ЛЮДИ И СУДЬБЫ. Незабываемые

Литературный стиль как образ жизни

Апдайка всегда считали одним из лучших стилистов, пишущих на английском языке, обладателем богатейшего лексикона. Стиль его романов приближается к стилю очерка или эссе, он характеризуется наличием множества описаний и авторского комментария. Действие его произведений обычно происходит в небольших городках на северо-востоке США, в среде протестантов из среднего класса – в его собственной жизненной среде. Его героев осаждают типичные для их круга проблемы семейного и религиозного свойства. Апдайку вообще свойственно внимание к чувственной стороне межполовых отношений и к христианской проблематике. Будучи безусловным реалистом, Апдайк ярко и детализированно фиксирует подробности окружающего мира. Своё предназначение он видел в том, чтобы придавать аморфной повседневности «причитающуюся ей форму прекрасного». Однако, следуя традиции любимого им Джойса, Апдайк иногда причудливо сочетает бытописание и миф, смело смещает временные планы, пытаясь ответить на вопрос, что же держит человека, есть ли у него прочная опора в современном хаотичном мире. Так, герой реалистически-мифологического романа «Кентавр» находит опору в любви и доброте, а герои простых реалистических произведений – повести «Ферма» и сборника рассказов «Голубиные перья» – в воспоминаниях детства. Любопытно, однако, что творческие личности, таланты почти никогда не интересовали Апдайка. Он подробно описывал свою бытовую среду, друзей и близких, семью и детство, но никогда не выбирал в качестве героя… себя как писателя.

Пытаешься сказать правду, а получается одно расстройство.

Джон Апдайк «Кролик разбогател»

Остановиться бы, оглянуться…

Крупнейшим вкладом Апдайка в сокровищницу американской литературы считается легендарная тетралогия о Гарри Энгстроме по прозвищу Кролик – персонаже, к которому великий писатель возвращался снова и снова. Писатель рассказывает о жизни обычного рядового американца из провинции, о сложностях его личной жизни и о крахе его иллюзий: «Беги, Кролик, беги» (1960), «Кролик вернулся» (1971), «Кролик разбогател» (1981) и, наконец, «Кролик успокоился» (1999). Герой этой саги, словно подчиняясь доносящемуся из детства крику тренера, всю жизнь от чего-то бежит: от надоевшего неуютного дома, от алкоголички жены, от неустроенности. Но от себя-то не убежишь, и он постоянно возвращается, так и не достигнув ускользающего идеала.

В школе Гарри Энгстром прекрасно играл в баскетбол, меткость его бросков стала легендой. Но взрослый Кролик рекламирует скучные кухонные приспособления, живет с нелюбимой женой, а воспоминания о былых спортивных подвигах лишь усиливают его тоску. Он садится в автомобиль и едет куда глаза глядят, словно надеясь вырваться из заколдованного круга житейских забот и неурядиц. Но не выдерживает и разворачивает машину, и это повторяется вновь и вновь… («Беги, Кролик, беги»). Вторая книга показывает бунт Гарри, заведомо обреченный и завершившийся разгромным поражением… («Кролик вернулся»). Далее Гарри не в силах бороться с судьбой, он плывет по течению: случайный секс вместо любви, лицемерие вместо семейной жизни, жажда накопительства вместо ненависти к мещанству… («Кролик разбогател»). Однако и к Кролику с возрастом приходят покой и мудрость, понимание и вера… («Кролик успокоился»). В этой интеллектуальной американской саге XX века воплотилась суть времени и места («одноэтажной Америки») – внутренний надлом «золотых пятидесятых», сексуальный бунт «неистовых шестидесятых», циничная жажда наживы и удовольствий «эгоистичных семидесятых» и переосмысление прошлого «консервативных восьмидесятых».

Жуткая пустота ее глаз аккуратно обведена тушью.

Джон Апдайк «Кролик, беги»

Мифы и фантазии

Прекраснейший сюрреалистический роман Апдайка – «Кентавр» – опирался на древнегреческий миф. За ним триумфально последовали «Иствикские ведьмы» – роман (впоследствии перешедший в дилогию), который лег в основу оскароносного фильма с Джеком Николсоном, великолепного мюзикла, нашумевших театральных постановок. В истории любви и ненависти циничного Дьявола и трех прелестных женщин из маленького сонного американского городка, оказавшихся ведьмами, победили, конечно, ведьмы… За год до смерти Апдайк написал роман «Иствикские вдовы»: похоронив мужей, ведьмы отправляются в родной город, не подозревая, какие удивительные события ждут их. В романе наряду с мотивом встречи с прошлым, с молодостью, пронзительно звучит мысль, что жизнь прекрасна и в старости.

На основе переосмысления всемирно знаменитых литературных произведений Апдайк пишет романы «Гертруда и Клавдий» и «Бразилия». «Гертруда и Клавдий» – предыстория «Гамлета», рассказанная будущей королевой, матерью принца. Убийца и изменница (по Шекспиру) оказываются разлученными на целую жизнь влюбленными, отказавшимися поверить, что лишены не только совместного прошлого, но и будущего. «Бразилия» – своеобразный эротический миф XX века, отражение легенды о Тристане и Изольде в кривом зеркале желаний, расцветающих в сердце южно-американского континента. Случайная встреча нищего черного юноши и белой дочери политика ведет к невероятным приключениям, растянувшимся на двадцать лет, когда герои меняются даже… цветом кожи и гибнут.

Уличные банды состояли из детей, безжалостных и безгрешных, как волки.

Джон Апдайк «Бразилия»

Снимается кино

Слава писателя Джона Апдайка велика, но масштаб ее нельзя и сравнить с успехом экранизаций его произведений: «Кролик, беги», «Музыкальная школа», «Слишком далеко идти», «Сосед по комнате», «Голубиные перья», «А & Р» и три фильма «Иствикские ведьмы», первый из которых до сего дня остается недосягаемым.

Три большие тайны?

Если заменить религию на Веру, искусство на Надежду и секс на Любовь, то «три большие тайны в человеческом опыте» сводятся к этим трем христианским (по сути общечеловеческим) добродетелям. Может быть, в том и кроется секрет писателя Джона Апдайка (такого абсолютно свободного, такого хиппующе раскованного, такого чисто американского), что он в глубине души считал Веру, Надежду и Любовь главнейшими в жизни людей и в его собственной жизни и смерти?

Мы чтим богов не за их дела, – сказал он, – а просто за то, что они боги.

Джон Апдайк «Гертруда и Клавдий»

БЕЛЯЕВ: «Живая нить русского начала»

Главной задачей русского офицерства (кроме военных действий, конечно) являлось развитие военной мысли. Но выпускники кадетских корпусов и военных училищ прославились во всех областях отечественной науки и культуры, в особенности – в географических исследованиях суши и моря. Одним из самых талантливых и преданных делу и отчизне российских армейцев был генерал Иван Тимофеевич Беляев.

Военная косточка

Иван Беляев родился 19 апреля 1875 года в Санкт-Петербурге, в казармах Лейб-гвардии Измайловского полка, где служил его отец. Его прадед – Леонтий Трефурт, дипломат екатерининской школы, – был адъютантом Суворова и принимал участие в Итальянском походе. Другой прадед – контр-адмирал Андрей Эллиот, потомок старинного шотландского рода, – приехал в Россию по приглашению Екатерины II для воссоздания российского флота и отличился в сражениях при Чесме и Наварине. Естественно, Иван Беляев поступил учиться в кадетский корпус.

В доме Беляевых тепло принимали и «штатских»: писателей Ивана Тургенева и Дмитрия Григоровича, поэта Александра Блока, географа – академика Сергея Ольденбурга, композитора Михаила Глинку.

Иван рано потерял родителей; в детстве важнейшей частью его жизни были приключенческие романы Майн Рида и Фенимора Купера, которыми тогда зачитывались русские подростки. На чердаке усадьбы, в архивах прадеда Иван нашел старинную карту Асунсьона – столицы Парагвая, позже прочел о битвах Парагвая за независимость. В кадетском корпусе интерес к жизни далеких стран Латинской Америки и их жителей захватил его столь же страстно, как и военные дисциплины. Он самостоятельно изучал географию и антропологию, испанский язык, даже был принят в Императорское Географическое общество, где лекции Петра Семенова-Тяньшаньского и пример Николая Миклухо-Маклая звали к открытиям. По окончании военного училища Беляев получил отпуск на Кавказ для поправки здоровья, где написал свой первый научный труд «На земле хевсуров».

Дальше была война

В начале XX века, когда Беляев вернулся с Кавказа в Петербург, пережив внезапную смерть молодой жены и поражение России в войне с Японией, он погрузился в подготовку реформы военного дела в России. Результатом стал составленный им Устав горной артиллерии. Вскоре Беляев женился вторично – на купеческой дочери Александре Захаровой, с которой всю жизнь счастливо прожил. Вот только из гвардии мужу купчихи пришлось уйти.

Накануне первой мировой войны Беляев поступает на службу в I Кавказский стрелково-артиллерийский дивизион. В боях на Карпатах был представлен к Георгию «за спасение батареи и личное руководство атакой». Участвовал в знаменитом «Брусиловском прорыве». Однако грянул 1917 год, и Беляев, произведенный в генерал-майоры, воочию видит разложение армии, погубленной «митингами и анархией». В марте 1917 года на вокзале в Пскове унтер с взводом солдат потребовал у генерала снять погоны. Беляев ответил: «Дорогой мой! Я не только погоны и лампасы, я и штаны поснимаю, если вы повернете со мною на врага. А против своих не ходил и не пойду!» Однако, пошел… Через Дон, Кавказ и Крым, Новороссийск и Константинополь.

Генерал Романовский предложил ему должность начальника артиллерии. Врангель отзывался о Беляеве как о человеке «прекрасной души», «храбром и добросовестном офицере». У Деникина Беляев занимался снабжением армии, однако вскоре был отозван с поста, поскольку запрещал грабить крестьян. При командующем Добровольческой армией генерале Кутепове Беляев управляет всем артиллерийским хозяйством. Пик успеха летом-осенью 1919 года оказался предвестником катастрофы. В ноябре артиллерия Беляева прикрывала отход из Харькова корпусов Май-Маевского. В 1920 Беляев эвакуирован из Новороссийска. После пребывания в Галлиполи выехал в Болгарию, в 1923 году – в Аргентину, в 1924 году – в Парагвай.

Патриотическая эмиграция

В начале XX века в Аргентину устремился массовый поток эмигрантов из России, и к 20-м годам русская колония превратилась в замкнутый мир, где люди жили своими внутренними интересами, читали свои газеты и молились своему Богу.

Беляев, благодаря покровительству баронессы Жессе де Лева, покойный муж которой был добрым знакомым отца Ивана Тимофеевича, в Буэнос-Айресе преподавал немецкий и французский языки в колледже, писал на испанском о русской революции. Но мечтал он о создании «Русского очага» на южноамериканской земле. Пытался. Встретил яростное сопротивление русских старожилов Аргентины. И направился в Парагвай.

Столица страны Асунсьон напоминала Владикавказ: пять автомобилей, одна мощеная улица, трамваи и электричество, несколько магазинов. Беляев призвал русских приехать в Парагвай и создать там национальный очаг, чтобы сохранить детей от гибели и растления. Президент Парагвая согласился создать в стране русское «культурное ядро». Беляеву поручили организовать приезд двенадцати русских специалистов для восстановления экономики Парагвая, которым гарантировали жалованье депутата парламента. Откликнулись инженеры Шмагайлов и Пятицкий, путеец Абраменко, конструктор Маковецкий, геодезист Аверьянов, инженеры Серебряков, Снарский, Яковлев и Воробьев. Однако Иван Тимофеевич вскоре понял, что прежде русским придется защищать свою новую страну…

Военная география

Со времен конкистадоров Боливия и Парагвай вели спор из-за огромной неисследованной области Чако Бореаль.

В октябре 1924 года военный министр Парагвая Луис Риарт приказал Беляеву разведать район, подготовить генеральную карту с местами для расположения оборонительных сооружений и представить детальный доклад в Министерство обороны. Беляев хотел выполнить задачу, изучая индейцев Чако и помогая им. Из-за сложности и опасности задачи Риарт объявил, что «при несчастном случае члены экспедиции приравниваются в правах к раненым (или убитым) на войне, а члены их семей – к членам семей раненых (или убитых) на войне».

Всего было 13 экспедиций в Чако, в которых, кроме военнослужащих Парагвая и индейцев-проводников, принимали участие и русские: братья Игорь и Лев Оранжереевы, капитан инженерных войск Орефьев-Серебряков, сын известного русского полярника, участника первых рейсов ледокола «Ермак» Георгия Экштейна Александр Экштейн. Беляев и его спутники нанесли на карту обширнейшие участки неведомой территории, вошли в контакт с племенами, полностью оторванными от цивилизации, и разоблачили зловещие легенды, копившиеся вокруг них. Территория Чако перестала быть загадкой. Парагвай обосновал свои права на Чако Бореаль, основываясь на открытиях «отважного ученого, которому Парагвай обязан многим».

Иван Беляев изучил язык индейцев макка и чамакоко, перевел на русский язык большую поэму «Амормелата» («Великий потоп»), записал устные сказания и начал долгую битву за права индейцев.

Но грянула ожидаемая генералом новая война.

Чакская война

Столкнулись Боливия и Парагвай. На стороне Парагвая воевали около трех тысяч русских офицеров и солдат. Боливия возлагала особые надежды на германского генерала Ганса Кундта. Его соратниками были полковник Кайзер, капитаны Брандт и фон Криес, начальник Генштаба боливийской армии генерал фон Клюг. Однако боливийцы и под немецким руководством терпели поражение за поражением: Беляев, назначенный начальником Генштаба парагвайской армии, хорошо знал тактику германской армии по опыту первой мировой войны. Он создал укрепрайоны, оснащенные минометами и пулеметами и окруженные минными полями и колючей проволокой. И пока босоногие парагвайские солдаты маршировали на запад, распевая русские солдатские песни, переведенные Беляевым на испанский и гуарани, сам Беляев сопровождал в поездке по Чако специальную комиссию Лиги Наций по примирению. В июне 1935 года было подписано перемирие.

Американский наблюдатель Дэвид Зук называет Беляева «несравненным», отмечая, что именно его командование войсками Парагвая решало ход и исход войны.

Иван Беляев и другие русские добровольцы отстояли независимость Парагвая в Чакской войне и сорвали планы нацистской Германии упрочить свое влияние в центре южноамериканского континента. Когда Гитлер повернул свои дивизии на СССР, в домах парагвайских русских висели рядом портреты царя Николая Второго и маршала Жукова; русские люди молились за Победу.

В Асунсьоне и других городах страны многие улицы носят имена русских воинов: Команданте Беляева, Команданте Саласкина, Команданте Канонникова, Офисьеро Серебрякова. Есть улица России. Есть город Фортин-Серебряков, где стоит памятник генералу Беляеву.

Конец утопии

Наконец русский генерал приступил к осуществлению мечты о «Русском очаге» в Парагвае – «духовном пристанище для сотен тысяч изгнанников с родной Земли, где обычаи, религия и вековая культура их Родины могла бы сохраниться как в ковчеге до лучших времен».

В конце 1933 года в Париже по инициативе Ивана Беляева, его брата Николая и парагвайского консула Хуана Лапьера был создан «Колонизационый центр по организации иммиграции в Парагвай» под председательством атамана Африкана Богаевского. Начала выходить газета «Парагуай», провозгласившая: «Европа не оправдала наших надежд. Парагвай – страна будущего». Для русских колоний выделили земли в междуречье рек Парагвая и Параны. К концу 1934 года в Парагвай отправились шесть групп эмигрантов. Но эмигранты не получили обещанного: выдавали только ножи-мачете, а топоры и молотки приходилось выписывать из Аргентины. Освоив азы языка, люди уезжали в Аргентину, Бразилию и Уругвай. Прежняя эмигрантская верхушка компрометировала идею. Так, более тысячи семей русских староверов и казаков из Прибалтики, хотевших попытать счастья на земле Парагвая, были перехвачены обществом «Русская эмиграция в Африку».

После распада колонии всем вернувшимся в Асунсьон Беляев выхлопотал квартиры и документы и помог устроиться на службу. Многие пошли в армию и дослужились до высоких чинов.

Не воплотилась в жизнь идея «патриотической эмиграции». Однако, как пишет Беляев: «Остались тысячи русских интеллигентов, честью устроившихся в Парагвае или расселившихся по Аргентине, Уругваю, Бразилии, и двадцать тысяч крестьян, нашедших здесь спасение… Поля, дома, хутора, скот – их тяжелый труд не пропал даром. И от этих людей я не слышал иного, кроме искреннего привета и благодарности».

Белый Отец из клана Тигров

Со времен юности Беляев стремился изучать и защищать индейцев – «бронзовокожих детей пустыни». Пришло время и для этого.

В ноябре 1936 года Иван Беляев был назначен директором Национального патроната по делам индейцев и написал «Декларацию прав индейцев». Он считал, что индейцы от природы «свободны как ветер», не делают ничего по принуждению и должны сами быть двигателем собственного прогресса.

В 1940 году была создана Ассоциация индеанистских исследований Парагвая (АИИП). В распоряжение АИИП передали земли на берегу реки Парагвай для обустройства первой индейской колонии-школы «Бартоломео де Лас Касас», директором которой стал Иван (Хуан) Беляев. Позже Беляев получил титул Генерального администратора индейских колоний в Парагвае и посвятил последние годы жизни просвещению и защите прав индейцев, заменивших ему собственных нерожденных детей.

Беляеву принадлежит теория об азиатской прародине коренных жителей Американского континента, подкрепленная записями фольклора индейцев мака и чамакоко. Ряд трудов Беляев посвятил религии индейцев, увидев схожесть их верований с ветхозаветными сюжетами, глубину их религиозного чувства.

В клане Тигров его провозгласили вождем. Беляев был менее всего похож на тигра, недаром жена ласково называла его Заинькой… Однако индейцы лучше понимали его душу.

На похоронах Беляева в 1957 году индейцы пели «Отче Наш» на родном языке (как научил их Беляев). На его могиле простая надпись: «Здесь лежит Беляев».

Парагвай и ныне помнит заслуги генерала Беляева перед новой родиной, в историю которой, по собственным его словам, с тех пор «навеки вплелась живая нить русского начала».

Продолжение

Правнучатый племянник генерала Беляева, молодой и разносторонне талантливый Дмитрий Беляев живет и работает в Санкт-Петербурге. Занимаясь разработками в сфере высоких технологий, он много пишет и глубоко изучает историю своего рода. Растит сына. Род Беляевых продолжается!

ВИНЧЕСТЕР: Семейное проклятье

Оливер Винчестер – американский промышленник, вошедший в историю как создатель винтовки; тоже вроде как творец, воплотивший самые смелые мечты малоизвестного изобретателя в жизнь, а каждый выстрел – в чистое золото. Но великое богатство Винчестера принесло его роду таинственное проклятье.

Родоначальник

Оливер родился в 1810 году в Бостоне, штат Массачусетс. Отец умер рано; детство Оливера прошло в бедности и тяжком труде: батрак на ферме, грузчик на складе, плотник на стройке… Взяв в долг деньги в банке, он открыл небольшой магазинчик мужской одежды и обрел истинный интерес в жизни: бизнес. Процветание Винчестера началось с конвейерного производства рубашек (умно и вовремя запатентовал технологию). Но воистину серьезные деньги пришли к Винчестеру, когда он объявил миру о выпуске новой магазинной винтовки – «генри», в честь ее изобретателя Бенджамена Генри. Слегка усовершенствовав это оружие, Оливер дал ему свое имя и открыл новое производство, получив вскоре грандиозный правительственный заказ. Благодаря рычаговому механизму загрузки пуль в казенную часть «винчестер» стрелял каждые три секунды и долгое время не знал себе равных. Разбогатев, Оливер Винчестер был избран вице-губернатором штата Коннектикут; увлекся благотворительностью, поддерживал Йельский университет, многие научные исследования и изобретения. Жил спокойно; умер легко. Страшные сны не мучили его.

Дети и внуки

Громадное состояние унаследовал сын Оливера Вильям, взявший в жены красивейшую невесту Коннектикута – Сару Парди. У молодых Винчестеров родилась дочь Энни, но вскоре девочка тяжело заболела и умерла, вслед за ней туберкулез унес Вильяма. Сара Винчестер стала обладательницей состояния в двадцать миллионов (тогда это были невероятные деньги) и владелицей половины акций оружейной компании Винчестера, приносившей прибыль около 10 тысяч долларов в день. Но чувствовала она себя одинокой, несчастной, полубезумной из-за панического страха смерти и постоянного ожидания ее. Однажды Сара спросила циркового прорицателя о судьбе своей семьи. Тот поведал, что на семье Винчестеров лежит проклятье тысяч безвинных людей, погибших от пуль «винчестеров» в разных уголках земли. Их мятущиеся души жаждут отмщения и велят Саре двинуться на запад и там построить новый дом – убежище для озлобленных мертвых душ, причем немедленно по окончании строительства Сара умрет. Сара поверила.