Швартовка лагом
Перед началом практического обучения, Александр показал нам отрывок из «Капитан Рон» и пообещал, что ближе к вечеру каждый из нас сможет швартоваться так же. Фильм хороший, но несколько эпизодов в нём откровенно киношные. Про то, что в реальной жизни произойти не может. Или может, но не так. Для съёмки таких эпизодов используют спецтехнику, спецэффекты, каскадёров и этот эпизод снимают бессчётным количеством дублей, плюс ещё и редактируют с помощью видеоредакторов. Швартовка лагом, по моему стойкому убеждению, была вот таким эпизодом.
В нашем случае ничего этого не было, кроме возможного редактирования эпизода видеоблогером, который мог случайно оказаться вблизи места предполагаемой катастрофы. В общем, вероятность прославиться, стать известными (посмертно) у нас была. Вероятность выжить (если начнём тренироваться) тоже была, но она была очень менее вероятна, чем прославиться.
Не знаю, что думали другие курсанты, а во мне боролись два чувства – было жалко потраченных на практику денег (если откажусь от упражнения, то не сдам на шкипера, т.е. просто потратил деньги) и было жалко яхту (а вдруг разобью). Сумма оплаты за учёбу вместе с сопутствующими расходами была значительно меньше стоимости не новой парусной яхты, но деньги были мои, а яхта – чужая. Поэтому, по многим и этой причине, я, в очередной раз, не отказался.
Сначала Александр сам продемонстрировал нам как это делается. В его исполнении швартовка лагом выглядела легко и непринуждённо. Подходишь перпендикулярно к причалу, метров за 15-20 от причала переключаешься на нейтраль и дальше двигаешься по инерции (на сухопутно водительском языке – накатом), где-то за четверть корпуса до причала резко поворачиваешь штурвал, яхта поворачивает, но идёт не только вперёд, куда её повернули, но и немного боком – к причалу. В зависимости от того, как быстро она подходила и на каком расстоянии от причала был сделан поворот, яхта или навалится боком на причал или немного до него не дойдёт, но в этом случае её можно подтянуть кормовым швартовым. А ещё она же не только бортом к причалу двигается, но и вперёд. Впереди был пришвартован моторная яхта. Не суперяхта, но я думаю, по стоимости как три наших. Очень близко. Александр пошутил, что это тренировка по «бразильской системе» – когда вариантов не сделать или сделать плохо не предусмотрено. А дальше от этого чуда судостроительной технологии встать не получалось – сзади была мель и камыши. Всего места на швартовку было корпуса полтора. Поэтому, как только яхта бортом приближалась к причалу, нужно было быстро погасить её движение вперёд – «газануть» задним ходом.
Когда Александр выполнял упражнения, которые мы должны были потом отработать, он не только показывал, но и рассказывал (кратко и доходчиво) нам как надо, и что может случиться, если сделать не так. Аксиом (утверждений, не требующих доказательств) в его исполнении не было. Сначала – что и как, потом – почему, плюс немного реальных историй о том, что было, когда «что» или «как» не было выполнено.
Посмотрев швартовку лагом в исполнении кэпа, мы (я), немного приободрились и приступили к отработке самостоятельной швартовке/отходу. Всего (при обилии на борту «не балласта») нужно:
–Один человек на кормовой швартов. При швартовке накидывает петлю, подтягивает корму, при отходе – снимает швартов.
– Один на носовой швартов – по команде заводит швартов с носа на причальную утку, которая находится в районе кормы. Такой швартов называется шпринг. Это когда не перпендикулярно яхте/причалу, а под острым углом. Носовой шпринг заводится на корму, кормовой – на нос. Spring в переводе с нидерландского – пружина, он пружинит и поглощает «гуляние»– колебательные движения корабля, которые другими средствами не компенсируются. Это позволяет удерживать корабль под заданным углом к ветру, течению, причалу и так далее. А ещё его используют при отходе от причала, если судно пришвартовано лагом (боком).
– Один на «моцареллу», которую повесили на нос. Страховали нос при швартовке и опирались на неё при отходе.
– Один на штурвале. Подходит, отходит, рулит, командует, волнуется. Другие тоже волнуются, но этот больше всех.
– Один свободный приглядывает за бортовыми кранцами или ничего не делает, но отпорный крюк из рук не выпускает.
–Кэп сидит и наблюдает.
Вот и вся расстановка экипажа.
Отходить было проще. Отдали кормовой, включили малый вперёд, лодка, натягивая носовой шпринг, начинает отводить от причала корму, наваливаясь носом на причал. Но коснуться причала у неё не получается, потому что мы повесили на носу «моцареллу». Как только корма отойдёт, ход переключается на задний, команда отдать «носовой» и всё – задом, задом подальше от причала.
А ещё там задумчиво стояли трубы, диаметром около 300 миллиметров, утыканные приваренной к ним арматурой. И нужно было подойти к причалу совсем рядом с трубой и отойти тоже – в опасной близости. С другой стороны, была мель. Однажды на неё немного сели, но ничего, снялись самостоятельно.
Кэп научил определять глубину по камышам, а позже я, почерпнув дополнительную информацию узнал, что:
–На глубине от 0,5 до одного метра растут рогоз, камыш, тростник, хвощ. (Болотное растение с крупными коричневыми початками, которые мы (я) называем камышом, на самом деле – рогоз).
– На глубине до 2х метров растёт рдест. Это такие стелющиеся по поверхности веники.
– На глубине до 3х метров растёт кубышка и кувшинка.
Камыш рос совсем рядом, и так как глубина в месте окончания зарослей была до метра, а осадка у яхты около 1,6, то она немного зацепилась. Больше ничего не произошло, кроме того, что мы все научились не только швартоваться, но и освоили все работы, связанные с этим типом швартовки.
Вообще, процесс обучения на флоте построен очень правильно – путь к головокружительным вершинам адмиральства начинается с подножий, с выполнения обязанностей матроса. Александр рассказывал, что как-то и где то, адмирал, прогуливающийся по пирсу, принял швартов и помог пришвартоваться. На вопросы своей свиты он ответил, что любой моряк, прежде всего моряк, а уже потом – звания и должности. Это взаимное уважение не только приятно, но и помогает. Например, (история от Александра), огромный контейнеровоз уступил дорогу маленькой парусной яхте. Александр, который был в этот замечательный момент шкипером и вёл свою (или чужую) яхту наперерез этому монстру, не собирался устраивать ристалище и доказывать свою правоту, но капитан контейнеровоза (или вахтенный) оказался настоящим моряком. Не только сбавил ход, но и по рации связался с яхтой, уточнив детали расхождения. В море тоже попадаются хамы, но реже чем на суше и в связи с тем, что вода для человека не родная стихия, живут они менее счастливо, чем сухопутные и не так долго.
Отработав швартовку, побывали каждый во всех ролях неоднократно. Поняли ещё раз, что тренировка по набрасыванию швартова была очень полезной и тот, кто не довёл свои движения до почти идеальных, был вынужден делать несколько попыток.
Во время швартовки, когда нужно было остановить движение яхты вперёд, мы давали такие обороты заднего хода, что неоднократно отстреливалось перо руля. У яхт со швертом, убирается не только киль, но и поднимается (отстреливается) перо руля. Вернуть его в рабочее положение с помощью отпорного крюка получалось не всегда. Как хорошо, что Лёша был экипирован кроксами типа сабо. Отстегнулся руль, вызвали Лёшу, подстраховали, когда он, стоя одной ногой на яхте, второй возвращал перо руля в рабочее положение. Хорошо, что вода была не холодной. Перо руля нужно было возвращать на место и во время наших тренировок в заливе, и при прохождении канала, когда его (перо руля) заворачивало рдестом. Поэтому на Лёшу, как-то сама собой легла ещё и эта очень нужная и важная обязанность – возвращать перо руля в рабочее положение.
Я после своих наблюдений и практических опытов (над другими), оптимизировал (для себя) алгоритм заведения носового шпринга. Он длинный и если продевать швартов снизу причальной утки, а потом закреплять ходовой конец на яхте, то при отходе нужно развязать ходовой конец и вытягивать швартов за коренной. При такой вот схеме, свободный конец нависает над коренным и перехлёстывает его. Тянуть немного тяжелее и есть вероятность того, что швартов запутается. Этой небольшой неприятности можно избежать если заводить швартов сверху утки. Заводить немного неудобно, но вытягивать – удобней и безопасней.
Никаких других, особо выделяющихся происшествий, кроме волнения и радости курсантов, во время отработки швартовки не произошло. Хотя нет, была парочка – во время одной из швартовок, к нам, со стороны кормы подплыл уж, но мы его на яхту не пустили и во время одного из отходов, мы не заметили, как Вера спустилась в кубрик, но заметили её отсутствие и голову, которая плавала возле камышей. Как-то так совпало – человек с палубы пропал, голова появилась. Спасать человека за бортом мы уже умели, поэтому двинулись к голове. Голова оказалась не Верина, от спасения отказалась, а голос Веры, прозвучавший сзади: «А что вы тут ищете?» окончательно вернул нас к продолжению тренировки. Тревога оказалась ложной, главным паникёром –я. Но «лучше перебдеть, чем недобдеть».
«Крепостной канал»
Вечером мы должны были перегнать яхту в Балтийск и пришвартоваться в Крепостном канале. Очередной переход по каналу. Уже привычно расходимся с разновеликими судами. Один из контейнеровозов, который шёл из Калининграда, сначала нарисовался у нас за кормой, точнее не нарисовался, а проявился огромным силуэтом в тумане. Мы ему также причудились чем-то невразумительным, потому что в эфире прозвучало: «Балтик трафик, контейнеровоз «Не запомнил названия». Прямо по курсу привидение». Александр отреагировал мгновенно: «Балтиктрафик, это не привидение – это яхта Фира», а на просьбу повторить, продиктовал по буквам, называя буквы по-старославянски.
Так принято на военно-морском флоте и тянется с незапамятных времён, с тех времён, когда появилась возможность передавать звуки на расстоянии и сохранилась необходимость передавать слова по буквам.
Путь в Балтийск, в принципе, не был отмечен какими-либо особыми событиями. Управление яхтой стало для нас почти обыденным делом. Выпавшая из кармана кэпа непотопляемая рация, утонула сразу. Мы остановились, немного сдали назад, внимательно осматривая поверхность. Ничего не обнаружили и, решив, что всплывать она не будет, двинулись дальше. Александр ещё раз прочитал лекцию о том, какими характеристиками должны обладать вещи, которые он берёт в путешествия. Короткий перечень этих характеристик – не обязателен к исполнению, но я его придерживался ещё до яхтинга, а когда он был сформулирован, утвердился в правильности своего поведения.
Перечень характеристик с пояснениями. Вещи, которые берут с собой в путешествия должны быть:
– функциональными, т.е. – нож должен резать, спальник согревать, рация – принимать/передавать, бинокль увеличивать, фонарик светить и т.д.
– стоимость каждой из этих вещей должна быть такой, чтобы потеря не нанесла ощутимого урона бюджету и настроению. Т.е. вы должны быть готовы безболезненно расстаться с любой из этих вещей, с несколькими или со всеми сразу.
Кэп расстался с рацией абсолютно безболезненно, хотя если бы инициатором расставания был кто ни будь из команды, эмоции могли быть более яркими и негативными – частную собственность и гражданскую ответственность никто не отменял. Сделал для себя вывод, точнее – ещё раз подтвердил своё убеждение: «Легко и непринуждённо можно расставаться только со своим имуществом, а, чтобы не нанести ущерб окружающим, пользоваться их имуществом нужно только по большой нужде, как можно реже, не очень долго и с двойной аккуратностью».
Вот так, в неторопливых разговорах и рутинных делах мы дошли до Балтийска, а так как на всё нужно разрешение, то запросив это разрешение у Балтиктрафика, кэп узнал, что каналы, которыми изрезан Балтийск не попадают в сферу ответственности Балтиктрафика и курируются военными. После продолжительных переговоров, Александр узнал позывной и канал радиосвязи. Добро на вход и швартовку дали без уточнения места этой самой швартовки, типа «Любое свободное место».
Любое свободное место оказалось у высокой бетонной причальной стены. Все остальные места были заняты минными тральщиками и ракетными катерами. А это было абсолютно свободным. Пришвартовались, как уже всегда, быстро и слаженно. Пейзаж, который простирался от места нашей швартовки в сторону суши, был скудно покрыт коротко подстриженной травой и щедро – асфальтовыми и бетонными дорожками. Так же деталями этого пейзажа являлись деревья, казармоподобные домики, строение, очень похожее на контрольно пропускной пункт, ограничивался этот пейзаж забором и воротами. Наши размышления о том, как мы будем попадать на «гражданку» и возвращаться обратно, если это действительно казармы и настоящий КПП, были прерваны морским пехотинцем. Он сообщил, что это действительно территория части и швартоваться здесь нельзя. Он был немного растерян и слегка запыхался, видимо ни он, ни его боевые товарищи не ожидали такого коварного несанкционированного покушения на тщательно охраняемую территорию. Яхта пришла откуда не ждали – со стороны моря.
Кэп пообещал, что как только получит уточняющую информацию, то туже мы отойдём на безопасное (для морпехов) расстояние, но совсем выходить из канала мы не собираемся и с этим придётся смириться.
Морпех радостно удалился. Минут через пять появился другой. Он был взволнован больше чем первый и запыхался, как мне показалось, тоже чуть больше. Или преодолел большую дистанцию, чем первый за то же время, или преодолел ту же дистанцию, но быстрее. В общем – усердия у второго было больше и, вероятно, это усердие мотивировалось какими -то внешними раздражителями. Передал просьбу дежурного отшвартоваться сейчас от территории части, не дожидаясь, пока нам скажут «куда».
Вяло отшвартовались. Уточнений о том, где нам можно пристроится не поступало, поэтому завели двигатель и стали двигаться против течения со скоростью течения. Т.е. зависли на месте. Появившийся третий морпех, сообщил нам информацию, что нами заинтересовался генерал, но вопрос «Что мы здесь делаем?» он задал ответственным «за всё». Есть такое состояние у военных, когда они заступают на дежурство (если как-то связаны с сушей) или на вахту (это когда от суши оторваны). И вот в этот период времени, вне зависимости от того, за что ты отвечаешь в соответствие с должностью, ты отвечаешь «за всё». Вопрос «Что они здесь делают?» не подразумевал подробного описания цели нашего визита и причин, заставивших нас покусится на целомудренность гарнизона. Ответом должно было быть чёткое и краткое описание мер по изгнанию нас, сроков и вопроса «Разрешите выполнять?».
Вероятно, это и произошло без описания мер, но с указанием срока. Срок был назначен по-военному чёткий «Прямо сейчас!». Поняв, что наше поведение отвлекает часть военных от бдения на посту и тем самым ослабляет обороноспособность западных рубежей нашей необъятной Родины, мы, как сознательно-патриотичные граждане, добавили двигателю оборотов и двинулись против течения «со скоростью почтовой черепахи».
Иногда знание «где нельзя», гораздо важнее знания того «где можно». Где нельзя – нам объяснили. Нельзя было у правой стенки канала. Можно ли у левой, было неясно. Там тоже стояли военные и одно спецсудно, к бортам которых швартоваться точно было нельзя, но можно ли в небольшие промежутки – мы не знали. Опросы показали, что неприступность левого берега никем не контролировалась или контролировалась тайно.
Уже стало смеркаться, когда Александр, наконец то, получил чёткую информацию про то «где можно»: «У левой стенки, где получится».
Опять швартовка лагом в промежуток, который был шире длинны яхты метра на три. Как только пришвартовались, тут же появились люди, которые не проявили должного восторга в связи с нашим появлением и объяснили это (причину отсутствия восторга) тем, что рано утром, они будут отходить и наше присутствие неудобно для них и опасно для нас. Успокоились взамен на обещание уйти и не мешать, как только они соберутся маневрировать.
Балтийск
Понемногу все свободные ниши между судами заполнились разновеликими яхтами. Причиной их массового скопления была регата, которую собирались проводить в ознаменование очередной годовщины военно-морского флота. Но это будет послезавтра. А сегодня – осмотреться, обжиться, помыться, закупиться (продуктов).
Мест и вариантов принятия душа, в доступной близости оказалось два – в гостинице за 100 рублей с человека и в общежитии – за пачку сигарет за весь экипаж. Выбрали гостиницу, помылись – жить стало лучше, жить стало веселей. С продуктами оказалось хуже – все магазины закрылись, но собственных запасов до утра хватало, поэтому мы «не парились» по этому поводу.
Точек вечернего общепита или «злачных» мест (переносное значение этого выражения– «веселое место» или «сытное место» (таким местом в старой России мог быть кабак)), поблизости от канала, а вероятно и во всём Балтийске было одна единица. Этой единицей оказался ресторан, который размещался в здании гостиницы, но вход имел отдельный – с правого торца.
Предполагая, что в связи с предстоящими торжествами и регатами мест в ресторане может не оказаться, Вера предварительно забронировала столик под нашу дружную команду. В ходе бронирования она узнала, что ресторан начинает работать в девять вечера, но после 11 вечера, посетители просят сделать музыку громко, поэтому с непривычки может быть не совсем комфортно.
Помывшиеся и бодрые мы собрались на яхте, немного посидели, дождались девяти и пошли в ресторан. Мы не знали, что ресторан был машиной времени или находился в «петле времени». В общем, не знаю, как это получается, но перешагнув порог, мы оказались в «лихих 90 ых».
Грохот (вероятно это была музыка), бьющие по глазам прожекторы (если это была светомузыка, то она вполне соответствовала звуковому сопровождению), публика, шевелящая губами за столиками и телами на танцполе…
Сели за столик, познакомились с меню, сделали (прокричали) заказ, в том числе – про шесть бокалов пива. Официанты замечательно умели читать по губам, но мы т о про это не знали и поэтому, кричали и тыкали пальцами в меню, а потом, этими же пальцами показывали количество. На просьбу сделать музыку потише, нам мимикой, жестами и артикуляцией (Артикуля́ция (от лат. articulo – «расчленяю») – совокупность работ отдельных произносительных органов (в данном случае – губ) при образовании звуков речи) объяснили, что это не громко, громко будет после 11. Дождались заказа. Оказалось, что ресторан долго и тщательно готовившийся к Дню военно-морского флота, регате и наплыву гостей, неправильно рассчитал вероятную потребность в пиве. Пива оказалось всего пять бокалов.
Поделили пять на шесть, от более крепких напитков по космическим ценам отказались, даже не из-за высокой стоимости, но во избежание уничтожения и этих запасов. Если всё выпьем, что останется другим? Вдруг у ресторана все запасы измеряются штуками бутылок? Не торопясь, молча поели. Не помню, что заказывали, но было вкусно. Поговорить не получалось. Через час, немного сплюснутые децибелами, пошли на яхту.
Барабанные перепонки, которые в ресторане пытались соединиться, под воздействием запихивающих их внутрь черепа, навстречу друг другу, децибел, потихоньку возвращались в первоначальное положение. Дойдя до канала я уже слышал и шорох деревьев, и лёгкий плеск волн, и негромкие беседы на других яхтах. Определённо – такой тип отдыха, который нам предложил ресторан, мне не понравился. Может быть в силу возраста?
Завтракали в кафе гостиницы. Разнообразно, вкусно, недорого. Очень приятная обстановка. Кофе вышли попить на улицу. Утренняя свежесть, ароматный капучино, сигарета, лёгкий плеск волн, боевые корабли у причала с разноцветными флагами, лебеди, офицеры в белоснежных мундирах. Лебеди плавали и в Балтийском заливе, и в каналах. Но как-то так получалось, что как только они убирались с фарватера – проходил корабль. Я не разу не видел, чтобы они спасались бегством, просто, когда шёл корабль лебеди всегда оказывались на безопасном для них расстоянии.
После завтрака опять вышли в Калининградский залив и опять чему-то научились. Уже абсолютно осмысленно обходили рыбацкие сети, определяли местоположение судна по двум пеленгам на один ориентир. Это когда знаешь курс и скорость. Берёшь на ориентир пеленг, потом, через какое-то время – ещё один. Зная скорость, рассчитываешь расстояние, соответствующее масштабу карты, от ориентира откладываешь два луча пеленга и, поставив линейку в соответствие с курсом движения яхты, двигаешь её (линейку) внутри лучей, до тех пор, пока пройденное расстояние не окажется между лучами.
Кэп не одобрил такого расчёта, потому что есть более простой – с помощью трапеции. Художественное описание процесса проделанной нами работы по определению местоположения, содержало указание на моё, вероятно врождённое, желание делать простые вещи не всеми одобренными способами, а по самостоятельно придуманной технологии с максимальной вероятностью совершить ошибку, которую придётся принять на свой счёт, так как у такого способа нет ни автора, ни истории. И, вероятно, это наличие риска и движет меня мимо, а иногда и поперёк проторенных путей. В этот раз эта самопридуманная система, по счастливой случайности выдала правильный результат. Александр с этим согласился, но списал правильность не столько на безупречность системы, сколько на необъяснимое везение.
Мне в любой науке важно не вызубрить, а понять. Например – перевод истинного курса в компасный и наоборот для меня был непонятным. Против обычной зубрёжки восставал мозг и не запоминал, что, когда и куда надо переводить до тех пор, пока мой взгляд случайно не упал на маленький глобус. На нем были аккуратно нарисованы материки, моря широты и долготы, а ещё маленькой красной точкой был отмечен магнитный полюс, который был сдвинут от географического в сторону Канады. И тут меня осенило. Все формулы «рассыпались в прах» за абсолютной ненадобностью. Я сам мог вычислить/понять, где, какое склонение может быть. Где его может не быть и где оно может быть 180 градусов. Всё просто! Но как же долго эта простота до меня доходила. А с помощью построения трапеции, легче и проще определить местоположение по двум пеленгам на один ориентир, но это уже после того, как я понял, как оно (местоположение) определяется с помощью построения треугольника.
Вечером наше место рядом с причальной стенкой оказалось занято и нам пришлось аккуратно пришвартоваться к другой яхте борт в борт. Яхты борт в борт швартуются «валетом» – нос к корме, чтобы во время качки не касаться мачтами. И переходят на берег с дальней яхту через нос ближней. Это разрешено. Через кокпит переходить очень не рекомендуется, потому что кокпит-это частная территория. Вообще – вся яхта частная территория, но кокпит – особенно.
Пришвартовались, натянули шпринги, вывесили кранцы. Тишь да благодать. Ужинали на яхте. Получилось душевней, спокойней, сытней и дешевле в разы. Но важно не то, что дешевле, а то, что всё остальное лучше. А дешевле, как завершающий аккорд.
Спать легли пораньше – завтра участие в Дне Военно-морского флота.