Многие хсаш были взяты в плен. Но на этом всё не закончилось. Хсаш не помиловали, дав им понять, что они ошибались насчёт землян, а лишь только укрепили мнение. Оставшихся в живых сделали рабами. Требовалась рабочая сила для восстановления последствий войны. Это было унижением для хсаш, о понятии рабства они даже не знали до контакта с человечеством. Готовых морить себя голодом и жаждой, их удерживала только мысль о том, что на Исшкиис остались семьи, которые не смогут себя защитить. Страхи не были необоснованными.
Воспользовавшись ситуацией, верхушки ЕВКОВУ только укрепили свои позиции. ЕВКОВУ стал не временным решением, а глобальной военно-политической силой. Через десять лет был восстановлен космический флот, часть которого была отправлена для оккупации Исшкиис. Потери были незначительны, большинство воинов хсаш либо погибло, либо осталось на Земле. Но количество новых рабов было заметным. В основном женщины и дети.
Исшкиис сделали промышленной планетой по добыче драгоценных металлов. Холод и хашса несли заметные неудобства, но это окупалось выгодой от добычи.
На Земле находилось не так много людей (как гражданских, так и военных), которые были не согласны с новым режимом. Ведь так хорошо, когда есть кто-то, кого можно ненавидеть. К хсаш относились как к грязи.
Нуула не являлись союзниками той или иной стороны. Когда хсаш превратили в рабов, они прекратили любые контакты с человечеством.
Подготовка
Впереди ожидался крутой разворот на сто восемьдесят градусов. Двадцать шесть аэроболидов неумолимо приближались к нему. Пилоты делали умственные и глазомерные расчёты для более выгодной траектории, исходя из их места в гонке. Четыреста метров, триста пятьдесят, триста… Пилоты начали сбрасывать скорость, чтобы центробежная сила не разнесла их машину о барьер. Все кроме одного. Болид с номером двадцать четыре, шедший на втором месте, не замедлялся. Двести пятьдесят метров, двести… Пилот на первом месте отвернул в сторону на метр, чтобы псих не зацепил левый двигатель. Болид проскользнул между барьером и лидирующей машиной. Семьдесят, шестьдесят, пятьдесят… Тягу в ноль. Полёт “накатом”. Крен девяносто градусов влево. Мысли несутся словно бешеные, в венах адреналин вместо крови. Болид начинает снижаться. Десять метров до земли, девять, восемь… Рано! Четыре метра, три, два… Время! Включение тяги левого двигателя, поднятие носа, через десятые доли секунды тяга правого двигателя. Болид набирает высоту, одновременно выходя из разворота. Правый двигатель буквально в сантиметрах от барьера. А вот и финиш. Расчёт удался!
Раньше загородная гоночная трасса с прозвищем “гадюка”, которое она получила из-за своей извилистости и сложности, была оживлённым местом. Однако получилось так, что она попала в зону поражения после взрыва атомной боеголовки. Пусть до неё дошёл лишь крохотный отголосок взрыва, но радиоактивное заражение вывело её из строя. Санитарные нормы не позволяли массовые мероприятия в подобных местах. Однако тридцати с лишним лет было достаточно, чтобы природа очистила себя. По уровню угрозы это можно было больше отнести к “радиоактивной простуде”, а не заражению.
Трасса долгое время была заброшена. Владелец решил не заморачиваться с очисткой, легче было построить новую. К тому же в правила гонок были внесены ограничения, что позволило отнести их к более безопасным развлечениям. А это несло с собой возможность проведения соревнований в городской застройке. Больше внимания, больше зрителей, удобней добираться, меньше затрат на логистику, большая заинтересованность спонсоров и рекламодателей.
Но “гадюка” со временем получила вторую жизнь. На ней теперь проводились гонки старой школы.
Одно из помещений, которое раньше было под использованием кафе-ресторана “Форсаж”, теперь было обустроено под общую комнату для отдыха пилотов и проведения вечеринок. Через широкое панорамное окно открывался отличный вид на всю огромную трассу.
Сегодняшняя гонка ознаменовала собой закрытие второго сезона в этом году. В честь этого было организовано празднование успешного завершения.
– Кейн, с такими перегрузками у тебя когда-нибудь задница врастёт в сиденье, – сказал гонщик, которому пришлось оказаться на втором месте. Однако в его голосе не было никакой злобы, наоборот он искрился от хорошего настроения.
– И пусть! Обидно только, что думать больше будет нечем, – парировал лидер гонки. Раздался дружный смех пилотов, стоявших рядом.
– Думаю, что в конце третьего сезона я пущу тебе пыль в глаза, – пригрозил пальцем второй призёр.
– Тебе вредно думать, Макс, – ответил Кейн.
Два давних соперника обменялись ещё несколькими дружескими колкостями, перебросились парой хвалебных фраз, поговорили о пустяках, и затем Макса увлёк вихрь веселья. К Кейну подбежал участник гонки, занявший шестое место.
– Слушай, Кейн, как ты делаешь этот манёвр с несимметричной тягой? – спросил он взволнованно. – Я так однажды попробовал на большей высоте, да меня ка-а-ак крутануло!
Кейну нравился этот парнишка. Он был не сильно моложе его, но смотрел на Кейна как на Бога Гонок во плоти.
– Всё-таки решился спросить, приятель, – улыбнулся Кейн. – Идём отойдём в угол, где потише.
Рядом с общим помещением находилась достаточно большая кухня, где каждый мог сварганить, что захочет. Там уже возилось человек десять, видимо, экспериментируя с коктейлями, но они не помеха.
– Сперва следует понять, когда давать тягу “внутреннего” двигателя, – начал рассказ Кейн. Парнишка слушал его речь как откровение. – Слишком рано дашь, наберёшь излишнюю высоту. Верхний барьер, конечно, специально делается пропускным, но при обратном входе он тебя замедлит, и драгоценные секунды пропадут зря. Если поздно, то не хватит момента для гашения снижения и тогда раскурочишь своего скакуна, в лучшем случае обдерёшь хвостовую часть. Далее необходимо вовремя дать тягу “внешнего” двигателя, иначе тебя крутанёт. Парнишка понимающе кивал. – Имей в виду приёмистость своих двигателей. Тут стоит подучить матчасть, – подмигнул Кейн. – Теперь объясню на примере моего болида…
Но закончить не получилось. На кухню влетела Лена, девушка, которая помогала с организаторской деятельностью. Такая скромница, что едва удалось уговорить остаться отпраздновать. Недавно она вышла на улицу прогуляться. Увидев Кейна, она резко остановилась.
– Ребят, извините, – засмущалась Лена. – Но там… Кейн, там к тебе, – девушка говорила явно встревоженно.
– Кто? Что случилось? – непонимающе хлопнул глазами Кейн.
– Из… – девушка замолчала на несколько секунд. – Из ЕВКОВУ, – последнее слово было больше похоже на всхлипывание.
Кейн нахмурил лоб и оглядел кухню, но развеселённые люди были заняты своими делами и не обратили на Лену внимания.
– Никому не слова. Понял? – сказал он своему собеседнику. Парнишка в ответ озадаченно кивнул. Кейн попросил Лену показать дорогу. Девушка проводила его до комнаты, в которой он жил. В прошлом это был сувенирный магазин, теперь приспособленный под жильё.
– Зачем ты проводила их сюда? – спросил Кейн, озадаченно глядя на девушку.
Лена замялась, она была настолько же скромна, насколько умна и аккуратна в делах.
– Я не хотела… Они… В общем…
– Тебя обидели? – с тревогой в голосе спросил Кейн.
– Нет. То есть не совсем… – нервно теребила волосы Лена.
– Ладно, иди отдыхай. Если хочешь переночуй в своей комнате. Или я после разговора отвезу тебя домой, – постарался сказать Кейн как можно ласковей.
Он вошёл в комнату, и его сразу бросило в жар от того, что он увидел. Два толстомордых офицера в тёмно-синей форме вели себя как дома. Один из них сидел в кресле, закинув ноги на журнальный столик и курил. Второй стоял у единственного окна и рассматривал фотографию-голограмму, на которой был изображён отец Кейна. Оба повернулись на звук открытия двери.
– Вы не могли бы это прекратить? – сдерживая злость сказал Кейн, обращаясь одновременно к обоим.
Первый даже не пошевелился. Второй несколько секунд посмотрел на Кейна, затем бросил взгляд на изображение. На его лице появилось странное выражение, и голорамка оказалась не на своём месте.
– Второй командующий Нельсон, единый космический флот1, – протянул он руку, подойдя. Но Кейн не сделал ответного движения. На лице Нельсона появилась ироническая улыбка. – Присядьте, Артур Кейн, нас с вами ожидает разговор.
Кейн остался стоять, не став возмущаться, что это, собственно говоря, его жильё.
– Что ж, тогда к делу, – протянул Нельсон. – Вы нужны нам в рядах ЕКФ.
– Не понимаю, я же бросил учёбу, – ответил Кейн напряжённо.
– Верно. Что зря. Вы подавали большие надежды. Но сейчас не об этом. Нам нужен пилот, а именно вы, – устало чеканил слова Нельсон.