Агендеры

– Осложнять? – напряглось от неожиданности Пламя. – А к чему, прости, этот разговор? Просто так?

– Нет, конечно, – Чудо округлило глаза и, выдержав паузу, уточнило:

– Речь не обо мне. Это вполне тянет на тему для дипломной.

– То есть и на основную тему наших разговоров, соответственно, – рассмеялось Пламя. – Так что ты там про осложнения? По-моему, агендерность – это комфорт, стабильность и независимость.

– Дело в том, что природа изначально предназначала мужчине и женщине разные роли, так было задумано. Они могут быть равны, но никогда не будут одинаковыми. Это касается не только внешности, хотя больше всего, пожалуй, именно внешности…

– Ты ещё скажи об умственном превосходстве женщины и физическом превосходстве мужчины, – иронично заметило Пламя. – Внешность корректируется, как и физические данные, а личностные качества потому и называются личностными, что они принадлежат личности, а не полу. Давай ещё вспомним, что женщина рожает, а мужчина идёт на охоту или войну. Мы же не в Каменном веке живём и даже не в Новейшее время. Человек может спокойно не знать пол своей кошки или кота, и ни одно, ни другое от этого ничуть не страдает.

– Ты не знаешь, но кот или кошка знает. И другой кот или кошка безошибочно определят, кто перед ними. А у людей, чем более развито общество, тем сложнее отношения полов. Мы сами лишаем себя маркеров. С одной стороны, это удобно и очень цивилизованно. Но если человек хочет создать семью, если у него есть какие-то гендерные предпочтения, то представь, как ему сложно. Раньше были определённые ритуальные действия, специальные знаки. Женщины умели соблазнять. Речь не только о туфлях на высоком каблуке, чулках, корсетах и изящных платьях. Женщина знала язык тела, она могла завоевать движением губ или руки. Но первый шаг делал мужчина. И он точно знал, как и когда. Сила покоряла слабость. А что делать сейчас? Нужна была простота и естественность? Лёгкость? Чушь собачья. Мы разные: кому-то хочется свободы, а кому-то нужны эти самые ритуалы; кто-то борется со стереотипами, а для кого-то они как путеводная нить или как рельсы для трамвая, – спокойный голос Чуда контрастировал со страстностью его слов, и это выглядело настолько убедительно, что всё больше интриговало Пламя.

– То есть ты хочешь, чтобы и здесь был выбор? Кто-то носит женское платье, кто-то мужские усы, а кто-то остаётся верным агендерности? Это же как миксер в глаза старшему поколению!

– Я за свободу личности во всех её проявлениях, – уверенностью Чуда можно было протаранить бетонную стену.

– Кажется, кто-то только сейчас говорил, что некоторым людям нужны правила и что свобода не упрощает жизнь, а усложняет, – подытожило Пламя.

– Чёрт возьми, это так логично, что я сдаюсь, – Чудо легло на спину, положив руки за голову и продолжая жевать травинку, его взгляд оставался спокойным и чуть насмешливым.

– А какую роль выбрало бы ты, если бы была возможность?

– Я считаю, что у меня такая возможность есть и что агендерность – мой осознанный выбор.

– То есть ты могло бы отрастить усы или надеть платье? Серьёзно? – Пламя попыталось представить себе эти картинки по очереди, но они сливались в одну, весьма забавную, и, словно прочитав эту мысль, Чудо спросило:

– Почему сразу или? – и оба расхохотались.

Пламя рывком поднялось с земли и протянуло руку Чуду:

– Пойдём по домам.

– Да, пора уже, – ладонь Чуда была жёсткой и прохладной, Пламя с силой сжало пальцы и ощутило ответное пожатие.

Инстинкт подсказывает необходимость касаться. Изучение – это не только слова, это постоянный тактильный голод. Когда кожа гладкая, дотрагиваться намного приятнее, но дело не только в этом: лишённая волосяного покрова, кожа становится более чувствительной и восприимчивой к воздействию любого рода.

Для жителей Государства Агендеров, независимо от пола и возраста, эпиляция – дело привычное и естественное. Тела гладкие, как у античных статуй, но эти тела не принимаются как данное от рождения. В современном мире операция на голосовые связки, удаление кадыка или груди, наращивание мышц – разумные и необходимые вещи. Это так же нормально, как использование косметики. Забота о красоте и молодости кожи, нейтральный классический или вечерний макияж необходимы как мужчине, так и женщине. Тем, кто нуждается в гендерном маркере, в таких условиях приходится нелегко. Хотя если человек любит создавать самому себе сложности, то его и маркеры не спасут. Существуют любители головоломок, стратегий, всевозможных виртуальных игр, а есть те, кто переносит всё это в реальную жизнь. Непонятно зачем. Это энергозатратные и выматывающие люди, впрочем, у каждого есть право оставаться собой – кому что нравится. Но Пламя определённо не из их числа, хотя бы потому что у него перед глазами есть прекрасный образец достойной, полноценной семьи.

Паранты Пламени – Вверх и Серебро – познакомились в университете. Их сблизил общий интерес к генной инженерии, комиксам и дикому сочетанию бекона и креветок. Они обожали вместе смотреть старые фильмы, вместе ходили в спортзал, а, вступив в брак, обзавелись толстым рыжим котярой по кличке Лавкрафт и были самой гармоничной парой, какую только можно себе представить. Пламя – типичный ребёнок из пробирки – до сих пор понятия не имеет, кто из них какого пола. Все вопросы они решают вместе, одинаково участвуют в воспитании ребёнка и держатся на равных. Возможно, это свидетельство гомосексуальных отношений, но, скорее всего, просто отношений двух взрослых цивилизованных людей. В конце концов, залог счастливой семейной жизни – одинаковое представление об отдыхе и вкусной еде. Остальное приложится.

Одно из самых счастливых воспоминаний детства – солнечное летнее утро, соблазнительный запах мясной запеканки из кухни и требовательное мурчание Лавкрафта над ухом. Или прогулка по парку, когда Вверх и Серебро соревновались, кто дальше забросит в пруд хлебный шарик для уток.

Когда Пламя закончило гимназию, паранты предложили ему выбрать университет, одобрили выбор и отпустили учиться в другой город.

– Так ты скорее станешь самостоятельным, а мы избавимся от соблазна контролировать тебя, – улыбнулось Серебро, обнимая на прощание.

Семья Чуда принадлежит к аристократии. Оно не стремится это подчеркнуть, но небрежно-элегантная манера держаться, спокойная уверенность в себе и речь говорят сами за себя. И это кажется Пламени необычным и весьма любопытным.

– Доверительные отношения с парантами? Никогда не слышало, – иронично констатировало Чудо. – Меня всегда приучали к сдержанности. Зато и к моему личному пространству относятся с уважением, так у нас принято.

А однажды оно отказалось прогуляться после занятий:

– Семейный обед.

– Звучит торжественно, – хмыкнуло Пламя. – С фамильным серебром и накрахмаленными салфетками?

– Не вижу в этом ничего забавного, – серьёзно ответило Чудо. Они задержались в опустевшей аудитории, дожидаясь, пока схлынет поток студентов, чтобы не толкаться на лестнице.

– То есть ты не шутишь?

– К сожалению, нет.

– Слово «к сожалению» внушает надежду, что ты не законченный сноб, – уточнило Пламя.

Чудо положило руки ему на плечи и развернуло к себе:

– Я бы предпочло провести время с тобой, но не могу позволить себе такую роскошь. По крайней мере, сегодня.

Они молча смотрели друг другу прямо в глаза, а затем Пламя с силой притянуло к себе Чудо и поцеловало, сначала медленно и осторожно, будто примериваясь и спрашивая разрешения, затем страстно, вложив в поцелуй всю чувственность, на которую было способно, а после пробормотало:

– Значит, я определённо успею соскучиться.

– Я напишу, пока буду маяться от безделья на обеде, – также тихо ответило Чудо.

Иногда, чтобы продемонстрировать агендерность, человек действует от противного и копирует поведение противоположного пола. Так он надеется компенсировать природную женственность наигранной мужественностью или наоборот. Но плюс на минус даёт не желанный ноль, а всё тот же плюс, только в неестественной, уродливой форме. Неумение контролировать своё тело порождает неуверенность в себе, а это приводит к патологической гиперкоррекции поведения. Человек, сидящий в очереди на собеседование, разваливается в кресле, широко расставляет ноги, пьёт воду большими глотками, запрокидывая голову, а затем извлекает из сумки зеркальце и бросает торопливый взгляд на губы, скулы и брови. Манера двумя указательными пальцами поправлять волосы от линии пробора сочетается с привычкой равномерно распределять вес на обе ноги. Это не проблема общества, это проблема отдельной личности. Именно таким людям впоследствии будет помогать Пламя.

Говорят, что психологами становятся, чтобы избавиться от собственных демонов. На самом деле, это бывает довольно редко, иначе какой прок от таких специалистов? Но доля истины тут есть. И Дайчай, которое учится в одной группе с Чудом и Пламенем, – яркое тому подтверждение.

Невысокого роста, плотное, коренастое, с грубоватыми чертами лицами, оно умудряется заполнить максимум пространства вокруг себя. То ли дело в громком голосе, то ли в активной жестикуляции, то ли в неуёмной жизнерадостности, но его всегда слишком много. Все общечеловеческие проблемы Дайчай объясняет исключительно прокрастинацией. Если прокрастинация в каком-либо случае не подходит, то – ленью. Дай ему волю, так оно любое научное открытие или, скажем, гепатит обусловит тем, что человек изначально не хотел ничего делать. За такой упрощённый подход к решению задач разной степени глобальности Чудо окрестило его Великим Прокрастинатором, с чем Дайчай не замедлило согласиться.

Слушая на семинаре его доклад о причинах морально-этического кризиса в странах, не признающих агендерность, (а причины эти очевидны для Дайчай так же, как несъедобность обувной щётки), Пламя в очередной раз сосредоточилось на анализе его подчёркнуто маскулинной позы и не менее характерных жестов. Нужно обладать упорством тролля, чтобы выработать у себя нечто подобное. Скрытую мужественность или женственность среднестатистического агендера можно сравнить с котом Шрёдингера, это квинтэссенция потенциальности. Но в случае Дайчай пресловутый ящик красуется на столе, а кот, объевшийся краденой колбасы, преспокойно дрыхнет сверху.

– Сизифов труд, – резюмировало сидящее рядом Чудо.

– Ты о докладе? – уточнило Пламя.

– Нет, я о плохой актёрской игре.

– Тише, Станиславский! – усмехнулось Пламя.

– Тут нечего гадать: убийца – дворецкий. Ты поаккуратнее со своим сканером.

– Заметно?

– Ага.

Основной и самый сложный предмет из всех, изучаемых будущими психологами, – литература. И дело не только в том, что она даёт огромный материал для исследования, но и в том, что чтение само по себе уже подразумевает процесс непрерывного анализа. «Поддерживает тонус мозга», – говорят преподаватели. Современная литература сродни математике: её можно удобно разложить по полочкам, вычислить алгоритм творческого процесса, вычленить то, что полезно для тебя, и затем активно применять для решения разнообразных задач. Книги могут научить всему, если их читать. Принципиально иное дело – произведения прошлого: они умеют доставлять наслаждение. И это их главная особенность. Анализ такой литературы сложен, если вообще возможен. Педантичное Пламя каждый раз оказывалось в тупике, потому что не улавливало системы, логики, которая делала текст определённо искусством и определённо загадкой.

– А агендерность изменила литературу. Между старыми и современными текстами большая разница. Ты как считаешь? – спросило оно у Чуда перед семинаром по антиутопиям.

– Не только из литературы, из фильмов тоже. Нелегко приходится американцам, для которых сексуальный подтекст был даже не подтекстом, а чуть ли не основой сюжета.

– Ага, даже животные в мультфильмах имели типичные половые признаки…

– Забавно видеть кошек с женской грудью, да? – прищурилось Чудо. – Думаю: это и тогда казалось смешным. Но, знаешь, больше всего жаль измельчавших супергероев Marvel. Агендерность убила эту вселенную.

– Жаль? Да ведь сейчас они намного правдоподобнее! – вмешалось Дайчай, расположившееся перед ними. – Гротескные формы отвлекали от сюжета, а теперь, когда не мешает физиология…

– Стало очевидно, что сюжет неинтересен? – с иронией осведомилось Пламя.

– Давайте всё-таки сосредоточимся на Замятине перед занятием, – прервало Чудо. – Что думаете?

– Я думаю, что современное общество вполне сопоставимо с Единым Государством. Только у нас тоталитаризм в головах, а не в… – Пламя сделало неопределённый жест.

– Тебе пора завязывать с антиутопиями, а то скоро во всем будешь видеть ущемление свободы личности.

– Ты не согласно со мной?

– На мой взгляд, это топорно.

– Аристократы, что с них взять?.. – с деланным сожалениям протянуло Дайчай. – Ты настолько привыкло к условностям, что даже их не замечаешь. Так комфортнее, да?

– Да, и все мы знаем, почему, – намекнуло Чудо, откинувшись на спинку скамьи и сунув руки в карманы брюк. В рубашке с закатанными рукавами и с расстёгнутой верхней пуговицей оно выглядело настолько притягательно, что Пламя нервно сглотнуло. Разговор был прерван приходом преподавателя, но Дайчай, перед тем как отвернуться, успело понимающе улыбнуться обоим.

Когда закончились занятия, пошёл дождь. Улица покрылась разноцветными пятнами зонтов, а о прогулке теперь не шло и речи. Пламя надело парку и накинуло капюшон.

– Давай выпьем где-нибудь поблизости кофе или чай? – предложило Чудо, поднимая воротник элегантного чёрного пальто и извлекая из чехла зонт с репродукцией Мунга.

– Неплохая идея, тут недалеко есть приличная на вид кофейня.

– Приличная, говоришь? Ну, пойдём.

Дождь хлестал, как будто пытался стереть с лица земли Ершалаим, никак не меньше. Они быстро шагали по скользкому тротуару, а под ногами юркими выдрами скользили к сточным канавкам упругие струи воды. «Спешим укрыться в ковчеге, но ведь туда принимают только парами. А то, что мы пара, ещё не факт. Вдруг сейчас администратор Ной только покачает головой и откажется впустить нас?» Кофейня оказалась маленькой и уютной. На пёстрых диванчиках в живописном беспорядке разбросаны подушки разных цветов и форм; разнокалиберные, отделанные натуральным деревом столики, симпатичные круглые розетки с клетчатыми тканевыми салфетками, а светильники стилизованы под старые керосиновые лампы. Про такие места говорят «как дома», но, у кого дома действительно так, представляется с трудом. Они расположились прямо возле окна, за столиком, отделённым от остального зала книжным стеллажом, и заказали кофе с корицей, молоком и мёдом. Чудо откинулось на подушки и расстегнуло верхнюю пуговицу на рубашке:

– Какие планы на выходные?

– Собираюсь съездить к парантам, может, выберемся за город, если погода позволит. А у тебя?

– Планировало поработать над проектом, но ожидаются гости, боюсь, правила приличия не позволят их проигнорировать, – Чудо вздохнуло, как обычно вздыхает человек, который не любит менять свои планы, но которого вынуждают к этому обстоятельства, причём, учитывая характер его семьи, обстоятельства абсолютно непреодолимые. Если даже начнётся землетрясение, паранты Чуда перед выходом из дома не забудут надеть перчатки или что там полагается и не забудут сделать вид, что их не шокирует вид простых смертных, выскочивших на улицу в халатах, а то и нижнем белье. Счастье, что географическое положение государства благоразумно гарантирует их спокойствие в этом отношении.