Армянские предания

 
Немедля царь страны одной
Указ громовый издает:
«Да знает верный наш народ,
Отчизны общей каждый сын,
Рабочий, воин, дворянин,
И наш совет,
И целый свет,
Что дерзкий, вероломный враг,
Забывши честь и божий страх,
Нас подлой лестью усыпил,
В цветущий наш предел вступил
И граждан мирную семью
Предал железу и огню.
Кровь жертв из бедного села
К стопам престола притекла,
И сколь ни горько это нам —
Мы отдали приказ войскам
В пределы вражие вступить
И за невинных отомстить.
А чтобы дерзких побороть,
Нам в помощь – пушки и господь».
Но царь враждебный в свой черед
Войскам такой приказ дает:
«Пред господом и всей землей
Мы возвещаем: хитрый, злой
Сосед попрал небес закон
И между братских двух племен
Посеял злобу и раздор.
Он дружбы древний договор
Нарушил первый. Ныне, встав
За нашу честь, за добрый нрав,
За кровь погубленных людей,
За вольность родины своей.
Мы властью нам присущих прав,
На помощь господа призвав,
Подъемлем меч победный свой
И гнев над вражеской главой».
И злая началась война.
В огне пылает вся страна,
Шум, грохот, кровь, и крик, и стон,
И плач, и скорбь со всех сторон,
И в дуновении ветров
Струится запах мертвецов.
И так идет
За годом год:
Станки молчат,
Посев не сжат,
Все ширится войны костер,
За голодом приходит мор.
Людей нещадно косит он,
И вот весь край опустошен.
И в ужасе среди могил
Живой живого вопросил:
«С чего ж, откуда и когда
Такая грянула беда?»
 

Конец зла

 
Стояла гора,
Как время, стара,
Росло деревцо.
И трое птенцов
Гнездились в дупле,
В уюте, в тепле.
Кукушка пела на суку:
«Ку-ку, кукушечки, ку-ку,
Растите вы!
Летите вы!»
Так пела мать, и дни неслись.
И вдруг приходит страшный Лис:
«Хозяин здесь – я,
Гора тут моя.
Мое и дупло,
Гнездо и тепло.
И кто мог посметь
Моим завладеть?
Кукушка, глупая, скорей
Скажи мне, сколько там детей?»
«Их трое, сударь Лис, втроем
Птенцы сидят в гнезде своем».
«Ах, значит, нет в тебе стыда!
Дай в слуги мне скорей сюда
Хоть одного! Напрасен спор.
Не то пойду возьму топор
И ствол срублю,
И всех сгублю!»
«Ой, не руби,
Ой, не губи!
Птенца отдам,
Но только нам
Оставь наш дом:
Дупло с гнездом», —
 

Просила мать-кукушка и сбросила вниз одного из птенцов. Лис – хвать, взял и ушел.

 
«Ку-ку! Ай-ай!
Дитя, прощай!
Где – на горе
Или в норе,
Там, где кусты,
Погибло ты?
Дитя, прощай!
Ку-ку… Ай-ай!» —
 

Плакала мать-кукушка, но вот Лис вернулся.

 
«Хозяин здесь – я,
Гора тут моя,
А в дереве том
Дупло есть с гнездом.
И кто мог посметь
Моим завладеть?!
Кукушка, глупая, скорей
Скажи мне, сколько там детей?»
«Их двое, сударь Лис. Вдвоем
Птенцы сидят в гнезде своем».
«Ах ты, разбойница, ах, ах!
И так от них рябит в глазах,
Гляди, всю местность, все кусты
Кукушками заселишь ты!
Брось одного! Напрасен спор.
Не то пойду возьму топор
И ствол срублю,
И всех сгублю»,
«Ой, не руби!
Ой, не губи!
Бери птенца,
Но до конца
Не-разоряй,
Не убивай,
И жить нам дай!» —
 

Просила кукушка-мать и сбросила вниз второго птенца, Лис – хвать и ушел.

 
Ай-ай, ку-ку!
Сиди – тоскуй,
Глупа была, —
Сюда пришла.
В недобрый час
Вскормила вас.
И Лис пришел,
Птенцов увел.
Куда, ку-ку!
Девать тоску?» —
 

Плакала мать-кукушка. В это время – кра-кра-кра! – пролетала по тем местам ворона. Услышала плач кукушки.

 
«Ой, как ты плачешь! Кра-кра-кра!
О чем ты плачешь так, сестра?»
«Кума, послушай-подивись,
Пришел жестокий сударь Лис,
Наговорил мне страшных слов,
Унес и съел моих птенцов».
«Ну, горе мне, как ты глупа,
Кукушка, или ты слепа!
Ведь этот Лис бесстыдно врет,
Коль гору он своей зовет.
И кем ему здесь все дано?
Гора для всех стоит равно.
И кто позволит, чтобы он
Установил здесь свой закон?
Всем угрожает топором
И разгоняет всех кругом.
Вчера – птенца, сегодня двух
Он съел. А ты лишь плачешь, друг…
Откуда взять ему топор?
Ну вот, не бойся с этих пор.
И, если он придет опять,
Скорей спеши его прогнать»,
 

Так сказала ворона и улетела. Вот опять пришел Лис.

 
«Хозяин здесь – я,
Гора здесь моя…»
 

Едва успел промолвить он – кукушка высунула голову из гнезда:

 
«Не верю я тебе теперь,
Проклятый, ненасытный зверь!
И кем тебе гора дана?
Для всех равно стоит она.
Зачем так врал ты мне, злодей?
Я лжи поверила твоей,
Я отдала тебе птенцов.
С меня довольно лживых слов!
И сколько ты теперь ни злись,
Меня не испугаешь, Лис.
И про топор ты мне солгал…»
«А кто сказал?»
«Ворона… Кто ж?»
«Отомщу за ложь!»
 

Сердитый Лис убрался восвояси. В поле он прикинулся мертвым, а ворона подумала, что Лис подох, прилетела, чтобы выклевать ему глаза. Лис – хвать поймал ее.

 
«Кра-кра! Ой-ой!
Ой, сударь мой…»
«Так, ябедница злая, так!..
Ты наплела кукушке врак,
Что нет у Лиса топора.
Ну, кончилась твоя пора!»
«Ой, сударь ой,
Перед тобой
Грешна, грешна! Винюсь во всем.
Терзай меня. Глотай живьем.
Карай, как хочешь, но сперва
Услышь последние слова:
На той вон горке, против нас,
Я клад зарыла про запас:
Хоть все насесты обойдешь,
Нигде такого не найдешь.
Обидно зря ему пропасть, —
Ведь ты бы мог покушать всласть,
Пойдем, достанем этот клад
Из-под земли. Сам будешь рад.
А если я тебе совру —
Что-ж – я в зубах твоих умру!»
«Пойдем, – сказал Лис. —
Будет клад – хорошо, не будет – я тебя съем».
Пошли.
 

Пролетая, ворона заметила лежащую в кустах собаку крестьянина. Вела-вела она Лиса и прямехонько привела к этим кустам. "Вот, – сказала, – в этих кустах мой клад". Лис с жадностью бросился в кусты. Собака вскочила, схватила Лиса за горло и подмяла. Лис, задыхаясь захрипел:

 
«Ах, с давних пор
Я был хитер.
И вдруг, дурак,
Попал впросак,
Будь проклята
Ворона та!»…
«Да, сударь Лис, ты злой хитрец,
Но должен быть и злу конец,
Таков закон. Судьба мудра.
Кра-кра… Кра-кра!..» —
ответила ворона и улетела.