Двенадцать ликов Вселенной: АДминистрация

К Дигиталесу приблизился Астерий – директор с ужасом глянул на него, после чего бык с большой гривой схватил его за голову и со всей силы ударил о стену. От такого удара стена затряслась, в ней осталась трещина. Голова преступника должна была треснуть от такого удара. Но нет, она ещё была цела. Меф был в оцепенении: «Они убили его? Они убили его?! Я – соучастник убийства?!». Его дыхание участилось. Он знал, что бывает за убийство – тюрьма в лучшем случае, а в худшем – казнь. Этот случай явно попадал под вторую категорию. Но Дигиталес каким-то чудом продолжил двигать глазами и выть. Как такое возможно? Пережить такое в принципе невозможно!

Астерий вновь подошёл к нему и ещё раз долбанул головой о стену, так что все дипломы и грамоты, развешенные на стене, вмиг упали. После чего он бросил его на пол и ударил кулаком в область груди. Дигиталес был готов взорваться кровью от этих ударов. Все эти удары сопровождались громким хрустом и бульканьем, это были звуки перелома всех его костей и разрыва внутренних органов, но он всё ещё был жив. Несколько мгновений назад он хотел, чтобы его отпустили, сейчас – он просто хотел умереть.

– Ну ладно, хватит, потом я его доломаю. В конце концов он попадёт ко мне, – сказала Клер. После этого Астерий прекратил избивать его как кусок мяса, он выпустил из своей руки нити, которые обернули тело директора во что-то напоминающее кокон, чтобы волочить его к автобусу.

Администраторы повернулись к двери, возле которой зажался Меф. Он был бледен, его взгляд был таким же напуганным, как и у Дигиталеса, словно все эти удары приходились и по нему тоже. Он смотрел на тех, с кем пришёл сюда со взглядом, полным ужаса. Он не понимал, почему они так поступили и почему, несмотря на все свои травмы, Дигиталес был всё ещё жив?

– Ты чего такой напуганный, Улитка? Тебе следует привыкать, – Клер опять издевалась.

"Она серьёзно?” – размышлял Меф.

– Он … жив?

– Да, нити не дают ему умереть.

– Почему? Что вы наделали? Зачем всё это? – глаза Мефа начали слезиться. – К чему всё это было? Разве не арестовать его мы сюда пришли?

– Кто сказал про арест? Я говорила про наказание. И это была предварительная фраза. Когда Мы вернёмся в АДминистрацию, он получит полную вечную дозу.

– Что? Вечную? Что вы сделаете с ним?

– Я же сказала – накажем. А ты чего так испереживался? Не этого ли ты хотел, чтобы Дигиталес получил по заслугам? Тебе не нужно его жалеть. Это существо без зазрения совести терроризировало своих подчинённых и не только их, он стремился к собственному величию и количеству товара, из-за чего вся его продукция была некачественной, его халатность привела к гибели множества живых существ.

– Я не хотел этого, я хотел справедливости.

– Это она и есть. Миру станет только лучше без него, без таких, как они, – её холодный взгляд и взгляд Астерия уставились прямо в душу Мефа. – Такие, как они, живут в этом мире и несут зло, грабят, убивают, мешают жить невинным и порядочным существам. На них нет управы, закон не работает против таких, как они. Да если и сработает, что им будет? Посидят в тюрьме, казнят – и всё. Простая смерть и заключение. Это не изменит того, что они сделали, не вернёт загубленных ими жизней. И всё это – наказание за то, что они сделали? НЕТ!!! ОНИ ДОЛЖНЫ СТРАДАТЬ!!! ОНИ ДОЛЖНЫ ОТВЕТИТЬ ЗА ВСЁ, ЧТО НАТВОРИЛИ!!! МЫ НЕ ЗНАЕМ, ЕСТЬ ЛИ АД, НО МЫ ВАМ ЕГО УСТРОИМ!!! МЫ – СПРАВЕДЛИВОСТЬ!!! МЫ – АДМИНИСТРАЦИЯ!!!».

Последние слова были сказаны будто не ей, а кем-то другим, словно демоном, живущим внутри неё. Но теперь, глядя на них, на их взгляды, на их жёлтые глаза, он видел, что они и есть демоны.

– Но также нельзя, – промямлил Меф.

– А как «льзя»? Никак. Если был бы другой способ, таких как они уже не было бы. Приходится таким как Мы, пострадавшим от их действий, самим брать правосудие в Свои руки. Глав-АДминистратор дал Нам шанс сделать мир лучше. Он даёт и тебе шанс тоже, – сказала она, протягивая к нему руку.

Адвокат просто стоял и смотрел. Как и всегда, он ничего не мог сделать. Дигиталес был негодяем, но заслужил ли он этого? Действительно ли этого Меф хотел? Он ведь уже делал точно так же. Голоса кричали и разрывали его изнутри. Он чувствовал, как его тело начинает сжиматься, словно его опутывают такие же нити, какими опутали Дигиталеса.

– Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! – закричал Меф. Он решил сделать то же, что он всегда делает – убежать. Убежать как тогда. Он выбежал из кабинета и побежал к выходу. Напоследок он услышал слова Астерия: «И этот не подошёл».

Он просто бежал, он падал и спотыкался на поворотах и ступеньках, но он продолжал бежать, не разбирая дороги. Он выбежал из здания и чуть не врезался в автобус Фуркаса. Его хозяин стоял рядом: «Ну, как тебе первое задание?». Его злобный взгляд стал ещё жутче. Меф просто продолжил бежать дальше.

Он не мог сказать, сколько он уже пробежал, время не имело больше значения. Душой он застыл в одном моменте, в кабинете Дигиталеса, во время его пыток. Он не смотрел, куда бежит, и поэтому постоянно натыкался на прохожих, он даже не хотел взглянуть на них. Он ждал, что они все вот-вот покажут на него и закричат: «Убийца! Вот он! Держите его! У него кровь на руках!».

Всё плыло перед глазами и периодически он прислонялся к стенам и столбам, но не останавливался. Это был второй раз в его жизни, когда он так быстро бегал. Он всегда был медлительным, так что неудивительно, что Клер назвала его «Улитка». После очередного столкновения с кем-то, он выбежал на дорогу, где прямо перед ним остановилась машина. Мужик, сидящий там, выглянул в окно и закричал: «Эй, тебе жить надоело?!». На эти слова Меф однозначно ответил: «Да!». Пробежав ещё немного, он с кем-то столкнулся. Это была женщина средних лет, которая спросила: «Вам плохо? Чем Вам помочь?». Перед тем, как вновь убежать, он крикнул ей в лицо: «Убейте меня!».

Был ли он виноват? Он ведь этого не хотел, это всё они. Мог ли он помешать им? Дигиталес действительно был преступником, но заслуживал ли он такого? Права ли была Клер? Он, наконец, прислонился к стене. Отдышавшись, Меф взглянул на свои руки. Ему казалось, что он действительно видит на них кровь, совсем как тогда. Он там был, он всё видел и ничего не предпринял. Жуткая картина пыток всё ещё стояла у него перед глазами. Он как будто слышал ужасные вопли и чувствовал на себе взгляд Дигиталеса, который впивался в него. Он словно просил о помощи, говорил: «За что? Помоги мне!». Всё это напоминало Мефу о том, что он сделал тогда.

Действительно ли виновен Меф? Или он такая же жертва? Что теперь будет? Исчезновение такого крупного человека не останется незамеченным, полиция обязательно будет проводить расследование. В этот раз они обязательно найдут Мефа, ведь он уже был подозреваемым когда-то. Парню не хотелось вновь решать чьи-то судьбы. Крики в его голове вновь напомнили о себе, он больше не мог их терпеть, он был готов сам явиться в полицию, ему надоело убегать от них. Но убегать от проблем, притворяться, что их нет, – это всё, что он умел делать.

Он решил просто продолжать идти и не привлекать к себе внимания, но в своей голове он продолжал прокручивать все возможные сценарии: «Меня не могут посадить, потому что… потому что я был свидетелем, я не участвовал в этом, я не знал об их целях. Да, точно. В случае, если полиция выйдет на меня, я буду сотрудничать с ними. Придётся опустить подробности об инопланетянах, но в основном я скажу правду. Тогда, возможно, меня оправдают суде. Мисс Энд-Тру, если что, поможет мне. Она ведь поможет мне, да? Она меня не бросит, надеюсь».

У Мефа возник выбор – или опять убежать от всего и никому ничего не говорить, или как в тот раз прийти к Фраму. Оба варианта были мучительно сложны, его друг вряд ли смог бы помочь. В тот раз ему удалось уйти от закона, но в этот раз он связался со слишком опасными людьми, даже не с людьми. Ему никто не поверит. А может, и не было никаких инопланетян? Что, если он сам выдумал АДминистрацию? Действительно, может быть он сошёл с ума из-за депрессии и чувства вины? Или он сам пришёл к Дигиталесу и убил его? И не было ни космической станции, ни странных существ? Да, Меф точно сошёл с ума.

Идя дальше и обдумывая своё психическое состояние, Меф набрёл на место, куда и не думал заходить – церковь. Обычно он равнодушно относился к религии. Бог давно умер, и для него тоже, как и он сам. Но возможно, это место, куда приходят все люди, максимально отчаявшиеся в реальности, которые хотят верить в то, что хоть кому-то на них не наплевать.

Он вошёл в небольшое знание с цветными витражами и сел на одну из табуреток. Внутри почти никого не было. Посидев пару минут, Меф задумался, что он тут делает, чем ему поможет это место? Сейчас ещё придёт кто-то и начнёт рассказывать про религию Фраюс, НЕБОга, восьмерых архангелов или, вроде, семерых… и тому подобное. И когда он уже собрался уйти, к нему всё-таки подошёл священник. «Что тревожит тебя?» – проговорил старец. Его иглы уже заметно поредели, да и выглядели более блекло.

– Ничего, просто так зашёл, – попытался сказать Меф максимально безразлично.

– Если ничего с тобой не произошло, тогда почему у тебя такой потрясённый вид, словно ты убегал от чего-то или кого-то.

Меф вздохнул, ему хотелось высказаться.

– Что такое грех? Нужно ли наказывать человека за то, что он якобы сделал что-то неправильно в чьём-то понимании?

– Это очень сложный вопрос. Я считаю, что грех – нарушение правил, которые привели к негативным последствиям для людей.

– А как тогда бороться с теми, кто нарушил эти правила?

– Я верю, что на всё воля НЕБОга: или содеявший сам раскается в содеянном, или НЕБОг его сам однажды накажет.

– Когда это – однажды?

– Что?

– Когда он будет наказан, когда это произойдёт и произойдёт ли? Что, если он ни о чём не сожалеет, и никакой расплаты в своей жизни он не получит?

– Даже если при жизни грешник и не получит кары НЕБОга, после смерти ему воздастся за всё. Он обязательно расплатится за свои грехи. Всех ждёт наказание в аду.

– Почему вы так уверены, что это произойдёт, почему вы уверены, что ему за всё воздастся?

– Знаешь, когда я был молод, я не знал, что делать со своей жизнью. Я был потерян, я побывал во многих местах, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но везде было пусто. Но наконец, я нашёл их здесь, совсем рядом. Если спрашиваешь, почему я уверен, то это потому, что я верю. Вера – это то, что объединяет всех людей, без веры ты никогда не найдёшь своего пути.

– Но ведь можно верить в разные вещи.

– Верно.

– И как понять, кто прав?

– Боюсь, мы только после смерти прикоснёмся к истине.

Слова священника не успокоили Мефа, он так и не получил ответы. Выйдя из церкви и пройдя чуть по улице, он увидел неприятную картину: на его глазах кто-то выхватил у женщины сумку и бросился бежать. Последовали крики, кто-то попытался догнать вора, но тот резко выскочил на дорогу, надеясь скрыться в переулках, но внезапно появившийся откуда-то грузовик нарушил его планы – незадачливый вор впечатался прямо в него, после чего проехал с ним некоторое расстояние, а потом пролетел ещё несколько метров по дороге. Его тут же окружили, кто-то вызвал скорую и полицию, а Меф просто стоял в стороне. Священник сказал, что НЕБОг покарает преступников. Если бы вор не украл сумку, он бы не побежал на дорогу и не попал бы под грузовик. Или всё равно попал бы, или попал бы кто-нибудь другой. Может, водитель тоже нарушал закон и ехал слишком быстро. Быть может, так оно и есть или это просто случайность? Как понять это? Но почему же ничего не произошло тогда, когда это действительно было нужно?

Почему же не все преступники получают наказание, они ведь должны его получить, хоть как-то? На правительство надежды мало, они то вводят закон про снижение числа незаконнорождённых детей, то отменяют его, они вообще ничего не понимают. Неудивительно, что многие готовы поверить в Бога, нежели в своё собственное государство.

После выходных Меф снова отправился в офис. Будничная рутина началась. Сэти, как обычно, рассказывала о своём, мисс Энд-Тру разговаривала с клиентами, а Меф разбирался с бумагами, пытаясь не напортачить. Прошло полнедели. Как и ожидалось, новостей о Дигиталесе было предостаточно: «Загадочное исчезновение директора!», «Никто не видел куда, пропал Дигиталес!», «Громкое разоблачение, обо все махинациях Дигиталеса стало известно!», «Директор сбежал со всем своим состоянием за границу!», «Что будет с КОР?». Во всех этих новостях Мефа радовали две вещи. Во-первых, теперь все знают о том, что Дигиталес – подлый преступник, и, во-вторых, никто не подозревает молодого адвоката. Он до сих пор помнит какое удивлённое лицо было у мисс Энд-Тру, когда по новостям передавали всю правду о Дигиталесе, которая стала достоянием общественности. Она ведь действительно верила директору. Тому, у кого на лбу было написано: «Лжец».

Из раздумий Мефа вывел голос мисс Энд-Тру, которая звала его в кабинет: «Меф, у нас новое дело». После этого она протянула ему бумаги. В них было сказано, что они выступают в суде по делу Афау Леба, обвинённого в похищении нескольких девушек. Свидетели описывали машину подозреваемого, которая по приметам совпадала с его машиной, а одна из спасшихся девушек сказала, что этот человек похож на её похитителя. Но собранных улик против него было недостаточно, все они были косвенные, нельзя было повесить на него все похищения по этим основаниям.

– И что, собственно, нам нужно делать? Он виновен.

– Пока ничего не доказано, мы должны выслушать его показания, разобраться во всём, ты ведь всё и так прекрасно знаешь.

– Я знаю это, я не понимаю: против него уже достаточно улик, он точно виновен. Его в любом случае должны посадить, какая нужда в адвокате, просто в зале суда посидеть?

– Меф, Ты вообще о чём? Наша обязанность – следить за соблюдениями прав человека, чтобы всё было по закону.

Меф ненавидел такие случаи. Одно дело – когда он должен доказать невиновность действительно невиновного, а другое – когда он должен защищать виновного только потому, что он не признаёт себя таковым, а значит, и адвокат должен на этом настаивать. «Какие права? Зачем соблюдать права того, кто не соблюдает чужих прав?» – пробормотал Меф.

– Меф, да что сегодня с Тобой, я не собираюсь с тобой ругаться. Давай, собирайся, – она уже явно начала сердиться.

– Ладно, простите мисс Энд-Тру.

Прошёл суд. Всё шло как обычно, но произошло то, чего Меф боялся больше всего: как гром и молния прогремели стук молотка и слова судьи: «Не виновен!». Это ввело Мефа в ступор. Как это произошло? Но ответ был очевиден: дело вёл инспектор Метфов, и с его подачи суд не смог признать того человека виновным из-за недостаточности улик. К тому же, Меф пару раз ошибся во время выступления. Не то, чтобы очень серьёзно, вряд ли кто-то что-то заметил и понял, но он видел, как мисс Энд-Тру закрывает лицо руками и вращает головой. Оправдание виновного легло тяжёлым бременем на него, но худшее было впереди – его ждал разговор с мисс Энд-Тру. Как же его это уже достало!

– Ты снова выражаешься недипломатично, я ведь давала Тебе кучу книг об этом, неужели Ты до сих пор не выучил, как надо?

– Я учил, но учить теорию – одно, а практика – совсем другое, – он, как всегда, оправдывался. Он не хотел видеть, а тем более признавать те из своих ошибок, в которых, по его мнению, был виноват не он сам, а сложившиеся объективные обстоятельства.

– Ты не сможешь делать практику без теории, Ты должен как можно скорее научиться делать всё правильно.

– Но тогда помогите мне, я не смогу сделать всё это сам. Вы ведь видите, что один я ничему не могу научиться.

– Меф, Ты ведь понимаешь, что это не университет, где Ты должен был учиться. Здесь работа, и в мои обязанности как руководителя не входит учить тебя.

Неужели она не понимает: когда вуз готовил к взрослой жизни? Ему нужна была помощь именно в практике, это так всегда работает.

– Но у меня ничего не выходит, я не хочу Вас подводить снова и снова.

– Ты меня не подводишь, это со всеми бывает. Ты освоишься, Тебе нужно больше работать.

Больше работать? Он и так работает в поте лица, пытаясь освоить юрисдикцию, но тщетно. Ничего, кроме позора, он не получает. Кому-то всё даётся легко, а кому-то нет. Может, всё было ошибкой, он не должен был становиться адвокатом, ему нужно было найти другую работу. Он пошёл по этому пути, потому что от него этого ждали, потому что хотел отомстить. То, что он интересовался адвокатурой, не означало, что он хотел заниматься ей всю жизнь, он слишком поздно это понял.

– Что толку, если я Вас постоянно подвожу и только позорюсь.

– Я же Тебе уже сказала, что это не так…

– Нет, это так, я вижу Ваш взгляд, ваши слова, когда ошибаюсь я и когда Сэти делает всё блестяще.

– Причём здесь Сэти? Мы говорим о Тебе. Всё хорошо, успокойся, я не злюсь.

– Нет, Вы злитесь, злитесь каждый раз, когда я делаю что-то не так, я всего лишь хочу, чтобы вы мною гордились, чтобы Вы мне помогли, но, как бы я ни старался, я не могу стать как Вы.

– Тебе не нужно быть как я, у Тебя есть свой стиль, Ты просто должен его отточить. Не надо говорить о себе плохо. Я действительно не злюсь. Ты молодец, Ты делаешь большие успехи. Да, есть пара ошибок, но это мелочи.

Опять она врёт, пусть просто скажет правду. Мефу надоело всё это. Надоело, что такая женщина как она испытывает к нему жалость.

– Пожалуйста, просто скажите уже наконец правду: вы меня ненавидите.

– Меф, перестань, пожалуйста! Я не знаю, что с Тобой происходит последние дни, Ты должен успокоиться и прийти в себя!

– Я как раз пришёл в себя, и хочу взглянуть правде в глаза. Что толку от того, что я делаю? Я не верю в то, что я делаю. Я думал, работа адвоката – помогать людям, но всё не так. Почему адвокаты и такие как Метфов находятся по одну сторону закона, они ведь делают разные вещи?

– Опять этот Метфов! Что Ты прицепился к нему?

– Эта сволочь за пачку денег на всё пойдёт, любого преступника отпустит. И в чём тогда закон? В суде ведь творится то же самое: нечистых на руку полно, и они решают, кто виновен, а кто нет. И постоянно выдумывают правила из пальца, как тот бесполезный закон про снижение числа незаконнорождённых детей.

– Метфов ни чём не виновен. И хватит, мне надоело уже обсуждать это!

Меф уже не слушал, он полностью завёлся, он хотел ей высказать всё, что накопилось у него за этот год: «Нет, он конченная сволочь, а вы продолжаете ему верить, как Дигиталесу! Сегодняшний суд, как и тот с Дигиталесом, был подстроен им, тот человек был виновен!».

– Чего Ты взъелся на него? Улик всё равно было недостаточно.

– Нет, их было достаточно, и Вы это знаете, он сфальсифицировал всё за лишнюю пачку денег. И я с самого начала говорил, что Дигиталес виновен, а вы не верили, но теперь-то правда известна!

– Никто тогда не знал об этом, и Ты в том числе не мог точно это доказать, об этом бессмысленно говорить. Я верю закону и тому, что он говорит.

– Да, так оно и есть. Но теперь это действительно не важно, его больше нет, его никогда не найдут.

– Когда-нибудь его найдут, – на секунду она задумалась, – что значит: его больше нет?

Он сболтнул лишнего, она может обо всём догадаться, но это уже не важно.

– Просто его больше нет, я знаю это, он получил по заслугам.

– Каким заслугам, Меф, ты о чём?

Глядя на неё, Меф начал понимать, что она начала догадываться, она всегда была проницательной.

– Ты что-то знаешь? Пожалуйста, скажи мне.

– Может знаю, а может и нет, это не важно. Его просто нет. И теперь все, кто пострадал от него, счастливы. Это ведь хорошо, не так ли? Стоит ли в таком случае разбираться, кто убил Дигиталеса, если это привело к таким хорошим последствиям?

– Убил? Что значит «убил»? Меф, так нельзя говорить, он ведь тоже живой человек, – в её голосе начали появляться нотки страха. Она боялась, боялась своего помощника.

– А как «льзя»? Сегодняшний суд это подтвердил: были улики, показания свидетелей, но вместо закона – игра в то, кто больше предложит за оправдательный вердикт. Чему Вы, наверное, рады, ведь вы получили гонорар, и в вашем понимании он полностью чист, а если бы мы проиграли, вы бы так не думали.

Энд-Тру молча стояла, она не могла поверить в то, что слышала, в то что говорил Меф. Она могла ожидать таких слов от кого угодно, но не от него, от тихого и скромного, всегда готового помочь. Нет, это не её Меф, его явно заменили.

– Надеюсь, таких как Метфов постигнет та же судьба, что и Дигиталеса.

– Да, что не так с ним? Ты ведь напрямую с ним никогда не работал. Почему ты обвиняешь полицейского, которого даже не знаешь? Он добропорядочный инспектор полиции, которого все уважают.

После этих слов кровь Мефа закипела: ««Добропорядочный инспектор полиции», она в своём уме?». Мефа было уже не остановить, он не мог больше себя сдерживать, он хранил это долгие годы, только Фрам обо всём знал, но теперь пути назад не было: «Потому что Метфов отпустил убийцу моей семьи! И однажды я доберусь до него так же, как добрался до того, кто это сделал, и сделаю то же самое, что и с Дигиталесом – заставлю страдать!!!!».

Повисла тишина. То, что Меф прятал ото всех, теперь всплыло. В этой тишине можно было услышать даже жужжание мух и звук машины на соседней улице. Энд-Тру просто смотрела на него. Её лицо было пустым, она не понимала то, что он только что сказал. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Этот шок словно превратил её в статую, лишь смотрящую и слушающую. Меф понял, что он всё раскрыл, он понял, что сжёг все мосты.

– Я хотел поступить правильно, хотел найти правосудие, поэтому я стал адвокатом, – он говорил абсолютно спокойно – ни малейшей эмоции – он выгорел, – Я надеялся на это, но столкнулся лишь с разочарованием реальности, я лишь расстраивал Вас, вместо того, чтобы действительно кому-то помочь и сделать что-то хорошо. Даже сейчас я лишь впустую трачу Ваше время. Вы всего лишь адвокат, который делает свою работу, Вам не понять эту боль. Вы никогда не поймёте, почему я это делаю. Но я больше не собираюсь доставлять вам неудобств. Простите меня и спасибо, мисс Энд-Тру.

Он развернулся и направился к выходу, он больше не хотел смотреть на неё, точнее он не хотел, чтобы она смотрела на него. Дойдя до двери, он хотел её открыть, но она открылась сама, и из-за неё появилась Сэти.

– Что тут были за крики, всё хорошо? – Она перевела взгляд на Мефа, – Меф, Ты в порядке? Ты в последнее время какой-то мрачный, даже сильнее чем обычно. Может я Тебе могу как-то помочь?

Он её не слушал, он прекрасно знал, что она ничем ему не поможет, скорее даже наоборот: одно её присутствие сводило его с ума. Он уже всё сказал Энд-Тру, придётся быть последовательным. Он посмотрел ей прямо в глаза: «Ты во всём лучше меня!».

– Что? Меф, Ты о чём? – Она недоумевающе смотрела на него, она всегда хотела быть похожей на него и Энд-Тру.

Меф не ответил, он просто пошёл к выходу, быстро схватив свой рюкзак. Со спины он слышал: «Тебека, что случилось?». Перед тем, как окончательно покинуть офис, он услышал: «Меф постой!». Он уже не остановится, слишком поздно.

Выходя из офиса, он столкнулся, с пожилым мужчиной: «Ой, вы из адвокатского бюро? Мне как раз нужна помощь…».

Меф не собирался его слушать: «С чего вы взяли, что я хоть кому-то могу помочь?». И он просто развернулся и ушёл, оставив недоумевающего старика позади.

Он шёл домой, как обычно вечером, в его любимое время суток, когда на небе полно звёзд, и два спутника ярко светили в небе. Облака как раз расступились, обнажая их. «Так будет правильно», – повторял он вновь и вновь. «Я доставлял им лишь неудобства, теперь им будет лучше. Энд-Тру -блестящий специалист, а Сэти – талантливая ученица. Такому как я не место среди них. У них всё будет хорошо». Пока он шёл, он понял ещё кое-что: он говорил, как Клер. Эти слова про Метфова и Дигиталеса…Нет, он не такой, как они, он не хочет такой жестокой расправы, или хочет? Он хотел бы расправиться с Метфовым и с тем похитителем, так же как расправился с … «Нет, нет, гони эти мысли. Может, тот священник был прав, … или нет?» – Меф окончательно запутался.

Когда он пришёл домой, он просто хотел забыться, хотел исчезнуть. У него теперь не было работы, а значит, больше не будет денег, ему нужно что-то делать, но сейчас он хотел, чтобы всё пропало.

Несколько дней Меф просто просидел в кровати, в забытьи, надеясь, что все его проблемы исчезнут. Но увы, это так не работает. Он хотел спрятаться в раковину и больше никогда не вылезать из неё, но она не функционировала. Потом он взглянул на календарь и вмиг отрезвился. Нет, только не это, только не этот день. Каждый год, вот уже пять лет, этот день наступал снова и снова. В году множество праздников, приносящих радость, но есть один день, который приносит лишь боль. Он должен был сделать всё правильно.

Он, наконец, вышел из дома и отправился в то место, которое лишь своим существованием приносило боль, но он должен был туда идти, идти на кладбище. На последние деньги он купил четыре цветка. Пройдя через большие ворота, он пошёл к тому месту. Он прекрасно знал дорогу, хотя предпочёл бы её не знать. Подходя ближе ему показалось, что кто-то стоит возле могилы, но стоило ему сделать ещё пару шагов, как силуэт тут же исчез. Возможно, кто-то ошибся. Только он туда ходил, никто больше не знал об этом. Среди множества могил, которые имеют значение лишь для близких, он нашёл одну невзрачную с краю и положил туда цветы. Никто больше их не приносил. Он встал, глядя на имена на надгробии: «Зелуба Темерахе» и «Зелуба Флиреса».

Каждый раз, приходя сюда, он лишь только больше начинал себя ненавидеть. Если бы не его лень и страх, он мог бы спасти их обеих. Но он всегда предпочитал скрываться, а действовать лишь тогда, когда уже слишком поздно. Слёзы начали выступать на глазах. Все говорят, что мужчина не должен плакать, но ему всегда было всё равно, что думают другие. Он хотел рыдать, потому что потерял дорогих ему людей, потерял, даже не зная о них, потерял, вместо того, чтобы помочь.

В очередной раз пройдя через этот болезненный ритуал, он пошёл домой. По дороге обратно он увидел газету в киоске, которая сообщала об ещё одной без вести пропавшей девушке. Мефу было очевидно, кто за этим стоит, и, если бы не прогнившая правовая система, этого можно было бы избежать. Но самое худшее было то, что он сам косвенно помог похитителю скрыться. Всё это лишь добивало его, уже мёртвого.

Дойдя до дома и войдя в подъезд, Меф не успел войти в квартиру, заглянул в почтовый ящик и достал оттуда письмо. Это было уведомление о выселении. Он просрочил все платежи, но теперь у него совсем не осталось денег. Юноша окончательно всё потерял и потерпел крах. Теперь парень решил со всем покончить раз и навсегда. Поднявшись по лестнице, он вышел на крышу. К счастью, дверь была не заперта. Он хотел этого. Сделав девять шагов, он встал на край и посмотрел вниз – десять этажей, всё будет быстро. Он страдал, ему было плохо, он потерял всю семью, а теперь ещё и работу, квартиру и все деньги. У него больше не было того, ради чего стоит жить. В чём смысл продолжать эту книгу о конченном неудачнике, который сам себе сломал всю жизнь?

Он давно хотел это сделать и, честно, уже давно бы сделал сразу после их смерти, но тогда Фрам отговорил его от этого, тогда он помог ему попытаться найти новую цель в жизни, но теперь даже товарищ не поможет. Меф даже не хотел, чтобы друг пытался его отговорить, юноша просто хотел это закончить, а не выслушивать длинную лицемерную болтовню о ценности жизни и тому подобном. Жизнь конечна, а значит, не надо волноваться о том, что кто-то уйдёт раньше по своей воле, и сам факт того, что смерть существует, перестаёт делать жизнь ценной, она ведь всё равно закончится. Он всё равно никому не нужен. Что изменится после его смерти? Ничего, абсолютно ничего. Тогда какой смысл в существовании, если ты ничего не значишь, если никому кроме тебя это существование не приносит пользы? Никто не увидит пропажу песчинки в пустыне, независимо от её размера. Жизнь построена так, что никому ни до кого нет дела, а значит, всем должно быть на него наплевать: подумаешь, ещё один мужик покончил с собой. Посмотрят и пойдут дальше, они ведь даже не знают, кто он такой.

Он пропал, никто в нём ничего не увидал, жизнь конечна, людское безразличие к другим бесконечно…

Один шаг, свободный полёт и всё: долгожданное освобождение от всего этого. Он не боялся смерти, он не знал, что такое смерть, как и все живые, он лишь знал, что это конец. Так все его проблемы окончатся сразу.

Один шаг, свободный полёт, и всё: ему больше не придётся ни о чём заботиться. Что потом будет с его телом, уже не его проблема. У него не осталось никого из близких, никто не будет о нём горевать. Даже если бы и были, Меф был уверен, они были бы рады, что их разочарованию пришёл конец.

Один шаг, свободный полёт, и всё: долгожданная свобода и пустота. Он знал, что его жизнь никогда не изменится. Он не такой, как Фрам, который добился всего. Меф был, есть и будет никем.

Он посмотрел вверх. Он не знал, есть ли там кто-то, но он хотел, чтобы кто-то был, чтобы он мог потребовать у него извинений, извинений у этого неба за всё. Хотя он прекрасно знал, что извиняться должен именно он. Быть может, на том свете он встретит их и извинится? Но заслуживал ли он прощения?

Он посмотрел вниз – бездна манила его, он и не думал сопротивляться. Говорят, в такие моменты, вся жизнь пролетает перед глазами, но он видел лишь пустоту, а, впрочем, это и была его жизнь. Он уже собрался прыгать и покончить со всем. Но лишь одно воспоминание промелькнуло у него в голове: когда он столкнулся с тем стариком у офиса, тот сказал ему вслед: «Но вы могли бы попытаться». Что, если он действительно мог бы, после пропажи Дигиталеса. Все, кто пострадал от директора, получили хорошую компенсацию. Быть может, всё было не так уж плохо. В конце концов, преступник получил по заслугам. Быть может, он мог бы остановить таких как он, мог бы привлечь к ответственности таких как Метфов и Афау. Правосудие действительно было слепо, оно ничего не делает, чтобы действительно наказать виновных, а лишь оперирует кучей бумажек и законов, и тот, кто лучше ими владеет, может творить, что захочет, а если кто-то слабый и неопытный как Меф попытается что-то сделать, даже если он будет поступать правильно и будет прав, просто проиграет. Это несправедливо, это нечестно. Сначала придумывают одно и считают, что это правильно, а потом – другое и считают уже это правильным, какой в этом смысл? Закон про снижение количества незаконнорождённых детей – яркий тому пример.