Литургия крови

Глава 2

От удара стрелы у юноши перехватило дыхание. Боль в плече открыла его сознанию призрачное, затянутое дымкой видение. Женщина в черной вуали улыбнулась ему сквозь дымку, потом нахмурилась, возмущенно взмахнула рукой и исчезла. Когда женщина вновь появилась, она уже сидела на высоком троне, будто целиком выточенным из цельного куска абсолютно черного дерева, вместе с худощавым молодым мужчиной. Тот, весь в черном, держался за ее колени.

– Присоединяйся к нам.

– Где я? – спросил мальчик.

Женщина казалась озадаченной, будто он имел в виду не то, что сказал. Но мысли юноши уже занимало иное. Он складывал воедино обрывки воспоминаний, старался понять, почему его заперли за фальшивой стеной в том доме. Как он там оказался вообще. Огонь и лед, земля и воздух. Все начал огонь. Он перепрыгивал со здания на здание, разгораясь все ярче. Один мужчина убивал другого. Женщина с изуродованным лицом, которая ненавидела его. Юноша мучительно пытался вспомнить, кто же она. Вспомнить, кто же он сам.

Но прежде, чем мутная вода лагуны поглотила юношу, в памяти всплыло только одно слово – Астрэит. Смысла в этом слове было не больше, чем в видении женщины под вуалью. Люди, прорубившие юноше путь на свободу, удалялись в одном направлении, а течение несло его совсем в другом. Интересно, что будет дальше? Наверное, он умрет. Может, стоит прекратить барахтаться? Юноша перестал бить ногами, и кандалы немедленно потянули его вниз.

Он почувствовал соль, которая обжигала каждую трещину искусанных в кровь губ и погрузился еще глубже. Муть вверху, тьма внизу. Пальцы ног коснулись жидкой грязи, но он все так же продолжал погружаться глубже до тех пор, пока не ощутил гальку под ногами. Устав бороться, он окончательно расслабился и дал легким сделать вдох, который должен был стать для него последним. Вода хлынула в легкие, но она несла жизнь.

Тело пронзали молнии, а в глазах вспыхивало пламя.

Юноша чувствовал, как тело сражается помимо его воли, не имея знания, как выиграть эту схватку за жизнь. Он натолкнулся на обломки корабля, которые рассыпались под рукой и едва увернулся от падающих досок. Горящий дом оставался далеко позади, а юноша все плыл и плыл уже не разбирая дороги. Наконец впереди стал виден берег, на котором выстроились ряды домов, а над ними, среди облаков, мерцало бессчетное множество звезд. Юноша доплыл, превозмогая боль, до берега и уже не осознавая, где он и что он. Не думая ни о чем.

Перед глазами стояла пелена, его трясло, внутренности пытались извергнуть грязную воду. Юноша решил положиться на прилив и позволил ему увлечь себя. Потом желудок скрутил спазм. Небо стало сиреневым, лунный свет больно бил в глаза, а рот наполнило горечью.

– А вот и ты…

Он не произносил этих слов. Они незваными пришли в его голову, а вместе с ними – образ той женщины, которую он видел, когда тонул. Старуха с юной улыбкой, девушка с глазами старухи, ее лицо, как вуаль, пересекали тонкие струйки черного дыма, но едва юноша вгляделся, они исчезли.

– Аудри? – произнес юноша.

– Кто сказал тебе мое имя?

Он не знал, не помнил и сейчас ощутил, как она старается отыскать разгадку в его разрушенной памяти. Но даже она не смогла ничего найти, кроме странных обрывков воспоминаний.

– Как же тебя называть-то? – звучал в голове женский голос. – Беловолосый слишком описательно. Ты – это местоимение. Тварь – глупо. О, придумала, буду называть тебя Тито, это на одном из местных наречий обозначает идиот. Оно тебе отлично подходит.

Тито усилием воли заставил исчезнуть ее голос, сочащийся мрачным весельем. И снова попытался вспомнить хоть что-то из своего прошлого, но толку было мало. В голове раз за разом проносились лишь смутные образы, которые не добавляли мальчишке ни капли знаний о нем. А время от времени он отключался и впадал в забытье.

***

Лунный свет мерцал на воде канала Висельников, разделяющего надвое город Уграолинг. Свет отражался от плавающих листьев, а его блики играли на стенах рынка, расположенного на одном из берегов. Но трое детей, стоящие на скользких ступенях канала, не замечали этой красоты. Они сосредоточились на зоне прилива у подножия ступеней, где скапливались мусор и обломки. Сегодняшним их уловом была девочка-утопленница, длинные серебристые волосы которой покачивались на небольших волнах.

– Давай, доставай ее. – Произнес парнишка постарше, и единственная среди них девочка догадалась что обращаются к ней. По крайней мере, смотрел он на нее. И поэтому ей пришлось подоткнуть платье и войти в грязную воду.

– Холодно, – проговорила девочка, стуча зубами от холода.

– Давай-давай – подгонял ее старший мальчишка.

Все беспризорники, населяющие Уграолинг знали, что все приносимое морем можно продать, в том числе и трупы. Например, некромантам или алхимикам. По крайней мере девочка не могла представить, кому еще они понадобятся. Она ахнула, когда холодная вода дошла до бедер, но все еще не дотягивалась и шагнула глубже, ухватив утопленницу за волосы.

– Дай руку, – попросила она.

Старший мальчик даже не шелохнулся, но ее брат близнец, влез в воду, чтобы помочь подтащить тело к ступеням.

– О, Великий Зугот, – промолвила девушка, обращаясь к своему божественному покровителю.

Утопленница на самом деле оказалась утопленником. Это был мальчик, его член свисал набок, грудь была плоской. Если бы не пупок, он мог бы быть ангелом, которому отрезали крылья. Девочка еще никогда не видела подобной красоты.

– Его подстрелили.

– Подумаешь.

Но она все равно выдернула стрелу.

– Мы не сможем продать это тело, оно слишком приметное, – выпалил старший из мальчишек. – А что это у него на руках?

Девочка нагнулась и увидела блеск металла в лунном свете.

– Наручники на нем. Две пары причем. Одни стражников города, а вот вторые странные очень. По-моему, там серебро.

– Не будь дурой. Никто не станет делать наручники из серебра…

Девочка придвинулась поближе и одернула платье, а затем опустилась на колени. Мертвый юноша казался бледным и мертвым, а на руках, под наручниками из странного металла, плоть была содрана практически до кости.

– Куда ты там пялишься? – воскликнул вожак детей с возмущением.

Девочка снова сжалась от испуга.

– Смотри, – сказала она.

Кровь, вытекающая из раны от стрелы, казалась черной, ее истинный цвет был неразличим в темноте.

– Он ведь чужестранец – старший из мальчишек повернулся к младшему. – Дай ей свой нож, а ты кончай трусить и отрежь ему руку.

Девочка знала, что это очередная проверка. Старший много раз говорил, что она слишком глупа, чтобы жить своим умом.

– Я срежу этот странный наручник, а тот который наших стражей, можно тоже попробовать вскрыть.

Она не прошла проверку, но парень это вполне ожидал. Сейчас он приказывал ей отрезать кисть, как будто речь шла об разделке украденной свиной ноге. Удивительно, но старший мальчишка всего лишь с отвращением втянул воздух.

– Поторопись, мы не можем стоять тут всю ночь.

Она согнула руку трупа и решила начать с уже известного им наручника стражи. С ними было гораздо проще, видимо, их надевали в спешке. Может, пока тело было в воде, их несколько раз приложило о камни, но было достаточно просто подковырнуть дужки ножом, и они открылись. Со вторыми наручниками дело было сложнее, какой-то странный металл черного цвета, был плотно перевит серебряной проволокой, а замок наручников был не закрыт, а просто запаян металлом. В конце концов она начала ломать пайку ножом, размышляя, почему же мальчик этого не сделал сам. Может, у него не было ножа…? Девочка почувствовала, что уже замерзла, а мокрые лохмотья облепили ей бедра и ягодицы. Ей было страшно.

– Почти готово, – крикнула девушка своим спутникам. – Тут еще пару минут поковырять и все.

– Давно пора, давай быстрее.

Девушка, проталкивая лезвие снизу, медленно отковыряла заклепку на наручниках и перешла к ножным кандалам. Но внезапно, когда она уже сняла кандалы с ног, неосторожное резкое движение и она распорола себе палец до кости. Боль пришла сразу. Девочка отшатнулась, и кровь брызнула на лицо мертвого юноши.

– Ну, что еще? – спросил старший мальчик, когда услышал ее вздох.

Темные, с янтарными крапинками глаза, открылись. Мертвый юноша смотрел прямо на нее. Девочка отшатнулась, ей показалось, что желудок сейчас выскочит наружу. Потом его глаза закрылись.

– Порезалась, – чуть слышно произнесла она.

– Отпихни его подальше. Только сначала забери его оковы, я думаю их мы сможем продать.

– Кто-то идёт, – ответила девочка. – Пока нам везло, давайте уйдем отсюда побыстрее.

К счастью, их предводитель согласился без споров и в скором времени они скрылись с добычей в ближайшем переулке.

Глава 3

Уличные дети. Их следовало пожалеть, но у молодой жены башмачника они вызывали только тревогу. Её звали Кая, а фамилии у нее не было, да и быть не могло – у таких, как она, не бывает фамилий, – родилась пятнадцать с половиной лет назад. Сейчас она находилась в едва знакомом районе, хотя ей уже давным-давно следовало вернуться домой. Кая не так давно переехала к мужу в Уграолинг и поэтому еще плохо в нем ориентировалась. Муж попросил её сходить к заказчику и отдать новые сапоги, которые он только закончил шить. И если дойти до нужного дома она смогла без проблем, то возвращаясь она решила немного срезать путь и в итоге заблудилась.

Она тщательно прислушалась и бросила тревожный взгляд в сторону подростков. Компания, споря о своем и практически не замечая никого вокруг, удалялась в лабиринт переулков неся в руках предметы больше всего напоминающие цепи, которые в свете луны отливали металлическим блеском.

Впереди было еще одно святилище, что не могло ее не испугать. Пять святилищ за несколько минут означали, только то, что этот район довольно опасен и патриархи хотят напомнить людям, что Боги следят за ними.

«Наверное, – подумала девушка, – Боги были бы потрясены, хорошенько разглядев улицы Уграолинга. Начать хотя бы с обнаженного тела на ступенях канала. Еще одно убийство, которое предпочла не заметить стража.»

В Уграолинге редко можно было найти кого-то задушенным. Жители города верили в проклятье, падающее на убийцу, если его плоть коснется тела жертвы, а вот зарезать кого-нибудь – обычное дело. К чему рисковать, если известно, что хороший клинок не подпустит к тебе проклятия? И в это верили так много людей, что зачастую жертву вначале избивали до полусмерти, а потом добивали кинжалом. «Видимо, и этот паренек стал жертвой такого суеверия.» – Пронеслось в голове у девушки.

И поэтому, зайдя в святилище и остановившись у статуи Амфары, покровительницы справедливости, она прошептала молитву за покойника. А когда обернулась, обнаженный юноша стоял рядом с ней. Вода стекала с его тела в грязь.

Крик застрял в ее горле в тот момент, когда он одной рукой закрыл ей рот, а второй ухватил за плечо и, развернув, потащил к двери. Только что девушка стояла перед алтарем одного из Богов, а в следующую секунду она и этот странный юноша, смотрели на вход в какую-то таверну.

Юноша не походил на шаморца, не те глаза. Для нубийца он был слишком бледен… для коланца – слишком светлые волосы и точно это был не варахец, хотя девушка не смогла бы сказать, почему она так решила.

Если бы ей пришлось описывать незнакомца, она начала бы с темных глаз, с янтарным отливом и очень узких скул.

Юноша взял ее за подбородок и развернул лицом к свету. Ее взгляд встретился со взглядом его глаз, в которых можно было просто утонуть.

В душе девушки что-то дрогнуло. Жалость пересилила страх.

– Разве тебе не больно? – спросила она, прикоснувшись пальцем к ране на его руке.

Неожиданно юноша обнял девушку и уткнулся лицом ей в плечо. Он прижал незнакомку к своей груди. Плечи девушки опустились, и она заплакала.

– Прошу, только не обижай меня.

– …обижай меня, – его голос эхом повторил ее мольбу, словно пробуя на вкус каждое слово. Затем незнакомец, сделал шаг назад, и повернув голову, взглянув в глаза Каи. Девушка опустила взгляд. Она – замужняя женщина, и сейчас находится в незнакомом квартале, а перед ней стоит обнаженный юноша. Да, он почти ребенок, прекрасный ребенок, но вот тело у него, прекрасно развито, и вовсе не детское… Девушка сглотнула слюну.

«Какой стыд. Я замужняя женщина…» – пронеслось в голове у нее.

Кая попыталась обойти юношу, но он напрягся.

– Сейчас ты должен дать мне уйти, – произнесла девушка, глядя ему прямо в глаза.

Юноша отпустил ее, догадавшись, что она хочет уйти. Даже сделал шаг назад, освобождая ей путь, а потом смотрел, как она спешит прочь.

Кая сдерживалась, пока не решила, что уже в безопасности. Лишь завернув, за угол она громко разрыдалась.

Юноша прислушивался к звукам ее шагов. Его слух был идеален. Он почему-то беспокоился о этой девушке, которая одна бродит по ночному городу. Странно, но он едва не пропустил звук чужих шагов. Кто-то преследовал отпущенную им девушку. Люди, крадущиеся по переулкам, напоминали призраков. Беспомощные, с ввалившимися глазами. Они следят и ждут.

Но эта девушка, несомненно, жива. И Тито решил тоже последовать за ней.

Глава 4

– Капитан, иди сюда.

Молоденькая шлюха, потрясенная дерзким окриком, умолкла на полуслове.

Фелан узнал мужчину, несмотря на его яркую маску.

Это был Ингран. Старший помощник, капитана тайной стражи. Судя по проститутке рядом и кувшину в руке, мужчина весело праздновал какую-то свою очередную победу.

Как и большинство мужчин города, Фелан прибегал к услугам шлюх. Девушка, которую его собеседник выбрал сегодня, по крайне мере, была стройной, полупьяной и приятно улыбалась.

– Ингран, – произнес Фелан повернувшись к окрикнувшему его.

– Господин капитан.

Ингран повернулся к своей спутнице и произнес:

– Это капитан Фелан. Он глава стражи города и один из лучших мечников известных мне.

В ответном взгляде шлюхи явственно читалось: «Не говори чепухи». Потом она осознала, что ее клиент серьезен, и склонилась в глубоком поклоне, от взгляда мужчины не ускользнуло, что декольте открыло большую часть груди, что несколько улучшило настроение Фелана.

Район Золотого рынка располагался в южной части Уграолинга. Сюда шли капитаны в поисках припасов и материалов для своих судов. Здесь располагались продуктовые лавки, торговцы канатами и тележки с бочонками чистейшей питьевой воды. Здесь продавали рабов, нанимали экипажи. И сюда же направлялись все жители и гости города в поисках шлюх. Неудивительно, что именно здесь, в одном из лучших борделей, красавчик Ингран праздновал победу во вчерашней регате.

За минувшую ночь он лишился не только дублета, подаренного ему Феланом, но и своей любимой шляпы с пером какой-то экзотической птицы. Вместо них он обзавелся подбитым глазом и странным разукрашенным кинжалом, просто кричащим об отсутствии у хозяина чувства вкуса. И двумя шлюхами. Вторая подошла, когда Фелан разглядывал кинжал. Оказалось, Ингран все-таки сохранил дублет, он был накинут на плечи его подружки, защищая от холода ее обнаженную грудь.

– Господин капитан, вы видели тот пожар в доме на отдалённом островке? – спросил старший помощник капитана тайной стражи, разлив терпкое вино по чашам.

– Да, видел, – ответил Фелан взяв одну из чаш и пригубив ее.

– Говорят это шпионы шаморцев, подожгли временную базу торговцев из Нубии.

«Уже говорят?» – Фелан угрюмо усмехнулся. Он, конечно, был уверен, что ни один из сопровождавших его тогда воинов не нарушит приказа о молчании, но такие слухи ему вполне подходят.

– И зачем им это делать?

– Ну… – протянул Ингран. – Ходят слухи, что дочь Верховного консула выходит замуж за нубийского принца. – Локоть, на который он опирался, соскользнул со стола и Ингран едва не свалился на пол. – А Нубия, – с трудом продолжил захмелевший мужчина, – союзник Ферхании. А теперь и наш, конечно.

Ферхания и Шамор враждовали уже минимум полтора века, что вполне естественно для двух соседствующих империй. А Республика, теоретически, теперь союзник Ферхании. Для пьяного это оказалось достаточно, чтобы придумать целый заговор. Хотя, возможно, тут сказалось и особенность его службы.

– Почти верно, – ответил Фелан, решая запутать все еще сильнее. – Но сгоревший дом принадлежал шаморцам, и я бы поставил на варахцев. Тем более, в последнее время их не мало прибыло в городской порт.

Почему бы и нет? Варахия была еще одним врагом султана шаморцев. Какая-то давняя история, основанная на обычае кровной вражды.

– Я слышал…

– Поверь мне. Это лазутчики варахцев.

Ингран уже открыл рот, желая возразить, но одна из шлюх ткнула его локтем под ребро. Он и вправду был сильно пьян.

– Я угощу вас, капитан. – Предложил Ингран.

– Я думаю лучше в другой раз…

– Вы идете спать?

Фелан кивнул.

– Тогда вам нужно помочь попасть в рай, верно?

Останавливать декламацию Инграна было уже поздно, а после первой фразы к нему присоединились обе шлюхи.

– Тот, кто хорошо пьет, крепко спит. Кто крепко спит, не замышляет зла. Кто не замышляет зла, не творит зла. Кто не творит зла, попадает в рай. Так выпей же…

– И рай будет твой, – закончил за них Фелан.

Из пятиминутного монолога своего товарища капитан городской стражи узнал, что Ингран служит в тайной страже уже восемь лет. Он хочет повышения, он заслужил это повышение. Иногда, он чувствует себя почти рабом.

«Как и все мы», – подумал Фелан.

Половина людей, работающих снаружи на погрузке, связана договором с главарями городских банд. Крестьянами фактически владели их господа. Неужели Ингран считает, что эти шлюхи работают сами по себе?

Фелан отхлебнул из стакана и скривился от горечи. Это вино было уже явно другим, не тем, что предлагал ему Ингран изначально. Фелан уже уполовинил кувшин, когда понял, почему вино настолько паршивое.

Если бы его мысли не занимала вчерашняя неудача в доме, он бы заметил, что мужчины приходят сюда не за выпивкой. Публичные дома, все же, созданные совсем для других целей.

– Мне нужно идти…– Устало произнес он.

– Вы послали мою подружку за сержантом. – Ухмыльнулся Ингран.

«Да, так и есть», -вспомнил Фелан.

Ингран похлопал оставшуюся шлюху по колену. Она пожала плечами. Очевидно, его внимание для нее немного значило.

«Что я здесь делаю?» – Стоило вопросу промелькнуть в голове, как Фелан уже знал ответ. Он ведет себя подобно любому Республиканскому дворянину, которого пригласил выпить победитель вчерашней гонки.

– Господин капитан, кажется, вино вам не по вкусу.

– Не по вкусу, – спокойно ответил Фелан.

Когда Ингран вернулся, в руке он сжимал бутыль, покрытую пылью.

– Нубийское коллекционное, – сказал он. – Лучшее из их погреба. Простите, мне следовало догадаться.

– О чем?

– Вино, которое мы пьем, не для желудка дворянина. Я не подумал.

– Оно же не твое, – равнодушно, ответил Фелан.

Он чокнулся с Инграном и понял, парень прав. Это вино намного лучше.

***

Фелан, с усилием оторвав голову от столешницы, смотрел на приближающуюся служанку и решил для себя, что сегодня она обязательно окажется в его постели. Он патриций², и его дворец стоит почти в центре города. Небольшой дворец. Узкое трехэтажное здание, стиснутое двумя массивными соседями. Но все же дворец с видом на Церемониальную площадь.

Бывали дни, когда Фелан сам себе не нравился и сегодня был один из таких дней. А жесткое похмелье только ухудшало его состояние.

Прошлой ночью дела шли неплохо, пока они не оказались у того злосчастного дома. А когда они нашли того мальчишку, все стало еще хуже. Кто знает, где он сейчас. Хорошо бы утонул.

Лагуна сверкала под утренним солнцем. Медленно, лениво, словно расплавленный свинец, на берег надвигалась волна прилива. Фелан даже не заметил, как опустела зала. И собутыльник его исчез.

– Ингран! – крикнул Фелан уверенный, что его товарищ не мог уйти без него.

– Девчонку убили. Инг пошел посмотреть. – Ответила одна из шлюх, что вчера с ними проводила ночь.

Довольно странный интерес для города, где прохожие уже привыкли по утрам перешагивать через тела, даже не замечая их.

– А что тут особенного?

– Убийца. Парня видели неподалеку. Голый и с серебристо-серыми волосами. Стража думает, это он.

***

Когда Тито проснулся, его мочевой пузырь был полон, член встал, а яйца болезненно напряглись. Он помочился. Неужели его моча так сильно воняет? Позднее пришло осознание, что его обоняние усилилось.

Дым от потушенных на ночь очагов, ароматы пирогов и жаркого из общественных печей на каждой улице. В этом новом мире роскошь смешивалась с грязью. И люди, тысячи странно одетых людей, живущих своей недоступной для него жизнью. Плоский горизонт редко проглядывал сквозь туман, здесь вообще практически всегда был туман. Может этот город расположен на краю мира? А может и нет никакого мира, только это место…

Крыша заброшенного склада, где он спал, протекала. Половину помещения занимал мусор, остальное пространство – древесина, сложенная для просушки. Боковой неширокий канал, на который некогда выходила пристань, обветшал и зарос. Мост в его устье был очень старый и многие доски сгнили и рассыпались в труху из-за обветшалости, но полуразрушенный склад был еще древнее. Юноша провел в своем укрытии четыре ночи. Но сегодня впервые пошел снег, и Тито по крышам решил отправиться на юг. Его гнали голод и осознание: город принесет ему что-то более важное, нежели стрела в плечо. Он научился использовать тени для укрытия, его дыхание не касалось падающего снега. Мужчины, молодые и старые, не замечали его, как кинжал, занесенный над головой, или тишину в небе. С девушками, кошками и старухами сложнее, но ведь всем известно, они видят суть вещей.

Южные кварталы воевали с Северными. Никто в точности не знал, с чего началась вражда, но порожденные ею уличные бои кипели уже четыре сотни лет. Магистрат не поощрял эту войну, но и не запрещал. Стоило подняться кварталам с одного берега Большого канала, кварталы другого тут же вставали, желая сокрушить их.

А в эту ночь для схватки нашелся повод. «Красные» южане обвинили северян в убийстве Каи, жены башмачника. «Черные» северяне обвинили своих врагов в попытке вытянуть плату за кровь, в которой они неповинны.

И вот в полночь, когда снег падал так густо, что враждующие стороны были не в силах разглядеть другой берег канала – началось новое сражение. Время было продиктовано традицией, она же требовала – перед началом боя лучшие бойцы обоих сторон должны встретиться на мосту. Они разбрасывали снег и подбрасывали монетку, решая, чей удар будет первым.

Последний час перед полуночью люди готовились к схватке. Они искали мужество в спиртном и распаляли свой гнев разговорами о добродетелях Каи или, напротив, о бесстыдном требовании платы за кровь. В этот час Тито добрался до дымохода на крыше дома, расположенного почти на самом берегу узкого канала и привлекшего его внимание. Трубы, не меньше десятка, – каждая в два человеческих роста, -заканчивались каменными воронками, откуда исходило тепло. Тито притянул сюда шум, который он услышал еще в самую первую ночь в городе. Стук механического сердца.

Мерный звук привел Тито к дальнему концу крыши, потом на холодные плиты двумя этажами ниже, а затем и в переулок. Замершая грязь, укрытая снегом, резала ноги. Стены отражали этот механический звук, он становился еще громче. Парень, не раздумывая, распахнул дверь и переступил порог. В механической мастерской царил мрак, лишь в дальнем углу горела единственная свеча. Оттуда послышалась чья-то речь. Голос говорившего казался старым и горделивым. Он звучал так, будто вторжение чужака вовсе не беспокоит человека. Только потом Тито узнал, о чем ему говорили, и сожалел о том, как получил это знание.

– Моя печатная машина, – проговорил книжный мастер, подойдя со свечой ближе к странному механизму. – Единственная во всей Республике.

Его живот свидетельствовал о том, что мужчина хорошо питается и мало двигается. Щеки книгодела отвисли, а глаза были водянистыми и бледными. Волосы густые, но совсем седые. Тито же стоял и просто смотрел на него.

– Ты не понимаешь?

Он не понимал. Уже выбежав из здания, он воссоздаст разговор из вспышек и осколков памяти. Но будет уже поздно.

– Этот механизм изобрели далеко на Западе. А я его по стечению обстоятельств смог купить у почти разорившегося иностранного купца и переделал его, так что сейчас его приводит в движение вода, – мужчина указал на движущуюся ленту, уходящую в пол и вновь появляющуюся на расстоянии шага.

Лента вращала колесо, которое крутило шестерни, подающие листы бумаги под падающий пресс. Этот звук Тито и слышал с улицы.

– Будущее… Моя машина, смею уверить, это огромный шаг в будущее. С приливом она может напечатать семьдесят страниц атласа, потом сменить пластину и к отливу отпечатать еще семьдесят копий другой страницы.

В его голосе звучала гордость. Тито понял ее позже, когда старик уже не мог ничем гордиться. Мастер, увидев, что юноша изо всех сил пытается понять его слова, начал пытаться перебирать все известные ему языки, но в итоге просто пожал плечами и вернулся к родному.

– Это будет лучшим атласом из всех существующих. Все плиты были выгравированы лучшими мастерами, станок уникален в этой части света и, наконец, усовершенствован мной лично. Но основан он будет на фактах, доставленных лучшими мореплавателями со всего света. Надеюсь, мой первый атлас приобретут все патриции, а может даже Верховный консул.

На подставке рядом с прессом лежал титульный лист с ярким рисунком. Больше всего он походил на рыбу. Северный вход в канал – был ее ртом, южный – жабрами. Гордясь собой, книгодел начал перечислять районы и тыкать в них пальцем на стилизованной карте. Тито не сразу осознал, что смотрит на тот новый мир, в котором очутился. Сердце затопила надежда и его лицо смягчилось.

– Астрэит?.. – с надеждой в голосе спросил юноша.

Водянистые глаза изучали Тито. Книгодел заставил его повторить название, потом открыл последние страницы атласа. Их пересекало множество отпечатанных списков, походивших на тюремные решетки. Старик, держа палец на маленьких буковках, повел его вниз. После чего закрыл его и покачав головой вытащил еще одну книгу, совсем старую, обложка едва не расползлась под его пальцами. Просмотрел другой список, теперь рукописный. И третья книга ничем не смогла помочь. Ответ нашелся только в четвертой.

– Астрэит, это свободный город княжества Хольмганг, расположенного на далеком севере недалеко от Ледяных островов. – старик прочитал запись своим сухим голосом. – Суровое место с жестким климатом и нелюдимыми горожанами, о которых ходили самые разные слухи. Очень часто жителям Астрэита приписывали различные мистические способности. Подтвердить или опровергнуть эти слухи сейчас невозможно, ведь этот город сожгли более 10 лет назад. Здесь есть запись о найденных руинах. Сэр Рихард Мэнге пишет о встрече с купцом, который их видел и это было пять лет назад. Город сожгли дотла.

Его слова ничего не значили для Тито, и он снова повторил как заведенный.

– Астрэит…

– С чего бы тебе так интересоваться… – Он остановился, разглядывая Тито, будто лишь сейчас заметил, как странно и чуждо тот выглядит. – Нет, это точно невозможно. Наша Республика расположена слишком далеко от тех мест. Когда Астерит уничтожили ты должен был быть еще слишком мал и не смог бы перенести столь длительное путешествие.

В голосе старика впервые проявилось беспокойство. А вдруг это и правда последний выживший горожанин и все те фантастические слухи об их способностях – это не сказка. Страх начал сковывать разум книгодела. И мужчина понял, что надо срочно как-то избавиться от этого странного юноши.

– Купи себе еды, – настойчиво сказал он. – Найди себе какое-нибудь место, где можно укрыться от холода и выспаться.

Мастер порылся в кармане, нашел несколько мелких монет и вложил их в руку Тито, а потом еле успел отскочить, когда юноша швырнул его подарок на пол. Одна из монет была серебряной.

Когда Тито сломал мэтру Николасу шею и впился в еще пульсирующую артерию зубами, воспоминания старика потоком хлынули в сознание юноши. Вместе с ними в его разум вошли язык и суть Республики, ее место на карте и понимание. Он увидел то, что сейчас произошло, с другой стороны, глазами старика.