Миродеи

– Причем одни только псевдоживые с гипертитановыми конечностями.

Поизгалявшись таким образом какое-то время над принцем, они снова замолчали. Затем Танзера вдруг осенило – он подскочил и радостно хлопнул себя по лбу.

– Зато он нам хоть сколько-то заплатил, Зурт, мы же от него залог получили. Пусть и не тысяча двести, но хотя бы по двести ЗЭ на брата у нас есть.

От этой мысли развеселился и Зуртогга. Он немедленно запустил свою длинную руку под грязный уже бело-голубой балахон и нащупал там карман с карманами. Вытащил пачку пластиковых купюр и принялся нежно целовать их, оставляя на деньгах следы какой-то корабельной смазки. Затем вдруг замер, держа деньги у самого носа и собрав глаза в сосредоточенную кучку.

– О нет-нет-нет! – Прошептал он голосом полным отчаяния. – Нет же, хря, все было зря!

– Э, да ты у нас поэтом, что ли, заделался, Зурт? – Удивился Танзер. – Что там у тебя зря – жизнь? Так она у нас всегда зря, потому и полна как удовольствия, так и проблем.

– Да причем тут твоя бесполезная жизнь! – Раненным быконогом взревел Зуртогга и принялся тыкать банкнотами прямо в лицо Танзера, оцарапав ему при этом кончик носа. – Деньги, деньги, мыркса его перелюби, ты посмотри на деньги, которые он дал нам!

Встревоженный Танзер немедленно вытащил свою часть гонорара. Придвинувшись поближе к осветительной панели на стене, они принялись изучать свой заработок.

– Вот, вот тут, видишь? – Ткнул пальцем Зуртогга. – А ну прочитай что там написано.

– Меленько-то как. Ладно, сейчас. «Неплатежеспособна. Только для применения в Игровых Комнатах». Тазик мне в глазик, Зурт! Так он нам подсунул деньги из казино? Этот проклятый принц что – обманул нас?

– Выходит, что так.

Оба мошенника ошеломленно уставились на деньги, которые, увы, не имели никакой ценности.

– Ну. Мы можем отправиться в Игровые Комнаты. Например. И потратить их там в гетто-полии. Например. – Неуверенно заметил Танзер.

– И как долго ты собираешься тратить эту огромную сумму – целых четыреста ЗЭ? Аж две с половиной минуты? – Язвительно спросил Зуртогга и в сердцах швырнул деньги за ближайший тюк. – Мы почем зря перенесли такие тяжкие и страшные испытания. – Мрачно резюмировал он, надулся как жабоид, отвернулся к стене и принялся беззвучно страдать. Танзер вздохнул, но игровые купюры на всякий случай спрятал в одеждах, рассудив про себя, что не только принц волен подсовывать их кому угодно.

Тут корабль затрясся, завибрировал, гравитация заколебалась, указывая на то, что они стремительно набирают скорость. Зуртоггу размазало по какому-то мешку с тряпьем. Танзеру повезло меньше – он налетел на металлический ящик, здорово отбив себе поясницу.

– Да что ж это такое, жабомыркса их ешь! – Взвыл он, потирая ушибленное место. Давление воздуха тоже менялось, отчего у приятелей закладывало то правое, то левое ухо, что отчетливо указывало на маневры с поворотами. Наконец, Зуртогга дотянулся до Танзера и милосердно подтянул его к мешку, за который цеплялся он сам. Двигатели корабля явно были старыми, потому что периодически они надсадно скрежетали и металлически щелкали. Теперь друзья надеялись лишь остаться в живых, забыв о прочих своих горестях. Однако какое-то время спустя двигатели начали рычать и подвывать, сбрасывая скорость, гравитация и давление устаканились, корабль лег в дрейф.

– Как ты думаешь, Зурт, куда это мы прилетели? – Дрожащим голосом спросил Танзер, обнимая мешок вместе с ногами приятеля. Тот молча пожал плечами. Снова заскрежетала дверь, но теперь пришли двое: один человекоподобный, а другой – бластикоид, что принес им еду.

– Живые там? – Спросил их человек странным голосом, который явно производился не живыми связками, а электроникой.

– Ммм … угу, – ответили ему миродеи, продолжая цепляться за мешок.

– Отлично. Еле-еле удалось оторваться. Еще б немного и нас бы зацепили.

– Это вы от полиссов убегали? – Зачем-то спросил Танзер. Говорящий со звоном хмыкнул и постучал себя по горлу, приводя в порядок голосовой протез.

– Нет, за нами гонялись скорпиониды. Если б догнали – вся наша команда получила бы полное брюхо раскаленного песку. Ну, а вы стали бы их рабами. Вы же знаете, что скорпиониды используют людей для труда в своих шахтах? Нам повезло, что их корабль оказался таким огромным и не маневренным.

Он шагнул вперед и присел на корточки, разглядывая помятых миродеев. Один глаз контрабандиста тоже был искусственным, впрочем, это скорее был примитивный визоэлемент, нежели нормальный человеческий глаз. При виде этого Танзеру стало совсем худо, бедняга отвел взгляд, чувствуя, что вот-вот брякнется в обморок.

– Что, красава я, да? – Коротко усмехнулся контрабандист, затем вытянул вперед грязную руку, перемотанную какими-то тряпками. – Ну что – за еду и проезд платить будете? Если не заплатите, то останетесь тут навечно, нам завсегда пригодятся трудолюбивые и безмозглые существа. Будете помогать в сортировке и упаковке товара, прибираться, готовить еду для команды. Или все-таки деньгами?

Танзер с Зуртоггой растерянно переглянулись. К такому повороту событий они точно не были готовы. У них был с собой только задаток принца. И друзья понимали, что платить фальшивыми деньгами такому страшилищу – натуральное самоубийство. Зуртогга полез в карман с карманами и принялся ощупывать их один за другим.

– А … где мы сейчас? – Спросил Танзер, стараясь не глядеть на контрабандиста. Тот ободряюще похлопал Танзера по плечу.

– Рядом с У́нга Вере́на, система трех У. Планета купцов. Тут полно чудесных товарохранилищ. Мы их маленько пошерстим. А вам будет лучше всего сказать, что вы нечаянно сели не на тот корабль и хотите вернуться. Если кто заподозрит, что вы с нами прилетели – хо-хо! Как пить-мыть выдадут вас полиссам, а уж те рады будут упрятать вас в вонючую исправколонию в какой-нибудь системе ободранных задов.

Танзер сжался в комок, чувствуя себя совсем худо, к глазам подступили слезы. Либо сейчас их выдадут полиссам и они попадут в исправительную систему, либо придется жить у контрабандистов, что тоже ничуть не радовало. Наконец, Зуртогга что-то вытащил из самого глубокого кармана и сунул под нос собеседнику. Тот обрадованно выхватил деньги у него из рук, тщательно пересчитал их и свистнул, подзывая к себе второго бандита.

– Высади их на Унга Верена в той шлюпке, которую мы с «Ахалла-Освободителя» угнали. Только быстро – туда и обратно.

Не обращая больше внимания на растерянных приятелей, он сунул деньги куда-то в тряпье на левой руке и вышел.

Бластикоид поманил Танзера с Зуртоггой щуп-плавником. Растерянные, плохо соображающие, они прошли по узким коридорам, забитым всяким хламом, и все трое втиснулись в небольшую шлюпку. Бластикоид тоже больше не разговаривал с ними. Он деловито привел в действие двигатель и вскоре они сели на поверхность планеты. Как только шлюпка взмыла вверх, пробивая глухой темный туман, Танзер двумя руками вцепился в Зуртоггу и заголосил во всю дурь:

– Зуртогга, хиленький мой, да что же это такое, а! Мы погибнем здесь! Мы никогда тут не были раньше! Да нас же тут укокошат, запиндюрят, надудубят, отхряна…

Дружеская оплеуха моментально успокоила его, бедняга лишь нервно всхлипывал и крупно трясся, оглядываясь по сторонам. Где-то в тумане вспыхнуло и замаячило пятно света, приближаясь к ним.

– Ну все. – Глухо сказал Зуртогга и крепко обнял Танзера. – Прощай, друг. Ты был надежен как Вселенский банк. Умирая я буду думать о тебе – и пусть тебя это утешит. Прими нас с миром, мать-Вселенная.

Свет, покачиваясь, продолжал приближаться. Кто-то шумно пыхтел и бубнил в полутьме вечно царящего на этой планете тумана.

– Эй, вы! Что вы там орете у моего склада? Обграбить вздумали? Ну я сейчас начищу вам плавники и лапы! – Проскрежетал чей-то голос и фонарь ткнулся им прямо в глаза. – О-о-о, ха-ашеньки мои, да это же миродеи! Ну и видок у вас, парни. А что вы тут делаете? Разве у нас идет война? На нас кто-то хочет напасть? Ну дела! Пойдемте, любезные мои, сейчас я вас в порядок приведу.

Продолжая непрерывно говорить, существо, трудно различимое из-за бьющего в глаза фонаря, принялось подталкивать друзей в ту сторону, откуда оно появилось. Вскоре из тумана выступил гигантский силуэт склада, перекрывающий пространство от неба до земли будто темная гора. Рядом с ним притулился крохотный домик, из тех, что собираются и разбираются за две минуты. Запихнув туда Танзера с Зуртоггой, говорящий быстро обернулся и тщательно запер дверь.

– Неспокойно тут бывает, – пояснил он, гася фонарь и сбрасывая плащ. – Все-таки мы, купцы, существа при деньгах, так что лучше лишний раз поберечься.

Он критически осмотрел еще не отошедших от потрясения друзей и покачал головой.

– Снимайте свои хламиды, хомы-други. Сейчас мы их сунем в стирогладную машинку и все будет хипси-типси.

Вскоре Танзер и Зуртогга блаженно растянулись у инфракрасного камина, оставшись в одном исподнем. Нейтронный душ привел их в чувство и приятный вид. Непрерывно тараторящее существо оказалось купцом с планеты Терра Анксара, который держал на Унга Верена свой товар. И было большой удачей, что он как раз собирался лететь обратно к сердцу обитаемой системы, где было множество планет, наполненных кипучей жизнью, а также пересадочных станций. А самое главное, где-то там был их офис, куда душой и телом стремились неудачливые миродеи. О дальнейшем продолжении миродейской карьеры оба пока помалкивали, хотя понимали – что-то с этим придется решать. Деньги принца оказались обманками, та же небольшая сумма, которую Танзер ловко вытянул во время первого дела, вся уплыла в руки контрабандистов. Они снова были на нуле.

К счастью для них, купцы миродеев обожали. Причина этого была очень проста: легче всего торговать там, где не стреляют и не грабят. Поэтому их буквально боготворили, так что Танзер с Зуртоггой даже возгордились собой, напрочь позабыв, что никакие они не миродеи, а обычные мошенники. Обласканные купцами, они безо всяких проблем добрались до крупной пересадочной платформы. Там им снова пришлось заняться обычным воровством, чтобы прокормить себя и обеспечить перелет. Бело-голубые балахоны, украшенные золотыми буквицами, служили для них щитом, когда начинали шуметь обворованные ими существа. Никому и в голову не приходило подозревать столь уважаемых дипломатов. Впрочем, Танзер и Зуртогга не обольщались – они понимали, что рано или поздно их присутствие свяжут с постоянно случающимся поблизости мелким воровством, поэтому действовали аккуратно. Тем более, что специфический вид их одежды многое делал доступным.

Вернувшись на Эльбегаста, где находилась их контора, друзья несколько приуныли: теперь им снова придется работать вместо того, чтобы с наслаждением срывать сладкие плоды приятной жизни. Потому-то они и не очень торопились к своей конторе, однако идти им больше было некуда. Так, не спеша, ковыряя ногами дорожное покрытие и часто останавливаясь якобы для отдыха, они вяло вошли в переулок, где располагалась контора. В нос им немедленно ударила удушливая вонь – что-то вроде гниющих влажных помоев и сладковатого запаха разложения.

– О-о-о, Зурт, кажется, на нашей улице появилась незаконная свалка! Нужно вздрыгнуть местные власти – что-то они совсем рассолобонились! – Застонал Танзер, зажимая себе нос и пытаясь вернуться в более приятно пахнущие места. Но Зуртогга железной рукой ухватил его за плечо, не позволяя улизнуть. Другой рукой он тоже зажимал себе нос.

– Увы, друг, это вовсе даже не помойка, – прогнусавил он, удерживая рвущегося прочь Танзера, будто пойманную птицу. – Это, к сожалению, наш новый клиент.

– Ты что же, хочешь сказать…

– О да, именно это я и пытаюсь тебе сообщить. Ну ты все понял, да? Наш следующий клиент – редуцент.

– О боги всех миров, отчего же они так смердячно воняют?

– Потому что это редуценты, Тан! То есть существа, которые выживают, питаясь органическими отходами, перерабатывая их до простых веществ, которые они усваивают. Но не время для лекций. Вперед, мой друг, и лишь вперед!

– Может сделаем вид, что нас нет дома? – Вяло предложил Танзер, закатывая глаза и пошатываясь.

– А нас и так нет дома, – сурово ответил ему приятель и с силой толкнул Танзера вперед, – только он нас уже заметил. У нас ведь довольно примечательная внешность, не находишь?

Действительно, им навстречу двигалось уныло сгорбленное существо, все покрытое коричневой складчатой кожей и закутанное в ниспадающие тряпки невнятно-серого оттенка.

– Меня сейчас стошнит, – пробормотал Танзер, но все же остановился. Зуртогга любезно скалился и отвешивал неглубокие церемонные поклоны, будто их встречало не жалкое вонючее существо, а делегация высочайших дипломатов.

– Долго же вас ждать приходится, – едко заметил редуцент, источая невыносимое зловоние. – Мне нужна помощь миродеев. Нам всем нужна ваша помощь.

Зуртогга тем временем отпер контору и любезно пропустил клиента вперед. Танзер отчаянным движением вцепился в его плащ:

– Зурт! А можно я пойду, а? Может нам купить чего надо? Или дела какие есть? Могу передать сообщение или получить нашу почту.

– Нет уж, – сурово ответил ему Зуртогга, пытаясь впихнуть товарища внутрь, а тот упирался всеми конечностями. – Во-вторых у нас нет денег. А во-первых – я что, один должен дышать этим?

С этими словами ему удалось наконец втолкнуть Танзера в контору, после чего Зуртогга запер дверь изнутри. Танзер поспешно открыл два небольших окна. Редуцент подтянул к себе кресло, удобно устроился в нем и внимательно изучал расценки, вывешенные на стене. Как только миродеи расселись за своими столами, редуцент кивнул сам себе и повернулся к Танзеру:

– И что же – много у вас клиентов?

– По всякому бывает, – туманно ответил ему Танзер, до предела откинувшись назад. Не успокоившись на этом, редуцент развернулся в сторону Зуртогги и твердым голосом заявил:

– Нам всем – мне и моим генетическим братьям – нужна помощь миродеев. Вы должны примирить этот мир с нашим существованием. Никто не любит редуцентов! Это даже уже стало пословицей. И это – заметьте! – унижает нас как вид. А ведь мы не просто так существуем, у нашего вида есть своя биологическая роль, своя великая миссия. В конце концов, все остальные живые существа пользуются мирами, которые мы очищаем. Мы требуем повысить градус уважения к нашему виду!

«Эво как шпарит, будто с трибуны голосит», – одобрительно подумал Танзер и негромко кашлянул, чтобы обратить на себя внимание гостя. Едва на него воззрилась горсть мелких и крупных бусин-глаз, Танзер торжественно возвел руки к потолку и печально возвестил:

– О да, разумным существам, как ни странно, не ведомы ни почикание, ни ужевание. Справедливость есть удел юродливых, мир же сей катится в прах энтропии…

– Гхэм! – Грубо прервал его Зуртогга, по опыту зная, что философская лирика может терзать Танзера достаточно долго и жестоко, умножая лингвистические казусы, тем самым приводя слушателей в состояние прострации.

Клиент немедленно воззрился на Зуртоггу.

– Что мы можем вам предложить? – Вкрадчиво спросил тот голосом умелого дельца и потер руки. – Нам переговорить с высшими представителями от каждого вида? Сделать что-то конкретное?

– Разумеется, – энергично кивнул редуцент, – конкретнее просто быть не может. Сделайте так, чтобы весь мир нас полюбил.

Танзер внезапно закашлялся – миазмы, исходящие от гостя, душили его. Зуртогга, казалось, совершенно этого не замечал. Он озабоченно наморщил узкий лоб и деловито предложил:

– Вы можете составить список тех действий, которые вы ожидаете от нас? Что мы должны делать?

– Не знаю! – Редуцент хлопнул конечностью по столу Танзера, оставив на нем липкий вонючий след. – Однако нас должны полюбить. Ну, или хотя бы перестать относиться к нам как к ходячей помойке. Пусть нас зауважают. Как вы это сделаете – меня и нас всех не интересует.

Он вынул откуда-то из недр одеяния мешочек, сунул в него свои длинные пальцы и принялся медленно перебирать купюры. Танзер обмяк, прижавшись спиной к стене и дыша через раз, кажется, он потерял сознание. Но Зуртогга, так и не дрогнув под натиском плотной удушающей вони, принял переданные ему купюры и выслушал краткие сухие наставления:

– Больше уважения к нам. Пусть нас полюбят. Средства, которыми вы решите эти проблемы, не имеют значения. Это залог. Получите в четыре раза больше, если результат нас удовлетворит.

Зуртогга проводил взглядом сутулую покачивающуюся фигуру и принялся обыскивать свой стол в поисках того, чем можно было бы бросить в своего приятеля. Однако тот внезапно вздрогнул, встрепенулся и сделал протяжный свистящий вдох.

– Фшуххх, он ушел, Зурт? – Слабым голосом спросил Танзер, озираясь.

– Ушел, как видишь. Дал нам немного денежек.

– Дашь подержать? – Оживился Танзер.

– Не дам! – Сурово отрезал Зуртогга и спрятал деньги в свой карман с карманами. – Сначала поработай. Надо придумать как поднять репутацию редуцентов. Иначе остаток мы не получим. Он обещал еще двести ЗЭ, если у нас дело выгорит. Так что начинай гореть и творить.

– Ясно, – буркнул Танзер, кинулся грудью на свой стол, твердо установил на нем локти и запустил обе руки в свою шевелюру. Сидел он так довольно долго под немигающим взглядом Зуртогги. Казалось, тот гипнотизирует приятеля, настраивая того на успех, однако на деле все было гораздо проще – совершенно умотавшийся от долгой дороги, вони и общения, он просто заснул, не потрудившись опустить веки. Танзер периодически что-то сердито бормотал себе под нос, вздыбливая волосы до совершенно немыслимых объемов. Не закрытая клиентом дверь мирно поскрипывала и покачивалась, словно выталкивая остатки вони на улицу. Наконец Танзер слегка подпрыгнул, щелкнул пальцами и негромко воскликнул:

– Ага! А вот и она – наша драгоценная и очень полезная по хозяйству идея. Зурт?

– Фххрааа, – протяжно ответил тот.

– Есть мысль. Короче, я все сделаю сам, будешь мне за это должен два обеда и что-нибудь еще.

– Пхххрррооо…

– Нам нужно придумать как можно больше … эй, да ты вообще слушаешь меня или нет?

– Фххруууу…

Поозиравшись, он тоже не нашел чем бы швырнуть в мирно похрапывающего приятеля. Коварно улыбнувшись, Танзер абсолютно бесшумно выбрался из-за своего стола, подкрался к Зуртогге на цыпочках, с минуту поразмышлял, затем склонился к уху спящего и что было дури рявкнул:

– Снять штаны для проверки!

От неожиданности Зуртогга резко выпрямил спину и подпрыгнул, сочно врезавшись макушкой в потолок. Скривившись от боли, он одной рукой принялся натирать шишку, а другой потянулся схватить за шиворот Танзера, чтобы встряхнуть его как следует. Но Танзер, злорадно хихикая, ускользнул и вернулся на свое место. Обождав пока Зуртогга прошипит все известные ругательства (и иногда помогая ему короткими репликами дополнить или углубить их), Танзер наконец твердо сказал:

– Все, Зурт, теперь слушай. Идея моя такова: я ведь тут врезался в меганет – собственно, это самый быстрый и легкий способ повлиять на чьи-либо умы. К тому же, не нужно никуда ни летать, ни ходить. Никто не любит редуцентов – это вроде как устоявшаяся фраза, вроде пословья или присловицы, так?

– Наоборот, – буркнул раздраженный Зуртогга, все еще нежно наминающий шишку, – но это неважно. Что ты предлагаешь?

Танзер звучно щелкнул пальцами и расплылся в улыбке.

– Все просто. Нам нужно создать, то бишь придумать как можно больше кратких, емких, ярких и ритмично звучащих фраз. Я рассыплю их по всему меганету – там полно дурачков, готовых поддержать любую движу. Эдакие кричалки, понимаешь? Только о том, что, трескать, редуценты хорошие и полезные. Понимаешь меня?

Зуртогга изобразил с помощью бровей, губ, лба и при небольшом участии носа целую гамму мыслей и чувств. Затем коротко кивнул.

– А что, мысль. В смысле – хорошая мысль. Одобряю. И поддерживаю.

– И финансируешь! – Подхватил Танзер.

– Медуза тебе поперек пуза! Финансировать будут клиенты, они же редуценты. – Сурово отрезал Зуртогга. Танзер пришел в восторг и вскочил на ноги.

– Да ты уже начал придумывать, Зурт! Отлично! Надо еще рифомать … рифовать … да что ж эти слова такие трудные-то, а?!

– Я тебя понял, Танзер, – мягко ответил Зуртогга, – имей в виду – записывать будешь ты.

– Не вопрос!

Танзер немедленно включил ай-лист и тщательно обтер указательный палец о штаны.

– Диктуй, о мудрец!

Зуртогга замер, выстукивая у себя на губах затейливый ритм кончиками пальцев.

– Нууу … допустим … редуценты любят всех…

– У кого на теле мех! – Восторженно выпалил Танзер и завалился на спину, залившись смехом. Зуртогга нахмурился.

– Ты мне мешаешь. И вообще – давай думай тоже, я за нас обоих отдуваться буду, что ли? Я, между прочим, переговоры с клиентом вел. Так что кричалки ты мог бы взять на себя.

– Ладно, ладно, – поднял руки Танзер в умиротворяющем жесте, – хорошо. Как тебе такое: редуценты – это круто, эээ … круто … муто … как будто…

– Редуценты – это круто, прямо как ведро мазута.

– Да ну, – нахмурился Танзер, – какая-то неправильная асфальтизация.

– Ассоциация, Танзер. Ну да не суть.

– Хо! Придумал! – Танзер сделал несколько танцевальных движений корпусом, затем изящным жестом выкинул руку, но несколько не рассчитал движение, едва не выткнув другу глаз. – Ненавидеть – аяяй, редуценту помогай!

– Запиши это! – Откуда-то из-под стола посоветовал Зуртогга. – Не буря восторга, конечно, но для начала сойдет.

Он вернулся на стул и предусмотрительно отодвинулся как можно дальше, уперевшись в стену, затем предложил:

– Редуцента уважай … уважай … ай … ну же, Танзер, помогай!

– Редуцента уважай – мусор под ноги кидай! – Воодушевленно подхватил тот. – Тоже запишу. Тааак. Редуценты помогают – они … они…

– С гадостью играют. – Зуртогга поморщился. – Не, хряпотень какая-то. Редуценты помогают – очень мерзостно воняют.

– Зато честно! – Засмеялся Танзер. – Но не подойдет. Таааак … Кто не любит редуцентов…

– Получай с дерьма процентов!

– О! – Обрадованно кивнул Танзер, – это стоит записать. Теперь ты начинай.

Зуртогга улегся на жалобно скрежетнувший стол, заложив руки под голову и закинув одно согнутое колено на другое. Он вдохновленно изучал потолок минуты три, затем веско продекламировал:

– Редуцентов кругом много, им везде у нас дорога!

Танзер хихикнул и завозил пальцем, фиксируя сей глубокомысленный опус. Потом поднял голову, причмокнул губами и сообщил:

– Редуцент – помощник верный, он в грязи навеки первый! – И снова нырнул в ай-лист, записывая результат своего вдохновения.

– Редуценты помогают – каку всякую съедают! – Не отставал Зуртогга.

– Ха! Даже мыркса понимает…

– Редуцент дерьмом воняет!

– Нет, Зурт, это слишком жестоко. Так мы их высмеиваем, а это не вызывает должного писитета.

– Ох, Танзер! – Захлебнулся хохотом Зуртогга, едва не упав со стола, но вовремя уперевшись рукой в стену. – Друг мой, будь проще и слова используй тоже попроще – глядишь не оконвоишься, тьфу ты, не оконфузишься. Короче, твой вербальный дебилизм заразен и даже не спорь с этим. Ладно, как тебе такой вариант: даже мыркса понимает – редуцент наш мир спасает.

– Годно! – Одобрил Танзер изо всех сил торопясь записать сыплющиеся из двух ртов мудрые изречения. – Еще бы парочку. Хм-хм, так, а что если … а что, если так: нету гор дерьма вокруг? Редуцент! Спасибо, друг!

– О, принимаю твой вызов. Редуценты нам друзья, нам без них никак нельзя!

– Редуцент – сосед и брат, благодарен я ему.

– Внезапно! – Усмехнулся Зуртогга, покачивая ногой. – Тогда лучше так: редуценты – братья наши, с ними и планеты краше! С редуцентом по пути по планетам нам идти.

– Да ты поэт, дружище! – Одобрил Танзер, непрерывно строча в ай-листе. – Только не так быстро, я не успеваю.

– Знаешь, как мы говорили в детстве? – Ухмыльнулся Зуртогга, все так же мечтательно глядя в потолок, – у тебя приветик – ты у нас поэтик!

– Ну спасибо! – Возмутился Танзер и неожиданно плюнул в друга, тот лихо скатился на пол. Это выглядело бы изящно, если б не стул, о который Зуртогга с глухим воплем отбил себе локоть. – Так тебе и надо! Редуцентов сын!

Танзер внимательно перечитал написанное, медленно шевеля губами. Задумался, усложняя паклю на голове кончиками пальцев, и с сожалением вздохнул:

– Меганет огромен, как ты понимаешь, Зуртогга. А у нас всего одиннадцать кричалок качества «так себе, но сойдет под пиво с идиотами». Надо бы еще.

– Не могу, – вяло ответил Зуртогга, снова взгромоздившись на стол и усевшись в немыслимо сложную позу. – Ты слышишь этот отчаянный вопль? Это мой несчастный, измученный голодом желудок. И с каждой минутой его крики становятся все громче и отчаяннее, так что они заглушают голос мозга.

– Не знал, что у тебя желудок настолько силен, что способен перекричать мозг, Зурт, – ехидно прокомментировал Танзер, но выключил ай-лист и сунул его в карман. – Но в целом ты прав – хороший ужин сам по себе обладает мозгостимулирующим эффектом. – Он уже стоял на пороге, обернувшись к другу. – Чего сидишь? Вперед и только вперед! Иначе наш ужин кто-то сожрет!

– Вот ты вошел в рабочий ритм, Танзер! – Воскликнул Зуртогга, спрыгивая со стола. – Будем продолжать работу во время ужина. Главное, при этом не слишком привлекать к себе внимание.

С этим у них вышло плохо: Танзер вошел во вкус и самозабвенно выкрикивал новые рифмовки, не обращая внимания на шипение Зуртогги, который по привычке боялся, что их заметят. Впрочем, их одежды моментально создали нужную репутацию, позволяя вести себя как угодно странно. Хозяин ресторана вышел лично засвидетельствовать им свое почтение, с самым счастливым выражением на своей многосложно устроенной роже.

– Рад, всегда рад видеть вас здесь, – непрерывно кланялся он, – не беспокойтесь, вы ничего мне не должны, для миродеев – все за счет заведения.

Это привело Танзера в такой восторг, что он едва сдерживался, чтобы не заорать что-нибудь ликующее или не выкинуть коленца. Зуртогга строго следил за ним, готовый в случае чего схватить друга в охапку и утащить.

– Мы все-таки знамениты, Зурт, – шепнул Танзер приятелю, у него перехватывало дыхание от эйфории, – вот нам уже и за еду платить не нужно. Согласись, все-таки это была хорошая идея прикинуться миродеями.

– Шшш! – Зуртогга испугался, что кто-нибудь мог услышать последние слова Танзера. – Тихо ты, миродей – ешь да пей. Давай-ка вернемся в контору. Ты будешь работать дальше, а я спать.

Действуя строго в соответствии с обозначенным планом, Зуртогга забрался в верхнюю комнату, которую они прозвали открытым космосом, и уснул. Танзер же, ловко управляясь универсальным инструментом, снова вскрыл стену здания. Подключившись к меганету, он принялся обильно рассеивать позитивные утверждения о редуцентах, сгоряча выдумывая новые, все больше и больше входя в раж и восторгаясь своим умом. Когда Зуртогга спустился, он обнаружил, что Танзер все так же восседает за своим столом и красными от недосыпа глазами возбужденно пялится в проекцию, беззвучно шевеля губами.

– А, Зурт, я тут почти закончил. Осталось дело за малым. Так что подключайся.

Тот молча покачал головой, то ли удивляясь трудовому рвению своего приятеля, то ли просто удивляясь.

– Нам всего-то нужно зарегистрировать партию, которая будет бороться за права редуцентов. Так теперь все делают. Но у каждой партии есть свой символический цвет – вот и нам нужно что-то подобрать.

– Зеленый? – Спросил Зуртогга, оглядывая полупустые полки будто надеясь, что за ночь там сам собой мог народиться аппарат по выдаче напитков.

– Неее, зеленые уже есть, они защищают звезды от чрезмерной эксплуатации. Чтобы их не истощали всякие разумные засранцы, помешанные на добыче энергии.

– Хм. Голубой?

– Охой, Зурт, ты чего? Вот же голубая партия, оно же братство, оно же дипломатическая миссия, оно же – мы, – и Танзер подергал себя за воротник бело-голубого плаща. Зуртогга вздохнул.

– Ну да. Это я не подумав. Может быть красный?

– Сейчас проверю … есть! Партия красных противостоит … чего-то тут все непонятно написано. Они как будто защищают права искусства. Мимо, в общем.

– Оууу … тогда лиловый.

– Ииии … снова мимо, бэнц! Лиловые защищают права торговцев.

– Да чтоб вас мырксы поперек пуза жрали! Фиолетовый?

– Посмотрим, посмотрим. Тьфу, Зурт, я даже читать тебе не буду, какая же гадость предмет их ревностного покровительства! Фу, хря, в жизни ничего мерзостней не читал! Это хуже, чем запах носков редуцента. Извращухи извращенческие!

– Мннээ … черный?

– Ага. Черные защищают право каждого на выбор смерти и реализацию своих планов по ее свершению. Это я цитирую их положение о цели, между прочим. Если ты вступишь в партию черных, а потом спрыгнешь со сто пятого этажа, помрешь, но при этом раздавишь несколько штук неудачников, то тебе ничего за это не будет! Потому что ты последовательно реализовал свои личные планы на свою смерть в соответствии со свободой выбора … короче, ну их к мырксам. Какие ты еще цвета знаешь?

– Желтый.

– Желтый? О, а вот это уже ближе к нам и нашим делам. Бедненький, никому не нужный желтый цвет, теперь будет цветом поддержки редуцентов. Охой, Зурт!

– Охой, Тан.

Для регистрации партии Танзер и Зуртогга еще почти пять часов мучительно выдумывали всякие бюрократические необходимости, как-то: декларацию целей, обоснование необходимости, предположительную длительность существования партии, финансовые резервы, планы на первые три года, краткое содержание идеи на двадцати страницах и проча, проча, проча. Окончательно выбившись из сил, они единодушно пришли к выводу, что легкий завтрак, плавно переходящий в обильный обед, отлично восстановит их силы и излечит измотанный тяжким трудом дух. Поэтому в ресторане они пробыли до позднего вечера, почти разорив его хозяина. Сытые и довольные, приятели снова засели в конторе, в надежде, что перепадет еще какое-нибудь несложное дельце.

Однако случилось нечто еще более приятное: на следующее утро, совсем рано, к ним явился предовольный редуцент и принес оставшиеся деньги. Он заявил, что результат их очень порадовал, потому было принято решение накинуть некую сумму сверх обещанного. Счастье Зуртогги и слезы радостного умиления Танзера невозможно было описать никакими словами и выражениями. Теперь уже они считали редуцентов приятнейшими созданиями в мире, рассыпались в любезностях и настойчиво приглашали обращаться к ним сколько потребуется раз. Лишь к вечеру следующего дня, когда эйфория улеглась, а деньги были весело и бесшабашно разбазарены (впрочем, Зуртогга часть суммы предусмотрительно припрятал на черный день), друзья решили еще раз заглянуть в меганет. «Посмотреть как дело развивается», – важно пояснил гордый собой Танзер. Однако едва только войдя в регистрационный портал, он пережил такое потрясение, что чуть не рухнул со стула.