Огонь оттеснил тварей, неожиданно вместе с ними отступил и туман чуть дальше, я закричал, что было сил, из шатров выскочили очнувшиеся люди. Взмахнув крыльями, грифон выхватил одного зверя и тут же взмыл ввысь. Огонь позволил отодвинуть сонный туман, лагерь очнулся, завязался бой, твари попытались прорваться лишь слегка, и быстро сообразив, что силы теперь равные, сбежали в лес.
На рассвете мы не досчитались двух оленей, медведя, трех воинов и семьи младенца, который кричал ночью в шатре. Нам удалось зарубить лишь одну тварь и при свете солнца мы различили в ней болотную ведьму, хоть и изменённую Чернолесьем. Здесь, в этом диком лесу, похоже, очень давно заблудилась горстка людей, скверна прибрала их к рукам, родив стаю болотных тварей. Ночью они усыпили лагерь и пировали бы до рассвета, если бы не грифон: похоже на него туман не подействовал.
Больше мы не останавливались. Я приказал идти до самого моря без единого привала, пока одна половина отсыпалась на повозках, вторая без устали вела колонну вперёд. Не делая больше ни единого перерыва на сон, мы шли уже три дня, останавливаясь лишь дважды, чтобы дать отдохнуть животным и пополнить запасы воды, которую надо было набрать в болоте и хорошенько прокипятить, прежде чем выпить хоть глоток.
– Телль, просыпайся, – нежная рука коснулась моего лба, согнав остатки сна.
Даландин улыбнулась, склонившись надо мной, оставила легкий поцелуй на небритой щеке. После того, как покинули Светлый лес я ощутил всю нехватку магов, без пары рун, что наносили мне каждый день, приходилось постоянно бриться вручную.
– Принесу тебе поесть, – улыбнулась девушка, тут же скрывшись из виду.
Я приподнялся на локти, отбросил полог, укрывавший телегу. В лицо пахнул запах моря. Этот аромат невозможно было спутать, побывав лишь однажды в жизни у соленых вод, я запомнил его навсегда, оно пленило меня мощью, водами, что стучали о скалы и дробили их, словно мелкие камушки. Мощь, что накатывала на тебя и манила. Быть может, сама судьба вела меня именно сюда – на этот каменистый берег. Наш караван приближался к серым водам Бедного моря.
Вскочив на ноги, спрыгнул с повозки, чтобы поглубже вдохнуть морскую соль. Справа, неподалеку от воды торчали макушки гор, я указал эльфам туда. К вечеру, едва солнце начало падать в оранжевые облака мы достигли подножия гор. Куда хватало глазу, они тянулись от Зарнатха вдоль моря, их острые макушки торчали из воды, не прерывая гряду, быть может, именно поэтому гоблины не решились пересечь воды и захватить эти земли себе. Порода, образовавшая трольи горы была твердая и надежная, вокруг было полно открытого места, которое можно будет усадить зеленью и получать урожай.
С нетерпением переждав ночь, я с первыми лучами солнца взобрался на грифона и облетел новые владения. Неподалеку среди гор текла река, прорезав скалы напополам и пропуская в долину свет солнца. Спустившись, ниже нашел ручей с кристальной сладкой водой, вокруг горы обступил девственный лес, живой, поющий на рассвете голосами птиц. Неподалеку было море с пологими полями, устилавшими дорогу к каменистым пляжам. От Зарнатха и троллей нас отгородил пролив, от Чернолесья закрывало болото и горы, лишь небольшой частью земля уходила в мрачный лес. Я не мог перестать радоваться новому рождению, здесь, среди высоких гор, зелени и прекрасного морского аромата.
Вернувшись в лагерь, указал путь в новый дом своим верным подданным и уже к закату мы остановились у гор, пересечённых рекой. Зеленые шатры раскинулись среди деревьев, зажглись костры. Потемнело и запахло едой. Девушки чуть поодаль затянули песню, играла лютня.
Сердце не трепетало испуганно, дети бегали вокруг лагеря и смеялись, не надрываясь плачем, и не прижимаясь в страхе к матерям. Хорошая земля и абсолютно свободная, мы, наконец, нашли дом.
Я сидел, осматривая новые владения, величественные пики гор, что виднелись вдали, реку, несущую прозрачные воды, которые помогут взрастить урожай и эльфов, что прошли со мной этот трудный путь.
– Думаешь, как назвать наш город? – отвлекла меня от размышления Даландин, – Теллиарон подойдет?
Я улыбнулся, прижав ее хрупкое тело к себе.
– Теллирос не так кричит о победе.
– Пожалуй, – прошептала девушка, поддавшись вперёд для поцелуя.
ГЛАВА 14. ВАГАРДА. ГУРИЯ, НА ПУТИ В ШТОСТОЛЬ
Осёл тянул вещи медленно, уступая в скорости даже Сабату. Стоит сказать, мало того, что магигонец обманул меня с лошадью, так ещё умудрился подсунуть старого осла, зато хотя бы послушного. Однако же два тюка пришлось с животины снять, и теперь я всю дорогу наблюдала, как старый нянь пытался перехватить ношу у Нарона.
– Сабат, да прекрати ты уже! – не выдержала я, – пусть сам несёт, он здоровый крепкий мужчина! – нянь посмотрел на меня с таким негодованием, будто только что получил совет от дерева. – Я так поняла, ты этим взглядом сказал то, что я тебе про азагуров болтать запретила? – хохотнула я, старик отвернулся, но всё-таки ненадолго оставил попытки.
Но со здоровым и крепким это я преувеличила, как оказалось. Через три часа ходу остроухий принц уже тащился медленнее осла, пришлось сделать привал:
– Такими темпами в Серый лес мы через год придём, – бурчала я, не особо заботясь о громкости своих упреков, мои спутники сидели у сосны и усиленно делали вид, что меня не слышали. – Нарон, если согласен приплатить мне чутка сверху, я соглашусь тебя потренировать, как тебе?
– Не называй его по настоящему имени, ты подвергаешь его опасности! – злился старик, хотя прежде о таком мы не договаривались, – и нет, идея твоя плоха всё по той же причине!
– Замечательная идея, Сабат, ты чего, – откликнулся принц, – ты же видел, как она с мечом управляется! – я довольно улыбнулась, подзаработать побольше было приятно, к тому же, мне было зверски скучно на привалах.
– Но господин, – несмело возразил старик, – вдруг что-то случится, тут нет деревянных мечей для тренировки!
– Именно поэтому драться он будет лучше, – заметила я, рассматривая свои ногти и думая, как бы их вычистить ножом.
– А если ты его поранишь! – воскликнул Сабат.
– Ты полечишь, – ковыряя ноготь острием, предложила я.
– Действительно, Сабат, ты же меня запросто поправишь, – загорелся идеей принц.
– Не запросто! – разошелся нянь, – Ты должен дорожить собой и беречься, а не драться с азагуром с десятилетним опытом в гвардии!
– Четырнадцатилетним, – поправила я.
– Вот именно! – злился старик, – думай о своем народе, а не о том, как впечатлить девку!
– Так он думает, как меня впечатлить? – хохотнула я, оторвавшись от ногтей и желая вдоволь поиздеваться, как вдруг Нарон вскочил и словно ошпаренный покинул нашу компанию. – Чего это он? – тихо спросила я, глядя, как бодро ушастый спешит в лес.
Сабат только гневно посмотрел на меня и ничего не пояснив, побежал догонять господина. Шутить с остроухими, к сожалению, тоже не получалось.
Именно поэтому наше путешествие было для меня такой томительной мукой: остроухие были настолько серьёзными, что скрипели на зубах, словно кислое яблоко. Пришлось в одиночку собирать разгруженного ишака, взваливать оставшиеся тюки на плечи и догонять распсиховавшегося принца и его няньку, что теперь шли впереди и о чем-то тихо переговаривались. Я шла поодаль и жалела чудовищно, что когда-то давно сбегала с занятий пением, оплачиваемых мадам Гризо, и так и не научилась петь мелодичней вороны. Было бы здорово сейчас погорланить какую-нибудь скабрезную песенку вроде «верной Люсильды».
– Отдай, ты устала, – вдруг раздалось справа, бесшумность остроухих скоро точно доведёт меня до инфаркта, рядом очутился Нарон.
– Чтоб твой нянька опять глазами во мне дыру пилил? – спросила я, эти их разборки уже порядком поднадоели.
– Нет, он будет молчать, мы поговорили, и я хочу, чтобы ты меня подучила с мечами, – оправдывался принц, всё же забрав у меня тюки.
– Приказал ему что ли? – поинтересовался я скептично.
– Да, – к удивлению, я попала в точку. – Он мой подданный и иногда забывается, потому что помнит меня ребёнком.
– Ты Сабату приказал, и он послушал?.. – удивлялась я, но увидев лицо старика поняла, что это чистая правда.
– Все из-за тебя, азагур, – тихо прошипел старик, едва Нарон пошёл чуть вперёд, – и не называй его по имени, пока не погубила окончательно!
«Да что ж за жизнь такая! – возмущалась я про себя, – Если ты родился чуть крепче и жёстче, так непременно должен всё губить, по крайней мере, ваши нежные соседи будут так считать и ещё песенки сочинять!»
На ночлег мы остановились у леса, на опушке. Поблизости текла небольшая река, а ещё чуть дальше пролегала дорога. С размытыми ямами, разбитой колеёй и мусоркой вместо обочины – именно такие дороги и запомнились мне в Гурии в тот день, когда отец увозил меня в Аландис.
На следующее утро я думала направиться по ней в Штостоль, чтобы добыть еды и просто поразвлечься, пока окончательно не умерла от скуки. Расставив небольшой шатер для принца, старик собирал корешки, чтобы приготовить ему горячую еду, а я, как обычно отправилась за ужином в лес. Раздобыв двух лягушек, насадила их на ветки и положила к огню, Сабат усиленно делал вид, что меня не существует, а принц чувствовал себя виноватым перед стариком. Обстановка была просто невыносимой:
– Как мне Нарона называть, может, Пит? – затеяла какой-никакой разговор я.
– Слишком людское, фальшиво, – отозвался нянь.
– Да из эльфов я никого не знаю, – ответила я, но тут же добавила, – хотя нет, Мирааль.
– Мирааль? Красивое имя, – отозвался Нарон, подбросив веток, – а кто он был?
– Да так, – отмахнулась я, – завсегдатай в доме Гризо, жуткий извращенец, все девчонки его боялись.
– Мне больше нравиться Дананир! – выпалил принц и я засмеялась.
– Точно не Мирааль? Тебе же понравилось, – подшучивала я, заставляя Нарона смущаться. – Ладно, Дананир, но, если передумаешь… – вновь захохотала я, и на этот раз не выдержал даже старик, тихо посмеиваясь над юношей.
Потренировавшись немного с Нароном, вернулась к огню – первая половина ночи сегодня была моей. Эльфы отправились спать, я сидела, очищая поджарившихся лягушек от шкурки и внутренностей. Как оказалось, зря я поленилась и не вынула их сразу, потому, так и без того крошка мяса теперь была испорчена на брюшке. Все же запихала горькие кусочки, быстро сглотнув, как вдруг вдалеке раздались шаги, кто-то приближался к нам с подветренной стороны. Схватила меч и встала, принюхавшись. Шли по ветру, курили какую-то дрянь, громко говорили и хоть я не разбирала слов, «гости» таиться не думали. Лес был лысый, почти без кустов, спрятаться можно было разве что за деревьями, что в тут были не слишком толстыми. Подбежав к шатру, предупредила Сабата, старик растолкал Нарона, я велела сидеть тихо, и, если что бежать. Старика план вполне устроил:
– Есть кто? – громко окликнул мужчина, направляясь к костру из леса.
Я запахнула полы шатра, крепче сжав рукоять, обернулась:
– Допустим, есть, – отозвалась я, осматривая незнакомцев.
Ко мне подошли трое: клыкастый орк и два азагура. Один, с косую сажень в плечах, здоровенный небритый детина и заговорил со мной.
– Можно погреться? Мы в Штостоль идем, учуяли огонёк, не против? – спросил здоровяк, его спутники послушно стояли за спиной, не спуская глаз и не разжимая рукояти, я осматривала их.
Здоровяк был хорошо одет: отлично скроенный по фигуре кожаный плащ до колен, бархатная рубаха под низом, приличного вида штаны и замечательные новые сапоги. Взглянув на них, я с сожалением опустила взгляд на лапти на своих ногах – солдатские сапоги я потеряла в болоте.
– Да расслабься, ты, красавица, – улыбнулся мужчина, заметив, как я держу рукоятку.
Как ни странно, из его уст «красавица» прозвучало не с издёвкой.
– Не тронет тебя никто, обещаю.
Спровадить трёх мужчин, один из которых азагур, ростом едва ли не вполовину выше и здоровее меня представлялось едва ли возможным, напади они и мне конец. Выбора не оставалось, расслабив руку, постаралась казаться спокойной:
– Ну, если только погреться, то можно, – ответила я, всё ещё осматривая прибывших.
Второй азагур был одет попроще, как и орк, тот вообще вонял, и я отсела от него по ветру, чтобы не прикрывать нос прямо при нем. Мужчины подтянули к огню два бревна и, сбросив тяжелые сумки с плеч, уселись у огня.
– Я Маран, – протянул руки здоровяк и как полагалось, вложив в обе ладони мою, потряс в приветствии.
– Виги, – выдала я имечко из своего прошлого, – вдруг, Вагарду ищет гвардия?
– Ты в лесу одна что ли? – простодушно спросил Маран, я напряглась.
– Зависит от вашего поведения, – уклонилась я, эльфы в шатре по-прежнему сидели тихо.
Мужчины засмеялись, мое чутьё пока не спешило спать. Но вот здоровяк приказал клыкастому собрать веток побольше и достал из мешка сверток с хорошими ломтями мяса, предложив мне. Есть я, конечно же не спешила, но кусок взяла, поглядывая на гостей.
– Ты есть что ли боишься? – заметил Маран, уж очень он был наблюдателен, для такого улыбчивого с виду малого.
– Не хочется корчиться, знаешь ли, – попыталась улыбнуться в ответ, хотя вряд ли вышло непринужденно.
– Да перестань, хотел бы убить, как цыпленку бы шейку скрутил, – хохотнул Маран, показательно откусывая мясо.
– Далеко не факт, – пробубнила я, немного расслабившись.
– Попробуем? – предложил мужчина.
– Если не боишься, – приняла вызов я.
Мужчины засмеялись, здоровяк встал, обнажив меч, я не отставала. Под общий смех и улюлюканье, мы принялись драться, конечно же, лишь в половину силы, просто для потехи. Маран был тяжелее и резче, я быстрее. Уворачиваясь и отпрыгивая, как птичка от кошки я скакала по поляне, пытаясь не только не попасться, но и попасть, противник был хорош, было до жути весело. Я попала в его икру, порезав штанину, Маран извернулся, больно шлепнув меня плоской стороной меча по спине, отпрыгнула в сторону, Маран сделал выпад, резко сменив ход, я попыталась подставить подножку, но вдруг оказалась в ручищах и над землей. Смеясь, соперник буквально вытряс из рук меч и вернул меня на землю:
– Молодец, цыпленок, – сказал мужчина, – шейку сломал бы не сразу.
– Особенно с перебитыми сухожилиями на ноге, – напомнила я про легкую царапину, которая могла быть куда глубже.
Смеясь, мы вернулись к огню, напряжение между нами исчезло. Как вдруг в свете пламени увидела Нарониэля, что смотрел на нас из-за дерева, держа наготове меч. Остроухий был взволнован и кажется, зол. Я сделала ему знак, попросив выйти к огню, чтобы мы не показались ещё более подозрительными нашим знакомым:
– Это Дананир, мы тоже идем в Штостоль, – представила я осторожно вышедшего к свету эльфа.
– По делу или так идёте? – поинтересовался Маран, протягивая Нарону кусок мяса, эльф отказался, продолжая пялиться на меня как-то странно.
– Мне платят, я вопросов не задаю, – постаралась выкрутиться я, – у них с отцом какие-то там дела, а я не любопытная.
– Понятно, мы тоже по делу, – ответил собеседник, – тащимся от самого Мадиса. Слыхала про северо-восточную Гурию?
– А что там? – спросила я.
– Неделю назад на границе целая деревня пропала, за одну ночь – ни одного жителя, как сквозь землю провалились, – поведал Маран, – иду с ребятами проведать.
– Это точно? – немного усомнившись, уточнила я.
– Вполне, красавица, – подтвердил Маран, – ты что ли в Гурии давно не была?
– Ну да, месяц почти ходим, дела, – улыбнулась я.
Дальше беседа потекла о том, о сём. Я теперь осторожнее была с вопросами, хоть новые знакомые и не вызывали сильного подозрения, особо болтать не следовало, особенно о том, что в Гурии я не была уж как двадцать четыре года. Потому, хоть мой контракт и подходил к концу, однако по факту ещё не закончился. Так что пребывание за пределами Аландиса ни что иное, как побег, а это ох как плохо сказывается даже на почти окончившихся контрактах. Капитан второй гвардии тот ещё урод, и, если вдруг меня отыщут, сомневаться не приходилось, что в таком случае я отработаю ещё лет десять. Однако после рассказа Близира о болоте меня не кинутся искать, так что моя судьба зависела лишь от моего языка, и его давно пора было научиться прикусывать.
Больше за тот вечер лишнего я не болтала, больше слушала байки, что травили новые знакомые, и тихо жевала их угощения. Поесть вдоволь было уж очень замечательно.
Ночь прошла спокойно, а утром Маран предложил вместе идти в город, и я согласилась. Ведь в лесах Гурии подчас заседали разбойничьи банды – работать азагуры не любили, – а в новой компании на нас вряд ли нападут. Сабат отозвал меня в сторонку и отчитал как маленькую, за то, что согласилась составить компанию в Штостоль Марану, однако мы быстро собрались и отправились в путь вшестером.
Дорога, что вела в западный город, была уродливой. Теперь, когда с осенних деревьев осыпались листья, идти по ней и вовсе было тоскливо. Разбитая телегами колея с донельзя большими ямами, обочина с мусором и трупы, что прямо и гнили у дороги – никому тут не было дело до порядка. За четырнадцать лет службы в гвардии я объездила весь Аландис, побывав и в богатой столице, и в самых глухих деревнях, но никогда там я не видела таких дорог, грязных и заброшенных. Смертные гораздо лучше следили за своими землями, за домами и животными, свои короткие жизни они старались прожить в достатке и красоте, за это они мне и нравились. В Гурии же никто ничего не хотел, большинство проживало на грошовое содержание Бариона, прогуливая его в первые пару дней, а затем неделями голодая, кто-то ходил в качестве наёмников по всему Дарону и соглашался на самую бросовую работу, а кто-то сидел в лесах, промышляя разбоем.
С тоской вспомнилось детство, как голодала, как умирала и вновь возрождалась, и вновь умирала. Как вечно кружилась голова, как мёрзло слабое тело и как чернело в глазах. И так пока пьянчуга-отец не раскошеливался на какую-нибудь еду для меня. Матери я не помнила, отец твердил, поколачивая меня, что проклятая шлюха от него сбежала, и, в общем-то, я её понимала. Только попав в Асестим, я узнала, что оказывается, детство бывает другим. И хоть бордель вряд ли можно назвать раем, и навидалась я там немало, все же это было лучше, чем расти в Гурии.
Шли довольно быстро, впереди были мужчины, чуть погодя мы с остроухими. Я поглядывала на деревеньки, что изредка открывались с дороги и искала свою, мы ведь как раз жили на пути от Штостоля в Асестим, но никак не могла вспомнить, где именно. Серые, покосившиеся домики с крышами, что от времени ползли к земле, смотрели на нас пустыми окнами, ни забора вокруг, ни какой-нибудь живности, ничего. Только ветер, воющий в грязных закоулках, и оборванные босые дети, что провожали голодными глазами всех встречных. Я не выдержала, остановившись, отдала тощему мальчишке свое шерстяное одеяло, Нарон, заметив это, угостил ребёнка остатками окорока:
– Тебе грустно? – спросил эльф, взглянув на меня, до чего же остроухие любили копаться.
–
Вот еще! – отмахнулась я, прибавив шагу.
К вечеру нас встретил город. Двух и трехэтажные каменные дома, выложенные из грубых, неотёсанных камней, с замшелыми старыми крышами, были ненамного красивее деревенских развалюх, да и порядка на грязных улицах было не больше. Переступив через кого-то, то ли спьяну валявшегося под ногами, то ли того хуже, Маран сказал:
– Мы останавливаемся на ночь в трактире, хозяина я знаю, если хотите, вас тоже устрою подешевле.
Взглянув на Сабата, зло нахмурившего брови и притом не имевшего и сартина за душой на кров и еду, я согласилась. Серые стены трактира были неопрятны и давно не крашены. Деревянная дверь криво держались на петлях, но всё же выстояла перед атакой местных пьянчуг: сцепившись в яростной схватке двое врезались в двери, вывалившись на улицу продолжили друг друга мотать и душить. Весёлая толпа выскочила на улицу вслед за дерущимися, подбадривая улюлюканьем бойцов.
Кто-то из доброй публики снабдил одного пьянчугу ножом, второй уворачивался и отпрыгивал, оба едва ли стойко держались на ногах. Выпад, и оба поскользнувшись, рухнули в грязь, нож был потерян, как и пыл сражения. Драчуны пытались встать в глубокой луже, вновь поскальзывались и падали, публика гоготала, швыряя сартины в лужу, пьянчуги проворно копошились, пытались достать монеты, ещё больше потешая народ. Маран открыл дверь, пропуская нас в трактир. Внутри было так же неопрятно, как и снаружи, в давно нечищеные деревянные столы были воткнуты ножи – местная публика любила хвастать оружием. Единственным достоинством можно было считать самый свежий воздух в кабаке из всех, когда-либо мне встречавшихся. Окна в заведении были распахнуты настежь, ведь все присутствующие здесь чуяли запахи так же, как я.
Пришлось заплатить за наши покои из собственных запасов, пусть две комнаты под крышей были действительно уродливы, а низкий потолок грозил расшибить голову – это было лучше ночи в лесу Гурии. Маран, постоянно глазевший на меня, великодушно пригласил всех на ужин, и я прекрасно знала, на что он рассчитывает.
Дородная официантка быстро оповестила нас о блюдах, заведение подавало всего три кушанья, список выпивки был пообширнее. Женщина перечисляла напитки, как вдруг кто-то толкнул её, мгновенно развернувшись, официантка отшвырнула мужчину, с такой силой, что тот впечатался в стену, похоже, годы работы здесь поставили её удар не хуже гвардии. Тут же началась новая драка, за соседним столом что-то не поделили, официантка на миг отвлеклась, с любопытством оглядев драчунов:
– Уши, уши! – кричал какой-то азагур, остервенело размахивая сартом над дерущимися.
Один повалил соперника, размахнувшись, ударил в грудь, публика в трактире попивала пиво, осматривая представление и делала ставку-другую на исход. Схватив оппонента загрудки, мужчина швырнул его, секунда и прямо на наш стол приземлилось тело:
– А ещё есть эльское вино и медовуха, – закончила перечисление официантка, осматривая тело на нашем столе.
Из груди потерпевшего торчала рукоятка ножа.
– Хорошо, еду не принесла, – заметила женщина, – сгрузите его там, пусть очухается, – сказала она, указав рукой направление.
– Это остроухий, – скептично заметил Маран.
– Или не очухается, – поправилась официантка. – Так чего будете?
– Эльского принесите всем, рагу и рёбер, – заказал Маран.
Эльфа оттащили в угол, сгрузив под барной стойкой с ещё двумя телами, официантка отерла стол и поставила тарелки. К смерти здесь относились преспокойнейшим образом.
Старик хоть и был недоволен, однако бесплатная миска рагу и рёбра от этого хуже не стали, зловредный маг от еды не отказался, бодро работая ложкой. Не ел только Нарон, он вообще всю дорогу выглядел каким-то странным и напряженным, но я махнула рукой на остроухих, их компания мне уже поднадоела, хотелось развлечься. К тому же мужчины у меня не было почти месяц, потому я сидела, потягивая вино и отвечала на шутки Марана:
– Куда потом двинешь, Виги? От Штостоля? – поинтересовался азагур, уже в третий раз подливая мне вина.
– Окончу контракт с господами и через месяц думаю поискать счастье в Аландисе, – призналась я.
– Приходи искать счастье в Мадис, – шутливо предложил мужчина, – у меня там дом и две женщины, но азагура среди них ни одной, – пожирал меня глазами Маран, я рассмеялась.
– Какое щедрое предложение, – сквозь смех, ответила я, – кто знает, может и загляну, – наши глаза встретились, искры так и летали.
Вдруг звякнула тарелка, неуклюжий Нарон уронил посуду на пол, я наклонилась, чтобы поднять её, как остроухий крепко вцепился в мою руку:
– Выйдем, надо поговорить, – сверкнул глазами эльф, я опешила, но послушалась.
Извинившись, мы вышли на воздух, Сабат было тоже поднялся, но принц дал ему знак остаться. Едва захлопнулась дверь, Нарониэль ухватил меня за локоть и оттащил в сторону:
– Что случилось? – недоумевала я.
– Ты хоть понимаешь, зачем он тебя поит? – выдал принц, буравя меня взглядом.
– Что? – и поняв, что он серьёзно, громко захохотала, – о, милый мальчик, я прекрасно понимаю, – едва не икая от смеха, пробормотала я.
Эльф выглядел до того злым, что я не могла остановиться, глядя на него, вновь надрывалась от хохота. Неожиданно Нарон схватил меня с такой силой, которую в нём не подозревала, и вцепился в мои губы, страстно целуя. Я вмиг перестала смеяться, удивленно уставившись на парня:
– Ты зачем…
– Раз всё понимаешь, ничего не спрашивай, – перебил Нарон, грудь его вздымалась, бледная кожа зарумянилась. – Шли к мраку этого грубияна, я покажу тебе, что значит мужчина.
–Ты? – хохотнула я, – отправляйся спать, сладкий. – Посоветовала я, вернувшись в трактир.
Парнишка вошел чуть позже, не глядя на меня, тут же подозвал Сабата и поспешил наверх. К сожалению, мои надежды тоже провалились, Маран, что сначала флиртовал и даже оставил мне свой адрес, перебрал и теперь клевал носом, зависнув над столом. Махнув на него рукой, отправилась спать, настроение было испорчено. Развязав доспехи, – гвардейская амуниция состояла из кожаных пластин и шнурков, – сбросила нижнюю рубаху и легла в кровать. Сон никак не шёл, я думала о проклятом поцелуе мальчишки, и злилась на Марана. Неожиданно раздался стук в дверь. Сжав в руке нож, подошла к выходу – в таком-то местечке можно было ожидать чего угодно:
– Кто там? – спросила я, но мне не ответили.
Сменила нож на меч и щелкнула задвижкой:
– Тьфу ты, – выдохнула я, на пороге стоял Нарониэль, – чего тебе? – не говоря ни слова, эльф сделал шаг в мою комнату.
Я смотрела, как парнишка закрывал дверь, и рассуждала с любопытством хищника, что же будет делать мышка в моих лапах. Эльф прижался спиной к двери, в полумраке его серые глаза блестели и вовсе походили на куски хрусталя. Грудь вздымалась, он не сводил с меня взгляд, опасаясь сделать шаг навстречу:
– Может, тебе лучше сбежать? – улыбнулась я, кивая на дверь.
– Нет, – прошептал Нарониэль, и оторвавшись от двери, шагнул ко мне, – у меня никогда не было… – он замолчал на полуслове, опустив глаза.
– Женщины? – хохотнула я, – это заметно.
– Поцелуй меня, – вдруг попросил принц, твердо взглянув в мои глаза, я с улыбкой подалась вперёд.
– Как? – прошептала ему в губы я, лишь едва задев их, – так? – нежно провела языком по его приоткрытым губам, – или так? – и мой поцелуй стал настойчивей.
– Как захочешь, – задыхаясь, прошептал юноша.
Руки уже забрались под его одежду, а горячие поцелуи срывали тихие стоны с мягких губ, Нарон был так опьяняюще молод и возбужден, что я не смогла остановиться. Сбросив одежду, мы приникли друг к другу. Провела ладонью по белым волосам, что струились меж пальцев, будто лунный свет, и впилась в полуоткрытые губы. Юноша таял, словно мягкий воск, подаваясь мне навстречу, жаждал моих прикосновений. Нежно обнял меня, уложил на спину и вошел, тут же застонав. Медленно и осторожно двигаясь, эльф осыпал мое тело поцелуями, возбуждение росло, словно голодный зверь, которого раздразнили крошечным кусочком пищи. Не выдержав, взяла инициативу и села сверху. Грубо толкая бедрами, доводила сладкого мальчишку до стона и резко останавливалась на самом пике, заставляя его сжимать меня и умолять о продолжении. Он же соглашался на любые позы, без всякого стеснения ублажая меня и делая, что угодно. Мы едва смогли остановиться к утру. В розовых бликах солнца, что всходило за крохотным окном, мы лежали рядом, лаская друг друга:
– Ты великолепна, – шептал Нарон, сминая мои губы, – просто великолепна, – я жарко отвечала на поцелуи, все еще чувствуя возбуждение.
Ни за что бы не подумала, что в этом юноше скрывалось столько страсти, мы целовались, не в силах отстраниться:
– Пора остановиться, – шептала я, вновь получая обжигающие поцелуи.
В следующую ночь, остановившись у дороги, мы сбежали в лес и всё равно не смогли оторваться друг от друга вовремя, едва не попавшись Сабату, что вышел сменить меня.
ГЛАВА 15. ТЕЛЛИАРОН, ТЕЛЛИРОС. СДЕЛКА
Год спустя
Наконец на лес опустилось яркое солнце, пришла настоящая весна, теплая и живая. Первые всходы уже начали прорастать тонкими зелеными стебельками, зима выдалась долгой и тяжёлой. Еды было очень мало, мы едва смогли дожить до первой травы и почти месяц питались одними корнями и крошечными ростками, не умереть помогало только Желтое море, что раскинулось на востоке.
Сначала, мы даже подумывали переместить Теллирос поближе к рыбным водам, но позже поняли, что делать этого не стоит. Путь до песчаных берегов был опасен: из-за соседства со скверными землями на севере, приходилось отправлять большую часть воинов одним караваном, мелкая группа ни за что бы ни прошла к желтым водам живой. Твари, что ползли из Чернолесья, нападали на караваны, поменьше их было только у Бездонных болот, ближе к проливу Ёрна, где, собственно, мы и начали отстраивать город.
Долго выбирать материал для строительства было невозможно, ведь как только мы пришли сюда, нужно было позаботится о пропитании на зиму, потому мы подражали гоблинам – западный сосед селился в пещерах, выбивая их прямо в горах.
Порода, что образовывала скалы была в меру твёрдой, работая с утра до ночи железными кирками удавалось понемногу продвигаться в гору, уже было готово семь домов-пещер. На изыски время не хватало, постройки были грубыми и далекими от красот Светлого города, но жить в таких домах было удобнее чем в землянках, и гораздо безопаснее. Понемногу, из камней-отвала начали строить стену, чтобы надежней отгородить жилища от Чернолесья и его случайных гостей. С другой стороны поселения мы копали ров, но пока все равно приходилось обороняться с помощью зоркого грифона и постоянного дозора.
Вооружившись киркой, отправился на рубку горы. Здесь, в Теллиросе, городе, который я строил своими руками, я не чурался ни единой работы, помогая всем и каждому, это помогало держать всех нас вместе, вместе справляться с тяготами нелёгкой жизни в Чернолесье. Мне казалось, что само название этого места уже призывает несчастье, Ивир предложил называть наши земли Серым лесом, мне тоже это больше нравилось.
Зимой на лагерь напала стая волков, проклятые уродливые хищники здорово разворовали наши припасы, атаковав землянку-кладовую. Запах пищи манил их с самого леса, потому с приходом тёплых дней мы первым делом начали долбить в горе кладовые – потерять припасы было делом куда худшим, чем жить в плохих жилищах.
Поодаль от жилых обителей, мы продумали ходы под надёжное хранилище для еды. Пригнувшись, вошел в небольшой коридор, работа кипела, четверо мужчин уже били по стенам тоннеля, я присоединился к ним. Тоннель пробили всего немного: тридцать шагов в глубину, теперь полагалось расширить его для удобства, из-под железа то и дело выскакивали оранжевые искры, пыль пролезала через ткань на лице, дышать было трудно, но тоннель неуклонно прирастал.