В конце концов, эта «преемственность идей», которая на самом деле означает «слизывай с прошлого: и тебе проще, и нам думать меньше». Вы посмотрите даже на те, не совсем научные статьи, которые выражают личную позицию автора (такие вещи лежат в основном на сайтах, а не в научных журналах)! Львиную долю текста таких статей составляют разного рода «Еще Аристотель говорил…», или «Спиноза по этому поводу писал…», или «Того же взгляда придерживался Гегель…» и т.д. и т.п. И начинается подробнейшее рассмотрение позиций Былых во всех их работах и с кучей веских цитат. Спрашивается, а ты где? Зачастую мысль автора даже находится-то с трудом, тем более зачастую трудно отличить, толи это статья по истории философии с, может быть, излишним выражением мыслей автора, толи это статья к собственной позиции, не в меру и не в тему сдобренная историей. Как говаривал Шопенгауэр: «Чтение есть простой суррогат собственного мышления». И сколько сейчас увлекаются историей (суть читают), это одно уже указывает на одряхление мышления и одряхление о-го-го какое!
В итоге, вот вам современный «философ»: бездарный, тупой, трусливый педант-моралитик, которому всё по…
Но самое забавное здесь слушать оправдание самих философов! Уж как только не вывернутся, чтобы показаться хоть чуточку умными и компетентными. Особенно сии люди преуспели в оправдании своей тупости и ничтожности, морализма и историзма. Впрочем, давайте опять по порядку.
На своё тупоумие, посредственность и слабость современный «философ» отвечает: «Но я же ученый». Как будто ученость подразумевает идиотизм! Почему нет новых философских систем? Не потому что наш «философ» глуп, а потому что это не научно (когда это останавливало настоящего философа?). Почему мы повсюду встречаем сплошное «передирание»? Оказывается, потому что сейчас философ ученый; мол, это преемственность (так-то, передирание – это, оказывается, «философский коммулятивизм»). И философ не потому не говорит в тексте слово «Я», «мое», «мне», потому что духу не хватает взять на себя ответственность, а потому что это этика ученая! Почему тогда, интересно, все остальные учёные могут запросто говорить эти «омерзительные» слова? Потому что они «бессовестные аморалисты»? Нет, потому что «мое» значит «моя точка зрения» и дело здесь не в бахвальстве, а в готовности самому нести ответственность за свою идею; уж если кто получит по шее, то он, а не мифические «они». И это вполне обыденно и нормально. Другое дело, когда над данной теорией работает коллектив или когда учёный просто дополняет чью-то чужую теорию, тогда, конечно, «мы», и в науке так всё дело и обстоит. Философу же нашему боязно.
Впрочем, самый показательный пример в оправдании нынешнего «философа» – это идея о протознании! Вся сила философии, вся её глубина, весь её пыл – это… Это не философия! Философия, оказывается, – это мелкость и пофигизм! Спрашивается, а чего это было протознание, а стала философия? Что, появилась какая-то конкретная область исследования? Нет. Научная методология? Нет. Может, в конце концов, какое-то переосмысление (или хотя бы подытоживание) предыдущего опыта? То же нет. Так почему же было протознание, а стала философия? У меня есть только одно объяснение – отупение. Если протознание характеризуется силой и глубиной, если Аристотель, Кант, Ницше… – «протознологи» (это надо же до такого додуматься!), а философия – это пустота и слабость (философы же здесь – Шейнман, Пригожин и Панин), тогда я однозначно хочу быть «протознологом»! Мне, в таком случае, называться философом просто стыдно.
Но какое невиданное искажение истории! Эти… не сказали, что философия – это «дознание», а сейчас появилась какая-то новая наука. Нет. Они заявляют, что философия родилась (упаси Господи увидеть такое дитятко) только сейчас! Не далее как век назад! А почему они так говорят? Да потому что скажи они «мы не философы, философия кончилась», кто бы их тогда слушал? Во что бы их ставили? Позор, да и только.
А как насчёт собственного преподавания? Оказывается, если философ в лекциях излагает свою систему – это не научно (мол, потому и не излагает, а не потому, что её нет), хотя для психологии или социологии это (когда учёный читает курс лекций по своей теории) в порядке вещей. И что же, психология, социология (в прочих науках это выражено значительно меньше) никак от атавизма не могут избавиться? Или это наш «философ» скуповат на Мысль? Уж и не знаю, что ответить.
Всё отсутствие каких-то стоящих идей (не говоря уже о теориях и тем более системах), весь пофигизм и пустота преподавания, всё это бессовестное плагиатство, вся эта глобальная разница между нынешней и Прошлой философии, оправдываемая каким-то совершенно нелепым «протознанием» – это, оказывается, научность. Нет, не иссыхание мозга и воли – а великий научный прогресс самой философии (если кто-нибудь его заметил, пожалуйста, сообщите, а то я его никак найти не могу). Как мерзко, глупо и, в конце концов, подло!
Ну да это всё был пофигизм, слабоумие, бездарность и, кстати сказать, педантизм, а как же наш бесподобный философ объясняет остальные свои качества? Вот, к примеру, морализм – это как? «Очень просто, – говорит «философ», – в наш жестокий век наука вообще должна быть направлена на гуманизм, а уж философия, как самая гуманитарная из всех гуманитарных наук, прежде всех должна быть гуманистична и высокоморальна». Тут я начинаю теряться. Как так, одна из характеристик науки – «внеморальность», но наука должна быть моральной? Чтобы стол был настоящим столом, он не должен быть красным, но только тот стол настоящий, который красный. Так, что ли?
На самом деле, я, может быть, и не имел бы ничего против морализма в философии, в конце концов, назовите мне хоть одну философскую (ой, извините «протознологическую») систему без морали? Но коли уж философия научна, то и мораль должна строиться научно, ну или, на совсем уж худой конец, хоть как-то обосновываться. А что мы видим на самом деле? Совершенно беспочвенное и поверхностное пустобрёхство недалеких бабушек. Где хоть одна «теория морали»? «Ой-ой, дети пошли бездуховные, кругом одни убийства, все врут, в бога не верят… А ведь надо стремиться к знанию, надо быть честным и добрым; в общем – хорошим». Ничего более. Что значит «духовность», что значит «быть хорошим», что значит, и откуда взялось добро и зло? Этими вопросами даже не задаются! Сплошная никчемная светская болтовня, которая не то, что до науки, до протознания-то не дотягивает. «Философ» сейчас, по сути, занимается одной констатацией фактов (которые, кстати, и так всем известны), вроде «На улице процветаем бескультурщина» или «В музеи стали меньше ходить». Далее следует что-то вроде «А ведь раньше…» или «А всё из-за этих… (таких-сяких)», ну и стандартная концовка «Надо показывать хорошие фильмы» или ещё проще «Надо лучше воспитывать». Всё. Спасибо! Аксиология вас не забудет! Но этот, совершенно поверхностный и ничего не объясняющий (или объясняющий только следствия) уровень мышления был преодолен, слава богу, ещё в Древнем Китае (не говоря уже о Древней Греции или тем более о собственно европейской культуре), сейчас же он стал нормой. Уж извините за повторение, но это опять-таки позор.
И даже более того, наши «уважаемые» философы утверждают, что вся наука, прежде всего, должна быть направлена на гуманизм и прочие жизнеутверждающие радости. То, что знание по определению стоит «по ту сторону этики и морали» – это, конечно, не учитывается. И даже дисциплину такую придумали – «этика науки»! Это всё равно, что «деревянное железо»! Хотя… Этика у ученого, конечно, должна быть, но лишь в плане методов и в плане общения. Причём, первая составляющая прописывается законодательством (т.е. это вопрос правоведения, а не вопрос философии), а вторая – элементарным воспитанием и самой обыденной моралью, на которую философия, тем более сейчас, мягко говоря, мало влияет. Ну да кому до этого есть дело? Кому над этим задумываться? Главное ж, и «поморализировать» можно вволю, и диссертацию написать, а что ещё от жизни надо? Все-таки хорошо, что ни один уважающий себя учёный философию не слушает, и давно уже положил на нее … (сами знаете что).
Но по одной этике науки и прочим глобально-назидательным вещам много статей не напишешь, да и в диссертации объёма нечем прибавить, но тут наш философ восклицает: «Философия чтит своих предков, да здравствует историчность!». И тут же появляется несметное количество «неисследованных» (и, конечно, безумно актуальных) тем и неограниченные возможности в придании веса любой никчемной работе. Историзмом (постоянные ссылки на философию бывалых и бессовестное использование их систем) пропитана вся философия: от логики до теологии и от гносеологии и онтологии до социальной философии. Доказательства наличия историзма найти несложно, достаточно взглянуть на подавляющее количество названий диссертаций по той же онтологии или гносеологии. Да и в диссертациях с «нормальным» названием – всё равно большая часть – это история.
Конечно же, философ не мог обойти эту проблему стороной, и вот уже историзм становится не иначе как особенностью всякой гуманитарной науки (для современного философа вообще характерно выдавать свои минусы за всеобщие, безусловно, положительные, особенности). Однако, для естественных наук историзм не характерен. Почему? Ну, конечно же, не потому, что естественным наукам есть что сказать, а у гуманитарных фактического материала маловато. Это было бы слишком просто, да и разве может наш философ быть честным? «Все потому что… Потому что… Да ни по чему! Просто вот так есть и всё!». Никакого, более вразумительного объяснения вы не услышите. Действительно, а чем в этом плане гуманитарные науки отличаются от естественных? Что, у естественных наук нет истории? Или сии учёные не уважают своих «предков»? Нет, вроде бы всё то же самое. А может, у гуманитариев Древние были так правы, что сейчас и добавить-то нечего? Тоже нет. Так в чем же дело? Объясняется же всё гораздо проще (а в коренных отличиях гуманитариев и естественников сего истока можете и не искать). Учёный должен заниматься фактами (на то он и учёный), но сколько сейчас развелось «философов» и прочих гуманитариев – никаких фактов не напасешься. А писать надо. Но что? Нужно чем-то придавать вес тезисам и наращивать объём. И нет ничего проще в этом деле, чем просто-напросто пересказать какую-нибудь старенькую точку зрения: и вес тут же появляется, и объём увеличивается. Вспомните наших с вами бабушек и дедушек: об истории говорят, когда сказать больше нечего.
Но, справедливости ради, замечу (в очередной раз), что историзм, вообще-то, кроме нынешней философии более никаким гуманитарным наукам на самом деле не свойственен или свойственен в очень малой степени. Конечно, когда сама наука развивается относительно низкими темпами, и количество учёных множится в геометрической прогрессии (что мы сейчас и наблюдаем), то от историзма не уйти, писать же всё-таки надо. Но у прочих наук всё же историзм скорее исключение, чем правило. Чтобы, например, психолог, доказывая какой-нибудь новый метод в психоанализе, половину диссертации посвятил психоанализу самого Фрейда или вообще его биографии – это нонсенс (для психологии), в то время как для философии это норма. Так что, с нормальными гуманитарными науками все, более или менее, в порядке. Но не скажет же современный философ, что это он один такой особенный? Подозрительно ведь как-то.
Расскажу случай. Написал я статью, но объём у нее получился небольшой (меньше семи машинописных листов), и что мне сказал научный руководитель? «Объём маловат, надо бы биографию краткую написать и его социальную философию, хотя бы в общих чертах». Я стал возмущаться: «Как так? Где это видано? Я разбираю здесь вполне конкретную проблему, при чём здесь биография и чуть ли не вся его философия?» Руководитель: «Ну надо же читателю сказать о том, что это за человек, и что у него за философия». Я: «Это в задачу статьи не входит. Это всё равно, что в статье, посвящённой доказательству того, что, например, расстояние между выводами транзистора лучше делать не 2,5 м, а 3,5 мм, половину её объёма посвятить истории возникновения транзисторов с типовыми схемами их включения. Это же для любой науки абсурд». Ну и стандартный ответ: «Сразу видно, что у вас нет специального образования». Вот так-то, писать всякую ерунду не к месту – это уже надо, причём надо только философии.
Можно, конечно, привести и ещё несколько наиболее распространенных отговорок нынешнего философа, вроде: «Какая наука? Все мысли, где денег достать, не платят ни черта». То, что половина философов средневековья (особенного раннего) были аскетами – это забывается, да и что Штирнер умер в нищете (не став, однако, тупоумным педантом), а Эпиктет вообще был рабом – тоже помнится не очень хорошо. Или «Это всё демократы развалили, вот при коммунизме…». Как будто современный наш учёный воспитывался не в СССР и получал образования не в советских институтах! Истоки всей этой серости, тупости и безразличия вообще следует искать в оных характеристиках советского общества и советского государства. Впрочем, надоело. Давайте-ка перейдем на ступень выше и скажем, а почему собственно так происходит.
Посредственностей и тугодумов всегда хватало, но пока наука принадлежала по большей части высшим кругам общества, доминировали всё же люди образованные и просто-напросто умные, но грянул ХХ век и началось… Все стали лезть куда только можно, а уж в науку и подавно. Умных же людей становилось всё меньше (воспитание уже не то) и в итоге получилось, что в лесу учёном завелись дубы. А как ведет себя глупый человек, глупый учёный? Разве будет он брать в свои ученики (аспиранты) людей умных? Да ни за что! Кому приятно чувствовать себя глупее своего же ученика? Но даже если попадется человек неглупый, что с ним станет после пяти лет учёбы, да ещё трёх лет аспирантуры? Он уже будет свято верить и в «научность» философии, и в «моральность науки», и в то, что передирать значит развивать. А сколько такой чудо-учёный за свою жизнь готовит аспирантов? Явно не один десяток. Устрашающая прогрессия, не так ли? Но раньше было всё-таки получше. Во-первых, идиотов столько не было, во-вторых, философия вроде бы как ещё находила себе темы и, в-третьих, в аспирантуру всё же шли лучшие (хотя «лучшие» и означало, в основном, «тот, кто слушается и хорошо зубрит»). Сейчас же… Из моей группы в аспирантуру пошли семь человек (не считая меня), и из них только один хоть что-то из себя представляет. Ещё один думает, что представляет (знать-то он знает, но вот всякой фантазии и образного мышления, так необходимого учёному, лишен начисто). Третья пошла, потому что где работать пока не знает, а учиться ещё не надоело (человек, инженер, который представить себе не может, как измерить давление). Четвертая пошла, потому что «Меня в Москве с высшим образованием и учёной степенью в любую фирму возьмут». Ну и трое – от армии откосить. Один из них, кстати, пошёл на социологию (ни о каком Конте или Франке он, конечно, и знать не знает) и сейчас преспокойно собирает диссертацию из рефератов и статей, в избытке имеющихся в интернете (и я уверен, что он защитится). Есть здесь достойный учёный? С трудом – один. В науке же останутся, как минимум, половина. И что мы теперь хотим? Причём заметьте, это инженеры, а что уж говорить о философии? Философию давно уже (скажу вам по секрету) считают за одну брехологию, и написать диссертацию по философии, особенно с современными-то ресурсами, сможет и пятиклассник, причём за месяц или в худшем случае за два. Другое дело математика, физика, химия… Если не разбираться в этих науках, диссертацию не напишешь однозначно, ну или не защитишь (деньги мы, конечно, не учитываем). Потому естественные науки и процветают (идиотам там просто делать нечего, если у него ещё и нет денег), а философия катится ко всем чертям. Мыслимо ли, по одной онтологии и гносеологии (и по большей части – касательно русской философии) ежегодно защищаются едва ли не тысячи диссертаций; как здесь не завестись историзму?
И ведь именно эти люди правят бал, ибо их больше и они наглее. Но искоренять современного философа одними проверками и контролем… надолго ли? Чтобы в науку не лезли, наука должна быть сложной, а нормальный человек, не интересующийся ею, просто так усложнять себе жизнь ни за что не станет. Философия же как была «разговорами ни о чём», так и осталась; лезь – не хочу. Здесь надо менять всё кардинальным образом. Только когда философия потеряет статус науки, только тогда она сможет дышать полной грудью и развиваться. И только тогда к ней будут прислушиваться, и в неё перестанут лезть всякие придурки, которым лень работать или не хочется в армию идти.
Вы, конечно, можете мне заявить: «А что, в других науках лучше, что ли?» Да, «кризис университетов», прошедший не так давно, даёт о себе знать (как это замечательно заметил Хайдеггер). Он, безусловно, имеет свои минусы. Особенно же он оказался пагубным для философии, которая всегда и отличалась от наук именно думаньем. Но, тем не менее, в других, даже гуманитарных науках, дела обстоят не так плохо. К примеру, на моей кафедре «прикладной метрологии и сертификации» («Ах вот откуда у него весь этот детерминизм и «погрешизм»! Теперь всё ясно…») от «Факультета электроника и приборостроение» (это я вам говорю не потому, что так горжусь своим образованием, которое, кстати сказать, преотвратительное, а только лишь для того, чтобы вы понимали, о чём я вообще говорю) при штате в 13 человек, людьми действительно умными, я могу назвать десятерых, учёными же – троих. В то же время, на кафедре «Философии и культурологии» при приблизительно том же штате умных, на мой взгляд, всего двое, философа же ни одного. На другой, достаточно известной мне кафедре той же философии, умным я могу назвать вообще лишь одного и то, конечно, далеко не философ. Как говорится, результат налицо.
Наука, я согласен, сейчас не в лучшей форме (хотя, а может она быть лучшей?), но в общем это нормально. Обычная смесь из дураков, умных и учёных в пропорции где-то 3:4:3 (безусловно, на мой чисто субъективный взгляд), но в философии та же пропорция будет хорошо если 8:2:0, и я несколько не преувеличиваю; чтобы убедиться в этом, достаточно поучиться «на философа» хотя бы месяц. А это, извините, далеко не нормально; это уже нечто из ряда вон. Это такое положение дел, для которого не то, что приличные, неприличные слова подобрать трудно. Почему так происходит, и чем всё это характеризуется – об этом говорилось. И пусть говорилось не очень доказательно, в конце концов, я, прежде всего, показывал, а не доказывал, но тем не менее. Впрочем, что философия сейчас – это сборище сами знаете кого, и что дела в этой науки совсем плохи – это видит, пожалуй, каждый более или менее соображающий. Когда человеку неудобно (а порой и стыдно) говорить, что он учится на философа («учится на философа» – правда, странно звучит?), чтобы не сойти за идиота и/или не засмеяли… Или когда 99% естественников и 90% гуманитариев философию за науку вообще не считают, а философов считают пустобрехами… Или когда человек хочет откосить от армии, он первым делом думает идти на философа, потому что там не то, что особых знаний, там мозгов-то не надо, то о чём мы вообще говорим? Уже всё это указывает на глубочайший кризис философии. Хотя чего я распинаюсь? Кто его не видит, этот кризис? Что здесь доказывать? Человек умный и так всё видит, даже без моего брызгания слюной, и ему не надо ничего доказывать: Не видит этого только сам «философ», но ему доказывать что-либо просто бесполезно и не потому, что всё здесь сказанное бездоказательно, а потому что у него просто мозгов не хватит понять сии речи.
Как говорится, всё это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Отвратительный вид современной философии и современного философа не то, что удручает, он пугает. Более того, если философию оставить такой, какая она есть, то в итоге мы получим… Да что в итоге? Всё, что можно было получить, мы уже получили. Философию никто и слушать не желает; философов считают уже не просто учёными третьего сорта, а попросту дураками; философия ничем хоть сколь-нибудь существенным сейчас не занимается; она стала никому не нужным, противным прыщом на могучем теле современной науки. Куда дальше? Как говорится: «Приплыли». И хотя я полностью отдаю себе отчёт в том, что после всех этих слов никто и не подумает даже пальцем пошевелить, я всё-таки знаю: я – не то убожество, что зовётся «современный философ» и моя совесть чиста. Чего и вам желаю.
Настоящий философ
Речь здесь пойдет вовсе не о том, какими качествами должен обладать философ как человек, или что должно случиться, чтобы человек им стал. всё это, хотя и интересно, но уже порядком поднадоело, да и нового я, пожалуй, ничего не скажу. Я буду говорить, прежде всего, о том, что я уже затрагивал ранее, т.е. о демаркациях, а так же о самом общем в оценке любой философии. И говоря о настоящем философе, я, тем самым, буду говорить, в основном, не о содержании, а о форме: о том, как должна подаваться и как выглядеть настоящая философская мысль, теория или система, и чем сие отличается от всего остального. Начну же я с тех самых границ философии, которые, наверняка, не дают вам покоя.
Действительно, отделить философию от обычного «писательства» весьма проблематично. Мы, конечно, можем сказать, что всё, не решающее существующих проблем или не ставящее их, – то не философия (детективы, дамские романы, приключения…) и это мы можем утверждать со всей уверенностью. Но имеется и огромное количество таких книг, которые показывают проблему (а то и решают), но философией их считать не принято. Это Хемингуэй, Чернышевский, Солженицын или даже Хайнлайн и братья Стругацикие (весьма интересные мысли встречаются). Так почему же Достоевский – философ, а Чернышевский нет?