Город людей. Беатрис по кличке Бестия

– Может, просто разрезать их и вытащить тело?

– Всему этому есть какое-то объяснение. Попробуем чуть сильнее раздвинуть эти… Эти органы. Я хочу убедиться, что там действительно находится тело, а не его части.

Виттор взял ещё несколько инструментов и жестом расставил помощников вокруг. Три пары рук начали синхронно оттеснять слизистые образования от содержащегося среди них тела. Яркая лампа подсветила часть плеча, тощий торс, а доктору удалось подцепить кусок промокшей пижамы. На этот раз вместо удивлённых вздохов послышался дружный жалобный стон. Лежащее на столе тело выпустило очередную порцию удушливой тошнотворной вони. Доктор сделал жест рукой, ассистенты дружно шарахнулись в сторону, слизистые жгуты снова пришли в движение, обтянув добычу. Глаза Виттора безжалостно заслезились.

– Все сомнения развеяны. Там действительно находится человеческое тело. Теперь нужно только понять, как подобное возможно, – изменившимся от дурного запаха голосом просипел доктор.

– Вы с таким сталкивались когда-нибудь, доктор?

– Нет, но это не страшно. У всего бывает первый раз, – ободряюще ответил Филлис, промокая вспотевший лоб.

– Сокращение этих странных образований могут быть вызваны газами или простыми спазмами.

– Может, это паразиты? Неизведанная болезнь в очень запущённой форме.

– Тело мертво, а паразит жив. Такое возможно?

– Больше всего это похоже на обыкновенные кишки. Правда, у них очень странное поведение.

– Гретлин! Гретлин, ты можешь принести медицинские записи от этого бедолаги? Я никак не могу вспомнить его, – обратился к помощнице доктор, краем уха выслушивая предположения своих коллег.

– Документ перед вами, доктор. Вот он.

Гретлин, боязливо прикрывая нос от мерзкого запаха, быстро вбежала в помещение, указала пальцем на тонкую папку, лежащую на столе, и быстро выбежала прочь. Виттор осторожно откинул первую страницу и увидел свой собственный и очень быстрый подчерк. В этот момент он вспомнил тот вечер, когда пациента привезли прямо перед его уходом, застав его перед дверью. Мысленно отругав себя за лень, доктор закрыл никчёмную папку и отшвырнул её прочь.

– Попробуем другой путь, – после продолжительной паузы произнёс доктор и снял заляпанные перчатки, а затем надел новые. Он подошёл к шкафу, извлёк крохотную баночку с желтоватой жидкостью и с невероятным проворством набрал состав в шприц. – Попробуем понизить мышечный тонус, расслабим эту странную загадку природы.

Виттор поднёс иглу к розовым внутренностям и попытался сделать укол. Сперва игла никак не желала протыкать странную слизистую ткань, а затем розоватые жгуты начали проворно изворачиваться, уклоняться от враждебных нападок. Спустя несколько минут бесплодных попыток проткнуть подвижное образование, странные кишки извернулись и выхватили шприц из пальцев доктора. Шприц мгновенно затерялся где-то внутри, а через мгновенье все прочие инструменты, которые до сих пор находились в теле, мгновенно пропали. Всё произошло настолько быстро и стремительно, что никто из присутствующих не успел ничего сказать или испугаться. Ассистенты нервно переглянулись, кто-то издал сдавленное ругательство, но никто из присутствующих не смог скрыть свою бледность и беспомощность.

Доктор собрал всю волю в кулак, обвёл всех суровым взглядом и сдавленно произнёс:

– Всем покинуть помещение. Ждите снаружи. Ничего не предпринимать!

– Хорошо, – раздался растерянный, но одновременно возбуждённый голос персонала.

– Мне нужно сделать звонок и многое прояснить. Нам нужен персонал, нам нужны люди. Много людей. Ждите!

Виттор скинул с себя испачканные перчатки, ловко снял халат и маску, а затем поспешил к лестнице. Взлетев на третий этаж, он бодро преодолел коридор, ведущий к кабинету, с твёрдым намерением объяснить всё происходящее. Покосившаяся табличка на двери молча поприветствовала хозяина кабинета, следом обиженно заскрипел телефонный аппарат. Виттор слишком грубо снял трубку, а затем упёрся кулаками в стол и вонзил стальной взгляд серых глаз в стену.

– Что сказать? – промелькнувшая в голове мысль неожиданно сорвалась с губ. – Попросить помощи? Совета? Какой позор! – Виттор облокотился на стол, отшвырнув трубку в сторону, и схватил голову двумя руками.

Он простоял в тишине меньше минуты, расставляя все стоящие перед ним задачи в нужном порядке. Затем он пригладил волосы рукой и решительно выпрямился. Телефонная трубка вернулась на своё место, а через секунду Филлис резко вздрогнул. Телефон неожиданно зазвонил, и мужчина обрадовался, что его никто не видел в данный момент. Он слегка улыбнулся своему нервному испугу и снял трубку.

– Никуда не звоните, – донёсся из трубки мелодичный женский голос.

– Кто это? Представьтесь.

– Никуда не звоните, доктор Филлис, – снова донёсся женский голос. – Ничего не предпринимайте. И аккуратнее с ножом, вы испортите свой стол.

Улыбка мгновенно слетела с лица мужчины, он увидел в своей левой руке крошечный декоративный ножик, используемый для вскрытия писем. Филлис резко повернул голову в окно, но не увидел ничего, кроме тихой и очень спокойной ночи. Что-то щёлкнуло в телефонной трубке, странный разговор оборвался. Мужчина повесил трубку, а затем мгновенно поднял её, но никакой связи уже не было. Доктор попробовал ещё раз, но телефон не подавал признаков жизни. Как только трубка оказалась на своём месте, на территорию въехала какая-то машина, а с лестницы донеслось эхо от дикого безумного крика.

– Что сегодня происходит?! – растерянно пробормотал Виттор и пулей вылетел из своего кабинета, сжимая кулаки в яростной, но бессильной злобе.

Крик повторился снова, и глава заведения окончательно перешёл на бег. В его голове возник яркий образ оставленного в машине револьвера, а сердце начало проламывать грудную клетку. Тщательно пересчитав все ступени, Виттор оказался на первом этаже, чувствуя, как горят его лёгкие. Он напустил на себя строгий вид, поправил одежду и приготовился придать голосу начальственный тон. Но как только он оказался на первом этаже, слова застряли в его горле, ноги отказались идти дальше.

Виттор застыл на месте, превратившись в нерешительную статую: перед ним стояли почти все его сотрудники, но их шеи обвивало что-то сильно напоминающее розовую упругую кишку. В центре стоял тот самый пациент из операционной, из распоротого живота которого и вылезали скользкие отростки. Толстяк стоял, неестественно запрокинув голову назад, его кожа окончательно утратила адекватный оттенок и теперь состояла целиком из тёмных трупных пятен. Из распоротого живота вылез очередной отросток, словно желающий найти себе добычу. Через считанные секунды он поднялся вверх и нежно обвил свисающую лампу с громадным чёрным плафоном. Ещё шесть отростков удерживали своих дрожащих, вяло вырывающихся пленников. Несмотря на кажущуюся немощность, розовые щупальца мешали людям дышать, почти приподнимая их над полом. Лица нескольких мужчин были почти сиреневыми от натуги, а пара сотрудников покорно повисла, сохраняя остатки сил. Виттор перехватил насмерть перепуганные взгляды своих задыхающихся работников, но это только добавило ему ощущение беспомощности. Его резко зашатало, пол коварно попытался отпрыгнуть в сторону. На какое-то мгновение Виттор Филлис подумал, что он повредился умом.

Сжав в кулак дрожащие руки, доктор смог разлепить пересохшие губы и крикнуть:

– Что тут творится? Охрана!

Со стороны главного входа послышались шаги, открылись тяжёлые двойные двери. На кафельный чёрно-белый пол упали безвольными тушами два связанных чем-то охранника. Переступив через их бессознательные тела, в «Седую гавань» вошли три человека. Первым вошёл мужчина с чёрными волосами, разделёнными пробором, в тёмно-бардовой бархатной одежде. В одной руке он нёс какой-то бак, другой сжимал невероятно длинную дымящуюся сигарету. Следом за ним вошли две женщины: на одной была широкополая шляпа, волосы второй были забраны в странный тряпичный капюшон.

Женщина в шляпе оценивающе оглядела помещение, а затем посмотрела на жуткую картину происходящего кошмара и тихо прошептала:

– Как жаль, немножко опоздали, – дама поправила свою шляпу, разглядывая происходящее безумие широко открытыми глазами. – Это я вам звонила. Что с вами, Виттор?

– Кто вы? – только и смог пробормотать мужчина, обливаясь ледяным потом.

– Рад приветствовать вас, доктор. Как и сказала моя ассистентка, мы немного опоздали, – мощным, но очень приятным голосом проговорил странный тип с баком, обводя помещение сигаретой. – Это печально. Также я прошу извинить за проломленную крышу. В следующий раз они будут аккуратнее.

Виттор Филлис почувствовал, что он тает, а стены и пол начали вращение. Все звуки потеряли чёткость, словно утратили ясную структуру. Мужчина не мог сказать этого наверняка, но ему казалось, что он растопырил в разные стороны руки, словно боясь упасть. К нему подплыла невысокая женщина в капюшоне, взяла его протянутую руку. Она нежно схватила его за подбородок и пристально посмотрела на Виттора. Они встретились взглядом. Глаза у странной незнакомки были бирюзовыми, на ушах мирно покачивались большие круглые серьги. Мужчина почувствовал, как его куда-то несут, раздался до боли знакомый скрип отпираемой двери.

– Что здесь происходит, Доктор? – откуда-то издалека донёсся голос подоспевших на шум работников, а следом раздался истеричный женский крик.

Виттор ощутил под собой знакомый диван, стоящий в зоне отдыха для персонала. Как только он сел, комната перестала раскачиваться, а временно утраченный слух начал возвращаться. Прямо на него села странная женщина с нечеловеческими бирюзовыми глазами. От неё исходил невероятный дурманящий аромат, который заставлял забыть обо всём на свете. Всё это время странная дама держала зрительный контакт, а затем изящным движением тонких рук сняла с головы сдерживающий волосы капюшон. Вместо ожидаемой копны роскошных волос во все стороны поползли бледные щупальца телесного цвета, снабжённые яркими розовыми присосками. Доктор Филлис напрягся изо всех сил, пытаясь вырваться или просто закричать, но женщина приложила палец к губам и приблизила своё лицо к беспомощной жертве. Мужчина почувствовал, как эти жуткие щупальца начали невероятно нежно и деликатно ощупывать его голову. Филлис перестал чувствовать свои конечности, безвольно откинул голову и окончательно утонул в бирюзовом океане жутких глаз.

Он не мог взглянуть вниз, но чувствовал, что под ним находится тёмная бездна. С трудом разлепив глаза, Виттор почувствовал вокруг непостижимую толщину водных масс, пропитанных таинственной темнотой. Слух притупился, до ушей доктора долетали приглушённые разговоры, иногда крики и даже стоны. Чуть позднее он стал угадывать эти голоса, которые были голосами его подчинённых. Помимо обрывков фраз, до него долетали звуки чьи-то гулких шагов по коридору. Шаги то ускорялись, создавая гулкое эхо, то замедлялись, создавая ощущение, что кто-то крадётся по коридору. Несколько раз Виттора кто-то хватал за руку, пару раз чудилось прикосновение к плечу, затем было несколько влажных воздействий на лице. Всё это происходило вместе с медленным и очень страшным падением в темноту, в бездну. Свет над его головой, который он не видел, но чувствовал, понемногу затухал. Доктор всё глубже и глубже погружался в бездну, чувствуя, как тело охватывает леденящий холод. Всё это время ему казалось, что кто-то засунул руку в его голову и нещадно разминает его мозг, выдавливая из него воспоминания. Виттор сделал над собой усилие и открыл глаза. Перед его взором раскинулась безграничная тьма, поглощающая любые лучи света. Доктор поднял голову и не увидел просвета над своей головой, погружение всё продолжалось. Под ногами показалось странное бирюзовое свечение, робко рассеивающее тьму длинными лучами. Мужчина опустил голову и увидел два чудовищно огромных женских глаза, пристально глядящих на него. Как только Виттор попал в плен этих бирюзовых прожекторов, вокруг глаз начали шевелиться змеевидные щупальца. Одна из них схватила доктора за ногу, и его падение многократно усилилось. Холод начал сковывать тело, лишая возможности двигаться. Затем что-то сдавило лёгкие, стало трудно дышать, Виттор не мог сделать ни единого вздоха. Когда он снова опустил взгляд вниз, то увидел, как открывается жуткий рот, полный острых, словно иглы, зубов. Пасть неожиданно раскрылась ещё сильнее и резко рванула вперёд, полностью заглатывая добычу.

Мужчина резко вздрогнул, словно его кто-то скинул в пропасть, и проснулся. Он быстро огляделся и понял, что находится в комнате отдыха на всё том же зеленоватом диване. Здание мирно дремало, в коридоре привычно горел свет, вокруг летали крошечные частички пыли. Доктор поставил ноги на пол, приложил руку ко лбу и улыбнулся одними губами. Мужчина машинально пощупал свой пульс на руке, а затем и на шее.

– Сон?! – облегчённо произнёс мужчина, откидывая сонное тело на спинку дивана. Виттор закрыл лицо руками и выдавил из себя нервный истеричный смех. И в этот момент что-то тёмное задвигалось под самым потолком, словно отреагировав на радостное восклицание.

– Сон? Ах, боюсь, что это не совсем так, – раздался откуда-то сверху смутно знакомый женский голос. – А впрочем, поднимитесь на третий этаж. Там вам всё объяснят.

Только теперь Виттор заметил шляпу, лежащую на соседнем столе, и недавние события начали воскресать в его памяти. Доктор обречённо поднял голову и вонзил взор в угол комнаты. На высоте четырёх метров под самым потолком он увидел женщину, которая мирно перелистывала какой-то толстенный медицинский документ в бледно-жёлтой обёртке.

Глава 5.

Руфус не обманул. Беатрис действительно отпустили, взяв с неё небольшой штраф: правая рука женщины перешла к новому владельцу и стала его собственностью. Правосудие свершилось, и виновница, понесшая наказание, должна была приспосабливаться к новым жизненным реалиям. Изувеченная и изуродованная Беатрис потратила последние силы, чтобы добраться до своего бывшего жилья. Добравшись до необнаруженного тайника с украденными деньгами, ей удалось немного облегчить свою участь. Большую часть финансов она потратила на обезболивающие препараты и алкоголь, чтобы хоть как-то заглушить стон отрубленной конечности.

– Что это за деньги? Крены? – владелец местной ночлежки для бездомных и бродяг привередливо скорчил переломанный нос, разглядывая мятые заляпанные бумажки. – Плати по двойному тарифу!

Пробравшись в обогреваемый подвал, заставленный десятками деревянных настилов, Беатрис упала на свободное место и забылась тревожным болезненным сном. Из забытья её вывела резкая боль в плече – перебинтованная желтыми тряпками культя кровоточила и стонала. Закинув в рот горсть припрятанных таблеток, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, Беатрис направилась к единственному умывальнику, отгороженному дырявой занавеской. Из мутного куска зеркала на Беатрис смотрело странное создание с перебинтованной головой и нелепой одеждой грязного цвета. Орудуя своей единственной рукой, с содроганием и ужасом женщина стала снимать с себя дурно пахнущие тряпки, не узнавая собственное тело. Из-за плохого питания кожа покрылась мерзкими язвами, по всему телу шли пигментные пятна, чередующиеся с синяками, ожогами и шрамами. Оставив в стороне груду грязной одежды, Беатрис дотронулась дрожащей рукой до лысой головы. Только сейчас женщина поняла, что кожа головы была обработана каким-то препаратом, предотвращающим или замедляющим рост волос. Осознание её новой действительности вызвало приступ тошноты, в глазах потемнело. Мелкая дрожь начала трясти истерзанное тело, Беатрис кинула в рот ещё порцию таблеток, залив препараты изрядной порцией алкоголя.

Занавеска качнулась, появился тёмный массивный силуэт тучного мужчины, который мощным басом нарушил тишину подвала:

– Эй! Эй, ты, безносая! Нужна новая одежда, плати!

– Я заплачу.

– Деньги вперёд! – пробормотал хозяин заведения, протягивая своей постоялице чистую на вид одежду.

Через час Беатрис покинула гостеприимное заведение, не желая впитывать в себя гадкие запахи, исходящие от местных постояльцев и бродяг. Из всех вариантов своего дальнейшего существования Беатрис увидела только один способ выжить. Это имя давно всплывало в воспалённом сознании, но теперь оно выглядело как единственная надежда на дальнейшее существование. Поиски единственной знакомой неожиданно затянулись. Первое время Беа караулила подругу на улице, греясь у горящих бочек или просто наблюдая за домом. Но в последствие она перебралась в подъезд нужного ей дома и стала выжидать в относительно комфортной среде. Деньги, таблетки, обезболивающие препараты стремительно заканчивались, но Беатрис плевала на это. Она сделала свою ставку и теперь только ждала оглашения приговора.

Однажды входная дверь скрипнула особенно громко и пронзительно, выдернув женщину из тревожного сна. Знакомый силуэт медленно поднимался по лестнице, сердце Беатрис радостно забилось, из глаз брызнули горячие слёзы. Она выпрыгнула из своего пыльного, заставленного ведрами и швабрами укрытия и бросилась в объятия знакомой. Испугавшись подобного манёвра, подруга шарахнулась в сторону, издав сдавленный нервный крик.

Вовремя справившись со своими эмоциями и уняв град слёз, Беатрис обратилась к подруге:

– Клея! – Беатрис ужаснулась, не узнав свой изменившийся хриплый голос. – Клея, это я. Беатрис…

– Беатрис? – удивлённо пробормотала побледневшая подруга, пристально изучая представшее перед ней пугало. – Вот уж не ожидала увидеть тебя… Что?! Что с тобой случилось?

– Мне нужна помощь! Ты не могла бы… – мысли Беатрис начали хаотично метаться, речь выходила путанной и несвязной, а слёзы радости начали снова душить её. – Помоги мне…

– Извини, Беатрис! Я не выдержала! – Клея звонко рассмеялась, прервав невнятный монолог подруги. – Я, конечно, знала, что тебе достанется, но в тайне надеялась, что тебя в конце концов убьют! Судя по твоей повязки, тебе… Сломали нос? Отрезали?! – Клея сделала небольшой шажок навстречу и брезгливо наморщила нос, изучая жутковатые бинты. – А что… Ещё и рука! – бровь женщины удивлённо поднялась, губы изобразили кривое подобие улыбки. – Тебя решили разобрать на запчасти, моя дорогая! – снова рассмеялась Клея, глядя на шокированную собеседницу.

Выдавливая из себя новую порцию смеха, Клея переложила крохотную сумочку в другую руку и сделала резкий выпад. Беатрис получила жёсткий удар ногой в живот и отлетела в сторону, грохнувшись на пыльный пол. Удар выбил воздух из лёгких, заставив женщину судорожно вздохнуть. Клея несколько долгих мгновений стояла над жертвой, наслаждаясь её беспомощность, получая удовольствие от внезапных и жестоких признаний. Она толкнула подругу ногой, не позволяя ей встать.

– Ты похожа на плешивую собаку! – самым искренним тоном произнесла бывшая подруга, медленно обходя по кругу свою жертву. – А знаешь, я бы с радостью взяла тебя к себе жить! Но только в качестве домашнего питомца. Я слышала, тебе нравилось ходить на поводке. Это правда? У тебя будет своя миска… Правда… Правда, ты не сможешь взять след! – Клея радостно засмеялась своей шутке и нанесла новый удар собеседнице в живот. – А теперь слушай меня внимательно. Ты, судя по запаху, пропила последние мозги, если решилась прийти ко мне. Как ты думаешь, откуда Гловер узнал про твои делишки, а? А не задумывалась, почему Руфус имеет на тебя зуб? Додумалась? О, я старалась! Ты даже не представляешь, что мне пришлось делать, чтобы всё это провернуть! Но ты извини, это вопрос не личной неприязни, а денег. Ух! Не думала, что это будет так приятно! – Клея судорожно передёрнула плечами, пристально буравя глазами свою добычу. – В любом случае, прощай!

Новый удар сотряс лежащее на полу тело. Затем Клея села на спину бывшей подруге, двумя руками обхватила голову Беатрис и прошипела в единственное ухо:

– А явишься сюда ещё раз, я убью тебя. Не думаю, что законники сильно расстроятся из-за смерти бездомного калеки. Увижу тебя ещё раз, убью! Ты меня слышала, или отрезать тебе второе ухо? Удачи тебе в новой жизни!

Клея подхватила двумя руками почти невесомое тело бывшей подруги и с невероятной лёгкостью сбросила его на лестницу. Она хотела нанести ещё один удар на прощанье, но в этот момент тело полетело вниз, пересчитывая ступеньки. Каждый удар оставлял на лестнице небольшое кровавое пятно, словно крошечный прощальный автограф. Беатрис не помнила, как оказалась на улице: возможно, её кто-то вытащил из подъезда, а может, находясь в беспамятстве, она выползла сама.

Теперь её жизнь окончательно и бесповоротно была разрушена, безвозвратно уничтожена. Снова потеряв счёт времени, она бесцельно бродила по улицам, подбирая кем-то недоеденную еду, покупая дешёвый самодельный алкоголь, чтобы хоть как-то заглушить боль: как физическую, так и моральную. Её одежда окончательно утратила любой намёк на чистоту, а многочисленные повязки приобрели стойкий коричневый цвет и мерзкий запах застывшего гноя. Напиваться до беспамятства, вот единственное, что волновало Беатрис и единственное, что она могла себе позволить. Каждую ночь Беа засыпала возле горящей бочки, а просыпаясь, приступала к поискам доступного алкоголя. Так в пьяном угаре проходили её дни: один похожий на другой, ночь и день снова перестали существовать в её реальности.

Как-то раз Беатрис забылась тревожным сном в очередном обогреваемом подвале, а проснулась, почувствовав рядом чьё-то присутствие. Перед ней предстали двое испуганных бродяг: в руках одного была большая тряпичная сумка, а второй сжимал самодельный нож. Позднее Беатрис узнала, что подобное устройство называется «Крысиный клык». Оружие делается из разбитой бутылки, чьё горлышко обматывается тряпками или ленточками из дешёвой кожи. Женщина вовремя очнулась и начала яростно отбиваться от неудачливых грабителей. При очередном ударе оружие нападавших разлетелось на мелкие куски, поразив осколками бывших хозяев. Беатрис превратилась в дикую кошку, но при её внешнем виде, скорее всего, она больше походила на крысу. Дикую, отчаянную, загнанную в угол крысу. Неудачливые грабители разбежались, прикрывая кровоточащие раны, а Беатрис получила для себя очередной горький опыт уличной жизни. Где-то глубоко внутри женщина понимала, что ей в очередной раз крупно повезло – напавшие бродяги просто не смогли как следует разглядеть свою жертву. Стоило им только лучше присмотреться, как исход поединка был бы плачевным. Скорее всего, это был бы тяжёлый удар по голове, от которого она вряд ли бы оправилась. А возможно, резкий удар куском стекла по горлу мгновенно прекратил бы её страдания. Её труп обыскали и, не найдя ничего ценного, оставили бы гнить в этом подвале. Беатрис невольно представила себя с ног до головы облепленной дикими неряшливыми крысами, жадно вгрызающимися в её тощее измождённое тело. Выкинув из головы подобную мерзость, она впитала в себя очередной жестокий урок и поспешила убраться оттуда подальше.

После подобного инцидента Беатрис старалась чаще менять места отдыха, опасаясь мести, опасаясь повторения подобного события. Иногда она предпочитала спать прямо на улице, возле проезжающих мимо машин, но в окружении точно таких же бродяг. При нормальном освещении никто бы не подумал ограбить искалеченную жизнью бродягу. Однажды её тревожный сон прервался диким визгом тормозов и тяжёлым звуком удара. Открыв глаза, женщина успела увидеть удаляющийся прочь автомобиль. А в яркой, освещённой неоновой вывеской луже лежало неподвижное мужское тело. Сначала послышались робкие нервные вздохи и причитания, а затем толпа бездомных бросилась на предоставленную им добычу. Беатрис поддалась всепоглощающей жадности и добежала до тела одной из первых. Орудуя единственной дрожащей конечностью, она смогла вырвать из внутреннего кармана что-то похожее на стопку мятых купюр. Она мгновенно поняла ценность своей находки, кончиками замёрзших пальцев почувствовав свою удачу. Не желая испытывать удачу и дальше, она яростно отползла прочь, сжимая изо всех сил свою находку. Через секунду тело скрылось под дюжиной бездомных и бродяг, мгновенно растащивших добычу в разные стороны. Когда Беатрис отползла на своё прежнее место, на дороге осталось лежать почти обнажённое, изувеченное автомобилем тело. Опасаясь держать деньги при себе, Беатрис мгновенно покинула место происшествия. Полученные средства были мгновенно обменяны на обезболивающие таблетки и несколько склянок тонизирующих препаратов. Чужая смерть смогла немного скрасить печальное существование Беатрис, она усвоила ещё один урок улиц.

Следующее происшествие случилось не глубокой ночью, а холодным туманным утром. Беатрис вздрогнула от резкого звука, прозвучавшего за углом, и огляделась. В нескольких метрах от неё оглушительно взревел мотор, затем раздался громкий лязг железа. Одновременно с этим завизжало битое стекло, Беатрис в ужасе выглянула из-за угла, чтобы собственными глазами увидеть творившийся рядом с ней беспорядок. В нескольких метрах от неё машина вырвала решётку местной торговой точки, а стоящие рядом люди выбили стекло. Как только стёкла разлетелись вдребезги, а пыль, поднятая стальной решёткой, улеглась, несколько человек ворвались внутрь помещения. Наученная улицей Беатрис начала стремительно осматривать, собирать свои немногочисленные вещи, чтобы как можно скорее убраться оттуда. До неё долетала ругань и сбивчивые обрывки фраз, кто-то ронял товары, рядом ревел автомобиль, в который загружали ворованные вещи. Беатрис плавно отползала прочь, боясь попасть в поле зрения налётчиков. В этот момент из дальнего конца улицы начал исходить устойчивый нарастающий гул. Чем сильнее становилось эхо от подобного гула, тем сильнее ругались люди возле машины. Раздался визг тормозов, затем чей-то мощный голос выкрикнул в пустоту какую-то фразу. На секунду все звуки погасли, а затем прогремел дружный залп, окончательно уничтоживший тишину странного утра. Выстрелы сменялись дикими криками боли, некоторые из которых мгновенно затихали, а некоторые продолжались, подпевая новым залпам. Беатрис так и не смогла покинуть своего уютного угла, опасаясь получить шальную пулю. Когда выстрелы прекратились, а на влажном асфальте остались лежать только кричащие люди, она снова решилась выглянуть.

Как только она это сделала, весь её организм мгновенно оцепенел: прямо перед ней стоял местный представитель закона, который знал об её присутствии и сразу же направил на неё дымящееся дуло револьвера. Беатрис закрыла глаза, готовясь услышать последний в её жизни звук. Но ни через секунду, ни через десять ничего не случилось. Когда Беатрис открыла глаза, она встретилась взглядом с законником. Тот сокрушённо посмотрел на неё и подтолкнул в её сторону какую-то случайную коробку, которая валялась на асфальте. После чего стрелок мгновенно потерял интерес к изувеченной бродяге, медленно перезарядил револьвер и начал осматривать местность. Вместе с ним было ещё несколько стрелков-законников, которые примчались на место происшествия. Возможно, это была роковая случайность, а возможно и простое невезение утренних грабителей. Не помня себя от страха, Беатрис подобрала предложенную ей коробку и быстро начала удаляться от места бойни. За её спиной кто-то кричал от боли, кто-то пинал тяжёлыми ботинками только что отстрелянные гильзы. Но Беатрис только спустя несколько часов услышит эти звуки в своих воспоминаниях. А в тот момент в её висках билась ледяная, кипящая страхом кровь, а единственная рука прижимала к груди коробку с неожиданным трофеем. Подарком за внезапно прерванный сон.

Несколько дней спустя Беатрис снова проснётся от внезапно начавшейся стрельбы, но благополучно избежит всяческих последствий от неё. Очень скоро она научилась безошибочно различать названия револьверов по одному лишь звуку выстрела. Даже сквозь сон она могла отличить жёсткий хлопок однозарядного «Шершня» от мягкого выстрела трёхзарядного «Ворона». В конце концов, к ночным перестрелкам Беатрис привыкла очень быстро.

Через несколько дней, а может, часов или даже недель, Беатрис снова стала невидимкой. Боли накаляли её докрасна, мешая спать, ходить и даже дышать. Обезболивающие оказывались не в состоянии унять такую боль, алкоголю не хватало силы на подобное. В одну из таких жутких агонизирующих ночей она увидела тучного мужчину, медленно шагающего по одинокому переулку. Он шёл, не разбирая дороги, наступая дорогими ботинками во все зловонные лужи. Его нетрезвая развязная походка сопровождалась шлейфом дорогой выпивки и ароматом дешёвых духов. Сделав несколько пьяных шагов, мужчина облокотился об стену головой и стал искать что-то в своих запутанных карманах. На влажный асфальт полетело несколько смятых сигарет, бутылочные пробки, а затем выпало нечто, заставившее Беатрис позабыть всё на свете. Из дрожащих рук прохожего выпала тугая связка новеньких купюр, обмотанных какой-то бумагой. Мужчина, разумеется, заметил пропажу, и ему потребовалось несколько минут, чтобы поднять свою собственность с влажного асфальта. Всё это время Беатрис смотрела на пачку денег немигающим кровожадным взглядом. Её единственная рука, словно повинуясь каким-то жутким, дремлющим в ней инстинктам, подобрала разбитую бутылку. Не осознавая своих действий, она намотала на горлышко какую-то тряпку и удобнее схватила своё оружие. Беатрис медленно встала из своего невольного укрытия и начала сближаться с жертвой. В ноздри влез чужеродный запах не дешёвого выпитого алкоголя, которым заливалась Беатрис, а чего-то более престижного и дорогого. Перед ней шёл человек из другого, недоступного ей мира. Когда до жертвы оставалось несколько шагов, а рука уже замахнулась для удара, кровожадный морок отпустил Беатрис, и она со всей прыти бросилась прочь. Тёмные ночи, подсвеченные неоновыми огнями, порождали множество внезапных пороков, которые приходилось побеждать снова и снова. Отныне не только боль стали противниками Беатрис, но и просыпающиеся ночью пороки и слабости.

В одну из подобных ночей Беа сидела на лестнице возле неприметной ночлежки, мирно допивая найденную где-то бутылку. Она ждала, когда хозяин ночлежки прогонит её прочь, чтобы переместиться к другой ночлежке и так переждать ночь. Мимо вяло плыли какие-то люди, принимавшие её за груду старой ветоши, фары проезжающих автомобилей подсвечивали рваные потрёпанные одежды. Очередная машина проскочила через опасный переулок, одарив бродягу недокуренной сигаретой. Окурок упал возле ноги Беатрис, и её чёрные от грязи пальцы мгновенно потянулись к нему. В этот момент кто-то протянул несчастной целую пачку сигарет.