– Не понимаю, – повторил Кейн.
– Ваш отец должен был участвовать в экспериментальной программе. С некоторых пор он больше не в состоянии пилотировать, – при этих словах у Нельсона промелькнула противная улыбка в уголке рта. – Поэтому требуется замена.
– Возьмите любого другого, – резко ответил Кейн.
– Я ограничусь тем, что не всё так просто, – раздражённо сказал Нельсон.
– Не интересует, – выдавил Кейн.
На какое-то время в комнате повисло молчание.
– Насколько нам известно, если капнуть глубоко, ваши гонки не особо легальны, Артур Кейн? – впервые подал голос другой, туша сигару о столик. На его форме не было каких-либо отличительных знаков, но пошив был офицерским.
Кейн нахмурился, стиснул зубы и сжал губы.
– Всё абсолютно легально. Есть даже документы, дающие разрешение на проведение гонок по старым правилам, – процедил Кейн. – С каких пор ЕКФ вообще интересуют гонки?
– Да, казалось бы, у вас порядок. Но есть у нас подозрение, что с санитарными нормами не всё так гладко. Стоит провести перепроверку и окажется, что уровень радиации выше допустимого, – он даже не смотрел на Кейна, когда говорил. – Тогда выходит, что всё это дело было организовано нелегально. Взятки и так далее. К тому же тут крупный финансовый оборот. Махинации, Артур Кейн? – тут он впервые повернул свою напыщенную башку к Кейну.
– В любом из случаев это добровольные вложения заинтересованных гонками людей, – сказал Артур, прекрасно зная, что юридически он прав. Всё было законно.
– Если знать точку опоры, можно перевернуть Землю, – ехидно усмехнулся офицер.
Кейн был вне себя от ярости, от этой паршивой угрозы.
– И эта девка. Учится в приличном учебном заведении. Но так вышло, что связалась с нелегальным бизнесом. Думаю, такого не одобрят, – он удручающе покачал головой.
При слове девка Кейн почувствовал, как нервный сигнал, несущий с собой желание пнуть в эту рожу, содрогнул тело. Какое-то время в комнате царило молчание.
– У вас завтрашние сутки на улаживание дел. Вы поняли, Кейн, что чудить не стоит? – сказал командующий. – Послезавтра в шесть утра наша машина будет стоять у ворот.
Ответа они дожидаться не стали. Со временем их шаги затихли в коридоре. Когда оба сели в машину, Нельсон повернулся к другому офицеру. – Жаль, что нам так и не дали ввести военный режим. Приходиться вести слишком много утомительных разговоров, – он тяжело вздохнул. Через минуту машина тронулась.
Кейн пару минут просто стоял в проходе, затем зашёл в комнату и тяжело сел в кресло. Рядом валялась голорамка, он подобрал её и переключил на изображение, где были вместе мать и отец. Нахлынули воспоминания…
Отец Кейна был военным лётчиком, чем очень гордился, ведь для этого понадобилось много сил. Гордился до момента победы в войне с хсаш, тогда ему было двадцать лет. Он даже не успел закончить учёбу, но ситуация не спрашивала. После войны начались тёмные времена, как он говорил. Видеть, как обращаются с хсаш было отвратительно. Он надеялся, что это лишь временно. Зря… Через десять лет началась оккупация, в которой, следуя приказу, участвовал отец.
За отличные данные как пилота отца взяли в экспериментальный блок, который был в непосредственном подчинении у второго командующего ЕКФ. На какое-то время это принесло облегчение, ведь там не эксплуатировали хсаш. Но ненадолго.
Кейн с юного возраста во всём подражал отцу, включая желание стать пилотом в рядах ЕКФ. Отец с некоторой грустью относился к желанию сына, но отговорить не мог. В восемнадцать лет Кейн поступил в военный институт. Он гордился этим, но, как и его отец, недолго. То, чему там учили и как, отличалось от его представлений.
Однажды вечером отец приехал домой сильно взвинченным, что было непривычно для него. Кейн как раз находился в отпуске и приехал домой, но радостной встречи не получилось. Отец был весь не в себе, не мог усидеть на месте. Ходил по дому как тигр в клетке и всё бормотал про себя “так нельзя, так нельзя”. Вскоре он сорвался с места, сказав, что ему нужно поговорить с “этим ублюдком”. Когда Кейн в непонимании происходящего выскочил на улицу за отцом, тот положил руку ему на плечо и сказал, что “есть только одно бравое дело, сынок, – защищать слабых”. Дверь машины захлопнулась, и отец поспешно умчался. На обратной дороге он разбился. Обстоятельства аварии были абсурдны…
Кейн чувствовал, что здесь было что-то не так, и это наложило заметное пятно на его и без того увядший энтузиазм служить в ЕКФ. Вскоре умерла бедная матушка, нервы которой в конце концов не выдержали. Кейн бросил учёбу.
– Лучше бы я тебя послушал, – тяжело вздохнул Кейн, снова глядя на отдельное изображение отца. Какое-то время он молча глядел в потолок. – Надо поговорить с Леной, тупые свиньи перепугали девочку, – пробормотал Кейн и поднялся с места.
***
Кейн вышел из машины. После дачи указаний водителю вылезли оба офицера.
– С этого момента, Артур Кейн, вы поступаете в распоряжение командира звена “Молний”, – Нельсон кивнул в сторону рядом стоящего офицера. – Но мы с вами не расстаёмся, – улыбнулся он уголком рта. После этого оба офицера ушли.
Капитан первого ранга Ли-Йон, человек в сторону которого кивнул Нельсон, подошёл к Кейну, представился и протянул руку. Лицо этого человека показалось смутно знакомым. Возможно, тот снимок учебной эскадрильи отца… Сказать сложно, столько лет прошло. Кейн молча пожал руку. И фамилия знакомая. Может, по рассказам отца…
Так как вещей у Кейна с собой почти не было, Ли-Йон решил сперва провести разговор, в котором был лично заинтересован. Поэтому вместо казармы он проводил сперва Кейна в “умный дом”, как его называли. Это было здание, где проходили брифинги, проводились собрания инженерно-технического состава и так далее. В помещении, где обычно уточняли план тренировки и вели послеполётные разборы, никого не было. Сейчас как раз и требовалась уютная тишина.
– Ты молодая копия своего отца, Артур, – задумчиво проговорил Ли-Йон. – Как же жаль, что… – он прервался и какое-то время сидел молча. Кейн не знал то ли ждать, то ли что-то сказать. Но в итоге Ли-Йон глубоко вздохнул и продолжил разговор, из которого Кейн понял, что не ошибся. Капитан действительно учился вместе с отцом. Вместе они прошли огонь и воду, включая войну с хсаш, но затем судьба их раскидала, чтобы снова свести в экспериментальной программе.
– Думаю, наше звено собрали, когда тебе было лет четырнадцать-пятнадцать. Тогда начали собирать данные для “Молнии”. А мы попутно проводили вылеты на рядовых машинах для поддержания навыков и, так сказать, отработки слётанности.
Кейн сидел молча. Он не ожидал такого приёма и не совсем понимал, почему Ли-Йон ведёт такой диалог (если не сказать монолог). Однако вид у капитана был такой, словно он встретил старого друга, и теперь вместе с ним предавался воспоминаниям минувших дней. – Чертовски золотой человек твой отец, Артур, как пилот, так и личность – всё продолжал Ли-Йон. – Был… – он замолчал ненадолго. – Да только не умел он держать язык за зубами, чёртов рыцарь, – покачал головой капитан. – Судя по тому, что он мне рассказывал, его просто выперли из рядовой части, – тут Ли-Йон даже улыбнулся. – Да, у него были частые конфликты с личным составом из-за обращения с хсаш. Со вторым командующим у него тоже были напряжённые взаимоотношения. Тут Ли-Йон снова задумался.
– Он что-то хотел сказать мне в день перед смертью, был взвинчен. С его-то стальным характером… – капитан замолчал и просто смотрел в стол.
– Он не рассказывал ни о какой экспериментальной программе, – неуверенно сказал Кейн. – Я думал, что мы просто переехали ближе к новой базе.
– В каком-то смысле ты не ошибался, но всей правды не знал. Секретная программа с ног до головы, понимаешь? – развёл руками Ли-Йон. Кейн неуверенно кивнул.
– Гхм, – прочистил горло Кейн. – Что за сбор данных? Для какой “Молнии”?
– Я вижу, наше командование не озаботилось как-то ввести тебя в курс дела? – слегка покачал головой капитан.
– Нет, только дали понять, насколько глубоки их корни, – ответил Кейн, нахмурившись.
– Да, говорить они не любят. Но раз уж ты теперь в наших рядах… – капитан взял себя в руки, спрятав скорбь по ушедшему другу внутрь себя.
Из дальнейшего разговора Кейн понял следующее. Ещё до войны велась разработка нового типа двигателя, который получил название импульсного. Он позволял совершать прыжки в пространстве на относительно небольшие расстояния. Разработка во время войны прервалась, но после она получила второе дыхание. Особенно, когда с Исшкиис начали приходить крупные партии золота, этот металл служил отличным проводником и давал наименьшие потери на импульс.