Это была невероятная удача. Стало быть, неуловимая улица все же существовала! Немудрено, что никто о ней не знал – это был скорее переулок третьестепенной значимости, нежели полноценная улица.
Как бы там ни было, она нашлась!
Вокруг не было ни души. Вниз по улице виднелось крыльцо из двух ступенек и более чем скромного навеса. С обеих сторон принца обступали высокие серые стены. Каждый последующий этаж выступал над предыдущим и последние, третьи, почти смыкались, оставляя лишь одну холодную полоску утреннего неба. Странно, но ни на одной из стен не было окон. Весь этот закоулок казался вызывающе неуместным для приветливой желтовато-коричневой Саджии и ее ярких черепиц цветов кобальта и кирпича.
Принц бросил прощальный взгляд на город за своей спиной, стараясь запомнить, откуда он пришел. Не теряя больше времени, он подошел к одинокому крыльцу и постучал. Дверь со скрипом отворилась ему навстречу, и он от неожиданности немного отпрянул.
Ему открылась полутемная прихожая. Принц настороженно шагнул внутрь и позвал:
– Сказочник! Вы здесь?
Тишина.
Он сделал несколько аккуратных шагов внутрь и тут услышал резкий стук – дверь захлопнулась. Принц метнулся в сторону выхода и толкнул дверь от себя. Она легко поддалась. Его взору открылась уже знакомая серая улочка. Принц укорил себя за недомыслие – похоже, он начинал вздрагивать от всякой тени. Отчего так пугаться обыкновенного сквозняка?
Он плавно притворил за собою дверь и снова направился вглубь прихожей. Странно, подумал он, неуютно ежась, откуда брался свет? Кругом не было ни свечи, ни единого окна. Казалось бы, перекрыв единственный выход, он должен был очутиться в кромешной темноте, однако в прихожей даже как будто бы стало заметно светлее. На дальнем конце комнаты Принц различил лестницу, ведущую наверх. Он никогда прежде не встречал такой странной планировки.
Делать было нечего, и Принц, храбрясь из последних сил, взобрался по лестнице на второй этаж. Ему открылся непротяженный коридор с тремя дверьми – две по обе руки, одна в конце на дальней стене. Последняя была приоткрыта, и в щелку просачивался солнечный свет.
Принцу стало тяжело дышать, как будто он только что преодолел сразу все лестницы замка на горе. Жадно глотая ртом воздух, он оперся на стену и попытался прийти в себя, но нервы его не слушались. Спина покрылась испариной, на лбу выступили капельки пота. Он возненавидел себя за эту слабость и закрыл глаза, пытаясь успокоиться, но голова предательски закружилась, и он чуть было не потерял равновесие. Словно двигаясь под водой, Принц в беспамятстве преодолел дюжину ярдов, отделявшую его от приоткрытой двери, и абсурдно влетел внутрь, ударяя дверью о стену. Он оказался в тесном кабинете, вдоль трех стен которого ютились плотно заставленные книжные полки, подпиравшие собою потолок. В центре комнаты дубовой громадой водрузился массивный письменный стол, а за столом в своем неизменном цилиндре сидел Сказочник. Одна его рука, облаченная в перчатку, сжимала перо; другая, так же сокрытая под замшей, покоилась на листе бумаги, наполовину исписанном.
Сказочник поднял глаза.
– Вы опоздали, – заметил он.
Как Принц сочинил не ту сказку
Принц растерянно застыл на входе.
– Садитесь, – холодно распорядился Сказочник, указывая на стул напротив.
Принца не пришлось уговаривать – он с изможденной признательностью повиновался.
– Итак. На моих часах сейчас восемь минут одиннадцатого, – Сказочник поднял со стола позолоченный хронометр и небрежно развернул его циферблат к Принцу. – Чем вы объясните свое опоздание?
Он сощурил свои глаза в неодобрительном ожидании. Принц усилием воли заставил себя вернуться к реальности.
– Оно не так велико, – хрипло возразил он.
– И все же, – не согласился Сказочник.
– Я чудом нашел улицу Лудильщиков, —Принц попытался оправдаться. – Никто из местных даже не слышал о такой.
– Чудом? – неожиданно рассмеялся его работодатель, откидываясь на спинку стула. – Чудом? Право же, вы пресмешно порою шутите! Чудом!
– А как иначе объяснить мои скитания? – оскорбился Принц. – Я не нашел ее ни на одной карте!
– Верно! И как вам моя демонстрация?
– Демонстрация? – не понял Принц. – Что вы продемонстрировали?
– Поймете потом, – отмахнулся Сказочник. Порицание исчезло из его тона, но теперь в нем появилось нечто новое. Принц силился дать определение этому новому оттенку в речи Сказочника. Благожелательное пренебрежение? Снисходительная важность? Как быстро он мог менять свои маски? Каким человеком он был?
– Сегодня вы начнете трудиться на меня, – сообщил Сказочник. Принц кивнул.
– Вам наверняка хочется поскорее написать о чем-нибудь личном, – внезапно сказал Сказочник.
Принц озадаченно повел бровью:
– По правде сказать, – признался он, – я еще не определился с предметом первой истории.
– И второй, стало быть, тоже? – улыбнулся Сказочник, щуря свои узкие глаза. Принц не совсем понял, не упустил ли он сарказм, и на всякий случай улыбнулся в ответ. Вышло не очень убедительно.
– Тем не менее, зная вас, – невозмутимо продолжил Сказочник, – я предположу, что вам захочется излить душу.
Он сделал предостерегающий жест.
– Но погодите, не стоит спешить, вам еще слишком рано писать о себе. Начните с окружающего мира, с чего-то, к чему вы неравнодушны. Почувствуйте перо. О, я не сомневаюсь, что вы много писали и до нашего знакомства и, боюсь об заклад, писали хорошо, но сказочный жанр для вас несколько нов. Дайте себе время. Поэкспериментируйте, но сделайте это ответственно. Вдохновитесь какой-нибудь историей.
Принц раздраженно кивнул.
– Ах, вы знаете все это и без меня? – резко спросил Сказочник. Принц закусил губу – неужели досада столь явно отразилась на его лице?
– Я нечасто повторяюсь, но для вас я готов изменить себе, – холодно сказал Сказочник. – Вдохновитесь чужой историей. Не начинайте с сокровенного.
Принцу сделалось даже страшно, и он судорожно кивнул, не совсем понимая, к чему клонит его работодатель. Он боялся, что реагирует недостойно, но тело перестало его слушаться.
– Давайте начнем, – подытожил Сказочник, вставая из-за стола. Принц с некоторой неохотой вынужден был последовать его примеру.
Сказочник извлек старинный на вид ключ с витиеватым узором на головке и пригласил Принца за собой. Они вышли в коридор, и Сказочник отпер ключом одну из дверей – правую, если смотреть от входа. Принц разочарованно выдохнул.
Комната, в которой ему, судя по всему, предстояло работать, была абсолютно пустой, если не считать резного стола из темного дерева, который занимал собою большую часть ее и без того не слишком обширного пространства, и громоздкого стула. В комнате не было окон, и свет создавался двумя канделябрами, каждый из которых держал по три свечки. На столе лежала стопка толстой белой бумаги – целое богатство, неподалеку стояла чернильница, а рядом с ней лежало перо. С пером что-то было не так. Принц не мог сказать, что именно, но оно было каким-то вызывающе необычным и даже… неправильным.
– Не мешкайте, заходите, – Сказочник отрывисто указал в сторону стола.
Принц растерянно посмотрел на своего работодателя.
– И это все? – спросил он, обводя взглядом комнату.
– А на что вы рассчитывали, ваше высочество? – не скрывая издевки, спросил Сказочник. – Что еще требуется хорошему писателю, окромя свеч, пера, чернил, добротной бумаги и порхающих мыслей?
– Пожалуй, ничего, – смешался Принц.
– Тогда что вам препятствует? Что мешает?
– Ничего, – сдался наследник престола Лилии.
– Прошу, – Сказочник еще раз пригласил его внутрь.
Принц, не вполне понимая, отчего же ему так неуютно, настороженно прошел в комнату и медленно провел рукой по столешнице, как будто удостоверяясь, что она настоящая. Он обнаружил, что у стены напротив стола стоял дорогой на вид и массивный хронометр. Его циферблат смотрел прямо на Принца. Стрелки скользили по кругу почти беззвучно.
– Я, честно сказать, думал, что комната будет более обставленной, – выпалил Принц с ядовитой улыбкой.
Сказочник безучастно изучал стену. Принц смущенно отвел глаза и поспешил занять свое место. Почему он вел себя как мальчишка? Куда подевалось его достоинство, что сталось с годами аристократической муштры?
Стул оказался на редкость неудобен, а диковинные резные узоры, свисавшие вдоль кромки стола, чуть-чуть впивались в колени. Принц немного поерзал на месте, пока ему не показалось, что его положение стало немного более сносным. Сказочник с интересом наблюдал за его приготовлениями.
Кое-как устроившись, Принц вопросительно посмотрел на человека в черном.
– Берите перо, – молвил тот.
Принц протянул руку и чуть не вскрикнул, когда его пальцы сомкнулись на обжигающе холодном предмете.
– Оно каменное! – воскликнул он.
– Верно, – кивнул Сказочник.
– Им неудобно писать! —возразил Принц, между тем завороженно разглядывая искусно выполненное опахало, каждая бородка которого была вырезана с невероятной щепетильностью и достоверностью.
– Вы привыкнете, – не согласился Сказочник. – Оно тяжеловато по сравнению с обычными перьями, но им удобно пользоваться.
– А как же оно будет держать чернила? – недоумевал Принц.
– Будет, – заверил его работодатель. – Оно… непростое.
Принц отложил перо и серьезно посмотрел на Сказочника.
– Это ведь шутка, да? Сначала вы добавляете в Контракт этот малозначительный, на первый взгляд, пункт о самостоятельном предоставлении мне всех письменных принадлежностей, а потом с радостью пользуетесь им и подсовываете мне нерабочее перо. И все это для того, чтобы поглядеть, какую я скорчу мину? Я верно вас понимаю? Что ж, будем считать, что ваша шутка удалась. Я, наверное, и правда обеспечил вам неплохое развлечение. Это успех. Браво! А теперь, будьте любезны, дайте мне нормальный инструмент.
Сказочник, хмурясь, выслушал эту тираду Принца, ни разу его не перебив. Повисла тишина. Сказочник задумчиво погладил свою бородку, сложил руки за спиной, посмотрел в пол, переступил с ноги на ногу, посмотрел в сторону. Принц настороженно ждал от него хоть какой-нибудь реакции. Что угодно было бы лучше. Но Сказочник продолжал безмолвствовать. Он зажмурил глаза и сделал глубокий вдох. Он как будто еще не вполне доверял себе и ждал, пока не уляжется овладевший им гнев. Наконец он сделал шаг к столу и, облокотившись на него обеими руками, посмотрел Принц прямо в глаза.
– Я похож на шута? – спросил он ледяным тоном.
– Отнюдь, – прохрипел Принц. В горле у него ни с того ни с сего пересохло.
– Тогда с чего вам подумалось, что я шучу?
– Поймите, вся ситуация… – начал оправдываться Принц.
– Вся ситуация развивается в соответствии с Контрактом, что вы внимательно изучили и ратифицировали своею закорючкою, – оборвал его Сказочник. Его руки сжались в кулаки.
Принц нервно сглотнул.
– И, пытаясь выставить меня шутником, вы оскорбляете меня и ставите под сомнение свою собственную рассудительность.
– Но каменное перо, – повторил Принц, – это же… дикость!
– Это необходимость, – уже спокойнее сказал Сказочник. Его лицо немного прояснилось, гнев отступил. – Я прошу Вас уважать составленное соглашение. Осваивайтесь.
Он резко развернулся на каблуках и вышел, притворив за собою дверь нарочито мягким движением. Так начался первый рабочий день Принца.
День оказался одной продолжительной пыткой. Когда Принц пришел в себя и вознамерился приступить наконец к написанию сказки, он столкнулся сразу с двумя трудностями. Во-первых, он не был уверен в том, что ему дозволено было употребить лежащую на столе бумагу в качестве черновика – уж больно она была хороша. А писать сразу на чистовую Принц категорически не умел. Да и был ли такой писатель? Надобно было испросить бумагу попроще, но одна мысль о том, чтобы выйти наружу и обратиться к Сказочнику, наполняла его почти сверхъестественным ужасом.
Во-вторых, пережитое потрясение выжгло напрочь все зачатки творческой искры. Вдохновение оставило его. Он не мог сосредоточиться ни на одной мысли. В памяти то и дело хаотично всплывали обрывки слов Сказочника. Он советовал вдохновиться какой-нибудь историей? Начать с эксперимента? Ничего путного не шло в голову.
Он подержал перо в руке и попробовал поводить им над столом, имитируя письмо, однако кисть и вправду быстро начала уставать.
Сколько длился его рабочий день? Когда можно было устраивать перерывы? Сколько сейчас времени было? Все ответы ожидали в соседней комнате, то есть в недосягаемости. Тело его словно налилось свинцом и стало настолько чужим, инородным и неуклюжим, что он боялся лишний раз ненароком пошевелиться, чтобы не произвести, не дай бог, ненужный шорох. Казалось, что весь мир был готов развалиться от одного неосторожного вздоха.
А еще этот стул, будь он трижды проклят. Самый абсурдно жесткий и неудобный стул в мире. И стол, то и дело впивающийся в ноги неизвестно для чего прикрепленными к нему завитушками.
Когда жизнь сделалась невыносимой, Принц решил повременить еще немного. И тогда удивительным образом кризис миновал, и он обрел счастливую надежду: Сказочник мог заглянуть к нему сам! Под эгидой смутного ожидания прошли минуты, часы, или даже дни – он уже ни за что не мог поручиться.
Наконец Принца посетила первая вдохновенная мысль. Повинуясь ей, он аккуратно отодвинул стул чуть назад и встал. Он почувствовал приятную пульсацию по всему телу и чуть не упал в попытке сделать первый шаг. Некоторое время он привыкал к этому новому состоянию, как моряк, только что очутившийся на суше после кругосветного плавания. Когда тело начало подчиняться ему более охотно, он походил взад-вперед по комнате и снова почувствовал себя человеком.
Света от свечей вполне хватало для письма, однако стены при таком освещении казались почти черными. Принц подошел поближе к одной из них и попытался понять, какого же она на самом деле цвета, но внезапно дверь скрипнула. Принц вздрогнул и обернулся.
Его надежда осуществилась – на пороге стоял Сказочник. Облегчение тут же сменилось тревогой – что он скажет, увидев, насколько удручающе непродуктивным получился день Принца?
– Вы ни разу не вышли за пять часов. С вами все в порядке? – спросил работодатель.
– Вполне, – ответил Принц.
– Вы ничего не написали, – Сказочник кивнул в сторону стола, на котором лежала до сих пор не тронутая стопка бумаги.
– Я хотел попросить у вас что-нибудь для черновиков, – оправдался Принц. – Бумагу подешевле.
– Чем вас не устраивает эта? Пишите на ней. Недостатка не будет. Я могу предоставить столько бумаги, сколько понадобится. Все, что вы наработаете, вы отдадите мне. Если что-то из этого будет переписано начисто, мы должны будем немедленно уничтожить предыдущую версию.
– Это есть в Контракте? – осторожно поинтересовался Принц.
– Косвенно, – ответил Сказочник.
Они помолчали.
– За углом есть неплохая кофейня, – сказал Сказочник. – Я посоветовал бы вам воспользоваться ею.
– С радостью. А сколько длится мой рабочий день? – осмелился уточнить Принц.
Сказочник пожал плечами.
– Планируйте сами. Вы должны успеть написать требуемое по Контракту число работ. Все остальное – на ваше усмотрение.
Принц воодушевился. Он мог пойти домой и набросать сказку там, а потом перенести ее на чистовую бумагу. Все было так просто!
– Тогда на сегодня я хотел бы закончить, – объявил он. – С вашего позволения, конечно же, – добавил он после небольшой паузы.
– Оно у вас есть, – любезно ответил Сказочник.
Принц в последний раз окинул взглядом комнату и направился к выходу.
– Я буду завтра к одиннадцати, – сообщил он, чувствуя прилив храбрости.
– Пожалуйста, – не стал возражать Сказочник.
– Потушить свечи?
– Нет, не стоит, я сам.
– Благодарю вас.
Принц был уже на лестнице, когда тихий голос настиг его.
– Кстати!
Принц обернулся. Худощавая фигура Сказочника темным силуэтом возникла в дверном проеме, едва выделяясь из окружающего его полусвета.
– Вы не напомните мне, что в Контракте сказано о месте вашей работы? Статья четырнадцать, – вкрадчиво поинтересовался Сказочник.
– Я не помню, – признался Принц.
– А жаль, – пожурила тень. – Там говорится, что вы обязуетесь писать предусмотренные Контрактом произведения исключительно в помещениях, предоставленных работодателем. То есть здесь.
Принцу стало привычно не по себе.
– Я припоминаю, – ответил он.
– Восхитительно! – хихикнул Сказочник. – Зная вас, я предположил, что не будет лишним об этом напомнить.
Принца знобило. Он еле подавил импульс поершиться.
– Не хотелось бы унижать вас периодическими проверками, – продолжил Сказочник, – поэтому давайте договоримся: я вам доверяю, а вы ничего не приносите извне. Кроме идей, разумеется. Сочиняйте и думайте, где вашей душе угодно.
Сказочник удалился. Принц долго смотрел ему вслед, уже который раз боясь пошевелиться.
Принц бродил по улицам Саджии до заката. Только когда город осветился огоньками тысячи фонарей, он вспомнил о еде и наугад выбрал кофейню. Он заставил себя одолеть тарелку остывающего супа и попросил чаю.
Столик напротив заняла пара. Они были неоспоримо и бессовестно влюблены друг в друга, хотя и пытались это скрывать. В ее глазах плясали добродушные чертики, он при всяком удобном случае краснел и смущался. Они разговаривали тихо и почти не касались друг друга, но даже самое ничтожное событие за этим столом приобретало значение, на которое оно просто не имело права. Он передавал ей соль и тут же отдергивал руку, словно боясь обжечься. Она долго не могла умесить на столе тарелку и кружку и, когда ей наконец это удалось, виновато огляделась, будто чувствуя на себя осуждающие взгляды остальных посетителей. Их вызывающее счастье чуть было не заставило Принца в негодовании отвернуться, но он не сумел. Дама была слишком красива. Неприлично прекрасна. Чудесна.
Одиночество сдавило его горло и связало ему руки. Он спешно отвел глаза, понимая, что его пристальное внимание начинало граничить с невежливостью.
Принц представил, что Изабелла сидит напротив. Она улыбается ему, обсуждает с ним Контракт, рекомендует тему его первой сказки. Принц любезно не соглашается и предлагает свою, а она морщит лобик и после минутных раздумий говорит, что это могло бы сработать. Ее глаза серьезны, она дает искренний совет. Он берет ее за руку, и они оба опускают глаза.
Принц мечтательно улыбнулся.
Интересно, о чем беседовали те двое? Он снова украдкой бросил взор на даму. Прядь русых волос живописно выбивалась из прически. То была лишь неряшливость влюбленности? Или нечто большее? Презрение ко всему обыденному, мирскому, пошлому? Ему захотелось очутиться на месте того господина, говорить с ней, смотреть на нее, не чувствуя себя жалким воришкой.
Ее спутник был очень опрятен. Настолько, что Принц испытал к нему острую неприязнь. Неужели у этой пары было столь много общего? Что он думал о музыке? Сколько книг он прочитал за последний месяц?
Принц вышел на улицу и бесцельно побрел по ночному городу. Его изрядно поизносившийся камзол становился слабой защитой от прохладного воздуха. Нужно было купить новый на вознаграждение за первую сказку. Принцу подумалось, что его теперь вряд ли признали бы за своего при дворе. Он не выглядел ухоженным. Его обаяния сейчас не хватило бы и на то, чтобы претендовать на прием даже у самого заштатного провинциального вельможи.
Несмотря на поздний час, жизнь била ключом. Саджиа кишела влюбленными парочками. Они ютились на лавочках, они скромно гуляли в сени домов, держась подальше от более оживленных мест, они видели только друг друга. Они сияли на весь мир, изо всех сил стараясь оставаться невидимыми для чужих глаз. Некоторые держались за руки, некоторые болтали без умолку, некоторым хватало молчаливого присутствия своего возлюбленного.
Принц представлял, что Изабелла идет рядом, что она увлекает его в неприметную книжную лавку, смеется, позволяет ему взять себя за руку, и слушает, слушает, слушает…
Где она была? О чем она думала? Неужели она и вправду закрылась ото всех и никого к себе не подпускала? Значило ли это то, что она не позабыла о нем?
Как он известит ее о долге? Осмелится ли он? Или все же стоило закончить все сказки самому? Он и сам до конца не верил в то, что осмелится претворить свой план в жизнь. Но никто не запрещал ему мечтать, мечтать, мечтать…
Ах, если бы она ждала его не в самом сердце Таливарской твердыни, а где-то еще! Где-то в зачарованном месте, где обитали все эти вездесущие возлюбленные…
Принц посмотрел в ночное небо. Темные очертания облаков проплывали над его головой, одурманенные немигающим притяжением городских фонарей. Одна из теней отделилась от прочих и устремилась навстречу к нему. Ветер наполнял ее паруса, и она неслась сквозь темноту и мрак, скользя по невидимым водам. Принц понимающе улыбнулся дивному видению. Отблески далеких огоньков смазались и превратились в зарождающийся звездопад. А тень все спешила, с каждой секундой становясь все прекраснее.
Неужели? Он, кажется, все же придумал свою первую сказку.
На следующий день Принц пришел на работу немногим позднее, чем девятый удар колокола. Сказочник уже был у себя в кабинете. Он удивленно повел бровью, но ничего не сказал. Он лишь вытащил из кармана вчерашний ключ и проводил Принца на привычное место.
Тот учтиво поблагодарил своего работодателя и, предвкушая день плодотворной работы, уселся за столом. Он взял в руки каменное перо.
Сказочник застыл в дверях, как будто не вполне доверяя Принцу. Принц невозмутимо вытащил из стопки один чистый лист и расположил его перед собой. Он откупорил чернильницу и обмакнул в нее перо. Удивительным образом чернила словно впитались странный наконечник пера, как если бы оно было самым обыкновенным.
Принц поднял глаза. Сказочник, не сказав ни слова, удалился и прикрыл за собой дверь.
Он думал, что, Принц украдкой извлечет написанные где-то еще страницы и примется переписывать из них? Но Принц ценил свое слово, и ему было все равно, как Сказочник будет контролировать его добросовестность.
Все это не имело значения, когда самая настоящая сказка уже была готова сорваться с кончиков его пальцев.
Перо заскрипело по бумаге.
Он написал: