Косте резко заплохело, то ли от услышанного, то ли уже симптомы болезни давали о себе знать. В глазах потемнело, руки стали совсем ватными, он даже выронил бутерброд на пол, голова стала тяжелеть, воздух приобрел металлический вкус.

Он плохо помнил, как Вера вызывал скорую, как его на носилках отнесли сначала в машину, потом в палату, напичканную какими-то аппаратами, как его подключали к датчикам, помнил только, что вокруг него суетились какие-то люди в белых халатах и слова жены: «Я тебя обязательно выхожу, ты только живи!»

Последнее, что он помнил, перед тем, как полностью потерять сознание, это молоденькая медсестра в костюме как у сотрудника ядерного реактора, она крепила его пальцы к приборам и взволнованно причитала:

– 12%, мало очень, и организм сильно изношен, и легкие сложные – курил он, что ли, в периметре, никак не пойму. 159 – это ж старческие показатели, что ж он себя так поизносил то там…

И вторая женщина в палате, видимо врач, уже спокойно и с улыбкой ей отвечала:

– Держись, коллега. Этого мужчину мы спасти просто обязаны. Посмотри его код полностью – у него уже 798 детей, еще 115 женщин от него беременны, и потенциально он сможет стать отцом еще 558 раз. Выходить его – наш долг! Может, он отец и твоих детей? – помолчала и добавила. – И моих.