Утро. Ваннаби
Хочешь сказать, что свобода от долга и обязанностей – это благо, настоящая свобода? Не становишься ли ты собственным рабом, обреченным вечно искать неволю, которой не существует, пока ты не решишь ее помыслить? Как ты можешь не отдавать себе отчет в том, что природа такой свободы – лишь плод твоего ума?
Савва Гомул – своему ученику
– Добрый день, Игорь.
– Привет.
– Начнем с, наверное, весьма банального вопроса: всегда ли вы знали, что станете музыкантом?
– На самом деле, для меня давно было очевидно, чем приблизительно я буду заниматься. Это еще в детстве пришло – или делать только то, что мне нравится, или вообще ничего не делать, просто лечь на пол и помереть. Конечно, в то время я об этом думал не совсем так, но уже тогда выворачивало от любой работы, вообще любого неприятного занятия. Если человек делает что-то помимо своей воли – он дурак, и пусть не говорит, что у него нет выбора. Выбор есть всегда, в том или ином смысле.
– Вам не кажется это несколько высокомерным? Отвращение к работе вкупе с возможностью не работать и осуждением людей, не имеющих возможности заниматься своим хобби?
– “Хобби” – нелепое слово. Им называют то, к чему человек стремится всей душой, что он желает делать просто так, для себя. Суть, страсть – эти слова куда лучше подходят. А высокомерным мое отношение мне не кажется. Я ведь искренен, а искренность не бывает плохой. К чему лицемерить и ради обывательского уважения вымучивать из себя слова любви к труду, если труд в его современной форме – это противоестественно? Большинство работающих людей их работа угнетает не своей сложностью, ответственностью и так далее, а только тем, что она бесконечна. За последние два столетия человечество настолько извернулось, чтобы создать рай на земле, что в нем что-то переломалось, и оно теперь само стало заложником этого рукотворного Эдема, и теперь человек треть своей жизни проводит в муках невыносимо чуждого ему занятия, чтобы еще треть судорожно пытаться почувствовать жизнь за пределами клетки своей рутины. Еще одну треть он спит, уставший от этого бега в колесе, эскалации ради эскалации. Всем, кто говорит, что мои тексты нездоровы, безумны, депрессивны и так далее, я предлагаю взглянуть на их жизнь и ужаснуться. Где еще вы найдете больше безумия и меньше здоровья?
– Но разве это был их выбор? Да, со стороны мир может казаться ненормальным, но человек ведь ко всему привыкает, так зачем обличать жизнь, если изменить ничего нельзя?
– Ну как это нельзя? Если твое существование тебя не устраивает, у тебя всегда остается один последний выбор. Я ни к чему не призываю, кроме как к тому, чтобы помнить о наличии такого выбора и стараться сделать все, чтобы к нему не пришлось прибегнуть. Но если уж загнали в угол – не бойся и уходи на своих условиях. Пока твой разум и тело тебе подчиняются, ты волен не быть рабом обстоятельств.
– Как у вас получается сочетать столь радикальные и нигилистические взгляды с жизнью обывателя? Вы наверняка знаете, что многих ваших слушателей задевает и разочаровывает подобный контраст между Гробовым-музыкантом и Гробовым-человеком.
– Конечно разочаровывает. Не имеет значения, где я нахожусь и что делаю – они всегда ожидают увидеть траурного фрика, босого, в кожаном пальто до пяток и со всклокоченными патлами над размалеванной рожей. Они думают, что я ем крыс на завтрак, обедаю водкой, а на ужин у меня – шприц с метадоном, что я не сплю и не чувствую боли, живу на улице в мусорных баках или в лесу, там же – пишу философские трактаты при свете витых черных свечей, что половину времени я под кайфом, а другую половину – в сомнамбулическом состоянии. Ну как же, какой еще человек может писать такие песни? Он просто не имеет права жить иначе, быть кем-то кроме маньяка, юродивого или психопата! Конечно, далеко не все такие. Это не самая большая часть аудитории, но, так уж получилось, самая активная. Они еще слишком молоды или наивны, чтобы воспринимать что-то помимо открытого и простого, как пьяный панк, бунта. Для них тексты – это что-то вроде клевой шизофазии, а я – уматный псих, слушать которого – круто. Другая часть публики настроена куда более открыто – с ними можно говорить, они могут воспринимать там что-то и оставлять для себя. Любой нормальный человек понимает, что артист на сцене и в жизни – далеко не всегда одно и то же, если это не поп-певичка, дворовой рэпер или залитый говнарь. Все просто – для меня, например, физически невозможно жить постоянно в том состоянии, в котором я пишу тексты и записываю песни на студии. Шаманы не всегда могут говорить с духами, йоги не проводят всю жизнь в медитации, маньяки лишь иногда чувствуют багровый прилив. Если попытаться жить на грани буквально каждую минуту – сгоришь за пару месяцев. Любой сгорит. И нет тут никаких “переломаться, выйти на другой уровень”. На другие уровни выходят не в состоянии нагнетаемого безумия, когда в голове – гекатомбы и ядерные взрывы, и сосуды лопаются – как пулеметы трещат, а через долгие размышления, переживания. Ну или после резкого удара, когда тебя выворачивает наизнанку просто за секунду. Но если выворачиваться долго и мучительно – всего лишь поедешь крышей, и тогда уже будешь писать действительно самую настоящую шизофазию. Впрочем, отмороженные фанаты никаких перемен и не заметят, наверное.
– Вы недавно были с туром в США и некоторых европейских странах. Остро ли вы ощущаете разницу между уровнем жизни там и уровнем жизни здесь? Не хотели бы вы эмигрировать куда-то, где, возможно, для творчества созданы лучшие условия, чем у нас?
– Тут немного запутанный ответ. Вообще – у нас нет никаких условий, никакой жизни, одно только оголенное выживание, пляска на углях под светом оскаленной ненависти, каждый день – как на бой, как в последнюю атаку. Случиться может вообще что угодно, и ни один закон ничего не будет значить, если так будет выгодно сильным мира сего. Какая тут может быть надежда на завтра, если этого завтра вообще может не случиться? Тоже своего рода постоянный стресс, тоже в каком-то смысле жизнь на грани. Но это только на первый взгляд – местные реалии. В определенный момент жизни обязательно приходит мысль, что все эти бандиты, гопники, компрадорская власть, неустроенность, коррупция, жестокость, злоба – это есть везде; где-то – больше, чем в других местах, но все это все равно чепуха по сравнению с тем, что ты носишь в себе сам. От себя никуда не деться, страх собственных мыслей найдет человека где угодно, найдет, схватит и задушит, и человек сам себя доведет до такого состояния, что черт перекрестится. И твои бывшие проблемы с властями, бюрократия, плохие условия жизни, ложь, пропаганда, оппортунизм окружающих – как воспоминания умирающего пророка новой мировой религии о юношеских неудачах с девушками. Он, возможно, так и добился ни одной в своей жизни, но перед ним встало нечто настолько большее, что… Да о чем тут говорить вообще!
– Неоднократно в песнях вашей группы так или иначе фигурировала тема суицида. В некоторых он преподносится как универсальный ответ на любой вопрос о смысле жизни; в других – как ужасный финал для сломавшихся людей; в третьих – как что-то наподобие акта причащения, особого ритуала; в четвертых – как веселый праздник для всех и каждого. Вы чувствуете ответственность?
– За что? За чужие жизни? Не знаю, как вы это воспримете, но если человек настолько глуп и податлив, что покончил с собой только лишь оттого, что об этом спел какой-то чувак, то, возможно, оно так даже лучше. Лишить себя жизни или нет – самый серьезный и важный выбор, что может стоять перед тобой. Не нужно сакрализировать жизнь, уверяя, что она ценна сама по себе; как не нужно и резать вены из-за каких-то мелких неурядиц. Меня смешат самоубийцы, которых уволили с работы, бросила девушка, прилюдно унизили и тому подобное. Суицид – это чудовищный адский молот, которым ты можешь заехать по абсолютно любой безумной ситуации в жизни, сводя игру к ничьей. А ты этой трехметровой кувалдой по гвоздю ударил. Стоило оно того? Еще, конечно, достойно уважения самоубийство такое, которое просто потому, что “а почему бы и нет, ведь в этом нет ничего чуждого человеку”. Когда ты идешь по тропе над пропастью и не боишься упасть – все, смерти для тебя больше не существует, она ничего не значит. Ты поборол в себе человека с сознанием и инстинктами и стал чем-то намного большим. Теперь можно шагнуть в сторону, раз это все равно уже ничего не значит для тебя. Но иногда у меня все же мелькают мысли о том, что именно суицид – самое яркое подтверждение ошибочности человеческого существа. Я представляю забившееся в угол своей огромной драгоценной норы бессмысленное животное, которое наелось стирального порошка и теперь вот лежит на полу все такое скрюченное и изломанное. Что же не так с существом, решения которого настолько противоречат его природной сути? Это очень страшно на самом деле.
– Как вы вообще относитесь к распространенному мнению о том, что в ваших текстах одна только чернуха, депрессняк и ненависть?
– Решительно не согласен с таким мнением. Вот прямо сейчас искренне уверяю, что песни пишу только о хорошем – о любви, свете и радости. То есть о том, каково – когда всего этого нет, или когда оно в тебе рождается, но затем умирает, и ты сам умираешь без этого добра, пожирая себя изнутри, один на один с этой гнилью и ненавистью к себе, за то, что ты не такой, каким должен быть. Вот так вот.
Вечер. И Иуда пьет
Идем спокойно, ибо мир – простец.
И ложью лиц прикроем ложь сердец.
Уильям Шекспир, “Макбет”
Чем бы для меня ни был выбор согласиться на это – необходимостью, сиюминутным порывом, риском на грани поиска смерти, безразличием и ленью оспорить то, что мне было предложено, сомнительной с этической точки зрения директивой руководства – это в любом случае совершенно нерелевантно для текущей ситуации, так или иначе что-то было причиной, вызвавшей следствие, которое в свою очередь станет для чего-то причиной – если я надолго, вплоть до нескольких минут, что в моем состоянии уже довольно долго, поскольку открывает невероятный временной простор для раскладывания мыслей внутри головы, задумываюсь об этой уходящей в обе стороны от меня в условную бесконечность причинно-следственности, на самом отдаленном краю сознания, где располагается малочисленная группа странных и замедленных нейронов, подобных нескольким оставшимся жителям заброшенной деревушки, между которыми из-за ограниченности социального круга и оторванности от мира возникли причудливые и местами пугающие отношения, вот именно в таком месте на считанные мгновения появляется – скорее даже проносится мимо, лишь слегка задев сенсоры восприятия – необъяснимое чувство тотального дежавю, как порой бывает при легком психозе от некоторых веществ, или при слишком частом нахождении в одной и той же нейромодели, мысль о чем доставляла дискомфорт из-за понимания, как же долго мы уже работаем над этим проектом, но я не боялся думать о том (и не избегал подобных мыслей нарочно по другим причинам), что некоторые нынешние симптомы могут быть вызваны именно употреблением, мне было просто лень размышлять на эту тему, ведь она изначально казалась не имеющей значения для текущего момента, и вероятность того, что анализ конкретно этой причинно-следственной связи принесет какие-либо позитивные или ценные выводы, была весьма низкой, однако от точной оценки степени вероятности я тоже воздерживался, потому что интуитивно ощущал, что данная оценка не будет стоить потраченной на нее энергии, ведь наверняка окажется близкой к интуитивно предполагаемой; и лишь только беглый подсчет сил, которые необходимо затратить для подобной оценки, был сколько-нибудь интересен в связи с этим контекстом, или, скорее, системой, а точнее – с суммой элементов мышления, связанных с упомянутой темой. Желание вспомнить слово, наиболее полно описывающее все связанные элементы чего-либо, было чуть слабее среднего, и не спешило навязываться, лишь слегка щекотало лобную долю, и не составляло труда его отогнать. Определенно, в данный момент я был под воздействием чего-то, чьи эффекты были достаточно новыми и выделяющимися, чтобы я их вообще заметил, но относительная лабильность позволяла сделать вывод, что вещество не было в высокой степени психоактивным. Однако дежавю, хоть и длилось совсем недолго, впечатляло своей всеохватностью.
Вот, начало. Моргнуть – постараться моргнуть так, как раньше не моргал, провалено. Веки все еще расходятся, но я уже понимаю, что так уже было, резкий порыв придумать уникальную комбинацию букв, вероятность существования которой до моего решения стыдно было назвать даже статистической погрешностью, провалено. Стойкое ощущение, что мысли идут более-менее одним путем, и я, несомненно, уже так делал. Тысячи раз. Если взять все наборы букв за все разы, что я так, как мне кажется (впрочем, скорее ближе к “почти уверен, что”), делал, и сложить их в идеально ровную стопку, ее высота составит никак не меньше пятиэтажного дома, и если, находясь над этой стопкой, метко сплюнуть ровно вниз, в любое пустое место между буквами в этой комбинации букв, и принять, что на слюну не воздействуют никакие другие силы помимо силы притяжения, а ее диаметр меньше пустого межбуквенного пространства в самом верхнем (плоском в таком представлении) слое, то плевок долетит до земли, не задев внутренние стенки пятиэтажной стопки, настолько эти комбинации (наверняка) были одинаковы, эти пять этажей единообразия. Веки раскрылись уже до середины, полностью обнажив круг зрачка. Накинулось визуальное восприятие: свет отражался от предметов и бомбардировал глаза информацией, каждая малейшая деталь которой была, несомненно, уже некогда воспринятой, и теперь намеренно искажалась. Каждая точка каждого предмета имела несколько радиусов кривизны, неподвижные предметы отдалялись или приближались, угол зрения смещался на 90 градусов. Все бесполезно, ощущение очередного повторения не уходило. Со стороны потолка – тонкого настила, служащего полом для, если я правильно понял, чердака, донеслись первые звуковые волны сухого и отчетливого, резкого стука первого шага из серии в, скорее всего, четыре-шесть шагов; предполагаю, что пауза между вторым-третьим или третьим-четвертым шагами будет чуть дольше. Почему? Замедление скорости шага? В такой короткой серии вероятнее необходимость чуть удлинить шаг в связи с переступанием через что-либо, что мешает поставить ногу ближе. Пока начинающее раздражать своей нелогичностью и обезоруживающей уверенностью дежавю укреплялось, веки почти полностью разомкнулись, стоп-кадр был в стиле “человек, еще не совсем проснувшийся, но уже съевший завтрак и сделавший зарядку, и теперь готовящийся принять холодный душ, ведь он хочет верить, что стрессовые воздействия на организм по утрам помогают ему быстрее просыпаться, нужда в чем обусловлена страданиями, связанными с трудностью пробуждения, и уже начинающими влиять на психику”. Правый глаз заканчивал маневр слегка быстрее, и мелькнуло желание проанализировать причины, вспомнить, не начал ли он моргание тоже раньше, что в свою очередь тоже вызовет вопросы, однако дальнейшее исследование второй трети стука первого шага (не третьей из-за довольно высокого потолка и низкой температуры в комнате, где я находился – по ощущениям, не выше шестнадцати градусов по Цельсию) полностью вытеснило это желание. Судя по новой информации, длина препятствия составит от сорока до сорока пяти сантиметров, и отклонение от траектории вправо составит не более восемнадцати градусов. Мы имеем предполагаемые высоту, ширину и несколько параметров кривизны препятствия, и в голову приходит двадцать два возможных варианта того, чем является препятствие, а также – чем вызвана нервозность шагающего и какова цель его передвижения. Моргание завершено. Прогоняя через ситуацию каждый из двадцати двух вариантов, я не могу избавиться от уверенности, что мне уже до чертиков надоело это делать, будто действие не то чтобы не было уникальным сейчас, но проживание этого момента как бы очень растянулось и закольцевалось, что и вызывало синдром ложной памяти. Прежде, чем очередной приступ (инцидент, случай проявления, раз) закончился, я успел услышать второй шаг и сократить количество вариантов до семи.
Это правда, что изменение (в сторону усложнения) текстуры катализатора без изменения его размера положительно влияет на скорость протекания реакции за счет увеличения активной площади соприкосновения? Определенно, да. Судя по содержанию в гараже, что через стену от этой комнаты, угарного газа, и по скорости наполнения им гаража, в конвертере автомобиля используется катализатор с недостаточно пористой поверхностью, и было бы наивно полагать, что те женские ноги, что наверху как раз собираются сделать третий шаг в серии из четырех, переступая неподвижное тело, ездят на одном из подходящих под примерные параметры катализатора автомобиле. Остается четыре варианта. В ожидании четвертого шага и окончательного угла постановки ступни и переноса веса, либо каких-нибудь других подсказок, можно задуматься о моем любопытном положении, его плюсах и минусах.
Альфа полагает, будто сейчас мы договоримся об оплате за сведения о местонахождении Ворона, но – если она не совсем идиотка – имеет в виду, что я могу быть двойным агентом, и попытаюсь под видом выдачи Ворона больше узнать о том, насколько группа Альфы продвинулась в поисках фрагментов, поэтому мне необходимо прямо заявить ей, что это и есть мое настоящее задание, и я готов передать наверх дезинформацию о ее группе, и когда штаб сделает ход исходя из этой дезинформации и просчитается, еще этого не зная, Альфа поверит в истинность моих намерений по уничтожению агентства, что даст мне полноценный доступ к ее исследованию, и при этом позволит мне не скомпрометировать себя, когда Альфа сама мне предложит вернуться в штаб и выдать руководству уже реальную стратегическую информацию, которую она готова разменять на то, чтобы получить доступ к долгоиграющим планам касательно ее группы, о которых я не знал до этого, что и необходимо от меня штабу, планирующему под видом этих самых планов на перспективу скормить Альфе и ее отряду такую дезу, что вскоре исследовать можно будет только их прах и легкий дымок над ним.
А вот и четвертый шаг – ничего особенного, похоже, что она склонилась над телом и рассматривает что-то, выпавшее из кармана. Легкий звон цепочки, когда она поднимает предмет – по продолжительности и тону звука становится понятно, что это такое, а заодно – и кто лежит на чердаке. Впрочем, и раньше было очевидно, что версия с его внезапным уходом из проекта не выдерживает критики. А вот машина у него совсем другая, что дает нам в остатке один вариант, объясняющий все здесь произошедшее. Но говорить о нем вслух я, само собой, не буду. Никто не любит слишком умных четверных агентов. Интересно, на какой части тела Альфы набита их отличительная татуировка? Было бы весьма забавно, если бы ответ был неочевиден, но мне все равно представился бы шанс узнать его. Впрочем, я ведь ее саму еще даже не видел. Хотя Ворон, видевший ее мельком, кажется, упоминал фигуристую блондинку в строгом черном костюме.
Единственный минус моего положения лишен двусмысленности: если Альфа не купится на эту игру, меня убьют – не физически, конечно, здесь это невозможно, но они вполне способны перегрузить мой сигнал, и из нейромодели мое сознание в тело уже не вернется, что равносильно смерти. Единственный же плюс весьма прозаичен – в случае успеха никто не будет знать наверняка, какова моя истинная лояльность, что даст мне какое-то время. Время все взвесить и сделать выбор.
День. Краткий список возможных объектов поклонения
They all been living a lie
Because they worship the wealth
More than they do their false god
nothing,nowhere. – Gutter
Техник устало потянулся. Предыдущая нейрозапись оказалась довольно длинной, и он почти успел заснуть. А ведь следующая будет тоже весьма утомительной – он уже помнил ее почти наизусть, как и многие другие. Начальство что-то коротко обсудило и дало команду включать пятый фрагмент. Техник привычным, доведенным до автоматизма движением вывел библиотеку, и воспроизведение началось.
“Поверь в себя. Поверь в связи, которые поддерживают и помогают, поверь в память, что будет жить вечно и не имеет цены. Поверь в развитие, ускорение которого всем нам безусловно необходимо поддерживать на том же уровне. Поверь в движения тела, и что они дают тебе восприятие материи и взаимодействие с ней, поверь в речь, величайший инструмент человека, который вовсе не деградирует, поверь в исследование мира, ведь оно расширит твой кругозор, откроет невиданные горизонты возможностей, поверь в рефлексию, без которой нельзя помыслить эффективную реструктуризацию мышления. Поверь в деньги, поверь в популярность, поверь в статус – ведь они позволяют поддерживать иерархию, а без нее не было бы самого общества. Поверь в свое перспективное, блестящее будущее, и что его воплощение в настоящее зависит именно от тебя. Поверь в ценности своих родителей, ведь что-то должно быть базой, поверь в бунт против них, который обозначит твою индивидуальность и независимость, поверь в бунт против бунта, ведь проникать в бесконечные слои одного и того же конфликта со все новых позиций и с новыми аргументами – это так завораживающе головокружительно. Поверь в высокие идеалы, за которые можно было бы убить и умереть, ведь необходимо нечто возвысить над всеобщим практичным цинизмом, чтобы осознать его ущербность, пусть даже не из-за цинизма самого по себе, но из-за его всеобщности. И поверь в то, что существует система – такая, с которой можно бороться, даже если борьба заключается лишь в попытках сформулировать суть и злой умысел системы и очертить ее границы. Поверь в первую любовь, безоглядно, еще не понимая, что ей нельзя не поверить впервые, и поверь, что она была лишь первой, но не той самой. Поверь в искренность, как будто то, что ты думаешь – это то, что ты говоришь, поверь в понимание, словно то, что ты говоришь – это то, что от тебя слышат, поверь в свою исключительность, логически вытекающую из того, что ты воспринимаешь мир вокруг себя, а не себя в мире, поверь в то, что каждый уникален в своей исключительности, поверь в то, что к каждому просто нужен особый подход. Поверь в общество и его безусловную разумность, несомненно присущую такому сложному в своем устройстве механизму, ну никак не могущему быть чем-то хаотичным и ребяческим, поверь в любящую каждого родину – эти неотчуждаемые от сердца пейзажи и привычный климат, поверь в единую нацию – монолит культуры, традиций и образа жизни, поверь в семью как колыбель благополучия и надежности, поверь, что друзья – это навсегда, а не ради взаимовыгодного общения, поверь во вторую любовь, поверь, что она многому тебя научила, поверь в науку и достижения прогресса, вырвавшие нас из мрака и ужаса выживания во враждебном мире, и совсем ничего не потребовавшие взамен, поверь в то, что религия в чем-то права, что что-то там определенно есть, и на всякий случай стоит соблюдать самые простые обряды. Поверь, что нужный путь можно найти, что смысл существует, что рано или поздно мы поймем некий замысел или истинную природу всех вещей, а как же иначе. Поверь в здоровье и долголетие, ведь с ними ты, быть может, дотянешь до момента, когда станет не нужно умирать, поверь в удовольствие и наслаждение, ведь это хорошо и приятно, а значит и правильно, поверь в баланс и гармонию, и что ты можешь их достичь. Поверь в волю и дисциплину, без которых невозможно оставаться полноценным человеком, поверь, что планировать будущее и рационально подходить к жизни – это правильно, поверь, что жить настоящим и получать простое и гарантированное удовольствие – это тоже правильно, просто по-другому. Поверь в адекватность, поверь во взгляд на схватку сверху, поверь в то, что в чем-то ошибаются правые, а в чем-то – левые. Поверь в свободу: слова, мысли, рода деятельности, выбора, свободу от выбора. Поверь в права и равенство: возможностей, результата, перед богом, перед законом. Поверь, что прошлое и будущее существуют, поверь в причинно-следственные связи, поверь в логику и методы познания. Поверь в любую философскую концепцию, которая лучше подходит к твоему жизненному опыту. Поверь в работу, необходимую для оплаты развлечений, и в той же степени поверь в развлечения, необходимые для отдыха от работы. Поверь, что это ты делаешь оптимальный выбор в сложившихся обстоятельствах, а не обстоятельства диктуют тебе варианты и указывают на оптимальный. Поверь в банальности, общие места и поверхностную выборку аспектов жизни, в которые можно поверить. Поверь, что этот список не может закончиться. Поверь в вялую ежедневную апатию ожидания, когда почти кайфуешь от того, что позволяешь каждой возможности каждую секунду проходить мимо, в уверенности, что можешь ухватить каждую последующую, поверь в статьи о способах борьбы с постоянным стрессом. Поверь в то, что ты и не должен был оправдать чьи-то ожидания. Поверь в идею выбраться из клетки когда-нибудь попозже, когда все будет стабильно с деньгами. Поверь в безмолвное поклонение потреблению продуктов, услуг и информации, выданное за счастье. Поверь, что у всего должны быть стандарты и нормы, необходимые для сохранения цивилизации, поверь в унификацию и уравниловку, иначе система управления рухнет. Поверь в то, что работаешь за деньги, но твою душу никому не купить. Поверь в очередную новую жизнь – с нового года, с первого числа, с понедельника, с завтра, сразу после просмотра еще буквально одного ролика на ютюбе. Поверь, что раньше было лучше, или что завтра все может стать лучше, а даже если не станет – будет казаться, что сейчас было лучше, значит, не так все плохо. Поверь в обучение на дому, поверь в саморазвитие с безграничным выбором курсов, тренингов, мотивационных книг и научно-популярных подкастов. Поверь, что это ты сам вышел из гонки за деньгами и успехом, а не тебя дисквалифицировали, поверь, что отказ от участия в цирковом процессе потребления и бесконечной стимуляции ты сделал осознанно, поверь, что это пойдет тебе на пользу. Поверь в маленький, но стабильный процент с депозита в банке. Поверь, что эта рассрочка беспроцентная, и это реально выгодно. Поверь в скидки на приставки и вафельницы в черную пятницу, поверь в экономию на купонах и картах покупателя. Поверь, что тебе нужны восемь камер в телефоне. Поверь, что кинокомиксы тебя развлекают, ничего не требуя от тебя. Поверь, что выучишь еще какой-нибудь иностранный язык, или хотя бы не забудешь тот, что уже выучил, потому что будешь практиковаться. Поверь в действие алкоголя и веществ, ведь это правда работает – ты же ощущаешь, с этим не поспоришь. Поверь, что тебя кто-то любит безусловно – ну хотя бы родители, так ведь заложено природой. Поверь в черт-знает-какую-по-счету-да-и-важно-ли-какую-любовь, ведь в этот раз все по-настоящему, совсем-совсем иначе. Поверь в секс без обязательств как удобный способ удовлетворения потребностей. Поверь в интернет и полный свободный доступ к любым знаниям, стоит только руку протянуть, и не важно, что ты тянешься лишь к знакомым местам – ты ведь можешь изменить это в любой момент. Поверь в драматические сериалы с их прорывными концепциями, крутой операторской работой и мощной проработкой персонажей. Поверь в саркастичные мультики, позволяющие тебе посмеяться над собой, как будто это не ты. Поверь в то, что теперь никто не вынужден быть совсем одинок. Поверь, что ирония действительно защищает от страха безыдейности. Поверь в то, что огромные сборы ремейков всего подряд – это нормально, культура всегда переосмысляла то, что было прежде, а массовая культура – это тоже культура. Поверь в институт брака, ведь твой брак обязательно будет счастливым и благополучным, поверь, что сделаешь для этого все необходимое. Поверь в безбрачие и полигамность, ведь это свобода от ненужных обязательств, это естественная вещь в природе. Поверь, что, заведя детей, ты продолжишь свой род, передашь наследие и воспитаешь действительно достойных людей, ведь ты знаешь, что хорошо, а что – плохо, и ничто не сравнится с радостью и гордостью за то самое чудесное, что ты сделал в жизни. Поверь в чайлд-фри, ведь зачем ограничивать себя, увеличивать и без того огромное население планеты, потакать примитивным инстинктам и рисковать, что твой ребенок родится больным, или разочарует тебя, или будет несчастен. Поверь, что может быть что-то между белым и черным, но при этом – не одного из оттенков серого. Поверь в рост экономики и все новые блага для масс. Поверь в роботизацию без социальных коллапсов, успешную колонизацию космоса, дружественный искусственный интеллект и идеальный подбор музыки на основе твоих предпочтений. Поверь, что новый стикерпак еще точнее передает твои эмоции. Поверь в тысячи каналов по телику, такие разные и такие увлекательные. Поверь, что счастье – это подчинение всем своим потребностям от мала до велика, от низменных до возвышенных, потакание тем желаниям, что не были ограничены ради достижения уверенности, что ты можешь себя ограничивать в своих желаниях во благо более рациональных и достойных целей, которые тоже являются частью этой концепции ублажения эго путем маскировочной диверсификации и стратификации своих интересов. Поверь, что ты победил, раз никто не может с точностью сказать, каковы правила игры. Поверь, что весь этот поток информации тебе действительно нужен, что он тебе действительно нравится, что ты действительно можешь его остановить. Поверь, что можно ссать на поп-культуру и не стать ее частью, когда поп-культура – это как раз ссать на поп-культуру. Поверь, что нельзя не быть постмодерном, когда постмодерн постановил, что любые попытки выйти за рамки постмодерна – это его разновидность. Поверь, что нельзя отмыться от иронии, когда все знают, что любое неироничное высказывание может быть таковым намеренно иронично, и обратное не доказать, можно лишь в процессе удостоиться звания магистра иронии. Поверь в безусловный базовый доход, ведь ты этого заслуживаешь, как никто другой. Поверь в длинные скучные книги, в которых события и персонажи – декорации для прямолинейных размышлений автора. Поверь в беспроводную зарядку твоего смартфона по воздуху – ведь это главный научный рубеж, который нужно преодолеть в первую очередь. Поверь, что можно получить власть, деньги и известность, но не скатиться. Поверь в агентства по поиску квартиры, работы, соулмэйта, смысла жизни. Поверь в прозрачную и подконтрольную избирателям политическую власть, полная иллюзия прозрачности и подконтрольности которой скрывает нечто закулисное, сионистское, внеземное и так далее. Поверь, что борьба с дискриминацией и движения за равноправие, толерантность, многообразие, отъем привилегий у привилегированных не будут сожраны, извращены и переварены богом прибыли, нет-нет. Поверь в идеальный эскапизм, когда постулируется невозможность выразить субъективное восприятие реальности, и это используется как оправдание для любого отстранения, поверь, что ничью волю и свободу нельзя отнять. Поверь в отсутствие объективности как в аксиому. Поверь в какую-нибудь идентичность, полагая, что вместе вы сильнее, поверь, что это вовсе не значит, что вами проще управлять. Поверь в волну тревожностей, депрессий, биполярных расстройств, СДВГ, синдромов Аспергера и прочих психических особенностей, никаким образом не связанную с романтизацией образа психически нездорового человека, никак не относящейся к бесконечному поиску массовой контркультурой все новых осей отклонения от какой-либо нормы. Поверь в эффектный образ на основе дефективной внешности. Поверь в мастурбацию на бывшую под Dark Lotus. Поверь в фастфуд с приготовлением бургеров на огне вместо разморозки в микроволновке. Поверь в то, что все просто, нужно лишь расслабиться. Поверь в контролируемый дауншифтинг на пару месяцев, чтобы потом ощутить все в сравнении. Поверь, что нет никакой опасности в том, что мир все больше ускоряется. Поверь в творческую пользу марихуанового мышления. Поверь, что можно удержаться где-то между “я этого хочу” и “мне это необходимо”. Поверь, что есть какой-то способ эффективно бороться с чем-то – эффективная борьба с чем делает борьбу своей частью – не позволяя этой борьбе стать частью этого чего-то, развлечения, например. Поверь в то, что быть заурядным помощником гениального социопата – тоже неплохо, и тоже имеет смысл. Поверь в скрытый смысл фильмов Кубрика, третьего сезона “Твин Пикс”, текстов группы Чернозем, чего угодно еще. Поверь в бессилие человека перед сложностью структуры реальности. Поверь в симуляцию – так ты не проиграешь в любом случае. Поверь, что тупое перечисление случайного всего подряд с саркастическим подтекстом может что-то кому-то объяснить. Поверь в творчество как выход из клетки собственных переживаний, пока это еще работает. Поверь в какой-нибудь способ изменить мир, и это даст тебе волю к жизни, если изменение мира для тебя так важно. Поверь в массовую иллюзию счастья в индивидуальном воображаемом мире как панацею от конфликтов. Поверь в слияние со всем сущим и помещение вселенной в собственный разум. Поверь в квантовую запутанность, поверь в многомировую интерпретацию. Поверь в то, чего не можешь вообразить, чтобы стать чем-то большим. Поверь в жизнь. Найди святыню для поклонения, в ценность и смысл которой можешь поверить… Или перестань существовать.”