– Хорошо! Допустим с помощью ваших 3д принтеров, нано технологий и прочей современной мистики мошенникам удалось сымитировать химический состав краски и полотна, – поняв, что его подчинённые теряют инициативу, вступился за своих коллег Фергюст. – Предположим также, что подобным образом можно воссоздать утерянные работы, например, ту же самую «Лею и Лебедя», но, как вы сумеете объяснить тот факт, что в тайнике обнаружили не только пропажи, но и картины, о которых никто никогда не слыхивал ранее, и в тоже время, в которых мастерски сымитирован стиль художника? Если говорить вашими языком: каким таким загадочным образом роботу удалось обуздать человеческий гений?

– О, это как раз самое легкое! – Я обрадовался, осознав, что Фергюст совершенно не разбирается в принципах работы искусственного интеллекта. – Во-первых начнем с того, что совершенно не обязательно быть, как вы соизволили выразиться, роботом, чтобы копировать стиль известных мастеров. Вспомните хотя бы историю Вольфганга Бельтракке, Этот аферист достаточно долго продавал собственные картины, под чужими именами и достаточно много на этом подзаработал. Конечно же, в итоге его обман разоблачили, но, надо отдать ему должное, за несколько лет ему удалось сколотить серьезное состояние! – я сделал паузу, чтобы все как следует осознали глубину аналогии. – Во-вторых вам стоит понимать, что искусственный интеллект – никакой не робот. Искусственный интеллект – это скорее совершеннейший человек, по сути полубог, который способен на все, что угодно. При желании он может легко перевоплотиться в любого из живших на свете художников и, вооружившись его талантом, приступить к написанию новых шедевров. В итоге мы получаем того же Бельтракке, но обладающего практически неограниченными возможностями. Этот усовершенствованный Вольфганг способен теперь за короткий период детальнейшим образом изучить работы своей жертвы и, не совершая ошибок присущих человеческой руке, породить в нужной технике и стилистике десятки поддельных полотен.

– Но почему вы так уверены в своей правоте? Если я вас правильно понял, идея с искусственным интеллектом – всего лишь гипотеза? – впервые в разговор вмешался ранее не представившийся мне сотрудник. Он был в очках, толстоват, небольшого роста и обладал объемной треугольной лысиной. Как раз из-за этой лысины по-началу я решил, что это какой-то совершенно заурядный служащий музея и только потом опознал в говорящем практически лучшего признанного искусствоведа мира Норберта-Бертрана Бобаку.

– Мне доподлинно известно, что такие разработки ведутся уже давно, и в этом деле замешаны колоссальные деньги. – выпалил я, не признавая в заморыше гения. – Вы и сами можете убедиться, что искусственный интеллект с каждым днем становится все умнее. Возьмем хотя бы, профессию переводчика. Совсем недавно процесс корректного перевода считался задачей недостижимой для машинного алгоритма, сегодня же нейросети передают смысл других языков на равных, а то и лучше. Или эти приложения, способные воссоздавать личность умершего, с точностью, от которой стынут жилы! ИИ научился дописывать симфонии классиков, подделывать голоса и подписывать документы на уровне профессиональных мошенников, и там, и тут в новостях пестрят сообщения об обмане, а фальсификации, выполненные при его участии – обычного рода дело. С каждым днем он становится все умнее, и, пока мы по-прежнему смотрим на его пробы пера, как на наивную шалость дилетанта, за нашими спинами творится неподдельное чудо! Возможно, именно сегодня ИИ окреп настолько, что оказался в состоянии заявить о себе, как о талантливом фальсификаторе живописи, а поскольку событие, которое свело нас всех в этой комнате, просто вопиющее в плане своей неординарности, то мне не остаётся ничего другого, как предположить, что это и есть его решительный дебют!

– Но тогда, как же нам теперь отличить подделку от оригинала? – растерянным голосом произнесла Жанна

Собравшиеся пребывали в серьезном замешательстве, и тогда я сам неожиданно для себя произнес:

– А никак! Фальсификатор неотличим от творца, а значит это разоблачение не требует раскрытия!

– Но по началу вы заявляли иное! – собрание стояло в недоумении.