Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве

1. Рыночная координация экономической деятельности может производиться между субъектами, являющимися участниками одного и того же рынка товара. Такая координация должна быть охарактеризована как внутрирыночная координация экономической деятельности, и она может быть двух видов:

а. осуществляемая в границах одного уровня канала товарораспределения (например, координация деятельности двух хозяйствующих субъектов-поставщиков, действующих в пределах одного рынка товара). Координатор и координируемые лица также могут осуществлять свою хозяйственную деятельность в рамках одного уровня рынка, являясь хозяйствующими субъектами-конкурентами. Такая координация запрещена законом и представляет собой разновидность антиконкурентного поведения, что совершенно не означает отсутствие практической невозможности ее осуществления в хозяйственном обороте. Подобная координация экономической деятельности должна быть охарактеризована как горизонтальная (одноуровневая) рыночная координация экономической деятельности.

б. осуществляемая в рамках более чем одного уровня рыночного канала товарораспределения (например, координация поставщиком деятельности дистрибьюторов; или координация основным обществом деятельности дочерних корпораций, составляющих элементы структуры вертикально-интегрированной системы холдинга). Субъекты такой координации экономической деятельности изначально находятся на различных ступенях канала товарораспределения, что позволяет определить такую координацию как вертикальную (разноуровневую) координацию экономической деятельности.

2) Кроме того, координация экономической деятельности может осуществляться координатором, который в принципе не ведет деятельности на том рынке, в пределах которого осуществляется такая координация. Именно такой вариант координации экономической деятельности предусматривается п. 14 ст. 4 ЗоЗК. Координатор в данном случае не является профессиональным участником рынка (например, некоммерческая корпорация, биржа, саморегулируемая организация). В этих случаях координация должна быть определена как надрыночная координация экономической деятельности.

Окончательная (комплексная) форма координации экономической деятельности складывается из совокупности правовой и экономической формы, на основании чего выделяются шесть комплексных форм координации экономической деятельности.

1. Внутрирыночная договорно-горизонтальная координация экономической деятельности, к которой относятся: договоры о совместной деятельности; договоры простого товарищества и построенные на их основе иные договорные конструкции (например, инвестиционное товарищество); хартии хозяйствующих субъектов-конкурентов (например, содержащие кодексы деловой этики, собрания лучших практик и обыкновений); иные формы договорного саморегулирования между субъектами-конкурентами, не нарушающие требований ст. 11 ЗоЗК.

2. Внутрирыночная договорно-вертикальная координация экономической деятельности, которая, прежде всего, может быть представлена договорными конструкциями между поставщиками и покупателями (например, договорами дистрибьюции, поставки или франшизы).

3. Надрыночная договорная координация экономической деятельности, осуществляемая координаторами, не являющимися участниками рынка товаров, на котором она производится, опосредуется договорными конструкциями агентирования, поручительства, а также может быть реализована путем заключения соглашений о совместной деятельности, дозволенными ч. 1.1. ст. 13 ЗоЗК, договоров об оказании услуг по проведению организованных торгов^[249].

4. Внутрирыночная корпоративно-горизонтальная координация экономической деятельности практически может быть реализована в результате вхождения хозяйствующих субъектов-конкурентов в состав одной группы лиц, когда один из хозяйствующих субъектов приобретает признаки контроля, установленные ч. 8 ст. 11 ЗоЗК в отношении своих конкурентов, осуществляющих аналогичную с ним деятельность на одном и том же рынке товаров.

5. Внутрирыночная корпоративно-вертикальная координация экономической деятельности также может быть реализована в составе группы лиц, в котором контролирующее лицо является участником того же рынка товаров, но осуществляет хозяйственную деятельность на отличном от координируемых хозяйствующих субъектов уровне канала товарораспределения. Кроме того, эта модель координации экономической деятельности может быть реализована в структуре вертикально-интегрированного холдинга.

6. Надрыночная корпоративная координация экономической деятельности в большинстве случаев осуществляется некоммерческими корпорациями, представляющими общие интересы хозяйствующих субъектов. К числу таких корпораций относятся, в частности саморегулируемые организации, ассоциации и союзы, объединяющие хозяйствующих субъектов одного уровня рынка (например, торговые сети или сельскохозяйственные производители), уставной целью которых в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 123.8 ГК РФ может, в том числе, являться и координация их предпринимательской деятельности, представление и защита общих имущественных интересов. В рамках организационно-правовой формы некоммерческой корпорации координатор может осуществлять как горизонтальную координацию (то есть координацию деятельности только на одном уровне канала товарораспределения – например, деятельность ассоциации предприятий розничной торговли или саморегулируемой организации в сфере капитального строительства), так и вертикальную координацию деятельности хозяйственных субъектов различных уровней рынка (например, координация экономической деятельности торгово-промышленной палатой^[250]).

Рис. 2. Правовые формы координации экономической деятельности

Каждая форма координации экономической деятельности формирует специальный режим правового регулирования в связи с возможностью возникновения различных рисков нарушения конкуренции в соответствии с присущими им экономическими и субъектными особенностями. Наибольшую опасность для конкуренции составляют горизонтальные формы координации экономической деятельности вне зависимости от их основания (как договорные, так и корпоративные) в связи с возможностью формирования неблагоприятных для конкуренции экономических последствий, предусмотренных частями 1–3 ст. 11 и ч. 1 ст. 11.1 ЗоЗК. Дифференциация форм координации экономической деятельности должна способствовать более эффективному правоприменению, а также формированию наиболее оптимального правового регулирования этой группы отношений.

Рис. 3. Экономические формы координации экономической деятельности

Рис. 4. Комплексные формы координации экономической деятельности

Глава 2
Договорная координация экономической деятельности

§ 1. Горизонтальная договорная интеграция (хартии, соглашения о совместной деятельности, договоры о взаимодействии)

Концентрация капитала и производства, комбинирование отдельных стадий производственного процесса и стремление к монопольному положению на рынке являются, по мнению видного представителя советской цивилистической науки А.В. Венедиктова, основными тенденциями современного этому цивилисту экономического развития, а объединение предпринимателей – одним из основных приемов торгово-промышленной деятельности, в которой эта тенденция находит свое выражение^[251]. Именно поэтому предприятия так или иначе стремятся к укрупнению, законодатели зарубежных стран признают эту тенденцию, а теоретики и практики обосновывают ее в своих работах и практической деятельности.

Отмечается,^[252] что в настоящее время феномен концентрации и координации является следствием технологического развития, развития транспортной сети, повышения эффективности связи и возможностей в сфере коммуникаций и желания захватить новые рынки в процессе глобализации экономики. Важно отметить в этой связи, что интересам укрепления позиций национальных компаний на мировом рынке во всех странах, и Россия не исключение, отдается безусловный приоритет перед принципами свободной конкуренции и недопущения монополизма на внутренних рынках.

В связи с этим вопросы «координации экономической деятельности» попадают в поле зрения экономистов и правоведов^[253], пытающихся найти как положительные, так и отрицательные аспекты таких процессов. В числе положительных аспектов экономической интеграции исследователями отмечается:

1) способность образующейся в результате «концентрации» становиться одним из основных рычагов противодействия иностранным конкурентам, будучи целенаправленно сформированной на основе технологически и кооперационно связанных промышленных хозяйствующих субъектов, выпускающих или способных в самое короткое время обеспечить выпуск конкурентоспособной на внутреннем и внешнем рынке продукции крупной корпоративной структуры;

2) крупные экспортно-ориентированные корпоративные структуры с достаточной степенью диверсификации оказываются не только наиболее устойчивыми к экономическим потрясениям, но и способными производить инвестиции в предприятия смежных отраслей промышленности в целях гарантированного обеспечения своих предприятий сырьем и для сбыта продукции;

3) более того, создание крупных вертикально-интегрированных структур способствует сокращению управленческих структур, минимизации затрат на управление, высвобождению и консолидации инвестиций в развитие собственного производства и в предприятия, имеющие с ними родственные и имущественные отношения.

В числе отрицательных аспектов указывается на то обстоятельство, что создание интегрированных структур может привести к монополизации отдельных рынков и отраслей узким кругом собственников, что позволит контролировать не только крупные интегрированные структуры, но и отдельные стратегически важные отрасли российской промышленности.

Кроме того, скоординированные как единое целое экономически субъекты могут характеризоваться рядом внутренних недостатков, таких как: повышение стоимости; снижение качества и скорости передачи информации по усложняющимся вертикальным связям; неэффективное использование мощностей структурных и дочерних предприятий вследствие ориентации их деятельности преимущественно на внутрипроизводственные нужды «группообразующего» предприятия, не обеспечивающие оптимальную загрузку мощностей и экономию на масштабах производства; ослабление стимулов предпринимательства структурных, дочерних и зависимых предприятий.

С точки зрения антимонопольного законодательства к числу недостатков структур, интегрированных рассматриваемым образом, следует отнести также наличие в них предприятий, работающих на конкурентных товарных рынках и одновременно находящихся на них в привилегированном положении по отношению к своим конкурентам.

1.1. Отношение положений антимонопольного законодательства к различным способам координации экономической деятельности

Согласно п. 14 ст. 4 ЗоЗКкоординация экономической деятельности – это согласование действий хозяйствующих субъектов третьим лицом, не входящим в одну группу лиц ни с одним из таких хозяйствующих субъектов и не осуществляющим деятельности на товарном рынке, на котором осуществляется согласование действий хозяйствующих субъектов. При этом не являются координацией экономической деятельности действия хозяйствующих субъектов, осуществляемые в рамках «вертикальных» соглашений.

Одновременно, согласно положениям части 5 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. физическим лицам, коммерческим и некоммерческим организациям запрещается осуществлять координацию экономической деятельности хозяйствующих субъектов, если такая координация приводит к любому из последствий, которые указаны в частях 1–3 анализируемой статьи, которые не могут быть признаны допустимыми в соответствии со статьями 12 и 13 ЗоЗК 2006 г. или которые не предусмотрены федеральными законами.

Части 1–3 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. касаются:

1) «горизонтальных» соглашений (per se),

2) «вертикальных» соглашений (почти per se),

3) манипулирования ценами на рынке электроэнергии.

Отметим в этой связи, что одним из основных принципов современного гражданского права является – «принцип свободы договора», который проявляется в нескольких правовых аспектах, о чем свидетельствует и конструкция ст. 421 ГК РФ^[254]. Во-первых, такая свобода в заключении договора не должна быть результатом понуждения к вступлению в договорные отношения против воли другой стороны. Во-вторых, стороны договора вправе по своему усмотрению выбрать, какой именно договор им следует заключить. В-третьих, стороны вправе по своему усмотрению определять условия заключения договора и пр.^[255]

В то же время в законодательстве существуют условия ограничения такой свободы договора, к числу которых можно отнести, например, право контрагента обратиться в суд с иском о понуждении заключить договор обязанную сторону в публичном договоре. Свобода коммерческих договоров может быть также ограничена специальной правосубъектностью сторон, в случае, когда стороне запрещено заниматься иной, не указанной в учредительных документах, деятельностью, а также, если такой запрет продиктован нормой закона. Кроме таких – общих – оснований ограничения принципа свободы договора есть и специальные, нашедшие отражение в специальных нормативно-правовых актах, например, в вышеупомянутом Законе «О защите конкуренции» 2006 г. Здесь антимонопольное регулирование выступает механизмом государственного регулирования экономических отношений, в ходе которого провозглашенный в ст. 421 ГК РФ принцип свободы договора подвергается ограничению. Запреты, установленные законодателем, применимы к любому виду частноправовых отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности и носят объективный и вынужденный характер, поскольку их отсутствие может привести к краху всей рыночной экономики^[256].

Справедливо будет отметить, что основная часть антимонопольных ограничений свободы договора применяется в отношении субъекта, занимающего доминирующее положение на рынке. Ведь именно такой хозяйствующий субъект обладает широкими возможностями навязывать собственную волю контрагентам, нарушая тем самым еще и принцип равноправия сторон. Так, субъект, занимающий на товарном рынке доминирующее положение, может или заключить договор с невыгодными для контрагента условиями, или не заключать договор вообще, или заключать договор с ограничительными условиями^[257].

Наряду с действиями хозяйствующих субъектов, занимающих доминирующее положение, большой блок нарушений антимонопольного законодательства составляют незаконные соглашения между хозяйствующими субъектами на товарном рынке.

Что касается «горизонтальных» соглашений, то в качестве таковых в РФ признаются договоренности в письменной форме, содержащиеся в документе или нескольких документах, а также договоренности в устной форме (п. 18 ст. 4 ЗоЗК 2006 г.). При этом совершение… действий по соглашению не относится к согласованным действиям, а является соглашением (ч. 2 ст. 8 ЗоЗК 2006 г.). Эта позиция также проводится законодателями стран Северной (Мексика, Канада) и Латинской (Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Чили, Перу и др.) Америки; отражена в решениях этого вопроса Комиссией ЕС и Европейским Судом правосудия^[258].

До 2010 г. судебная практика РФ при выяснении наличия письменного антиконкурентного соглашения была неоднозначной: в случае несоответствия письменного соглашения указанным в гражданском кодексе требованиям (ст. 154, 160,432 ГК РФ и пр.) арбитражные суды приходили к выводу об отсутствии указанного соглашения^[259].

В связи с этим Постановление Президиума ВАС РФ от 21.12.2010 г. № 9966/10 отмечает следующее:

– во-первых, «…вывод суда о необходимости доказывания антимонопольным органом фактического исполнения участниками союза условий соглашения от 12.03.2008 несостоятелен, поскольку нарушение состоит в достижении участниками союза договоренности, которая приводит или может привести к перечисленным в части 1 статьи 11 ЗоЗК последствиям…»;

– во-вторых, «…вывод судов о недоказанности наличия соглашения от 12.03.2008 противоречит статье 4 ЗоЗК, в которой факт наличия антиконкурентного соглашения не ставится в зависимость от его заключенности в виде договора по правилам, установленным гражданским законодательством. Суды необоснованно не учли указанную норму закона, содержащую специальное определение соглашения, которое подлежит применению при оценке факта правонарушения в сфере антимонопольного законодательства. Положения статей 154, 160, 432, 434 ГК РФ в этом случае применению не подлежат…».

Таким образом, с точки зрения антимонопольного законодательства соглашение носит более широкий характер, нежели договор, так как помимо установления, изменения или прекращения прав и обязанностей сторон может содержать и намерение относительно будущих действий участников картеля в отношении себя или третьих лиц^[260].

Российская трактовка понятия «соглашение» совпадает с практикой, закрепленной в решениях Еврокомиссии и Европейского суда правосудия. Так, по праву ЕС к соглашениям в целях применения запрета на ограничение конкуренции относятся: «любые соглашения, независимо от того, являются ли они договорами по праву страны их заключения, намеревались ли стороны сделать такие соглашения юридически обязательными, письменные они или устные».

Понятие «соглашение» включает в себя и так называемые «джентльменские договоренности», стандартные условия продажи, правила профессиональных ассоциаций (которые свидетельствуют о соглашении их членов придерживаться таких правил), и соглашения об урегулировании споров, например, такие, как соглашение о разделе товарного знака.

Соглашение существует даже если стороны договорились только о «правилах добрососедства», «об установлении добросовестной практики и этики» или «определенных правил игры, которые нам всем выгодно соблюдать».

Соглашение существует там, где есть совпадение намерений; форма соглашения не важна, главное, чтобы оно являлось достоверным выражением намерений сторон. Не важно, что за нарушение соглашения не предусмотрены санкции. Более того, соглашение, срок действия которого уже завершился, может рассматриваться как антиконкурентное в отношении временного периода после его завершения, если эффект от соглашения продолжает сказываться.

Защита участника соглашения не может быть основана на доводах о том, что участник никогда не намеревался применять соглашение или придерживаться его условий^[261].

Что касается предписаний ЗоЗК 2006 г. в этом формате, то они двойственны.

Так, часть 1 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. устанавливает упомянутые выше запреты per se: признаются картелем и запрещаются соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, то есть между субъектами, осуществляющими продажу товаров на одном товарном рынке, если такие соглашения приводят или могут привести к 1) установлению или поддержанию цен (тарифов), скидок, надбавок (доплат) и (или) наценок; 2) повышению, снижению или поддержанию цен на торгах; 3) разделу товарного рынка по территориальному принципу, объему продажи или покупки товаров, ассортименту реализуемых товаров либо составу продавцов или покупателей (заказчиков); 4) сокращению или прекращению производства товаров; 5) отказу от заключения договоров с определенными продавцами или покупателями (заказчиками). Такие перечни есть во многих зарубежных (Мексика, Канада, Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Чили, Перу и др.) и наднациональных (МЕРКОСУР, ЕС) правопорядках^[262].

В т. н. четвертом антимонопольном пакете РФ^[263] эта норма звучит так: признаются картелем и запрещаются соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, то есть между хозяйствующими субъектами, осуществляющими продажу товаров либо приобретение товаров на одном товарном рынке, если такие соглашения приводят или могут привести к… (далее перечень сходный с частично приведенным выше).

Часть 2 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. устанавливает общий запрет: запрещаются иные соглашения между хозяйствующими субъектами, если установлено, что такие соглашения приводят или могут привести к ограничению конкуренции. К таким соглашениям могут быть отнесены, в частности, соглашения из части 4 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. Это: 1) навязывание контрагенту условий договора, невыгодных для него или не относящихся к предмету договора; 2) экономически, технологически и иным образом не обоснованное установление хозяйствующим субъектом различных цен (тарифов) на один и тот же товар; 3) создание другим хозяйствующим субъектам препятствий доступу на товарный рынок или выходу из товарного рынка; 4) установление условий членства (участия) в профессиональных и иных объединениях.

Стоит отметить в этой связи, что, по словам начальника Управления по борьбе с картелями Федеральной антимонопольной службы РФ (далее – ФАС России) А.Ю. Кинева, на протяжении последних лет борьба с картелями является одним из приоритетных направлений деятельности ФАС России и согласно решению Коллегии ФАС России (принятому в феврале 2012 г.) останется таковой на ближайшие годы^[264].

Описанные выше подходы являются результатом вступления в силу 6 и 7 января 2012 г. федеральных законов: от 06.12.2011 № 401 – ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О защите конкуренции” и отдельные законодательные акты Российской Федерации» и № 404-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», входящих в т. н. третий антимонопольный пакет.

Новеллы 3-го антимонопольного пакета касались следующего.

1. Официальное введение в российское законодательство термина «картель».

Определение этого понятия, как уже было показано выше, дано в ч. 1 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. Указанная норма полностью соответствует международным стандартам и по сравнению с предыдущей редакцией ЗоЗК существенно сужает круг нарушений антимонопольного законодательства, связанных с картелями.

Отмечается, что целью образования картеля, как разновидности договорного объединения предпринимателей, является получение в общих интересах участников прибыли путем устранения или регламентации конкуренции между участниками картеля, а также путем подавления внешней конкуренции^[265]. Ограничение или устранение конкуренции, в свою очередь, служит фактором увеличения прибыли, получаемой хозяйствующими субъектами – участниками такого объединения, поскольку результатом договоренности выступает уменьшение издержек, которые они понесли бы в ходе конкурентной борьбы, а также возможность удержать цены на определённом самими предпринимателями уровне.

Поэтому запрет на картели является безусловным или, как его называют в мировой юридической науке, запретом per se. Это значит, что правоприменителю требуется доказать только наличие запрещенного соглашения и нет необходимости доказывать, что его реализация привела к ограничивающим конкуренцию последствиям, как и было показано нами на примере выдержки из Постановления Президиума ВАС РФ от 21.12.2010 г. № 9966/10.

2. В ЗоЗК 2006 г. произведено размежевание понятий «соглашение» и «согласованные действия».

С учетом того что в антимонопольном законодательстве «соглашения» и «согласованные действия» – это совершенно разные понятия, не находящиеся в причинно-следственной связи друг с другом, в целях окончательного исключения смешения этих понятий и подмены одного другим ст. 11 ЗоЗК 2006 г. («Запрет на ограничивающие конкуренцию соглашения и согласованные действия хозяйствующих субъектов») была разделена на две части: ст. 11 («Запрет на ограничивающие конкуренцию соглашения хозяйствующих субъектов») и ст.

11.1 («Запрет на согласованные действия хозяйствующих субъектов, ограничивающие конкуренцию»). Этот факт нам важен в ходе рассмотрения координации экономической деятельности, поскольку согласно закону соглашения и координация вещи суть разные, однако в практике ФАС координация находит выражение в соглашениях^[266].

3. Закрепление тезиса: «картелей внутри группы лиц не бывает».

Для этого в ст. 11 введена ч. 7: «Положения настоящей статьи не распространяются на соглашения между хозяйствующими субъектами, входящими в одну группу лиц, если одним из таких хозяйствующих субъектов в отношении другого хозяйствующего субъекта установлен контроль, либо если такие хозяйствующие субъекты находятся под контролем одного лица, за исключением соглашений между хозяйствующими субъектами, осуществляющими виды деятельности, одновременное выполнение которых одним хозяйствующим субъектом не допускается в соответствии с законодательством Российской Федерации»^[267]. Это положение также важно в свете определения трактовки понятия «координация экономической деятельности».

Так, ст. 7 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. не распространяется на соглашения внутри группы лиц, если: 1) один участник «контролирует» другого, либо 2) все участники находятся под «контролем» одного лица, а также на соглашения между хозяйствующими субъектами, осуществляющими виды деятельности, одновременное выполнение которых одним хозяйствующим субъектом не допускается в соответствии с законодательством РФ.

«Контроль» для этих целей понимается как возможность физического или юридического лица прямо или косвенно (через юридическое лицо или через несколько юридических лиц) определять решения, принимаемые другим юридическим лицом, посредством одного или нескольких следующих действий:

1) распоряжения более 50 % от общего количества голосов, приходящихся на акции (доли), составляющие уставный (складочный) капитал юридического лица,

2) осуществления функций исполнительного органа юридического лица (часть 8 ст. 11 ЗоЗК 2006 г.).

Отметим, что это понятие контроля в общих чертах схоже с даваемым в зарубежных национальных правопорядках (Мексика, Канада, Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Колумбия, Чили, Перу и др.) и на наднациональном уровне (напр., ЕС, МЕРКОСУР)^[268].

Что касается «вертикальных» соглашений, то таковыми согласно действующему Закону 2006 г. признаются соглашения между хозяйствующими субъектами, один из которых приобретает товар, а другой предоставляет (продает) товар. Не является «вертикальным» соглашением агентский договор (п. 19 ст. 4 Закона 2006 г.). Четвертый антимонопольный пакет исключает из этого определения норму об агентском договоре.

Товаром для этой цели считается объект гражданских прав (в том числе работа, услуга, включая финансовую услугу), предназначенный для продажи, обмена или иного введения в оборот (п. 1 ст. 4 ЗоЗК 2006 г.). Эта трактовка понятия «вертикальное соглашение» отличается от его зарубежных аналогов субъектом, от которого исходит. В зарубежных правопорядках подобное определение закрепляется в доктрине (напр., Аргентина, Бразилия и др.) или в ненормативных, рекомендательных документах антимонопольных органов (Бразилия, ЕС и др.), тогда как законодательство содержит лишь квалификацию отдельных соглашений такого рода (напр., связывающие продажи, отказ в поставке, установление цен перепродажи и др. – Бразилия, Колумбия, Канада); она редко закрепляется в законе (напр., США, Канада).^[269]

Запрещены (почти per se) «вертикальные» соглашения, которые приводят или могут привести к установлению цены перепродажи товара, за исключением случая, когда продавец устанавливает для покупателя максимальную цену перепродажи товара; или которыми предусмотрено обязательство покупателя не продавать товар хозяйствующего субъекта, являющегося конкурентом продавца. Ранее исключение составляли соглашения об организации покупателем продажи товаров под товарным знаком либо иным средством индивидуализации продавца или производителя. В четвертом антимонопольном соглашении такое исключение не предусмотрено^[270].

Что касается допустимости таких соглашений, то согласно ст. 12 ЗоЗК 2006 г. допускаются «вертикальные» соглашения: (1) в письменной форме (кроме соглашений между финансовыми организациями), если они являются договорами коммерческой концессии, и (2) между хозяйствующими субъектами (кроме соглашений между финансовыми организациями), доля каждого из которых на любом товарном рынке не превышает 20 %.

Стоит отметить, что такого рода исключения есть и в зарубежных правопорядках. Так, например, в ЕС правомерны вертикальные соглашения, заключаемые предприятиями, доля которых на рынке составляет 15 %, на основе идеи о том, что использование рыночной власти в одном из звеньев этой цепочки снижает спрос на смежных стадиях. Таким образом, у участников вертикальных соглашений имеются стимулы к предотвращению использования рыночной власти контрагентами^[271].

Имеются и другие исключения, например, положения ст. 11 и 13 ЗоЗК 2006 г., а также Постановление Правительства РФ от 16.07.2009 г. № 583 «О случаях допустимости соглашений между хозяйствующими субъектами»^[272]. Их положения в целом сходны с предписаниями аналогичных актов в зарубежных правопорядках (напр., в Колумбии правительство вправе разрешить заключение любого соглашения или договора, который, несмотря на ограничение конкуренции, имеет целью защиту стабильности базового сектора производства товаров или услуг в интересах экономики в целом (§ 1 ст. 1 Закона № 155)^[273].

В общем сказанное можно проиллюстрировать делом ООО «Спецтехника-Группа ГАЗ»,^[274] которое незаконно координировало экономическую деятельность. Так, 7 апреля 2011 г. ФАС России признала ООО «Спецтехника-Группа ГАЗ» (далее – ООО «СГГ») нарушившим ч. 3 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. (незаконная координация экономической деятельности).

Комиссия ФАС России установила, что ООО «СГГ» координировало поведение дилеров на торгах, в том числе при поставке техники для государственных нужд. Компания устанавливала, кто из дилеров уполномочен участвовать в торгах, и отправляла дилерам соответствующие письма. Если победителем на торгах оказывался участник, не являющийся дилером ООО «СГГ», ему под различными предлогами отказывали в поставке техники, такие действия приводили к срыву заключения государственных контрактов.

Кроме того, в ходе рассмотрения дела ФАС выявила признаки нарушения п. 1, 2 ч. 2 ст. 11 ЗоЗК 2006 г. (запрещенные вертикальные соглашения). ООО «СГГ» и его дилеры заключали соглашения, которые привели к установлению цены перепродажи товара, а также фиксировало требования о запрете дилерам заключать аналогичные дилерские соглашения с другими предприятиями-изготовителями или приобретать у них продукцию.

В адрес ООО «СГГ» было подготовлено предписание об устранении нарушений антимонопольного законодательства.

ООО «Спецтехника-Группа ГАЗ» обжаловало решение по делу и предписание в Арбитражный суд г. Москвы, который решением от 21.12.2011 в удовлетворении требований отказал. В основу судебного решения были положены материалы решения ФАС России.