Она обняла меня и вцепилась в губы. Приобнял её за талию, а затем прижал к себе. Дальше уже всё прошлое было неважно.
День 771
― Костечка, вставай, а то опоздаешь, – сквозь сон услышал голос мамы. Она ещё не зашла в комнату, но слышал её шаги за дверью.
Открыл глаза и посмотрел на окно, где слабо колыхалась от ветра тюль. За окном пели птицы, шумели машины, кто-то с кем-то ругался. В комнате было свежо и тепло.
Вдруг, резко стало очень грустно. Так сильно, что не смог сдержать резко подступившие слёзы. Уткнулся в подушку.
– Кость… – зашла в комнату мама и её фраза оборвалась. Она быстро подошла к моей кровати и села рядом, положив руки на меня, как бы обнимая. – Ты чего?
– Не знаю, – выдавил я и ещё больше расплакался. Мама помогла мне подняться, и я со всей силы обнял её – так, как никогда не делал. Мне вдруг захотелось это сделать, будто не видел её несколько лет. – Мам, прости меня…
– За что? – она тихо гладила меня по голове и спине.
– Не знаю, но за всё.
– Какой-то ты странный сегодня. Может тебе дома остаться?
– Не, – ответил я, уже успокоившись и вытирая остатки слёз. – Скоро сессия. Нельзя пропускать. Да и показ сегодня.
– Точно?
– Точно, – кивнул я, улыбаясь.
Мама встала с кровати и пошла к двери.
– Ты тогда собирайся быстрее и иди завтракать. Уже двадцать минут восьмого, – сказала мама перед выходом.
– Хорошо.
Встал с кровати и начал одеваться. Сегодня нужно было пораньше прийти на учёбу, чтобы закончить вовремя проект. Не зря же мы так долго с друзьями старались над ним.
Вышел в коридор. Паша уже обувался, чтобы уйти на работу.
– Сегодня у тебя важный день, да? – спросил он, зашнуровывая ботинки.
– Да. Мы, наконец-то, предоставим небольшую модель генератора на солнечных батареях.
– Помню-помню, – улыбнулся он и встал, протягивая мне руку. – Тогда удачи. Интересная у вас штука. Жаль, не смогу сам увидеть.
Пожал его руку.
– Спасибо. Но ты увидишь. Модель вернут через месяц.
– Буду ждать этого момента, – сказал Паша, уходя. После того, как он устроился на работу, всё наладилось. Больше не было проблем с деньгами. Мама смогла меньше работать, и у неё улучшилось здоровье. Мы стали больше общаться, Паша стал моей опорой при поступлении в техникум.
Прошёл на кухню – тарелка с яичницей и кусочком колбасы стояла, как обычно. Рядом была ещё одна тарелочка с бутербродами и кружка с чаем.
Быстро покончил с этим и помыл за собой посуду. Когда обувался, мама всучила шоколадный батончик – вечно она так, будто я всё тот же маленький мальчик, который только-только начал ходить в школу. Видимо, для родителей мы всегда остаёмся маленькими детьми.
– Удачи! – сказала она мне на прощанье. Улыбнулся и вышел.
Как обычно, решил спуститься по лестнице, не дожидаясь лифта. Несмотря на то, что пейзаж в подъезде был так себе и нагнетал убогостью – обшарпанные стены с потрескавшейся краской – всё равно хотелось радоваться. Будто я, наконец, сбросил тяжкие цепи.
Какой-то сверхумный человек написал краской на стене слово из трёх букв – обычное явление. Если в вашем подъезде нет этого слова – значит, вы просто плохо искали или живёте не с борусийцами.
На улице стояла утренняя прохлада, которая свойственна майским дням. Сквозь рубашку чувствовал, как ветер ласкает моё тело – было даже немного щекотно. Пели птицы вокруг, а солнце не било в глаза – лишь приятно освещало всё.
– Доброе утро, – сказал двум бабушкам на лавочке. Они учтиво кивнули мне в ответ.
Дорога до техникума лежала через небольшой парк. Мне нравилась учёба ещё и по этой самой причине. Правда, зимой, когда жизнь впадает в спячку, особо не на что смотреть. Хотя… можно прогуляться по пустынному тёмному парку, когда ещё не рассвело – тоже интересно.
Перешёл по мосту, под которым находилось небольшое озеро. В нём уже плавали утки. Людей почти не было – всё-таки субботнее утро. Многие спят ещё или нежатся в кроватях.
Техникум состоял из нескольких соединённых крыльев, но здание было одно. Мои друзья – одногруппники – уже стояли на крыльце. Один из них, чуть за лестницей, покуривал сигарету, опасливо озираясь.
– Здорова, – я прошёл по небольшому кругу, здороваясь с каждым. – Чего вы так рано?
– Рано? Это ты опоздал, – сказал один из товарищей.
– Да не важно, – ответил я с улыбкой. – Давайте быстрее доделаем. У нас… – я посмотрел на часы, но не успел увидеть, сколько времени там было.
– Два часа, Костя. Два часа, – ответил ещё один товарищ.
Когда последний, который курил, присоединился к нам, мы все дружно вошли в здание.
Внутри был небольшой холл, из которого в разные стороны шли широкие коридорчики. Мы прошли через лестницу и зашли в одну из небольших коморок – лабораторию. У самой стены, на деревянных подпорках, стоял небольшой металлический генератор. Он был около тридцати сантиметров в длину.
Мы провозились с ним больше часа, но, в итоге, заставили работать от света. Теперь маленькая лампочка, которая была подсоединена в виде нагрузки, загоралась, если осветить наш прибор ещё более мощным источником. Может лампочка и была простым выбором – зато наглядным. Если светиться – значит, работает.
Через несколько часов мы уже шли домой. Наш макет забрали на следующий этап. Сказали, что, если он не пройдёт районный отбор, вернут через неделю. Но если пойдёт на национальный этап – тогда уж только через месяц.
Мы шли довольные, потому что теперь не нужно было беспокоиться об экзаменах – у нас, в любом случае, будет «автомат».
– Видели ту фиговину? – сказал один мой товарищ.
– Да-а, – протянул другой. – Она сама двигалась в сторону твоей руки – интересно, что там используется?
– Наверное, тепловой датчик, – ответил я. – Хотя, может и просто датчик движения переделали. Ты же видел – там он сферический. Возможно, устроен так, что пускает лучи во все стороны и приближается туда, к чему ближе. Я об этом подумал, когда провозили тележку и сфера в ту же сторону повернулась.
Все на несколько секунд замолчали. Видимо, это пришло в голову мне одному.
– Знаешь, – сказал один из товарищей. – Это имеет смысл. Да.
– Да какая разница? – протянул другой. – У нас скоро летние каникулы! Сессию сдавать не надо! Что ещё нужно?
Мы все вместе засмеялись этой простой мысли.
– Может, купаться пойдём? – спросил товарищ.
– Не. Ещё холодно, – ответил я. – Лучше через недельку. Пусть вода прогреется.
– Через неделю я уже уеду.
– Тогда… когда уже приедешь, – ответил я.
Теперь нам нужно было попрощаться, потому что они шли на остановку, а я – домой через парк.
– Ну что, до созвона? – спросил я.
– Конечно. Может, вечером в комп зарубимся?
– Посмотрим, – ответил я и махнул рукой на прощание. Мне махнули в ответ, и мы разошлись в разные стороны.
Шёл по тёплой, ещё не жаркой улице. Лёгкий ветерок не давал почувствовать жару. А ещё, впереди был небольшой парк – там можно было немного погулять. На улице было так замечательно, что совсем не хотелось идти домой.
Достал из кармана наушники – как обычно, запутанные – повозился с минуту, распутывая их, а затем вставил в телефон и музыка, тёплым жизненным потоком, потекла по телу, окрашивая восприятие в ещё более приятные краски.
Несмотря на то, что не считал свой город большим – людей на улице было много. Большинством были парочки. Правда, не все были молодые – среднего возраста тоже достаточно.
Территория парка начиналась с теневой области, которая спасала от назойливого солнца. Углубился в парк. Хотелось увидеть уток. Стрелки часов показывали «13:22» – не вечер, можно было их увидеть.
На мосту стояла парочка с коляской-велосипедом, в котором сидела маленькая девочка.
Остановился, чтобы лучше их рассмотреть. Они выглядели немного необычно, что ли. Совсем не так, как обычные люди. Будто они и были по-настоящему «живыми людьми», о которых читал в книгах.
Темноволосый мужчина был высоким, с первого взгляда не сильным, но чувствовалась в нём какая-то твёрдость, даже надёжность. Он мягко обнимал светловолосую девушку, у которой волосы были аккуратно уложены. В ней тоже казалось твёрдость: в движениях, походке. Они улыбались, отрывая по чуть-чуть батон и кидая его уткам. Девочка с интересом смотрела из своего убежища через прутья поручня за тем, как кушали утки.
Мне даже начало казаться, что вокруг этих людей существует какая-то особая аура, которая не позволяет внешнему миру проникать внутрь их семейной гармонии. Подумал даже о том, что хорошо, раз есть такие семьи – значит, у этого мира точно ещё не всё потеряно.
Улыбнулся и пошёл дальше. Конечно, у меня промелькнула мысль подойти и пообщаться с ними. Уверен, что они даже были бы не против и мы могли бы о многом поговорить, но решил не разрушать их гармонию. Казалось, что, если вторгнусь к ним, эта сказка кончится. Пусть отдыхают.
После этого ещё несколько часов гулял по городу, проходя из одного двора в другой. Даже случился интересный момент: ко мне подошла девочка, лет девяти, и протянула небольшой бумажный цветок, похожий на лилию.
– Это вам, чтобы день был теплее и приятнее! – сказала она с улыбкой.
– Спасибо… – протянул я, не ожидая ничего подобного. – А зачем?
– Потому что вам нужно было. Потому что я захотела, – ответила она и, улыбаясь, пошла прочь. Признаюсь, она действительно заставила меня улыбаться всю дорогу до дома. Этот день был чудеснее и чудеснее.
Шёл неспеша и более длинной дорогой. Когда пришёл, начинался уже вечер, но солнце ещё светило.
– Я дома, – протянул я. Никого не было дома. Ни мамы, ни брата. А бабушки быть не могло – она летом переезжала на дачу. Мама даже думала во время отпуска поехать к ней, но пока не решилась.
Прошёл в комнату, разделся и сходил в душ. После этого воздух приятно обволакивал тело, когда вышел из ванной. Даже специально сильно не вытирался, чтобы это прочувствовать. Подошёл к окну в кухне и подставил тело под лучи солнца – был рад тому, что жив и всё хорошо. Протянул руку, открыл холодильник и взял оттуда колбасу, потом из хлебницы – два кусочка хлеба. Сделал бутерброды и положил оставшуюся колбасу обратно.
Поставив бутерброды на стол, включил компьютер и в это время надел лёгкие спортивные шорты и майку.
Играть совсем не хотелось. Поэтому включил случайный ролик и сел на кровать, проглатывая бутерброды. Затем лёг и, под действием тёплых лучей солнца и лёгкой сытости, поддался дремоте.
* * *
Открыл глаза и увидел рядом лежащую Кэт, которая внимательно смотрела на меня. Сон резко пропал, словно его и не было вовсе. Осталось лишь смутное приятное ощущение. Это было странно ощущать: обычно мне снились кошмары.
– Почему ты так смотришь? – тихо спросил я без всякой злобы, с мягкостью в голосе.
– Ты так улыбался во сне – что снилось?
Погладил её по волосам, которые слегка касались плеч – уже длинные. Нужно будет ей постричься.
– Не помню, – честно ответил я. Мне и самому было интересно.
– Расскажи, – улыбнулась Кэт. – Или ты от меня скрываешь?
Поднялся на локте.
– Я серьёзно не помню. Мне и самому хотелось бы узнать. Знаешь, только чувство осталось – приятное такое, тёплое.
– Ты точно не помнишь?
– Ага, – тяжело вздохнул я.
– Тогда ладно. Просто ты был очень довольным, даже счастливым.
При её словах посмотрел в старое деревянное окно: ещё темноватое небо постепенно светлело, оно выглядело как-то недружелюбно и даже зловеще – хотя, может мне так просто казалось?
– Поспи ещё, – сказала Кэт, касаясь моей груди.
– Ай, – протянул я, но лёг обратно. Кэт притянулась ко мне, а затем резко отпрянула и встала с кровати. – Что случилось?
Она бежала, прикрывая рукой рот. Её тошнило. Она подбежала к моей стороне кровати и достала из-под неё небольшой тазик.
Сел ближе. Кэт тяжело дышала, держась одной рукой за кровать. Рвота уже вышла.
– Легче? – спросил я. Кэт легко кивнула. Мы ожидали второй волны, но её не было.
– Уже второй день по утрам рвёт, – сказала Катрин, отдышавшись.
– Второй? Вчера тоже рвало? Почему ты мне не сказала?
– Успокойся. Это нормально, – не мог не согласиться. Такое случается иногда, когда ешь продукты, у которых давно вышел срок годности. Мы настолько к этому привыкли, что считаем тошноту чем-то обычным. Кэт взяла небольшую тряпочку и вытерла рот. Она тяжело вздохнула, но с облегчением. – Вроде лучше.
Она встала и взяла тазик.
– Я сейчас. Надо убрать это, – и вышла.
В комнате тихонько, почти неслышно, гудел обогреватель. Солнца, конечно, было мало, чтобы поддерживать электричество всё время, но можно было позволить себе включать их по ночам – это уже было огромным достижением. Да и дизеля пока хватало. Недавно удалось найти целую бочку.
Конечно, пришлось помучиться, чтобы установить солнечные батареи и правильно их подключить, но Сергей, Паша и ещё несколько учёных с базы смогли это сделать. Правда, не без жертв – Сергей упал с крыши и сильно ушиб ногу. Теперь вместо него я езжу на вылазки в ближайшие города. Сегодня мы должны ехать в Грим.
Катрин вернулась через несколько минут с чистым тазиком.
– Нормально? – спросил я.
– Пойдёт.
Она засунула тазик обратно под кровать и подошла к окну.
– Может, ещё поспишь? – предложил я.
Кэт скользнула рукой по потрескавшейся краске на деревянном подоконнике, стёрла пыль с пальцев и села на кровать.
– Ай. Я просто полежу, – она прилегла на край. Провёл рукой по её плечу. Кэт погладила мою руку своей, а затем опустила. Лёг рядом и мы уснули – так незаметно наступило утро.
Мы не выезжали в темноте специально. Конечно, так было меньше времени, но безопасность – превыше всего. Лучше всего видеть всё при свете дня. Можно было, например, случайно из-за восставшего съехать в кювет – мы старались не рисковать лишний раз.
Как только на улице достаточно посветлело, тихо встал, стараясь не разбудить Катрин, оделся и вышел. В доме было тихо. Каждый занимался чем-то своим: Алеся с Кристиной шили возле входа, где работала настольная лампа – точнее, шила только Алеся, а Кристина сидела рядом и внимательно смотрела; из кухни доносились какие-то звуки; несколько человек перетаскивали сумки с едой из амбара на улице в подвал – где мы специально подготовили место, чтобы ничего не подмёрзло. Каждый старался внести свою долю в общее дело выживания.
Спустился по лестнице, поздоровался с Кристиной и Алесей – девочка снова позвала играть в догонялки.
– Извини, не могу сейчас, – ответил я, потрепав её по маленькой головке. – Позавтракаю и мы в город поедем.
Кристина на секунду надулась, но затем улыбнулась.
– А вечером сможешь? – спросила она.
– Конечно. И завтра – тоже, – ответил я с улыбкой.
– Ура! – воскликнула девочка.
Алеся улыбнулась при этом. Она на секунду отвлеклась от работы:
– Всё-таки в Грим поедете? Я слышала, что там тысячи восставших. И на улицах встречаются целые стада.
– Да. Никита сказал, что скоро будут заморозки – мы решили сделать пару больших вылазок, – я заметил, как девушка с беспокойством смотрит на меня, и решил её успокоить: – Не волнуйся. Мы не поедем вглубь города. Так, на окраине что-нибудь поищем – и сразу обратно. Всё будет в порядке.
Алеся кивнула и добавила:
– Удачи вам. Если что – бросайте всё и возвращайтесь. Вы живые нам намного важнее.
– Обязательно, – ответил я и повернулся вправо – к кухне.
За столом сидел Паша. Он молча поднял на меня взгляд и проследил за тем, как я сел напротив.
– Едем? – спросил я.
– Выбора нет, – ответил Паша. Он ковырял вилкой что-то в банке консервов без этикетки. Поковырял пару секунд, а затем протянул мне: – Держи. Не хочу больше.
Взял банку – это оказалась тушёнка. Хорошая, почти без сала. Паша встал из-за стола, накинул капюшон, вышел и у выхода повернулся:
– Буду у машины. Не медли, – и пошёл к выходу.
Быстро покончил с оставшейся половиной банки и выбросил в мусорное ведро. Двое, которые сидели за другим столом, обсуждали план того, куда они пойдут сегодня. Обычно и я с ними ходил, но сейчас замещал Сергея. Поздоровался, проходя мимо, но задерживаться не стал и быстро отказался от предложения пойти с ними.
На выходе Алеся ещё раз пожелала мне удачи, и я вышел на улицу.
«Готов?» – спросил Голос.
– А я думал: скажешь ты что-нибудь или нет, – сказал я с улыбкой, идя к воротам.
«Я всегда здесь. Ты же знаешь. Просто ты обычно не хочешь меня слушать – какой тогда толк говорить?»
– Если ты говоришь чушь, какой толк слушать?
«Резонный ответ, но ты просто не хочешь признавать, что я прав. Ты просто бежишь в свою раковину и когда-нибудь поплатишься за это.»
– Почему ты мучаешь меня? Скажи: что я такого сделал?
Уже почти подошёл к воротам.
«Я не мучаю тебя, а оберегаю: от боли, от гнева – от всего реального мира. Пойми: я не злодей. Просто хочу уберечь и тебя, и окружающих от тебя.»
– Потом договорим, – я кивнул Никите, сидящему «на стене» и толкнул ворота.
Паша уже завёл машину и сидел внутри. Сквозь лобовое стекло заметил, что он разобрал и проверял пистолет.
Вышел наружу, но вдруг увидел бегущую в мою сторону Катрин.
– Что такое? – спросил я, когда она подбежала ближе.
– Почему ты меня не разбудил? – она прошла мимо, к машине.
– Разве ты едешь с нами? – Катрин кивнула. – Паша мне ничего не сказал, – ответил я, закрывая ворота.
– Он ещё сам не знает.
Паша высунулся из машины.
– Кэт?
– Я еду с вами, – сказала она, садясь на заднее сидение. Вот так, без спроса и разрешения. Паша спорить не стал.
Подошёл к ней.
– Иди лучше домой. Ты же сама знаешь: чем больше людей – тем опаснее. Два человека – оптимальный вариант.
– Я не буду мешаться под ногами, – заверила она. – Просто хочу проследить за тем, чтобы всё было хорошо. Паша не спорил – значит, это не обсуждается. Я так решила. Лишние руки вам не помешают.
Понял, что она уже всё решила. Паша, видимо, тоже это понял – поэтому и не спорил. И вот так всегда. С ней просто невозможно было спорить, если она уже решила.
Молча согласился и залез на переднее сидение.
– Мешки в багажнике? Ничего не забыл? – спросил я, на всякий случай.
– Всё на месте, – сказал Паша, завёл машину, нажал на педаль, и мы поехали.
Никита махнул на прощание. Мы поехали по заросшей тропе среди леса. Если я правильно помнил, мы сюда от главного шоссе недолго ехали. Значит, и обратно доедем быстро.
– Зачем ты пришла? – спросил я. – Оставалась бы дома.
Катрин на заднем сидении уже вытянулась и легла.
– Чтобы за тобой приглядывать, глупенький. Я часто езжу в город, а ты там не был ни разу – лучше присмотрю за тобой, – ответила Катрин. Я посмотрел на Пашу, в поисках какой-то поддержки, но он лишь сосредоточенно следил за дорогой.
– А далеко нам до того склада, о котором ты говорил? – спросил я Пашу. Он ответил не сразу.
– Нет. Только придётся пройтись немного. Но там рядом. Обычно мы за несколько часов успевали, – подытожил он.
Мы выехали на потрескавшийся от травы и времени асфальт. Конечно, зарослей сейчас не было, да и природа ещё не так сильно ворвалась на территорию человека, но она делала осторожные шаги всё дальше и дальше.
– А сумка ещё одна есть? – спросил я.
– Всё нормально. У меня рюкзак есть, – ответила Катрин вместо Паши.
На секунду повернулся – Кэт улыбнулась мне – и повернулся обратно. Мы незаметно взяли друг друга за руки на несколько секунд – мелочь, но такая приятная: касаться кого-то настолько близкого.
Казалось бы, что миру конец и ничто не может стать лучше, но именно такие моменты заставляют увидеть какую-то радость дня. Увидеть, что не всё ещё потеряно.
Достал пистолет, на всякий случай отсоединил магазин и ещё раз разрядил – он и так был пустой. Продул дуло, разобрал ствол и собрал снова. Лучше перестраховаться, пока было время. Здесь если оружие откажет в неподходящий момент – а так оно обычно и случалось – тебе уже мало что поможет.
Периодически на обочине встречались слегка проржавевшие брошенные машины.
– А вы встречали людей за всё это время? – спросил я, когда мы проезжали мимо очередной машины. – Вдруг и наша машина когда-нибудь станет вот так же…
– Видела однажды. Тогда вот только холодать начинало. В Гриме как раз. Но он быстро пробежал, да и я в здании была – никак не пересеклись бы.
– Ты даже не попыталась? – удивился я.
– Нет, – ответила она так, будто это был вопрос о погоде.
– Почему ты не окликнула его? – спросил я и сразу же понял «почему». Мне вдруг стало стыдно за такой глупый вопрос. Кэт сделала вид, что не слышала его.
Когда до города оставалось всего несколько километров, заметил на обочине, впереди, нескольких сгруппировавшихся восставших. Они что-то ели.
– Можешь помедленнее проехать возле них? – спросил Пашу.
– Ладно.
Несколько восставших лишь слегка повернулись в нашу сторону, отвлекаясь от поедания собаки или чего-то такого. Но туша была слишком большой для собаки.
– Это собака?
– Вряд ли, – ответил Паша. Он слегка ускорился, потому что один восставший сильнее обернулся к нам. – Скорее всего, волк.
– Волк? Здесь? Это же почти город, – удивился я. – Хотя, он действительно был слишком большим для собаки…
– Когда нас не стало в городах, наступление зверей стало лишь вопросом времени. После нас осталось очень много, а в лесах сейчас всё равно не безопаснее – вот они и идут сюда.
– Офигеть, – вырвалось у меня.
Знак на шоссе говорил о том, что до Грима два километра, но уже здесь начинались редкие спальные районы, которые так и не успели войти в границу города. Дорога стала здесь лучше, кол-во брошенных машин больше, а пустых мест – меньше. Домов, как костей истории, становилось всё чаще. Наконец, появилась огромная табличка с выцветшей надписью: «Добро пожаловать в Грим!». Я обернулся – на обратной стороне было: «Счастливого пути!» и снизу приписка: «МИРУ ПИЗДА».
Мы аккуратно объехали затор из брошенных машин и въехали в небольшой туннель, который вышел сразу к развязке. По сторонам, стенами, высились высокие пятиэтажки. Дорога впереди вела к огромным многоэтажным гигантам – туда мы и ехали.
Конечно, видел в фильмах подобные здания, но в жизни – ни разу. В нашем городе не строили дома выше шестнадцати этажей. А там, впереди, были дома с несколькими десятками этажей. Смотря на них, можно было на мгновение забыть об окружающем апокалипсисе.
– Понимаю, – неожиданно сказал Паша. – У меня такое же ощущение было, когда впервые увидел.
– Ты здесь был? – я никогда об этом не слышал.
– Конечно, – улыбнулся Паша, впервые за несколько недель. Но лишь на секунду. – Я здесь даже в детстве был, с папой. Ты тогда ещё совсем маленький был и лежал с мамой в больнице.
– Никогда об этом не слышал.
– Странно, – только и сказал Паша.
Мы проехали несколько кварталов. Начал замечать странность: в самих домах и дороге, то тут, то там, были видны небольшие воронки.
– Интересно, что здесь было? Как будто война прошлась, – подметил я.
– Она здесь и была, – ответил Паша. – Ты, может, не знаешь, но по рации мы разговаривали с разными людьми. Один, военный, рассказывал о том, что у них был приказ бомбить Грим с артиллерии, вертолётов, самолётов – всего, с чего можно было.
– Зачем?
«Ты знаешь ответ».
– Надеялись так остановить заразу. Здесь была сильная вспышка. Маленькое зло, во имя великого добра.
– Почему тогда об этом не было по телевизору?.. Да даже если и было – здесь были здоровые люди! – воскликнул я. Меня аж передёрнуло.
Паша лишь пожал плечами.
Нам приходилось медленно ехать, чтобы объезжать брошенные машины и воронки в дороге.
Казалось, что домам нет конца. Они всё появлялись и появлялись на горизонте бесконечной стеной. В небольших арках были видны боковые улицы – такие же бесконечно длинные. То тут, то там, встречались небольшие парки или площади с огромными отлитыми статуями героев своего времени – нашей истории, которая скоро будет забыта. Почти во всех домах на главной улице, на первом этаже, располагались магазины. Вдоль дороги стояли проржавевшие рекламные щиты и голые стволы деревьев, листва с которых прибилась к краям дороги и брошенным машинам. Вывески над разбитыми магазинами зазывали внутрь: магазины кроссовок, салоны сотовой связи, пироговые, кафе, фастфуды, шаурмичные, аптеки, банки – всё это бесконечной вереницей тянулось вдоль улицы. Такого у нас в городе нигде не было.
Вдруг машина свернула на боковую улицу – впереди оказался неожиданный тупик: дорогу перекрыло огромное упавшее здание. Но и в боковой улице затором стояли машины, не давая проехать. Наша машина остановилась.
– Приехали, – сказал Паша, достал ключи зажигания и вышел из машины.
Вместе с Катрин мы вышли следом. Паша пошёл к багажнику, а я не мог оторвать взгляда от кучи обломков, которые и представляли собой когда-то огромное здание.
«Как такое вообще могло произойти?»
Обломки стекла, бетона, дерева, пластика были везде. Те дома, на которые упало это здание, сплющились в месте соприкосновения. Теперь это было большой огромной стеной мусора из обломков, словно толстая змея – Анаконда – которая умерла посреди города.
Не сразу понял, что стою так один – больше никто не удивился. Решил подойти к Паше, который доставал вещи из багажника.
– Почему оно упало?
– Кто знает, – ответил Паша, доставая сумку и протягивая её мне. Катрин уже надела рюкзак. – Может, основание подорвали.
– Зачем кому-то делать это? – мне пришла в голову неожиданная версия: – Развлечься что ли?
– Как вариант. Не забивай этим голову, – сказал Паша, захлопнул крышку багажника, подошёл к машине и включил ручной тормоз, чтобы машину быстро не угнали, если что. На сигнализацию лучше не ставить: если все восставшие с района соберутся сюда – о машине точно можно будет забыть.
– А куда нам? – спросил я. Паша шёл впереди, а мы с Катрин – позади.
Паша не ответил. Он включил фонарик и вошёл в маленький проход, среди груды обломков. Зайдя следом, оказался в узком коридоре. Внутри здание ещё сохранило кое-какую планировку. По крайней мере, внутри можно было пройти.
Мы двигались вперёд. Паша часто сворачивал. Хорошо, что через несколько метров коридор немного расширился, и можно было теперь спокойно идти по нему.
Через несколько минут мы перелезли через небольшое бетонное ограждение – в месте, где это огромное здание упало на дом. Тут, где когда-то была улица, находился спуск под землю.
– Что это? – повсюду висела паутина – неудивительно, ведь эти места были давно забыты.
– Тише, – шепнул Паша. Мы спускались по широкой лестнице вниз, как будто в подвал дома.
– Это подвал? – еле слышно шепнул я.
– Это метро, – ответил Паша.
Через несколько метров лестница кончилась, выводя нас в небольшой зал. Маленькие кружки света периодически выхватывали что-то знакомое, из прошлого мира: афиша кино; реклама шампуня; новая модель телефона, которая предлагалась в рассрочку всего за двенадцать рублей в месяц на два года – м-да уж, выгодно. Были здесь и ларьки с мелкими товарам – давно пустые.
Никогда не был в метро. В нашем городе его нет. Да и вообще, по всей Борусии они есть всего в десятке самых крупных городов, где жителей больше миллиона. Мне всегда было интересно: как здесь всё устроено, ведь в фильмах показывали зарубежное метро – британское или американское, обычно.
– Ничего себе, – сказал я. – Кэт, ты была в метро раньше?
– Да.
– Я имею в виду: до катастрофы, в том мире?
– Да. Мы с родителями часто ездили в Европу: во Францию или Италию. Была ещё в Лондонском метро.
– Ого, – удивился я, потому что ничего этого не знал. По сути, я ничего о ней так и не узнал.
«А какой смысл? Всё это осталось в прошлом мире. Вас уже не могут связать воспоминания оттуда.»
«Всё равно. Мне хотелось бы больше о ней знать.»
«У тебя будет время. Всё равно ты меня не слушаешь, чтобы от неё уйти.»
«Потому что ты несёшь чушь и хочешь меня запутать.»
«Потому что ты не хочешь слушать правду», – я ничего больше ему не ответил и на этом спор утих. Вечно одно и то же.
В одной из длинных стен были вмонтированы несколько дверей с толстым стеклом. Над ними была надпись на красном фоне: «ВХОД В МЕТРО. Время работы: 5:30 – 0:40».
Осторожно подошёл к двери и толкнул – она, под тяжестью времени бездействия, поддалась не сразу. Угадал, в какую сторону она открывается. Но, после того как вошёл, заметил, что Катрин открыла их в другую сторону. Двери открывались в любые стороны. Следом были ещё одни двери, а затем – ещё один зал, побольше: слева был ряд турникетов, а справа – кассы и неработающие терминалы. Подошёл и посветил в тёмный экран.
– Это терминал оплаты, – сказала Катрин. – Для тех, кто не хотел в очереди за жетонами стоять.
– Жетонами? – спросил я. Не понимал, что это и как оно используется в метро. – В обычном транспорте ты заходишь, покупаешь билет у водителя и пробиваешь. Или в небольших кассах на остановке, за чуть меньшую стоимость. Разве здесь не так?
– Нет, – усмехнулась Кэт. – Тебе нужен жетон – маленькая пластмасска – чтобы турникет пропустил. Ещё можно было по проездному ездить – там с карточки поездки списывались.
До меня сразу же дошло.
– Вот зачем они здесь. А с этих терминалов, получается, можно было этот проездной пополнить? Удобно.
– Да, – согласилась Катрин.
– Чего вы там застряли? Давайте быстрее – день не бесконечный, – сказал Паша, который ждал нас за турникетами.
Мы пошли к нему. Повсюду валялись камушки, упаковки из-под чипсов/сухариков, встречались даже гильзы. Восставших не было.
– Мне говорили, что здесь полно восставших – пока я никого не видел, – сказал я, пройдя к давно остановившейся змее эскалатора. – Только у города.
– Не шути так. Нет восставших – не жалуйся, – отрезал Паша. Хотел было возразить, но в последний момент решил, что не стоит.
Лесенки были неустойчивые – так и казалось, что вот-вот отвалится секция под ногой и полечу в какой-нибудь механизм. На стенах тоже была реклама – наверное, это единственное, что делали настолько надёжным.
В конце концов, туннель вышел к широкой длинной платформе, конца которой не было видно – мощности фонарика просто не хватало.
– А точно другого пути не было? – спросил я.
– Был бы – не ходили, – ответил Паша. Посмотрел на Катрин – она просто пожала плечами.
Паша шёл вперед. Он пошёл правее и спрыгнул с платформы вниз. Я подошёл к краю и посветил: внизу лежали десятки трупов. Вернее, то, что от них осталось: кости, лохмотья. Только сейчас понял, что запах здесь был не просто спёртым, а даже отдавал гнилью.
– Паша, осторожнее – тут какие-то трупы, – сам не понимая «зачем», сказал я. Он даже не обратил внимания и пошёл вперёд.
– Костя, я думаю, что крысы уже позаботились об этих беднягах. Посмотри: одни кости. Восставшие живучие, конечно, но не настолько. Это только в мультиках и играх может быть, – сказала Катрин.
Ещё раз посветил и только затем, аккуратно, спрыгнул вниз – приземлился прямо на чьи-то кости, которые хрустнули подо мной, ломаясь. Сразу же испугался и отскочил.