Нас всех разбудили через портативные машины. Значит и шефа тоже.
Коломбо херов.
Действительно.
Легче просто пойти и спросить у него самого.
Сигарета уже тлела в руке, а я всё смотрел в мокрое вечернее небо.
Связующий факт.
Или событие, которое все свяжет. Либо оно ещё не случилось, либо я его проморгал.
Если не случилось, значит нужно его спровоцировать.
Или ждать.
Взрываться в баре я решительно передумал, поэтому пойду подожду развязки и под конец выпью пива.
***
Но едва я зашел на порог стаффа, как понял, что с пивом я погорячился.
Женщина, в которую должен был проснуться наш шеф Виктор Степанович, на месте отсутствовала.
Проснулся и уже ринулся искать саботеров?
Портативные машины работают хуже, чем наши стационарные в бюро. Модель постарше. Порт уж больно ненадежный, скорость пробуждения ниже, да и эффект амнезии для настоящего хозяина хуже. Проснуться так быстро он явно не мог.
Я вешаю пальто и выхожу в зал.
Ищу в толпе потных тел Лену и Славу. Ну или Шефа на крайняк.
Но их нет.
Их нет на стаффе. Их нет на кухне. Их нет в зале.
Склад.
Значит они все втроем на складе. Двое ломают комедию и ищут несуществующую бомбу, а третий ждет свой очереди на ход.
Вот и связующее событие нарисовалось.
Я пробегаю зал насквозь, игнорируя поднятые руки гостей, требующих свой счет.
Спускаюсь по лестнице. Сначала быстро, потом замедляюсь, услышав шум внизу.
И темноты под локоть меня ловит Лена.
– Тшш, я нашла бомбу…
Да что ты говоришь!
Она затаскивает меня в темноту склада и буквально набрасывается с поцелуями.
Ну да, конечно, побочный эффект. У Лены всегда после пробуждения поднимается либидо.
Я думаю, Лена так же прекрасно понимала, что серьезной нашу интрижку никогда нельзя было назвать, и она явно доживала свои последние дни …
Но сейчас она будто подлила масла в огонь. И кто ж знал, что Вика окажется такой легкой на подъем девушкой.
От яростных поцелуев у меня опухают губы, но останавливаться она явно не собирается.
Если нашей интрижке и суждено было гореть, то исключительно ярким пламенем.
Тело покрывается истомой с каждым новым её прикосновением. Шея вспухает ожогами от её дыхания. Барная ложка, раскаленная форсункой, вонзается в мягкий подтаявший пломбир.
Горло пересыхает, и я рефлекторно глотаю выделяющуюся слюну в такт пульсации крови в висках.
Тело Вики разгорается изнутри. Вспышки проносятся теплой волной по всему телу, сгущаясь внизу в тугой пульсирующий комок.
В таком состоянии я почти не способен её контролировать. Сейчас Вика будто воронка взбивающегося молока: передержишь хоть на секунду, и оно вскипит в питчере, обжигая ладонь.
Рука Лены спускается ниже, оставляя борозды на расстегнутых джинсах.
Я чувствую её напряжение и её бьющие током пальцы.
Чувствую то, что никогда бы не почувствовал в своем теле.
Едва переводя дыхание, я отбиваюсь от её поцелуев.
– Как ты… а-а… узнала про… о, Господи… – я останавливаю её лицо, но не руку – саботаж в бюро?
Что она может ответить? Наверное, уже ничего. Она просто тянет время. Это и дураку ясно. Но, Боги, как же искусно она это делает!
– Т-ш-ш…
– Где…Шеф?
Она тихо смеется мне в ухо и прикусывает мочку.
Ноги становятся ватными
Я прерываю её за секунду до. Наконец останавливаю её руку и сдавливаю шею.
Она заливается смехом.
– Запомни это, Юра. Это последнее тело, в котором ты проснешься!
Вот теперь я вижу картину.
И моя очередь смеяться.
– Хватит! Я знаю, что бомба – это блеф! Зачем вы устроили саботаж? Пытались все ловко провернуть, сыграть на опережение, устранить шефа? Клоуны, блять!
Она лишь хохочет.
– Ни одна машина для пробуждения больше не заработает! Слишком поздно!
Опять блеф? Или в этот раз правда? Она ведь раскрыта, какой ей смысл теперь лгать?
Лена упирается руками, пока я судорожно пытаюсь понять, кто из нас сейчас прав.
Правой рукой она почти вырвалась из захвата.
Приходиться импровизировать.
Я толкаю её на стеллаж, хватаю то, что есть под рукой, и бью её по голове банкой консервированных ананасов.
Если не так, то я не знаю, как ещё заканчивать отношения.
А Вика ещё и довольно сильная оказалась.
Не женщина, а мечта!