Рок-н-рольщик. Маленькая повесть

– Подполковник, Павел!

К комбату подошёл нестарый ещё мужчина в рубашке с короткими рукавами, брюках защитного цвета и кобурой с АПС (автоматический пистолет Стечкина) на поясе. Спокойный взгляд, крепкие загорелые руки и загорелое лицо, немногим старше Павла.

– Павел, я глава местной администрации. Меня зовут Лече.

– Здравствуйте, Лече. А где старейшина?

– Он попросил меня переговорить с тобой.

– А почему он не стал разговаривать дальше? Я старался быть вежливым и сохранять взаимное уважение в разговоре. Что не так?

– Ну как бы объяснить. Тяжело ему с тобой спорить. Старый он уже. А ты, говорит, умный. Ровесники быстрее договорятся.

– Лече, извините, но мне с Вами договариваться не о чем. Поставленная мне задача будет выполнена. А Вы можете помочь избежать ненужных осложнений.

– Каким образом?

– Лече, дайте команду жителям разойтись по домам. И отведите вооружённых бойцов, прячущихся за их спинами, чтобы избежать кровопролития.

– Каких бойцов?

– Лече, не прикидывайтесь, Вы прекрасно знаете, о чём я говорю. Мои подчинённые уже заняли позиции и держат их на мушке. Опасаюсь, что пострадают мирные жители Ойсхары. Уводите народ, Лече!

– Я не буду это делать, меня не поймут…

– Лече, я вынужден буду доложить о Вас главе республики!

– Кому? Главе?! Да ладно!

– Лече, я знаком с Главой Администрации Чеченской республики с лета 2000 года, когда охранял его администрацию в Гудермесе, на тот момент временной столице республики. Мне не составит труда доложить ему о Вашей нерешительности, возможно, отсутствии авторитета у местного населения, на которое Вы, кажется, не имеете влияния. Как думаете, сколько Ваших завистников, а они наверняка имеются, поспешат помочь Вам покинуть Вашу должность? Да и насколько я знаю, Вы с главой республики из разных тейпов и тейпы ваши не дружны…

Лече молчал, внимательно изучая собеседника. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Также молча он вернулся к толпе. Жители окружили его, внимая словам и прерывая их протестующими выкриками.

– Командир, смотри! – один из бойцов взглядом указал мне на забор, окружавший ПОМ.

За забором кто-то, высунувшись, знаками семафорил нашим бойцам. Павел Николаевич аккуратно указал на свою носимую рацию и растопырил пятерню, определяя канал связи. Голова над забором согласно кивнула и тут же скрылась.

– Командир, это ПОМ, приём!

– Назовите свой позывной по схеме радиосвязи!

– 901-й – по принятой схеме радиосвязи в эфир вышел начальник поселкового отделения милиции.

– Валерий Иванович, ты что ли?

– Я, Павел Николаевич, я…

– Валера, легковой авто у тебя на базе найдётся?

– Обижаешь, есть «жигуль» 5-й модели.

– Иваныч, грузи в него задержаных, пару человек сопровождения, ставь за воротами под парами и по моей команде тихо и быстро открываешь ворота и на максимальной скорости гонишь их в гудермесский отдел. Да, вот ещё что – смажь петли ворот чем-нибудь – маслом, солидолом, да хоть вазелином, чтобы не скрипели. Как понял?

– Сделаем, Павел Николаевич! Отбой.

Эфир рации снова ожил:

– 500-й, ответь 301-му! – это первый заместитель начальника временного отдела Пётр Владимирович запрашивал Павла Николаевича.

– 500-й на связи!

– Мы в 2-х минутах пути. На коробочке с пятью «карандашами» (карандаши – это автоматчики). Наши действия?

– 301-й, на скорости пролетаешь мимо нас, не тормозишь, в конфликт не вступаешь, просто летишь с экипажем дальше. Гони вперёд в горку метров 300, тормози и жди моей команды. Проезжая мимо нас, производи максимальный шум, но без стрельбы. Идите на форсаже. И обязательно открой люк в крыше и высунься из люка с автоматом в руках и со зверским лицом. Не бойся и не прячься назад в люк. Лицо зверское, не забудь!

– 500-й, ты в своём уме?!

– 301-й, более чем. Потом объясню. Всё, не засоряй эфир. Как понял?

– Понял тебя, сделаю. Ну ты затейник!

Со стороны шоссе послышался шум, митинговавший народ разом приутих и вытягивая шеи, вглядывался в сторону перекрёстка. Подпрыгивая на ухабах, с шоссе на местную грунтовую дорогу с воем повернула угловатая стальная, похожая на серо-зелёную шкатулку, бронемашина с круглыми зрачками бойниц вместо окон. Не снижая скорости, коробочка, оставляя позади себя клубы пыли, неслась, не обращая внимания на запрудившее дорогу гражданское население. Из лючков и бойниц машины в сторону местных торчали стволы автоматов, а сверху, как кукла на чайнике, из люка бронемашины высовывался Пётр Владимирович, первый заместитель начальника ВОВД. Лицо мужественное, даже местами умное и решительное, форменное кепи лихо заломлено козырьком назад. Гримасничая и вращая глазами, 301-й угрожающе поводил стволом автомата, выбирая цели.

– Шухер! Освободить дорогу! Всем с дороги!! Лече, уводи своих баранов в сторону, в сторону, я сказал!!! – Зарубин орал на местных во весь голос, будто на нашкодивших учеников, повышая в рядах жителей градус суматохи и растерянности.

– Павел, кто это? Зачем это? – глава администрации с удивлением и непониманием обратился к Зарубину.

– Ну всё, Лече, конец вам и всей вашей демонстрации! Доигрались, блин!

– Да что такое, скажи, а? Что будет, кому будет!

– Всем вам и тебе в том числе полный абзац будет – это же знаменитый на всю Россию командир спецназа по кличке РОК-Н-РОЛЬЩИК! Безжалостный, сука, просто зверь! Значит, командование в Ханкале определили решать с вами вопрос по-взрослому! Ну держитесь, братья-мусульмане! КОРОЧЕ! Бери своих людей и прячь их где можешь и куда хочешь, чтобы ни одна рожа скандальная РОК-Н-РОЛЬЩИКу на глаза не попалась! В первую очередь уводи стариков, женщин и детей. Бегом, Лече, бегом!!!

Лече, недоумевая, оборачиваясь то на Зарубина, то на приближающегося бронированного всадника апокалипсиса, направился к волнующимся односельчанам.

– Лече, русский язык понимаешь?! Бегом сказано!! Бегом марш!!!

Лече от неожиданности выполнил давно забытую армейскую команду и побежал навстречу испуганным людям, слегка кренясь на бок и придерживая рукой пистолет в кобуре.

Броневик с «карателями», грохоча и подпрыгивая на ухабах, промчался мимо честной публики и скрылся за поворотом, оставив в воздухе оседающее облако пыли.

– РПК первый, это командир, приём!

– На связи!

– Доложи, что с вооружёнными людьми?

– Командир, они снялись с мест и свалили за броневиком!

– Все?

– Все!

– Отлично! Продолжай наблюдение.

Местные, проводив испуганным взглядом удалившийся колёсный монстр, опять потянулись к воротам ПОМ.

«Ну погодите, ещё не вечер. И не таких обламывали» – Павел Николаевич перешёл к финальной части этого смертельного «марлезонского балета».

– Боец, ко мне!

Ближайший спецназовец быстро подошёл к командиру.

– Приказываю сжечь автомашину и телеги с сеном – Зарубин отдавал приказания нарочито громко, чтобы слышали окружающие. И тихо добавил – Делаешь факел из газеты или пучка соломы и не спеша, основательно суетишься вокруг сеновозок – зажжёшь факел и маши им побольше, но солому не жги – пугай народ, отвлекай их внимание. Понял?

– Понял – так же тихо ответил тот.

– Сжечь весь транспорт к чертям! Немедленно! – трубно скомандовал Павел Николаевич.

– Есть сжечь весь транспорт! – лихо прокричал боец в ответ и бегом направился к обречённой технике.

Народ заволновался, качнулся от ворот ПОМ в сторону своего «кровного» транспорта с грузом сена/соломы. Увидев, что исполнительный боец уже запалил самодельный факел, сельчане с криками и проклятиями бросились к нему в надежде предотвратить гибель техники и фуража. Ворота были свободны.

– 901-й 500-му, приём!

– 901-й на связи!

– Машина со спецгрузом готова?

– Ждёт на холостых оборотах…

– По-быстрому тихо отворяй ворота и запускай груз в Гудермес на максимальной скорости! Не подведи, брат… Начали!

Створки старых железных, основательно смазанных салом ворот бесшумно отворились, в образовавшуюся щель проскользнула тонированная «шестёрка» и, быстро набирая скорость, запрыгала на выбоинах грунтовой дороги, с визгом затормозила перед выездом на трассу Ростов – Баку, повернула налево и на скорости скрылась за поворотом. Ворота отделения тихо закрылись.

– 301-й 500-му, приём!

– На связи 301-й.

– Разворачивайся и возвращайся к нам. Боевиков с оружием видишь?

– Есть маленько…

– Бегом к нам! Не мешкай!

– Внимание всем! Говорит командир! Общий сбор! Бегом ко мне!!

– Командир, это поджигатель! Мои действия?

– Красавчик, туши факела, верни сено и землю крестьянам. Бегом ко мне! Отбой!

В клубах летней пыли материализовалась бронированная «буханка». Сверху из люка по-прежнему сверкал глазами вошедший в роль Пётр Владимирович. Зарубин отворил бронированную дверь, заглянул внутрь и скомандовал томившимся внутри бойцам – Парни, выходим! Поступаете во временное подчинение начальнику поселкового отделения милиции для их усиления. Через пару дней вернётесь. Пётр Владимирович, тебя это не касается.

– 901-й, приём!

– На приёме 901-й!

– Приоткрой ворота и принимай подкрепление.

Ворота снова приоткрылись. Пятёрка бойцов проскользнула в них и ворота закрылись.

– Ну, хлопцы, быстро в машину. Бегом, бегом! Ничего, в тесноте, да не в обиде. Всем спасибо! Водитель – едем домой. Гони, брат, гони!!

По прибытии в отдел Зарубин первым делом навестил попавших в ДТП на ГАЗОНе бойцов: родные братья-спецназовцы Сергей и Валерий выглядели неважно – рассечёные лбы и брови, наспех зашитые прикомандированным врачом-лейтенантом и залепленные пластырем; заплывшие синяками глаза; залитые зелёнкой ссадины.

– Ну, золотая рота, рассказывайте, как вы докатились до жизни такой!

– Командир, движение по трассе было напряжённое, машин до фига и больше. Нам особо никто дорогу не уступал, ну ГАЗон, это не ваш БТР, от которого все шарахаются. Мы шли во втором ряду. Вдруг со встречки нам лоб в лоб летит жёлтая ГАЗель с детишками. Справа от нас в крайнем ряду КАМАЗ, сдавать некуда, а этот летит, не сворачивая, камикадзе, блин! Вот и пришлось резко влево вывернуть, а там кювет. Глубокий, падла! Кувыркнулись мы неслабо! В кабине сверху в зажиме кувалда была приторочена, так она, родная, из креплений выскочила и летала по кабине аки голубь. Вот она нас и приголубила!

– Ну, братья – акробаты, да вы легко отделались! ГАЗон на ходу?

– Николаич, всё в порядке, уже бегает. Пулемётную спарку завтра на место приварим.

– Тогда на сегодня всё. Разрешаю по 150 перед сном, но не более! Отдыхайте…

Зарубин вошёл в свой кубрик. Небольшое помещение с 3-мя железными кроватями, но с чистыми окнами и достаточно уютное, если не обращать внимания на развешанное на протянутой через комнату верёвке разнокалиберное сохнущее бельё.

В дверь постучали. «Войдите!» – разрешил комбат.

– Здорово, Николаич!

– А, Александр Гаврилович, друг любезный, заходи – в комнату заглянул капитан из управления собственной безопасности одного с Зарубиным областного ГУВД, человек очень неробкого десятка, честный и порядочный, что в общем-то для большинства его коллег весьма редкие качества; также направленный в эту непростую командировку сроком на полгода. Когда-то служившие в одном подразделении, Павел и Александр очень сдружились за эти месяцы, поддерживали друг друга в сложные моменты и уже не раз защищали друг другу спину.

– Ну что, как делищи, как повоевали на пару с Петром Владимировичем?

– Всё норм, Саш, всё норм. Бывало хуже…

Дверь в кубрик вновь распахнулась и в помещение без спроса вошёл новый персонаж: невысокий, скорее даже очень невысокий майор в коричневом камуфляже и в коротких нечищеных сапогах; со ступнями ног, вывернутых в стороны как у юных балерин перед танцем – звали его Назаром Наумовичем по фамилии Шикин и являлся он работником отдела кадров одного с приятелями ГУВД. Откуда он сейчас взялся и где всё время с начала командировки находился – сие было неведомо…

– Ну что, доигрался?! – Шикин не скрывал злорадства в голосе – ну всё, отпрыгался, теперь поедешь домой и там с тебя мы погоны-то быстро снимем – продолжал непонятно чему торжествовать и непонятно к кому обращаться «настоящий майор».

Офицеры, прибывшие в эту командировку из областного центра, хорошо знали, что он из себя представляет: злопамятный, мстительный, в силу своего малого роста отравленный непроходящим «комплексом Наполеона», Шикин никогда не упускал возможности самоутвердиться и возвыситься за счёт унижения других, подчас косвенно от него зависящих. Бывший командир учебной роты в одном из военных учебных заведений, впоследствии расформированном, он прекрасно выслуживался перед новым, уже милицейским, начальством, идя по головам и по крови простых милиционеров. В силу занимаемой должности в отделе воспитательной работы областного главка, любящий и умеющий рапортовать руководству о чужих ошибках и падениях, он зачастую скрывал или искажал часть информации о событиях с личным составом, чтобы насладиться унижением попавших в частичную от него зависимость сотрудников. «Унижая – возвышайся» можно смело вышить на обшлагах его грязного камуфляжа.

– Майор, тебя что, в детстве стучаться не учили?

– Поговори мне ещё, Алёшин – недомерок зыркнул на особиста злобным взглядом. При этом его нижняя челюсть с неприятным шелчком выскочила вперёд – была у него такая физиологическая особенность. Назар стал напоминать питона Каа из мультфильма «Маугли» – Тебя это тоже касается, где твоя профессиональная бдительность, а?

– Какая муха тебя укусила, Назар Наумович? – Может съел чего? Не груби, чай не дома, не в своём служебном кабинете – Зарубин решил вмешаться в странно складывающуюся ситуацию.

– Я сейчас опросил сотрудников, управлявших ГАЗОНом в мероприятии под твоим руководством. Оказывается, они не имели водительских удостоверений и поэтому не могли управлять транспортным средством, тем более специализированным. Кроме того, в результате твоих неправомерных, скорее преступных действий, было допущено серьёзное ДТП, в котором могли пострадать, нет, погибнуть, гражданские лица и дети из числа местного населения! Ты понимаешь, что творишь, Зарубин?!

– Это ты творишь, Шикин, а я расхлёбываю – уже второй раз за день Зарубину пришлось произносить эту фразу. Он достал рацию и скомандовал в эфир – это 500-й, братьев Григорьевых ко мне срочно!

– Кто разрешил тебе опрашивать сотрудников? Это не твоя, а моя прерогатива – Алёшин нахмурился и заметно напрягся. – Ты часом не забываешься, товарищ майор?

– Разрешите? – в кабинет настороженно и как-то боком вошли братья-спецназовцы Сергей и Валерий.

– Извините, парни, что не даём вам отдыхать после тяжкой работы. Так надо. Вопрос к вам обоим: что господин майор Шикин у вас спрашивал и что вы ему ответили? Майор Шикин, я старше Вас по должности и по званию, поэтому соблаговолите помолчать.

– Майор Шикин требовал у нас водительские удостоверения. Мы ответили, что они у нас дома. Мы не берём на войну любые документы, кроме удостоверения личности – это требование наших командиров мы обязательно соблюдаем в любой боевой командировке.