Жизнь, любовь, страдания

Зря сердилась

На улице неожиданно пошел снег. Кепка Хозяина сказала:

– Хорошо, что я всегда вовремя оказываюсь на месте – и в ветер, и в дождь, и, как сейчас, в сильный холод.

Она еще глубже надвинулась на лоб Хозяину, а он быстро пошел по дороге.

– Здорово я его согрела – он даже побежал, – обрадовалась Кепка.

Она не догадывалась, что Хозяин замерз и торопился в теплую квартиру.

Дома, лежа на полочке рядом с головными уборами, Кепка хвасталась:

– Если бы не я, замерз бы наш Хозяин. Только со мной ему тепло.

На следующий день, выходя из дома, Хозяин взял и надел зимнюю теплую шапку, на которую все лето никто не обращал внимания.

– Я все отдала, чтобы его согреть вчера, а он променял меня сегодня на шапку! – возмутилась Кепка и забралась в самый уголок полки.

Пришла весна. Хозяин опять надел Кепку. И тут она догадалась, что не одна согревает его: на полке лежало еще много разных любимых им шапочек.

СПИД

Шприц с Иглой валялись под скамейкой возле дома и возмущались:

– Почему же наш клиент нас тут оставил? Уверял, что жить без нас не может. Даже работу забросил, все ждал, когда мы придем, а если мы задерживались – он с горя аж дрожал и так привык к нам, что даже от еды отказывался… Уколовшись, он всегда пел, хохотал и просил навещать его почаще.

Тут Ветер, который часто убирал мусор во дворе, сдул со скамейки оставленную кем-то газету, погнал по двору и остановил ее лишь возле Шприца с Иголкой. Взглянули они на газету, а там их портреты напечатаны и крупными буквами написано: «Это убийцы и разносчики СПИДа! Их надо уничтожить навсегда!»

В этот момент из дома на носилках выносили человека, того самого, которому они вкололи наркотик.

Шприц с Иголкой испугались:

– Надо нам сматываться! – и хотели спрятаться в траве, но их подхватил Совок и выбросил.

Позже он, убирая двор, говорил Метле и пролетавшему Ветру:

– Я слышал, хозяина от наркотика несколько раз спасали, а вот от СПИДа – не смогли!

Ветер загудел:

– Еще раз у-увижу Шприц с Иголкой – сдую-ю. Навсегда!

Общий дом

Молоток строил дом, забивая в доски гвоздь за гвоздем. Стучал по ним так, что наверху оставались только шляпки.

– Держите все крепко, чтоб дом стоял долго, – говорил Молоток.

Однажды ему попался упрямый Гвоздь. Молоток ударил по нему, тот согнулся, но в дерево лезть наотрез отказался. Молоток его выровнял, снова по шляпке стукнул, а он ни с места. Пришлось выбросить.

Лежит Гвоздь на земле и радуется, что не поддался, не пошел на поводу у Молотка. Свободу почувствовал.

Прошли годы. Гвоздь стал ржавым и частенько горевал:

– Зря я упрямился. Мои соратники-гвозди при деле, и за это их дерево оберегает, они долго еще проживут все вместе, а меня, одинокого, скоро ржавчина съест.

И правда, скоро Гвоздя не стало, а его сотоварищи и сейчас шляпками красуются. Они дом построили и для себя.

Выключатель

Когда Выключатель зажигал свою Лампочку, она от счастья светилась. Это была дружная пара, жить друг без друга они не могли. Но однажды Выключатель увидел в комнате незнакомую лампочку в красивой хрустальной шляпке.

– Я – Бра! – представилась она.

Выключатель не мог отвести глаз от незнакомки, забыв даже о своей Лампочке. А она, не дождавшись его, так накалилась, что вспыхнула и погасла.

Только оказавшись в темноте, Выключатель вспомнил о ней.

– Как я мог забыть ее! – сокрушался он. – Без нее я не смогу жить…

Но недолго пробыл он в одиночестве. Скоро у него появилась новая лампочка, которая тоже светилась от счастья.

А Выключатель по-прежнему не сводил взгляда с Хрустального Бра.

Нос

Сел Угорь на Нос и заявил:

– Это мое место!

– Как твое?! – возмутился Нос. – Я не позволю, чтобы кто-то на мне поселился без разрешения. Я тебя сейчас выдавлю!

– Ну-ну, посмотрим, – усмехнулся Угорь. – Ты меня еще не знаешь. Если выдавишь, позову родственника Прыща, тебе еще хуже станет.

Как Угорь не сопротивлялся, его удалили, и вскоре на его место сел Прыщ. Он гордо возвысился над Носом и заявил:

– Я здесь навсегда!

– Так жить нельзя! – возмущался Нос. – На мне поселяются все кому не лень. Хотят весь нос занять, но этому не бывать!

Рассерженный Нос позвал Спирт – своего старого приятеля, с которым иногда встречался на вечеринках, и попросил его избавить от назойливых посетителей.

Спирт был очень вспыльчив и вмиг сжег Прыща.

А потом Спирт и Нос долго беседовали, вспоминали прежние времена:

– Хорошо сидим!

Зов

Два брата, Левый и Правый, были неразлучными Глазами. Левый никогда ничем не интересовался, на все спокойно смотрел. А Правый был шустрым, любопытным, всех замечал, никого не пропускал. Как увидит красивые глазки – тут же моргнет, и они ему тем же ответят.

Левый говорит:

– Ты, братец, когда-нибудь нарвешься на кулак.

А Правый только смеется:

– Надо быть оптимистом и жить веселее…

Однажды Правый подмигнул сногсшибательной красотке и все-таки получил в глаз, но по-прежнему искрился от счастья.

Левый ворчал:

– Я же тебе говорил! Вот никогда не буду никем увлекаться! Не хочу получать синяки!

Так они и жили. Но в один из дней Правый, как обычно, подмигнул красивым карим глазкам с пушистыми ресничками. Они были так неотразимы, что Левый глаз не удержался и тоже подмигнул.

– Вот, братец, ты и созрел! – весело сказал Правый. – От чувств никуда не денешься…

И все четыре глаза, счастливые, пошли рядышком.

С тех пор Левый глаз всегда следовал за Правым в надежде, что Зов чувств принесет им еще много неожиданных сюрпризов.

Благодарность

Над амбаром появилась стайка Воронят и закаркала. Им в ответ приветливо зачирикала воробьиная семья, давно живущая в этих местах:

– Что вы! Что вы так громко кричите!

– Мы голодны! – отвечали Воронята.

– Присоединяйтесь к нам – мы вас накормим, – пригласили их Воробушки. – Видите, на земле зернышки лежат, которые из обоза высыпались? Теперь они все наши, ешьте до отвала.

– Спасибо, мы вас за это отблагодарим, – обрадовались Воронята.

Вмиг они склевали все до единого зернышка, каркнули и улетели.

– И как же гости нас отблагодарили? – поинтересовались Воробушки, переглянувшись друг с другом.

На месте зернышек лежал свежий помет.

Одуванчик

Ветер крепчал.

– Надо защититься заборчиком, – испуганно закричал маленький Одуванчик, – он сдует с нас пушистые шапочки!

– Нам надо подумать, – ухмыльнулись большие одуванчики, увлеченные своими делами.

Тут Ветер подул с такой силой, что шапочки слетели у всех.

– Зря мы не послушались малыша, – сокрушались большие одуванчики. – Ветер и правда не смог бы пробраться через забор, и мы сохранили бы свою красоту. А сейчас смотреть на нас противно – стали лысыми.

Тропинка и Пень

Тропинка шла-шла – и наткнулась на дубовый Пень.

– Можно через вас пройти? – спросила она.

– Еще чего захотела! Обойдешь стороной, как все, – буркнул Пень.

Обошла его Тропинка молча и скрылась. А Пню стало интересно, куда она могла подеваться. С тех пор он весь извелся, даже усох от любопытства и скоро рассыпался в прах. Ветер поднял его и понес в сторону Тропинки, которая шла далеко-далеко, до самого города.

«Как же так? Я был крепким дубовым Пнем, но превратился в прах, – думалось ему, – а стелящаяся по земле невзрачная Тропинка добралась до самого города и до сих пор жива. Почему?»

Мента Банана

Банан рос недалеко от моря и с завистью смотрел на купающихся.

– Вот бы и мне раздеться и голеньким побыть на берегу: позагорать, поплавать! – мечтал он.

Однажды его сорвали, сняли кожуру, раздели догола, и Банан радостно воскликнул:

– Наконец-то мечта моя сбылась! Теперь-то я буду загорать и плавать.

Да не тут-то было – его просто съели.

Полеты во сне и наяву

Однажды, проходя по скверу, я заметил сидящего на лавочке грустного приятеля и спросил его:

– Почему у тебя несчастный вид и ты не на работе?

И он поведал свою печальную историю.

– Мы с соседом – дальнобойщики, мотаемся в дальние края, вот и решили поберечь свое здоровье – бросили курить.

Так вот, зашел я к нему недавно, чтобы отвлечься от навязчивого желания покурить, а он говорит:

– Знаешь, дружище, достал я недавно пакетик со спайсом. Сам еще не пробовал, но, говорят, он напрочь избавляет от табачной зависимости.

Скрутил он две цигарки, одну мне дал и щелкнул зажигалкой. Мы задымили, глотая запах курительной смеси. Чувствую, голова моя стала неестественно легкой, словно ее нет. Дальше вижу: у соседа хвост растет, голова в куриную превращается и крылья появились. Он глаза на меня вытаращил и как закричит:

– Ко-ко-ко! Какой ты индюк!

Видно, спайс на него тоже подействовал.

Взглянул я на себя в зеркало – и правда: я – индюк, а рядом – маленькие индюшата. Крыльями машут, перья взъерошены и наперебой орут:

– Летать хотим! Летать!

Побежали они, и я с соседом за ними. Примчались на крышу пятиэтажного дома. Сели, вот-вот взлететь готовы. Вороны над нами летают, каркают, видно, принимают за своих. Голуби приветствуют. А под нами толпа собралась, руками машут, словно сами хотят с нами полетать. Я было крыльями взмахнул, но тут кто-то меня оттащил от карниза. Одни индюшата остались на краю, языки нам показывают – без вас, мол, полетим.

Спасители те оказались врачами из психиатрической больницы. Они подлечили меня с приятелем, привели в человеческий облик.

А вот на работу нас пока не пускают. Она у нас серьезная – шоферы же. – Может, от расстройства закурим? – предложил я.

– Ни в коем случае! – воскликнул приятель. – Один раз сделал необдуманный поступок, достаточно.

Удаляющийся поезд

Старая Трость с шаркающей Ногой вошли в вагон и остановились возле сидевшей Головы в наушниках, которая не замечала никого. Трость покачнулась и передвинулась к другой Голове, уткнувшейся в журнал.

Трость с Ногой тихо стояли, пока поезд не затормозил. Трость не удержалась, ударилась о сиденье, Нога согнулась. Головы, заметив их, стали подниматься и уступать место, но было поздно – Трость и Нога уже приехали и собрались выходить.

Стоя на перроне, они долго провожали глазами удаляющийся поезд и думали: «Вот и мы, как этот поезд, скоро умчимся далеко и будем забыты…»

И медленно побрели, обходя идущих навстречу людей.

Старый Ковер

Однажды в доме решили выкинуть старые вещи – лежавший на полу Ковер и сломанную Табуретку, а вместо них приобрести новые.

– Ба, какая встреча! – радостно воскликнула Табуретка, увидев запыленный и облысевший Ковер у двери. – Мы же с тобой сто лет не виделись. Много интересного в жизни повидали, столько рассказать могли бы. Да, видно, никого это и не интересует уже. Все равно выкинут!

Услышали их разговор новые Стулья и Ковер и вступили в разговор:

– Да Вы же самая ценность! По Вам можно историю изучать!

Но хозяева их не собирались выбрасывать: Ковер почистили, краски освежили, вновь заиграл он восточной красотой. Повесили его на стену, а рядом поставили Табуретку, решили тоже ее изучить – может, царь на ней сидел.

Смотрят все на Ковер, восхищаются, охают, ахают – какая ценность, поистине антиквариат!

А новый Ковер, который положили вместо старого, тоже охает да ахает, но только оттого, что башмаки и туфли больно наступают и топчут его:

«Быстрей бы и мне стать антиквариатом…»

Петля

Галстук с Рубашкой были видной парой. Держались они за счет петли на Шее, которая двигалась все выше и выше и поднялась бы до головы, но ей мешал Подбородок.

Галстук с Рубашкой очень хотели перещеголять всех знакомых, показать, что они самые важные, и стали затягивать петлю так, чтобы взобраться с ней как можно выше. И это им удалось. Шея вытянулась, а Галстук с Рубашкой продвинулись до затылка. Они уже приготовились праздновать свою победу, но тут Шея затряслась от удушья.

Галстук ослабил петлю.

– Как бы мне еще подняться? – не унимался он.

– Была бы Шея деревянная – тебе бы это удалось, – сказала Рубашка.

– Я еще живая, – возразила Шея. – Но если петлю еще туже затянешь, то сам без меня и Рубашки останешься. Меру знать надо!

Хитрец Паучек

Паучок, хитрец и делец, хорошо знал, как привлечь клиенток. Он делал из паутины гамак и приглашал желающих на нем покачаться. К нему шли букашки и мухи. Они нежились, раскачиваясь в гамаке, и жужжали:

– Как здорово мы тут устроились!

Но скоро понимали, что за удовольствие нужно платить. И расплачивались они жизнью.

Передержали

– Ты чего меня никуда не пускаешь? – говорило Молоко Пакету, в котором оно находилось. – Пусти, дай мне познакомиться с обществом!

– Иш чего захотело! – сердито отвечал Пакет. – Вон мой сосед дал Молоку волю, так оно по Чашкам разгулялось и скрылось в неизвестном направлении. Сосед скучал, скучал, весь высох, его и выкинули. Хорошо, что нас забыли на окне. Тут солнышко греет, будем вместе наслаждаться…

Но Молоко от тепла скоро скисло и загустело. Когда Хозяйка открыла Пакет, оно не хотело даже выходить. В тот момент и Чашки отвернулись, не желая видеть его кислым. Только Пакет был доволен, что Молоко осталось ему верно.

Их вдвоем и выбросили в мусорное Ведро, которое презрительно фыркнуло:

– Во-от, дождались! Жалели-жалели друг друга – и у меня оказались.

Древко

Сухой Валежник долго лежал на земле, превращаясь в труху. Однажды здоровенный Сук сломался, грохнулся с дерева, скатился по Валежнику и воскликнул:

– Пора нам стать древками, подняться из этого хлама! Надо всем показать себя!

– Пора-а! Пора-a! – затрещал встревоженный Валежник.

И тут Сук, назвавший себя древком, задумался: «А каким цветом будет мое знамя?»