– Не хо-ди, не хо-ди, не хо-ди…
Шёл, игнорируя эти подсказки, шёл, потому что меня охватила непонятная тоска и чувство обречённости: я должен был пойти, ведь с тех пор, как пропал Джу, ещё ни разу не был там.
Миновав перелесок, оказался прямо перед озером. Было очень тихо, над водой стелился густой туман. Виднелась только береговая линия и старый деревянный причал с привязанными к нему лодками, слегка покачивавшимися на воде, и это при полном штиле. Мне стало совсем не по себе.
Я испуганно озирался:
– Зачем только притащился сюда в такую рань, и где эта чёртова, заманившая меня, девчонка?
Никого рядом не было. Решился окликнуть её, но понял, что не знаю имени ― она, наверное, специально его не сказала. Переборов страх, крикнул, и мой голос при этом предательски дрожал:
– Эй, видишь, я не трус, где ты?
В ответ со стороны озера раздался смех, но не весёлый, как раньше, а печальный, как будто кто-то смеялся и плакал одновременно. Никогда не думал, что смех может быть таким ― мне стало ещё страшнее.
На озере было прохладнее, чем в саду, но я вспотел, чувствуя, как майка противно прилипает к телу. Ладони взмокли и пришлось вытереть их о штаны, в голове крутилось:
– Какой же я дурак ― стою здесь и трясусь, а надо быстрее бежать домой, пока ничего не случилось…
Нерешительно попытался сдвинуться с места, но не смог этого сделать. Так бывает в страшном сне, когда убегаешь, но ноги не слушаются или вязнут в зыбучем песке, и, задыхаясь в отчаянии, ты умираешь… А потом просыпаешься весь мокрый от пота и счастливо смеёшься, потому что ― жив, и страшный сон уже позади. Я посмотрел на мокрую от утренней росы одежду, ущипнул себя за руку ― было больно. Значит, не сон…
– Я должен и могу уйти отсюда, ― повторял себе, медленно отступая в сторону дома, но вдруг остановился. Не хотел поворачиваться к озеру спиной, наверное, шестым чувством понимая, что опасность находилась именно там, в воде.
Раздался тихий всплеск.
– Рыба играет, её тут много, даже у берега, ― пытался успокоиться, дрожа от озноба.
Из тумана вынырнула лодка, казалась, что она пуста. Я смотрел на неё как заворожённый, узнавая эти голубые полосы и кривой рисунок птицы на борту, видимо, изображавший чайку с раскрытым клювом. Мы с братом часто потешались над неизвестным художником, придумывая странной птице разные забавные прозвища.
Ещё год назад кто-то бросил эту лодку на берегу, и она стала собственностью мальчишек нашего городка ― они следили за ней, подкрашивая, чинили по мере необходимости. Мы с Джу тоже принимали в этом участие и часто с неё рыбачили. А теперь лодка двигалась к берегу, заставляя желудок болеть, скручиваясь в узел. Меня подташнивало от страха…
Когда в лодке вдруг появилась женская фигура, я вскрикнул. Присмотревшись, узнал в ней рыжеволосую девчонку, помахавшую мне рукой, но легче от этого не стало, скорее наоборот. Она стояла в полный рост, рядом никого не было. Кто же тогда сидел за вёслами, ведь я отчётливо слышал всплески воды?
Лодка приближалась, раздвигая туман, и теперь стало видно мужчину в светлой рубашке, сидевшего позади рыжей девчонки. Он слегка наклонился над водой, что-то в ней рассматривая, руки держали вёсла, но не двигались ― готов поклясться ― ещё мгновение назад его там не было.
Готов поклясться ― было в этой парочке что-то неправильное, вызывавшее оторопь. Всё моё существо требовало только одного ― бежать отсюда, но я не мог этого сделать, пристально всматриваясь в них, так похожих на людей, знакомых мне людей.