Горизонтальные дожди

Часть 3. Поселок Обмен.

Постаревшая батарейка, слабо принимающая заряд от зарядного устройства, внесла изменения в планы на ближайшее время. Это была уже третья батарея, вышедшая из строя, а значит, запасных осталось только две. Плюс к ним несколько изношенных батареек валялось дома и у родителей. Стало необходимо посетить Обмен до прихода снега. Ну, или же оставить все как есть, и сходить туда уже по снегу. Жить можно и без Атмосфера, главное постоянно следить за небом и смотреть, что бы поблизости были пещеры или что то, куда можно спрятаться. Но в любом случае, рано или поздно, в Обмен идти придется, а с пустыми руками туда не явишься. Там люди хоть и понятливые, и всегда идущие навстречу, но все же, им тоже нужно чем-то питаться.

Мне предстояла работа по подготовке «гостинцев». Еще летом мы собрали и засушили ягоды и грибы, заготовили матрешку и смородиновые листья, что особенно ценил батарейщик Камиль. Его работа заставляла часами сидеть на одном месте, разбирая и спаивая из старых батареек новые. Он любил, что бы рядом всегда стояла кружка горячего смородинного отвара, да и на одном месте подолгу, даже в мастерской, сидеть холодно. Вот и согревается он горячим напитком, потягивая кружку за кружкой.

Помимо этого, заготовил я и немало рыбы. Но все же, заготовил я её впрок для семьи, и делиться не входило в планы. Стало быть, часть заготовленной рыбы отправится в Обмен, а мне придется наловить ещё. Камиль, человек не жадный, но он не один в Обмене и живет в общине с семьей и, также заботиться о членах всего селения.

Обмен – это поселок, возникший как необходимое звено нового устоя жизни. Там жили и трудились инженорды (или как их там называл дедушка). Они основали Обмен давным-давно, подобрав место для основания у развалин, торчащих из расщелины в половине шагодня от Обмена. В этих развалинах находился огромный запас подручных запчастей, которые инженорды использовали для сборки различных приборов. Вот только спускаться в эту расщелину было опасно. Поиски инженордов иногда заканчивались трагически, ведь в развалинах время от времени происходили частичные обвалы тех или иных конструкции, что приводило к травмам и гибели искателей.

Но инженордам приходилось туда ходить, чтобы пополнять свои ресурсы. Помимо этого, часть ресурсов поступала и от тех, кто навещал Обмен. Это были соседи, такие как я, при обнаружении хлама, непременно доставлявшие его в Обмен, в надежде, что это будет полезно.

Находок этих было множество, и я уже научился отличать полезное от бесполезного. Будучи ещё совсем молодым, как только я начал делать самостоятельные вылазки, я набрал целые сани каких–то микросхем, спрятал их от взрослых, дабы потом сделать сюрприз и ждал зимы, чтобы оттолкать сани в Обмен. Сани были тяжелые, но я все же дотащил их до Обмена. Встретивший меня Камиль перебрал все и, едва сдерживая смех, выдал мне две батареи. После предложил остаться в Обмене на несколько дней. Он сказал: «Ты старательный и устремленный парень, давай ты не побежишь домой, ведь уже вечер. Оставайся и утром я покажу тебе всё, что может пригодиться нам».

Как оказалось, я притащил целые сани сожженных микросхем, которые будь даже целыми, все равно мало бы где пригодились. Камиль рассказал мне обо всем, что могло понадобиться в Обмене. Научил, как отличить рабочую деталь от нерабочей, как правильно отсоединить ту или иную часть от конструкции или прибора, не повредив ее. Показал, что в большинстве сгоревшие приборы, можно определить по запаху. А также помог освоить ещё много чего в ремесле инженорда (или как там их называет дедушка, все не могу вспомнить). Помимо этого, я познакомился и с другими инженордами Обмена. У каждого была своя работа и свои обязанности, Обмен представлял собой маленький муравейник с четкой координацией действий. Я был удивлен тому, что у искателей были такие приборчики, при помощи которых они общались между собой. Камиль, увидев мой интерес, рассказал мне о них. Назывались они радиомобильники, работают при помощи каких-то невидимых волн, в суть чего Камиль вникать не стал. А вот мне стало интересно, почему такие вещицы они не «продают» другим, на что Камиль открыл секрет. Эти радиомобильники у прошлой цивилизации использовались повсеместно, но уже более двух поколений, они не работают на поверхности Земли. Искатели используют их исключительно в развалинах, когда спускаются туда, а на поверхности по ним можно разговаривать разве что из соседней комнаты. Камиль показал мне другие приборы, стоявшие у всех в домах. Назывались эти приборы телефонами, объединенными в единую сеть проводами. В непогоду жители могли не выходить из домов и при этом общаться между собой. Поглазев на чудеса инженордов и, взяв обещание передать привет дедушке, я отправился домой.

Обмен был поселком, который жил, выменивая у соседей продукты питания на полезные предметы, как например Атмосфер и батарейки к нему. Сами жители были не жадные и даже, осознавая своё превосходство в необходимости производимых ими средств, всегда шли навстречу соседям. Да и сходить попросить продуктов «наперед» было не постыдным и всегда приветствовалось в соседних селениях. Во всем остальном Обмен был таким же поселением, как и другие в округе. Жители, по возможности, в свободное время занимались собирательством и рыбалкой, хотя из-за своего расположения, на рыбалку они ходили редко. До ближайшего водоема от Обмена несколько шагодней пути, что в свою очередь делало горизонтальные дожди крайне редкими гостями.

Часть 4. Будем знакомы, соседи.

Несмотря на то, что сменная батарейка оказалась слабой, я решил остаться для ловли рыбы ещё на пару дней. Погода стояла теплая, что свидетельствовало об учащении в ближайшее время налетов горизонтальных дождей, но в случае несработки датчиков зуммера, я мог определить их приближение по муравьям. Главное было, увлекаясь рыбалкой, не забывать наблюдать за их дорожками. Новоиспеченная пещера была рядом. В случае ухудшения погоды, я мог быстро уйти в оборудованную пещеру, где уже были заготовлены дрова.

Интересное, но, в то же время не простое, ремесло рыбалка. С раннего утра, ещё до восхода Солнца выставляешь удочки и таскаешь рыбу. Днем затишье на воде – рыба спит, и в это время я вовсе не сплю, а чищу и заготавливаю пойманную утром рыбу. На закате клев вновь возобновляется. Когда поплавки уже почти не заметны в темноте, я собираю снасти и иду в пещеру. Там у костра, пока закипает вода, дочищаю рыбу и засаливаю её, раскидав по мешкам. К сожалению, рыба весьма быстро портящийся продукт и промедление типа «сделаю утром» может испортить весь улов – рыба начнет вонять. Конечно, она так быстро не протухала, но появившийся запах довольно неприятен. Даже правильно приготовленную и лишенную этого специфичного запаха, есть её все равно противно. Не говоря уже о том, что такую рыбу можно «толкать» соседям в тот же Обмен – это вообще недопустимо и отвратительно. Так меня воспитал дедушка, а он из одного поколения с Камилем. Их жить «по чести» заставила сама жизнь. Иначе, строя отношения на лжи и недоверии, в этом мире мы все очень быстро «загнемся».

Заготавливая рыбу на зиму, попутно у костра, я готовлю уху из рыбы и корней. Этот суп можно есть изо дня в день, ведь нет ничего, вкуснее свежей ухи. Уха, ну и другие блюда из рыбы, это наша повседневная еда. Зимой рацион немного меняется, но рыба наиболее проста в ловле и приготовлении, что делает её завсегдатым блюдом в любое время года. После «Великой тряски» территория земель, свободных от воды в наших краях стало меньше, от чего ореол и численность живности сильно изменились. Вот и кушаем мы в основном рыбу, коей в воде предостаточно.

Покушав уху и испив смородиновый отвар, я заготавливаю немного хвороста и ложу его возле себя. До отдыха ещё есть немного дел. Я достаю рыболовные снасти и начинаю их поправлять. Хворост малыми партиями поступает в костер, чем освещает пещеру в половину дневного света. Этого достаточно для подготовки к новому рыбацкому дню. У меня есть фонарик, но его энергия лишний раз заставит использовать дефицитную батарейку.

При готовке снастей, я задумался об уровне воды. За последний год вода поднялась из берегов, но не отступила. Что это могло быть, мне оставалось только догадываться.

Следующий день не предвещал ничего плохого. Всё та же заброска снастей, расстановка зарядного устройства и чистка рыбы. Ближе к обеду, я почувствовал с легким дуновением ветра, влажный воздух. Стало быть, Атмосфер разрядился, и возможно сработает уже ближе к дождю. Так как утренняя ловля закончилась, я, дочистив улов, собрал вещи и направился в пещеру.

Как я и предположил, в это время по небу потянулся туман, от чего на улице потемнело. Я был прав, и даже без приборов определил приближение циклона.

Примерно в это время я заметил движение неподалеку от пещеры. Кто–то быстро приближался, и, оглядывая небо, не замечал меня. Я окрикнул незваного гостя, на что он, от неожиданности дернулся и, поскользнувшись на камне, упал на землю. Он сделал это так неуклюже, что я до неприличия громко засмеялся и быстро пошел ему навстречу. Подходя ближе, я увидел, что это была девушка, что еще больше смутило меня за мой неприличный смех. Девушка немного моложе меня, с от чего-то знакомыми чертами лица. Скорее всего мы виделись в детстве. Она выскользнула из тумана прежде, чем он сгустился, но все же туман успел просочиться в одежду, насквозь промочив её. Дождь мог налететь в любую минуту, а значит необходимо успеть укрыться с гостьей прежде, чем мы насквозь вымокнем, или, что хуже того, потеряем путь к пещере.

Как я и говорил, вымокнуть грозило только мне. Гостья уже промокла и наскоро искала место, где можно обсохнуть. Видимо, потому что я пещеру выбрал удачно, ей приглянулась именно эта же пещера и в нее она и направлялась до встречи со мной. Когда мы добрались до нее, я вытащил из заложенного рюкзака сухое тельное белье и протянул его ей, предложив переодеться в глубине пещеры.

– Давай переодевайся, а то ещё простынешь. И накидку мою возьми. И… «прошу к нашему шалашу». Так сказать, чем богаты… Я тут супчик приготовил. – Я накинул на гостью свою верхнюю одежду и начал искать большую ложку. Она быстро переоделась под моей курткой, решив не уходить от костра.

– Спасибо. Я бы сейчас целую рыбину скушала. – Утирая нос, гостья вытащила из рюкзака тарелку и протянула её мне. После чего принялась развешивать свою одежду у костра.

Я начал накладывать суп, пытаясь выловить куски рыбы. Сам я любил больше Корнюшку и был рад тому, что гостья предпочитает в супе рыбу.

Корнюшка – это один из ингредиентов ухи, который можно собрать в малодоступных болотистых местах. Этот корень, как и многие другие травы, закладывался в суп, а рыбе он придавал особый вкус. Но мне больше нравилась именно сама Корнюшка. Когда собираешь этот корень, он имеет ничем не приметный вид – корневище как корневище, серого цвета, без особо отличного запаха, да и в супе не особо отличался, кроме ухи. При варке с рыбой, Корнюшка становилась синей, после добавления соли приобретала синевато–фиолетовый цвет, а при разжевывании, скрипела на зубах. О вкусовых качествах умолчу, потому что моего словарного запаса вряд ли хватит, чтобы описать своеобразность вкуса. Поэтому, лучше вернемся к гостье.

– Кушай. Приятного аппетита! – Я протянул ей ее тарелку, наполненную ухой. Мне не терпелось расспросить гостью, но сначала необходимо накормить и обогреть. Снаружи уже бушевал циклон и задержись он здесь, простуда и температура будут весьма некстати. Наблюдая, как она быстро обгладывает рыбу, я решил похрустеть Корнюшками.

Полакомившись ухой, я решил по случаю добавить к смородиновому отвару и зверобой. И дело было не только в гостеприимстве и во вкусе. Это были опасения по поводу все той же простуды. Гостья устала, а значит важно восстановить силы быстрее, чем бактерии разовьются и захватят организм.

Не подумайте, что мы такие уж слабые. Проживание на природе не могло не укрепить иммунитет. Дедушка утверждает, что нам, в какой–то степени, досталась лучшая жизнь. Организм закалялся естественным путем, да и приходится вести здоровый и активный образ жизни. Мне всегда было интересно спросить, какой ещё можно вести образ жизни и почему привычную для нас жизнь, он называет активной. Но я боялся показаться глупым и от того не спрашивал. Спустя время, изучая книги и заметки, я выяснил, что люди были по собственному желанию, заперты в городах, от чего образ жизни стал не оседлым, а сидячим. Это влияло на организм негативно во всех аспектах.

Несмотря на то, что благодаря посиделкам у костра вероятность простуды стремилась к нулю, я закинул зверобой в кастрюльку с кипящими смородиновыми листьями. Вскоре ароматный отвар уже разливался по кружкам.

– Ты откуда сам? Из Рыбника? Далеко поселок?

– Да я местный. Пришел на рыбалку, да застрял. Рыба пока идет хорошо, вот и ловлю. До поселка один шагодень. А ты откуда пожаловала?

– Я из Отдышкино.

– Откуда? Да ты что? Как ты вообще сюда забрела? До Отдышкино наверно десять – пятнадцать шагодней, да и только при сопутствующей погоде. Ты заблудилась? – Я завалил её вопросами, а в голове прикинул, что скорее всего именно в детстве её и видел.

– Нет. Я просто гуляю. По пути рыбачила и охотилась. Хотя больше рыбачила. Живности на побережье мало.

– Просто гуляешь? И давно?

– Да уж с три десятка дней.

– А зовут тебя как? И дома то не потеряли?

– Я сбежала. Зовут меня Жанет, мама называла Жахет. А папа иногда называет Кодой. В книге, какой-то вычитал и говорит – «ты непоседа, куда-то бежишь, ну точно Кода». С детства так шутя, и называет, когда я начинаю вертеться и что-нибудь делать… Мы с ним недавно поругались, вот я и сбежала.

– А я своего отца редко вижу. Он два-три раза в год только приходит.

– Так твой отец космонавт? А в каком проекте участвует?

– Вроде бы в проекте «Побег». Изначально, он один из первых начал разрабатывать проект «Жизнь».

– Ты ведь внук дедушки Даниярыча?

Я засмеялся. Дед Даниярыч, как его называли в округе, был весьма знаменитой личностью. Болтать он очень любил, и как говорил сам – унаследовал эту черту от своего прадеда. Но известность Даниярыч получил за свои знания практически во всех направлениях науки. Да и был он старожилом и помнил «прошлую цивилизацию».

– Да-да. Дед мой я погляжу, известная личность не только в Рыбнике? – я спросил, уже зная ответ, чтобы поддержать беседу.

– Папа говорит, Даниярыч приходил к нам ещё с тех пор, когда обустраивалось селение Отдышкино. Но что-то давно его в наших краях не было. Не захворал он?

– Так, как он сам говорит, старый стал, до вас-то добраться ещё надо. Он в основном к Камилю в Обмен да обратно. Ну а так, охоту любит, на ней то и пропадает большую часть времени.

– Сколько он сказок знает. В детстве, сколько помню, каждый раз новую рассказывал. Соберет нас у костра и давай глаголить, а мы один за другим спать валимся. Ну и по строительству и обустройству он много чем родителям помогал. Отец рассказывал, что без него многие погибли бы после «большой тряски».

– Интересно они называют тот период. Говоришь «большая», а у нас «Великая». Великая тряска. – Переключился я на другую тему.

– Да. Говорят, нам повезло, что ничего такого не застали. Много кого тогда потеряли. Все. Эта катастрофа всех затронула.

– А что за лук? – Мне приглянулся этот интересный агрегат, и я ждал, когда разговор дойдет до него. Да и продолжать тему тех печальных событий, о которых мы знали лишь понаслышке, мне не хотелось. – Мой лук имеет большие лепестки. А твой… или это не лук? Это наверно и есть…

– Арбалет. Тебе Даниярыч о нем не рассказывал?

– Рассказывал. Я даже помню, как они для него запчасти собирали и делали, но сам агрегат я как-то не застал. Чертеж до сих пор на полках лежит, дедушка его сам рисовал. Мне арбалет не очень нравится, с луком то охотиться сподручнее, быстрый он. Раз стрела, два стрела.

– Лук конечно быстрый, но с ним тропить зверя надо, подходить близко. А арбалет с расстояния бьет, и целиться проще. Хотя на перезарядку то все одно – время уходит.

Жанет протянула мне арбалет, и я начал внимательно его изучать. Держать в живую такой механизм было непривычно, но занятно.

– Завтра ты уйдешь дальше?

– Ну, если ты не против, помогу тебе с рыбалкой. Делать нечего. Домой идти далеко. Передохну тут пару дней, да пойду домой. Может, к деду Даниярычу наведаюсь.

– Отец в поиски не кинется?

– Да ты что, думаешь это впервые? Я так постоянно, как разозлюсь, так вон из дома. Погуляю, успокоюсь, да возвращаюсь. Аж самой смешно. Отец обучил меня выживанию, а теперь наверно жалеет, но с другой стороны волноваться не приходится – я ж не пропаду. А так, вне дома мне проще. Я не лентяйка, не подумай, но ведь ссора с родителями такой повод свалить от домашних хлопот.

– Я тебя понимаю – я вот на рыбалку сбегаю. А дедушку сейчас вряд ли в селе найдешь. Осень для него золотая пора – на охоте он. Если хочешь, после рыбалки двинемся к нему. Только по пути в село рыбу закинем, передохнем и к деду. Думаю, водоплавающая птица сейчас на перелете – самое время добывать.

– Отлично. Только раз нас двое, давай ещё половим, вместе нести больше рыбы можно. Не с пустыми же руками в гости идти.

Мне, её отсутствие страха трудиться понравилось. На том и решили, рыбачить пока все мешки не заполним. А как на двоих нагрузимся, так и двинемся в сторону моего села.

Желая так же удивить Жанет, как она удивила меня своим охотничьим агрегатом, я вытащил из рюкзака найденную не бьющуюся пластиковую банку.

– Погляди, что я нашел.

Это была моя находка. В одной из пещер я нашел банку с солью с удобной откидной крышкой. Помимо того, что она была эластична, и не билась в походе, банка имела удобную двухстворчатую крышку. С одной стороны соль высыпалась свободно, с другой стояла мелкая сеточка, что позволяло дозировать сыпучую специю. Сама крышка снималась поворотным движением, что позволяло ее легко заполнить новой порцией соли или другой пряности. Жанет оглядела её и удивленно спросила:

– Интересная дата. Это вообще, когда было?

На банке ещё сохранилась местами затертая надпись: "СОЛЬ. Изго…овл…но и расфасо…но 07.06.2018". Когда началась большая тряска, счет времени потерялся. Несколько лет катаклизмы уничтожали цивилизацию и все её упоминания. А после того, как все вернулось на свои круги, год стал гораздо длиннее. Часы прошлой цивилизации, считавшие суточное время, работали иначе и стали не актуальны, так как продолжительность дня и ночи увеличились.

Внимательно изучив арбалет, я передал его Жанет и принялся чистить рыбу. Она, подсела ко мне поближе и начала помогать. Работая вместе, мы закончили пораньше и улеглись спать.

Село, откуда пришла Жанет, называлось Отдышкино. От нашего села до Отдышкино, расстояние не большое, но очень извилистое, потому до него путь составлял примерно двадцать шагодней при хорошей погоде. Отдышкино славилось своими домами, которые были построены как на картинках в книгах прошлой цивилизации. Дома были высокие, с такими же высокими крышами, что позволяло делать в доме второй этаж для проживания. Кто смог достать стекло, устанавливали большие окна. Все это было возможно благодаря тому, что Отдышкино не посещали дождевые циклоны.

Утесы, окружавшие плац, имели такое лабиринтообразное строение, что войти в долину можно было по извилистым тропам между скал. Это не позволяло ни ветрам, ни уж тем более туману и горизонтальным дождям войти в долину. Они теряли силу ещё на первых изгибах ущелий. Как следствие, вокруг Отдышкино, чаще бушевали дожди. Дожди, влетая в лабиринты, разбивались о скалы. Огромные потоки воды неслись назад из долины по ущельям. Следовательно, нужно понимать, что войти в долину Отдышкино можно только в перерывах между дождями. Расстояние каждого ущелья не маленькое, но узкое, а из-за большого потока воды, возвращавшегося наружу, спрятаться там было негде – все преграды и возвышенности вымывались. Вот и получается, что чтобы попасть в Отдышкино, надо пробежать длинное ущелье быстро. От того и название такое появилось, и дедушка туда в последние годы не ходил, что сил таких у старика не было. В общем, любой путник, что в Отдышкино попасть хочет, должен был бежать, да так, что без отдышки после такой пробежки не обойтись. Я был там пару раз далеком в детстве, но ходили мы туда по зиме, когда мешали пройти лишь метели. За то внутри скалистого кольца было все, как до катаклизмов – так говорил дедушка. Спокойная долина, Солнце, ручей, высокие деревья и лишь легкие дуновения ветра. Идиллия, как на картинках в книжках.