– Любую игру можно прекратить.
– Иногда игра становится жизнью. – Клара помолчала. – Дядя Саша умел играть. Он никогда не заставлял. Он играл на наших сестринских противоречиях, и каждая сама старалась понравиться и всячески доказывала, что лучше других. Интернет дает неограниченные возможности для любой гадости. Такие, как дядя Саша, объединялись по интересам, общались, ездили друг к другу в гости – «для обмена опытом». В некоторых странах Запада их «особенность» не считается извращением, а действия – преступлением, если не было насилия. Понятное дело, себя они преступниками не считали. Просто люди с особыми увлечениями и пристрастиями. В Нидерландах существует партия «Милосердие, свобода и разнообразие», в ее программе прописана легализация детской порнографии и снижение возраста, с которого разрешено вступать в отношения, с шестнадцати лет до двенадцати. Партия ведет борьбу с нетерпимостью и социальными табу, она собирается набрать достаточно голосов для прохода в парламент, чтобы педофилия избавилась от негативного образа в обществе. В интервью журналистам члены партии рассказывали, что выпускают инструкции, как соблазнить ребенка и не стать жертвой преследования со стороны консерваторов. Один из сооснователей партии открыто живет с несовершеннолетним «другом», еще один говорил по телевидению, что возраст, с которого ребенок сам решит, с кем и как спать, нужно снижать до четырех лет и ниже. Обо всем этом мы узнавали от дяди Саши. Он выучил голландский язык, который теперь требуется называть нидерландским – Голландия провела «ребрендинг», посчитав, что «Голландия» дискредитировала себя в глазах мирового сообщества, у многих она вызывает негативные ассоциации, а у слова «Нидерланды» репутация, как считается, лучше. В наших учебниках Петр Великий скоро тоже поедет за кораблестроительными знаниями в Нидерланды и будет разговаривать по-нидерландски, а потом и многое другое, что сейчас неприемлемо, станет, как и у них, нормой. Дядя Саша активно общался с «друзьями» по стране и за границей, наша мама радовалась, когда к нам приезжали солидные гости с детьми и когда нас приглашали ответно. Для мамы это было счастливейшее время. Ты читал «Лолиту»?
– Наслышан. – Иван дал себе слово прочитать разрекламированную гадость, чтобы раз за разом не выглядеть некультурным неучем.
– Мама Лолиты не знала правды и гордилась наладившейся жизнью. С нашей мамой происходило то же самое, она была откровенно счастлива. Открыть ей глаза значило убить ее. Иногда я думала об этом, но оставляла мысли при себе. Дядя Саша радовался жизни еще больше, на работу он не устроился, все время сидел в интернете. Количество его новых «друзей» росло. С кого-то он брал деньги. Идиллию разрушила Лена. Внешне она стала полноценной девушкой со всеми нужными выпуклостями, а мы с Машей остались подростками-боббисоксерами.
– Кем?
– Девочками с детскими фигурами. Психическое расстройство у нашего дяди Саши было тем же, что у книжного Гумберта Гумберта. Лена превратилась в настоящую женщину, он сразу потерял к ней интерес, а она ощутила ревность: с ее точки зрения дядя Саша предал ее. Лена пошла в полицию. – Клара помолчала. – Для мамы это стало ударом. Дядю Сашу арестовали, мама стала пить. В дом приходили чужие люди. Некоторые из них замечали интерес к себе со стороны глупой девочки и пользовались случаем. Лена сориентировалась в ситуации: зачем упускать возможности? Она стала зарабатывать – в плане сводничества заняла место дяди Саши. Мама заметила. К сожалению, мама ничего не смогла сделать. Она знала, что в семье появилась жадная до мужчин Лиапата, которую ругать, бить и по-другому наказывать бесполезно. Часть вырученного Лена давала маме на выпивку. К тому времени у нас, трех сестер, определились жизненные предпочтения. У Лены это были мальчики, у Маши – стремление делать мир лучше, у меня – книги. Я утонула в книгах. Отдушина помогала пережить то, что творилось вокруг. В квартиру въехал Андрей – сын дяди Саши от первого брака. Лена влюбилась в Андрея, он был не против, они стали жить в одной комнате, мы с Машей и мамой – в другой. Мамино пристрастие к спиртному Андрей пресек твердой рукой: «Пьяную домой не пущу, хочешь пить – скатертью дорога». Андрей заметил особенность ма…
Клара закашлялась, схватилась руками за горло, ее согнуло пополам.
– Воды? – Иван вскочил с кровати.
– Да, пожалуйста, – прохрипела Клара сквозь кашель.
В бронзовых графинах на столе оказались вино, сок и вода. Иван принес Кларе полную чашу воды.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо. – Напившись, Клара продолжила: – Андрей заметил мою особенность и сменил Лену на посту посредника. Мало того, как «владелец бизнеса» он все чаще предъявлял права на «средство производства». Правда, характер Лены был ему известен, Андрей знал, что отец попал с тюрьму с ее подачи, и не хотел повторить судьбу папаши. Своего отца Андрей ненавидел за то, что тот бросил семью в критический момент, и с этой стороны к Лене претензий не имел. Мне кажется, Андрей боялся ее. Правами «босса» он пользовался, когда Лена уходила. Однажды его застала за этим наша мама. Не хочу описывать гадкие подробности. После жуткого скандала с рукоприкладством мама отправилась в реанимацию, Андрей сбежал. Лена узнала о причине. Отношения у нас накалились, но полного разрыва не случилось, мы были нужны друг другу. Началась жизнь втроем. Лена опять взялась за сводничество и параллельно налаживала личную жизнь. Каждый новый парень Лены узнавал, что у нее есть любвеобильная сестренка, которая жаждет всех облагодетельствовать. Друзья шли косяком. Рано или поздно партнер Лены тоже падал жертвой чар Лиапаты, и в постели Лены его сменял следующий. На улучшение отношений между сестрами, как ты понимаешь, это не играло.
– А Маша? – тихо подал голос Иван. – У нее были романы?
– С ней – то же самое. – Клара отпила еще воды и немного помолчала. – Лиапата стремилась одарить счастьем каждого встречного и в результате ехала по личной жизни сестер, как бульдозер по выставке картин. В то время мы познакомились с Грантиком Петросовичем. Его тоже привела Лена, и сначала он мне жутко не понравился. Но с его появлением жизнь изменилась. Грантик сориентировался в происходящем и взял нас под свое крыло. Возглавляя в то время медцентр, он создал фонд «Тихомир» и вскоре полностью отошел от прежней работы. Учредителями фонда стали четверо: Грантик Петросович, я, Лена и Маша. Сразу оговорили: никакой направленности на извлечение дохода. Только благотворительность. При больших взносах можно поднимать зарплаты или увеличивать разовые выплаты, но фонд должен служить делу добра, а не личному обогащению. По этому поводу мы постоянно ругались, Грантик Петросович и Лена не понимали, почему я и Маша настаиваем на бескорыстности. Грантик Петросович вынужденно согласился со мной и Машей.
– У него не было выхода, без Лиапаты он никто.
– Поэтому у нас все получилось. К тому же, Грантик Петросович получил связи и возможности, которые дороже любых денег. Лена осталась в числе учредителей, но делами фонда больше не занималась, в качестве отступных она получила гостиницу с салоном красоты и с тех пор делала то, чем занималась всю жизнь: сводила людей к своей выгоде и получала удовольствие от жизни. С фондом у нее симбиоз: салон бесплатно обслуживает клиентов, которые делают большие взносы, от их вклада Лене капает процент. Ее сотрудницы помогают охранному агентству фонда в решении щекотливых проблем, за это Центр предоставляет им бесплатные услуги по восстановлению здоровья и улучшению внешности. Сложилась система, которая всех устраивает. Правда, иногда находились структуры и особые ребята, которые пытались нас «крышевать». Агентству «Леопард», как силовому подразделению фонда, даже вмешиваться не приходилось, народ сам собирался и любому «крутому» объяснял, что делать можно, а чего нельзя. Достаточно прозвучать зову «Лиапата!», и все услышавшие мужики кидались проучить виновного. Постепенно так стали наказывать слабых на язык товарищей, кто много болтал. Система самоорганизовалась вокруг Лиапаты, все получилось само собой, оставалось только направлять и корректировать. За несколько лет работы фонда чего только не было – даже похищение краеугольного камня, на котором стоит здание городского процветания и добрых дел.
– Тебя тоже похищали?
– Говорю же – чего только не было. Но мне не нравится то, что у нас получилось. Когда в основе добрых дел лежит что-то греховное, это неправильно.
Вновь вспомнилось сказанное Машей: «Люблю фильмы и книги, где герой поступает плохо, и от этого всем хорошо». Она имела в виду работу фонда. Она знала, что Лиапата – ее родная сестра.
– Ты просто не представляешь, – продолжала Клара, – как хочется нормальной семьи и детей. Пусть придется еще поработать на фонд, но семья – главное, что должно быть в жизни женщины. Муж и дети. Нет ничего выше.
– Расскажи о замужестве, – попросил Иван.
– Нечего рассказывать. Оно разбилось.
– Муж обо всем узнал?
– У мужа своих грехов хватало.
– Можно спросить про шрам на лице?
– Три года назад один мужчина проболтался о Лиапате своей женщине, та пришла ко мне, размахивала ножом – грозила выколоть глаза. Возможно, угрозы остались бы угрозами, но я резко отшатнулась, она дернулась, и я осталась с порезанным лицом. Я ее простила.
– А другие шрамы? – Иван указал глазами на запястья Клары.
– У меня не выдерживали нервы. Жить в постоянном страхе, что придут очередные мстительницы… Не поднимать лица под ливнем словесных помоев и градом плевков, когда выходишь в город… Ощущать всеобщую ненависть… – У Клары вздрогнули плечи. – Оттого и нервные срывы, и попытки самоубийства, и жизнь взаперти. Никому такого не пожелаю. Когда люди чего-то не знают или не понимают, они придумывают «правду» о своих неприятностях и назначают виновных. «Виновным» не позавидуешь. Большинство слухов указывали на салон «Лиана». На Лену тоже льется много грязи, но она смирилась, несет крест с гордо поднятой головой и даже некоторое удовольствие получает, собирая крохи со стола Лиапаты. Иногда Лена специально ведет себя, будто Лиапата – она. Мне кажется, ей это нравится. Женщин она презирает, а мужчин любит, хотя любовь, к сожалению, не взаимна. Слава Лиапаты и жажда приблизиться к Лиапате периодически дают Лене новых поклонников.
– А Маша?
– Ей повезло больше, чем нам с Леной, и как бы ни было обидно, что из трех сестер слухи указывают только на двух, но мы с Леной рады за Машу. Пусть у нее все будет хорошо. Я молюсь за Машу.
Глава 21. Мужское счастье
Иван старался унять пульс и привести мысли в порядок, но ничего не получалось, услышанное задело до глубины души. Оказалось, что Маша все знала. И молчала. Или уходила от прямых ответов, что равнялось обману. Она играла роль, чтобы спасти сестру от разоблачения. Наверное, на ее месте Иван поступил бы так же, но факт оставался фактом: Маша обманывала Ивана, глядя в глаза.
Впрочем, нет. Она отводила взгляд, когда открещивалась от знакомства с Лиапатой и любых знаний о ней. Маша всегда говорила про Лиапату обобщенно, без конкретики, ссылалась на боль, которую та причинила семье. Теперь понятно – так Маша выгораживала сестру.
Ивана проводили на то же место у гаража, откуда пригласили в «подземелье Лиапаты». У ворот топтался Дабрый, он шагнул навстречу, едва за Иваном закрылась дверь:
– Как впечатления?
– Из-за твоего рассказа ждал большего. Впрочем, так даже лучше, я ничего не приобрел и не потерял такого, о чем стоило бы жалеть.
– Больше вопросов по Лиапате нет?
– Почему же. Мне не рассказали, что значит надпись на теле, которую оставляют провинившимся.
– Помнишь, ты приезжал ко мне с капитаном из областного центра? Кажется, капитан Стольский, да? Он долбил поставленную ему задачу, как дятел дерево, и почти докопался до истины, но неправильно перевел «Пол». Он решил, что это сокращение от «Пономаренко Лена» – расследование вывело его на салон «Лиана» и мою бывшую супругу. В действительности «ПОЛ» – «Привет От Лиапаты». О том, что Стольский понял свою ошибку, никто не узнает, ни в одном отчете он это не отразил – потому что, когда сделал последний шаг к правде, он, как и ты, сам познакомился с Лиапатой.
– Скажи, а фотографии трупов, которые мне показывали на входе к Лиапате, они настоящие?
– Обижаешь, начальник. Как говорится, фирма веников не вяжет. Доверие – главное, на чем держится репутация Лиапаты. В агентстве, где я работаю, вовремя подчищают хвосты и купируют возможное воспаление. Помнишь, в рассказе о семье Маши я сказал тебе, что с Андреем – ее сводным братом, сыном отчима – случилось несчастье. Что он утонул, когда полез в реку пьяным.
– Ты сказал, что хотел придушить его собственными руками.
– На тот момент я не мог сказать тебе правду. На самом деле Андрея придушил именно я, своими руками, как и хотел. А отчима убрали с моей помощью. Я горжусь, что участвовал в ликвидации таких тварей. Каждый должен знать: сделал мерзость – придется ответить.
– Сестры знают о твоей роли?
– Агентство никого не посвящает в подробности своей работы, меньше знаешь – крепче спишь. Впрочем, Лена в курсе, именно она не простила родственничков и настаивала на крайних мерах.
– Клара сказала, что Лена участвует в делах фонда косвенно, ее дело – салон и гостиница.
– Лена не участвует в благотворительности, а в скользких и щекотливых делах без помощи девочек Лены и ее возможностей мы не сделали бы половины того, что делаем. Виновные несут наказание, окружающие видят, что справедливость торжествует даже там, где закон буксует или вовсе бессилен. Для официального правосудия ничего необычного в Тихомировске не происходит, но ты сам видел, как у нас поступают с нарушителями городского спокойствия. Один из коммунальщиков из твоего рассказа уличил второго в излишней болтовне по пьяни, и тот был наказан. Почему перед посещением Лиапаты тебя, как и всех до тебя, пугали ужасными картинками? Для профилактики. Болтун – находка не только для шпионов, как утверждает известный слоган, он опасность для всех кто вокруг и для всего что вокруг. Город процветает благодаря Лиапате. Без денег благотворителей мы не сияли бы на карте страны как точка роста, а были настоящим дном, как раньше. Каждый, кто намеренно или случайно вредит Лиапате – враг города. С врагом поступают соответственно. Сначала, пока система наказания не стала отработанной, случались казусы. Кто-то строчил заявления в полицию. Кого-то забили насмерть. Позже обходилось легким, с юридической точки зрения, членовредительством или основательным, долгим и достаточным, чтобы заткнуться, физическим «внушением». Никак не связанная между собой толпа наказывала «говоруна» и рассасывалась, а пострадавшие сообщали о временном помутнении рассудка и от возбуждения дел отказывались. И на слушания, если доходило, не являлись. Даже из города сбегали. Женщины недоумевали. Кому-то мужья в подпитии проговаривались о некоей Лиапате, которой ни одна жена в подметки не годится… Но, протрезвев, они удивлялись: «Я такое говорил?! Окстись!» Бывало, в полицию обращались женщины, что их мужей избили друзья неведомой Лиапаты, но мужья брали вину на себя: «Напились, задирали прохожих и получили что заслуживали». Ни к кому они претензий не имели и готовы были сесть в тюрьму хоть за клевету, хоть за хулиганство. Кстати, женщины города могут быть довольны: благодаря Лиапате в Тихомировске среди мужчин резко повысилась трезвость, многие бросили пить или употребляют гораздо меньше.
– Страх последствий?
– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
– Я слышал, что к этому приложил руку гипнотизер из Центра.
– Версию про его борьбу с пьянством запустили тоже мы. Эрик – не совсем гипнотизер, и я бы сказал, он совсем не гипнотизер, но польза от него есть. В сеансах с пьющими срабатывало не его умение внушать, а самовнушение пришедшего к «специалисту» алкоголика. Эффект плацебо. Как с таблетками, которые действуют потому, что люди верят в их способность действовать. Между прочим, в последние несколько лет мужчины Тихомировска массово занялись своим здоровьем, как это кажется со стороны: часто ходят в Центр и в массажный салон, оставляют там несусветные суммы. Женщины посчитали салон «Лиана» гнездом разврата. Пришлось пустить слух о том, что в городские дела вмешалась московская колдунья Лиафанта. Сама, с позволения сказать, колдунья с удовольствием нам подыграла – после беседы с Виктором Алексеевичем. Наше предложение ей понравилось, оно было в ее интересах. Так по городу поползли сплетни, что именно Лиафанта наводит порчу на мужчин Тихомировска. Женщинам это понравилось больше, чем предыдущие версии. Женщины с удовольствием верят в мистические объяснения, если реальные им неприятны.
– Когда ты женился, тебя не смущал бизнес жены, или ты не знал подробностей?
– Мой брак был ошибкой. Выяснилось, что породниться с Лиапатой не значит стать к ней ближе, а Лена оказалась очень требовательной и ревнивой. Во время очередного «бонусного визита»… Обойдемся без подробностей. Лена узнала о моей измене, а она предупреждала держать себя в руках. Мы расстались. Когда я говорил тебе, что в разводе виноват сам, то говорил правду. По брачному контракту все имущество осталось у Лены, а я вновь свободен и могу делать все, что захочу.
Следующую фразу Иван сказал не сразу, смысл не умещался в мозгу, воображение отказывалось представлять.
– Не верится, что всего за несколько лет все мужчины города…
– И проверяющие из разных инстанций вплоть до столичных, и надежные друзья из других городов, – с улыбкой дополнил Дабрый. – Лиапата работает не покладая ног – с утра до вечера, без выходных и праздников, даже в те дни, когда, как женщина, могла бы не работать, но – если клиент не против, то и она согласна. Если б одаривать собой мужчин не было ее призванием и величайшим удовольствием, она давно стерлась бы до оболочки с ручками и ножками.
Ивана передернуло.
– И все же к избиениям «говорунов» подключались не все поголовно.
Как бы ни было все плохо, но все не так плохо, как кажется на первый взгляд.
Дабрый кивнул:
– В стороне остаются верные мужья, по-настоящему влюбленные и те, кому нельзя доверять – алкоголики, мошенники, психи и другие неадекваты. И приезжие вроде тебя.
– Местные мужчины должны находиться в постоянном стрессе от выбора: молчать о Лиапате или рассказать подходящему другу, чтобы получить второй шанс.
– Есть такое дело, по себе знаю. Кстати, кроме «приведи друга», есть варианты «пострадать за Лиапату», «внести посильный вклад в благотворительный фонд "Тихомир"» и «помочь людям так, чтобы Лиапата оценила и отблагодарила». А по поводу друзей – вспомни, как я четыре года день за днем зазывал вас с Коляусом в Тихомировск. Вы, сволочи, рыло воротили и мне всю малину портили.
– Ты обещал «невероятные приключения, которые перевернут вашу жизнь». Мы знали твои «приключения», от них болят голова, печень и совесть, потому и не ехали. И еще мы не хотели переворачивать свою жизнь.
– Но вот вы, наконец, приехали, я ликую, ведь за кого еще ручаться жизнью, как не за лучших друзей? И тут – облом-с. Один друган прибыл с расследованием о Лиапате, второй – с вестью о женитьбе на Маше Пономаренко.
– Коляус прекратил расследование, значит и он…
– Естественно. Иначе почему бы он так резко уехал?
– А за меня тебе ничего не перепадет? Ты говорил, что есть определенные обстоятельства, из-за которых твой «бонусный визит» за меня кажется тебе сомнительным.
– Клару пришлось уговаривать, она отказывалась встречаться с женихом сестры. Она будет молчать, и ты должен молчать о встрече с Лиапатой, хватит разрушенных браков.
Иван задал вопрос, который задавать не хотел и просто боялся. По-настоящему боялся. Неизвестно, как отреагирует Дабрый.
– Клара сказала, что если бы не согласилась на встречу со мной, меня бы ликвидировали как опасность для процветания города.
– Она не могла такое сказать. Если сказала, то поняла что-то не так или сделала выводы из неправильных предпосылок. Даю тебе слово, что ни о чем подобном речи не шло.
Между тем, по данным Коляуса, Дабрый работает замначальника агентства «Леопард» по линии профилактической работы и одновременно курирует отдел специальных операций. Ликвидация проблем вместе с их носителями – именно по его линии. Но продолжать разговор на эту тему не хотелось.
– Надеюсь, вопросы о Лиапате закончились?
– «Рыцарский зал», где принимает Лиапата – он единственный или есть другие помещения для встреч?
– Интерьер не соответствовал ожиданиям?
– В целом – нормально, но неужели всем нравится одно и то же? Мне кажется, Лиапата сама должна мечтать о разнообразии – как с мужчинами.
– Зришь в корень. «Подземелий Лиапаты» у нас много, под разные вкусы, под любое настроение. Для тебя выбрали брутально-романтический зал, со свечами и оружием. Я посоветовал. Не угадал? Еще не было случая, чтобы кому-то не понравилось или у кого-то что-то не получилось. Возможно, сегодня Лиапата была не в ударе, и у нее не все вышло, как обычно…
Иван поморщился:
– По-моему, Лиапату сильно переоценили.
– Будем считать, что тебе не повезло. Одна десятая процента среднего уровня при постоянном высшем – это фантастический результат. Нет сомнений, что во второй раз будет намного лучше.
– Ты же знаешь, второго раза не будет.
– Значит, закрыли тему?
– Погоди. Еще хочу выяснить кое-что о проверках, которые сыпались на фонд и Центр как из рога изобилия. Насколько я понял, проверяющие-мужчины попадали к Лиапате, и после этого у них пропадало желание что-либо проверять. Они получали в Центре нужные медсправки и притворялись больными, или у них тотчас находились другие дела, или образовывались семейные проблемы, которые предстояло срочно решать. Если же проверяющий – женщина, то на каком-нибудь уровне – от непосредственного руководителя до начальника организации – всегда найдется слабое звено – мужчина, который прекратит проверку.
– Правильно мыслишь. Госбезопасность не страдает, город преуспевает, люди получают зарплаты, нуждающиеся – помощь. Больные и старики, которые в ином случае умерли бы, продолжают жить. При таком раскладе любой, кто встанет против, окажется врагом, именно он – проблема, именно его нужно устранить всем миром, чтобы всем стало хорошо. Теперь ты тоже носитель главной тайны Тихомировска и тоже должен хранить и защищать от других знание, что Лиапата – это Ма…
Дабрый поперхнулся, лицо покраснело, тело согнул мощный кашель.
Интересное совпадение: Клару кашель настиг тоже на слоге «ма». Особый местный вирус какой-то. Очередная тайна Тихомировска.
Иван похлопал Даброго по спине – применил народный способ борьбы с внезапным кашлем. Не помогает, конечно же, но так принято. Вроде как дружеское участие.
– Ты хотел сказать «Магда»?
– Что? – Глаза сложившегося пополам Даброго поднялись на Ивана.
– Ты рассказывал мне, что называл Клару Магдой, потому что она средняя из трех сестер и вместе имена звучали как Мария-Магда-Лена.
– А, да. Магда. Конечно. – Дабрый отстранился. – Спасибо, все прошло.
***
Маша вернулась поздно, усталая, Иван был с ней особенно нежен. Совесть резала без ножа. Все же про Лиапату Маша не узнает никогда. Клара и Дабрый правы, хватит разрушенных браков, пусть прошлое остается в прошлом.
Самое обидное в случившемся, что не будь у Лиапаты флера великой тайны, Иван не подумал бы с ней встречаться, тем более ценой измены. Оно того не стоило. Сожалеть поздно, теперь с этим жить. Послезавтра начнется новая жизнь. Однажды прошлое отпустит Машу, она сбросит оковы вечного напряжения, и у них с Иваном все станет великолепно. Нужно подождать. И молчать о Лиапате, чего бы это ни стоило.
Дабрый сравнивал Лиапату со скоростным кабриолетом, а жен, от которых к ней бегали мужья, с семейным автомобилем, привычным и поднадоевшим, хотя и любимым. С Машей все не так. Кабриолет, скорость, фейерверк эмоций – это все она, родная ненаглядная Маша. Не случись расследования Коляуса, Иван не знал бы ни о какой Лиапате. Но – что было, то было.
Рано утром, едва рассвело, прозвенел звонок телефона – Иван срочно понадобился Грантику Петросовичу.
– Прости, что разбудил. Иван, выручай, нужно ехать в областной центр. Основная машина попала в небольшую аварию, разбирательство с гаишниками затянется, а к нам едут высокие гости. Нужно забрать их от здания областной администрации и привезти ко мне. Выезжать надо прямо сейчас. Сможешь?
– Уже еду.
Иван поцеловал проснувшуюся Машу:
– До вечера, родная.
– До вечера, милый.
До свадьбы осталось прожить один день. Мальчишников и девичников не намечалось, хотя Дабрый активно подбивал на дружеские посиделки. Иван отказался, они с Машей договорились, что последний день холостой жизни она, как обычно, проведет на своей работе, Иван – на своей.
Путь до областного центра занял четыре с лишним часа, ровно в девять часов утра Иван въехал на центральную площадь. У величественного здания администрации, колоннами и крышей походившего на античный храм, машину ожидало пять человек. Все – мужчины, в костюмах при галстуках, с «дипломатами» и папками в руках. Похоже на очередную проверку, теперь от другого ведомства. Иван лихо подкатил к ступеням главного входа.
Четверо с комфортом разместились сзади в семиместном салоне, а один, на вид – типичный чиновник из тех, что красуются в телепередаче «Дежурная часть», когда показывают взяточников, влез на переднее сиденье рядом с Иваном. Лоснящееся лицо, пухлые щеки, масляный взгляд. Неприятный тип. С такой мордой нужно толкать речи со скамьи обвиняемых, а не с проверками ездить.
Когда город остался позади, и за окнами, как в поезде, мелькали только бесконечные поля и березки, сосед справа приглушенно осведомился, будто боялся, что подслушают:
– Местный?
Иван кивнул:
– Угу.
– Лиапата и вправду такая необыкновенная?
Иван пожал плечами: мол, хороша, конечно, но… Подразумевавшееся «но» возмутило пассажиров:
– А мы слышали…
– Я тоже слышал. Это называется эффект завышенных ожиданий, как с фильмом, который другие расхвалили, а посмотришь своими глазами и сидишь в ступоре: что же это было?
– Да, когда чего-то с нетерпением ждешь…
Мордатый сосед не закончил мысль, его перебил другой, сзади:
– Видимо, смысл здесь больше в шумихе и тайне. И все равно до жути интересно. Какое-никакое, а развлечение, каких больше нигде не предложат.
– И запашок запрета.
Мордатый, сидевший справа от Ивана, снова понизил голос:
– Говорят, она замуж выходит?
– Да как же ей замуж? – возмутился сзади любитель тайн и запретных развлечений. – А я хотел бронировать повтор, как благотворитель.
– Грантик уверил, что в ближайшие годы ничего не изменится, условия останутся прежние.
– А кто у нас муж?
– Какая разница? Понятно, что какой-нибудь лопух, который ничего не подозревает. Сказать честно, я ему завидую. Мужское счастье – иметь максимум и знать минимум.
Тихий разговор продолжался, Иван молча смотрел на дорогу. В голове роились мысли, гудя, как улей в пору медосбора. Проблемы пассажиров Ивана не волновали, их неприкрытая похоть внушала отвращение. Жалко Клару, пусть ей и нравится развлекаться с новыми мужиками.
Выяснился любопытный факт: Клара выходит замуж. Надо же. Могла бы упомянуть в разговоре, все же не чужие люди друг другу, причем теперь во всех смыслах. Интересно, Клара пригласит хотя бы Ивана, если отношения с Машей останутся натянутыми?
«Грантик уверил, что в ближайшие годы ничего не изменится». Неприятно кольнуло в груди, вспомнились слова Маши: «Наверное, твои родители ждут внуков как можно быстрее, но давай подождем несколько лет, на работе у меня все только начинается, фонд развивается, планы растут. Я многим могу помочь, и хочу помочь…»
Видимо, у Клары с избранником состоялся такой же разговор. И вообще – до чего же похожи повороты в судьбах сестер. У обеих, оказывается, были проблемы с речью, обеих похищали, обе почти одновременно обрели вторых половинок и выходят замуж, не собираясь бросать дела в фонде Грантика Петросовича. Интересно, кто он, будущий муж Лиапаты? Наверное, какой-нибудь ни о чем не подозревающий сотрудник Центра. Должно быть, стажер или интерн. Или вовсе технический работник, вроде завхоза или водителя. Скорее всего – приезжий. Заранее жаль его, но он сам выбрал судьбу. Правильно сказал мордатый: мужское счастье – иметь максимум и знать минимум.
Впрочем, женское счастье – тоже.
Иван вздохнул. Грустно. Неправильно все это. И упомянутая формулировка счастья в корне неправильна, на самом деле счастье – в любви. Жалко людей, которые этого не понимают.
Счастлив тот, кто любит. Если любят в ответ, это двойное счастье. А иметь максимум и знать минимум – аксессуары при главном наряде. Листья на дереве. Без листьев дерево не так красиво, но оно остается деревом. А если дерево без корней – это мертвое дерево. Бревно. Дрова для кого-то или гнилая труха.