Уосэ Камуи. Часть I

На втором поле должны были проходить сами выступления соревнующихся команд. За короткий срок на нём рабочие конного завода успели возвести трибуны для зрителей и даже установить столбы с дополнительным освещением и динамиками. Но больше света не потребовалось, день обещал выдаться солнечным и жарким.

Здесь тоже уже кипела жизнь. Конюхи с наездниками разминали и разогревали коней, заодно давая животным освоиться в не знакомом для них месте. Ранние зрители старались занять все самые лучшие места и рассаживались на трибунах.

Пётр Свиридович, директор конного завода, неспешно прохаживался с председателем сельсовета Павлом Афанасьевичем. Цепким взглядом он рассматривал чужих лошадей и критично сравнивал их со своими. Конечно, будучи опытным заводчиком, он мог сразу увидеть перспективных жеребцов и кобыл. А имея деловую жилку в своём характере, преследовал ещё и другую цель, помимо громкого заявления о себе в районе и за его пределами. А именно – заполучить в свои стойла хороших племенных скакунов и, желательно, по очень низкой цене.

Как коршун Пётр Свиридович впивался жадным взглядом в каждую лошадь, но тут же отводил глаза, разочарованно вздыхая и цокая. Ни одна из них и в подмётки не годилась его питомцам. С одной стороны, это был несомненный повод для гордости, но с другой, он чувствовал себя расстроенным, словно ребёнок, у которого отобрали игрушку.

Ровно до тех пор, пока на поле не вывели чёрного как смоль жеребца со светлой, почти белоснежной гривой. Пётр Свиридович аж крякнул и причмокнул от удовольствия. Всё в этом коне радовало его глаз: и стать, и лёгкий шаг, сильные ноги и крепкая спина. На фоне других коней этот жеребец выделялся как алмаз на фоне простых поделочных камней, у него были все задатки, чтобы стать чемпионом.

Директор, радостно надеясь на возможность удачной сделки, подозвал одного из своих рабочих и поинтересовался, какой команде принадлежит этот красавец.

– Команде горцев из деревни Вару. – ответил тот и показал на выводимых на поле ещё четверых не менее великолепных коней, – И эти тоже их.

Радостное предвкушение тут же покинуло Петра Свиридовича. Горцам? Нет, эти не продадут, ни за какие деньги.

– Ты чего это загрустил? – спросил Павел Афанасьевич, увидев, как тот неожиданно сник.

– Да не продадут!.. Э-эх.. – махнул в ответ рукой директор.

– Да ты погоди расстраиваться! Может, и продадут. Не просто же так они здесь объявились. Никогда ещё горцам до нас никакого дела не было, а тут, на тебе, на фестиваль чуть ли не сами напросились. Думается мне, что им от нас что-то нужно. Вот на этом можно и сыграть. – успокоил друга председатель.

– И ты, если что, поможешь? – приободряясь, с надеждой в голосе спросил Пётр Свиридович.

– А что ж, не помочь-то? Помогу, конечно. – по-дружески хлопнул его по плечу улыбающийся Павел Афанасьевич.

Воспрянувший духом директор конного завода снова впился жадным взглядом в приглянувшегося жеребца.

* * *

Становилось всё жарче от припекающего солнца и киоск с напитками начал пользоваться такой бешенной популярностью, что Настя и Алёна еле-еле поспевали с заказами.

«Девушка, мне то! Девушка, мне это!» – так и сыпалось со всех сторон, что они уже перестали глядеть покупателям в лицо, сосредоточившись только на их руках.

Деньги взять – лимонад отдать, деньги взять – чай отдать.

Скорее бы уже соревнования начались, чтобы основная масса народа переместилась на соседнее поле, а то уже от этих мелькающих рук перед глазами всё плыло и начала кружиться голова!

– О! Так вот ты где прячешься, Веснушка! – громко прозвучал рядом знакомый голос, и от неожиданности Алёна чуть не выронила стаканчик с лимонадом.

Прямо перед ней стоял тот самый горец, Гай.

– Не угостишь чем-нибудь холодненьким? – спросил он и улыбнулся ей во всю ширь.

Удивление, внезапное смущение и радость смешались в душе Алёны, общим весом навалились на неё, и она оторопела с широко распахнутыми глазами.

– Цветочек, и мне налей чего-нибудь. – сказал стоящий с ним парень.

Судя по его костюму, такому же, как у Гая: атласная бордовая рубаха, чёрный вышитый золотом жилет, широкий кожаный пояс, черные свободные штаны и специальные сапоги для джигитовки – этот парень тоже был горцем.

Тёмные каштановые волосы, ниспадающие крупными волнами до самых плеч, как если бы их накручивали на бигуди, золотая серьга кольцом в ухе, – облик этого парня казался Насте смутно знакомым, словно, нечто подобное она уже видела.

«Цыган. – промелькнуло у неё в голове. – Он похож на цыгана из фильма.»

Крупная родинка под губой добавляла его бесшабашному виду какой-то чувственной романтичности. Незнакомец был очень привлекателен собой, в отличие от устрашающего вида гиганта, стоящего рядом с ним.

Огромный шрам пересекал сверху вниз всю его левую сторону лица, ужасающе обезображивая. Ко всему этому ещё добавлялась очень светлая радужка левого глаза, почти сливающаяся с белком, отчего создавалось впечатление, что кожа на лице мужчины треснула, являя миру рвущегося на свободу адского монстра. А высокий рост, внушительный размах плеч и абсолютно седые волосы только усиливали это ощущение.

Настя невольно вздрогнула и побледнела, когда этот пугающий гигант произнёс густым басом:

– И мне два, пожалуйста.

Обстановку разрядила как всегда неожиданно появившаяся баба Вера. Воинственно размахивая своей клюшкой, она прорывалась между горцами, преградившими ей дорогу к прилавку, и громко кричала:

– Я здесь уже стояла! Стояла я! Пропустите! – и подкрепляла свои крики раздачей им увесистых тумаков клюкой.

Лихо, таким образом, протиснувшись к заветной цели, она сменила свой тон на елейный дребезжащий голосок милой бабушки, «божьего одуванчика»:

– Доченька, а дай-ка мне лимонаду. Только чтоб, не сильно холодный был. – и протянула Алёне скомканные до нельзя деньги.

Девушка на автомате взяла у неё купюру и отдала стаканчик, который продолжала держать в руках до сих пор. Нахрапистая и хитрая бабуля в один глоток выпила его и, с наслаждением погладив себя по животу, шумно выдохнула.

И тут, видимо, решив сменить гнев на милость, захотела пообщаться с остолбеневшей от такого напора и молча смотрящей на неё молодёжью. Баба Вера улыбнулась, хитро прищурясь и заискивающе глядя им в глаза, принялась разглядывать горцев, произнесла:

– Что, милки, понравились вам наши девча… – тут её взор упал на горца-гиганта.

Она запнулась, охнула, испуганно заморгала, перекрестилась, приговаривая – Свят! Свят! Свят! – и, шустро юркнув между ними, скрылась в толпе.

Гигант неожиданно разразился громким смехом и произнёс своим раскатистым басом:

– Аха-ха! Ну вот! Перепугал бабку до смерти! – видимо, он давно уже привык к подобной реакции людей на свою «специфическую» внешность.

Гай тоже рассмеялся и произнёс Алёне, указывая пальцем на него:

– Это Ставр, мой брат. Ты его не бойся, Веснушка, он хороший и добрый.

– Если, Цветочек, тебя что-нибудь напугает, сразу беги ко мне. Я огражу тебя от всех опасностей. – перебил его «цыган», стараясь наклониться через прилавок к Алёне ближе.

– Эй! Отвали! – возмущённо воскликнул Гай и пихнул наглеца локтём в бок, – Ищи себе «цветочки» в другом месте!

«Цыган» наигранно схватился за живот и, театрально закатив глаза, громко застонал.

– А этот балабол, мой друг, Данко. – усмехнулся Гай.

«Надо же, он не только похож на цыгана, так у него и имя какое-то цыганское.» – подумала Настя.

– Ну вот, мало того, что меня лишили такого прекрасного цветочка, так ещё и чуть не убили… – простонал наигранно умирающим тоном Данко и посмотрел на Настю, – Хорошо хоть остался ещё один прелестный и нежный цветочек мне в утешение…

– Серьёзно? – произнёс холодным тоном как ни откуда появившийся Акира.

Он держал в руках карамельное яблоко и с хрустом от него откусывал.

Увидев его, все горцы одновременно напряглись, от былой весёлости не осталось и следа. Пристальными сердитыми взглядами они уставились на него. В воздухе повисло такое напряжение, что Насте показалось, будто из их глаз вот-вот полетят молнии в, продолжающего невозмутимо поглощать сладость, Акиру.

– Так, ладно. Пойдёмте, – произнёс Ставр, предотвращая назревающий конфликт, – нам пора выступать. С ним мы позднее разберёмся.

– Но ты же не против, чтобы встретиться через пару часов вон там, на краю поля? Поговорим о том, о сём. – процедил Гай Акире.

Тот, продолжая жевать, непонимающе пожал плечами, но тут же утвердительно кивнул в ответ:

– Угу. Я приду.

Гай посмотрел на Алёну, нежно улыбнулся ей, перегнулся через прилавок и схватил её за руку:

– Нам пора выступать. Если будет свободная минутка, приходи на нас посмотреть, Веснушка. – и, поцеловав ей кончики пальцев, добавил – В любом случае, мы с тобой ещё увидимся!

Алёна сделалась пунцового цвета и пробормотала что-то не членораздельное в ответ.

– Даже не вздумай никуда ходить! – сказала Акире обеспокоенная Настя, как только горцы скрылись из виду.

Акира окончательно разделался с яблоком, и огляделся в поисках, куда можно было выбросить оставшуюся палочку.

– Не делай вид, что не слышал, что я сказала! – разозлилась Настя и, отобрав её, помахала палочкой у него перед лицом, – И откуда ты взял это яблоко, позволь спросить?

– Какая-то девушка угостила. – пожал плечами он, холодно добавив, – Ты не можешь указывать мне куда ходить, а куда нет. – развернулся и вышел из палатки, оставив хлопать ртом задохнувшуюся от возмущения девушку.

– Угостили его! – ядовито передразнила Настя и с раздражением бросила треклятую палочку в мусорный пакет под прилавком, – Эти девки вконец обнаглели! Сами уже вешаются на парней и людей не стесняются!

– А что тут странного? Он же такой красивый, – робко заметила Алёна, – к тому же городской. Ты-то что так бурно реагируешь? Он тебе нравится, что ли?

– Нет, конечно! Ну… то есть, да… – Настя смутилась и принялась наводить порядок на прилавке, стараясь отвернуться, чтобы скрыть свои пылающие щёки, – Он ведь внук бабушкиной подруги, поэтому конечно нравится…

Действительно, и чего она так взбесилась из-за какого-то яблока? Ну, угостили – подумаешь! Ни для кого и не секрет, что любая деревенская девчонка мечтает выйти замуж за городского парня, чтобы навсегда покинуть деревню, расположенную в глухом медвежьем углу. Не удивительно, что ради достижения цели они из своих шкур готовы повыпрыгивать.

– Ты что, втюрилась в него? – Алёнка подкралась сзади и ткнула подругу пальцами в бока.

– Ой, ну скажешь тоже! – попыталась отмахнуться от неё Настя и ещё больше покраснела.

– Ага-а-а… – весело протянуло Алёнка, и принялась щекотать подругу, – Втюрилась-втюрилась!

Настя засмеялась, завертелась как юла, пытаясь увернуться от её рук. Но тут же пошла в наступление и тоже принялась щекотать Алёнку в ответ.

– А сама-то? «Втюхалась» в этого горца по самые уши! При виде его слова вымолвить не может!

– Скажешь тоже… Он вон какой… – в свою очередь покраснела Алёнка, – Я может, и не нравлюсь ему совсем…

– А то! – воскликнула Настя, останавливаясь, – Ходит тут, ручки ей целует! Не нравится она ему, вот рассмешила! Правильно дед сказал, утащит этот Гай тебя за Грозовой перевал в свою деревню!

– Скажешь тоже… – ещё больше смутилась Алёнка.

– Знаешь что? – в глазах Насти загорелся озорной огонёк, – А ну его, этот киоск! Пошли, посмотрим на выступление твоего «милого»!

– Он не мой! – запротестовала Алёнка, – И как мы оставим это всё?

– Да очень просто! Выручку с собой заберём. Термоса, вон, в соседнюю палатку отдадим под присмотр. А лимонада уже чуть-чуть осталось. Пусть допивают, если кому приспичит. А что ещё здесь брать-то?

– Ну, тогда да, давай… – неуверенно сказала Алёнка, – В конце концов, и правда, фестиваль в первый раз, а мы даже не увидим ничего, если здесь всё время торчать будем.

«И мне так будет сподручнее проследить за Акирой, чтобы не наломал он дров.» – мысленно хмыкнула Настя.

* * *

Кот безропотно сидел на руках у Василисы, позволив нести себя в этой яркой и шумной толпе.

Аой неотступно следовала за ними, но держалась немного в отдалении. Одета она была в своё традиционное кимоно с неизменной катаной на боку. Лисьи ушки и хвост она благоразумно сделала невидимыми для простого человеческого глаза. Из-за многообразия костюмов всех цветов и фасонов, никто совершенно не обращал никакого внимания на непривычное для этих мест одеяние лисицы.

Пару раз Кот замечал мелькнувших в толпе других ёкаев-кицунэ, фамильяров Хаттори. А значит, она уже приехала, и прогуливается с Пелагеей Фёдоровной где-то неподалёку.

Воспользовавшись тем, что в такой суматохе никто не обращает никакого внимания на девочку с котом, а кицунэ достаточно от них далеко, домовой решился поговорить с Василисой о Аой.

– Так почему ты тогда выбрала именно эту лису? Она же слабая.

Василиса пожала плечами и перехватила Кота поудобнее.

– Не знаю. Может, мне просто стало жаль её? К тому же, как можно рассуждать о её силе, если мы совсем не знаем Аой?

– Но ты же можешь чувствовать ауру демонических существ. Разве не ясно, что она у неё слабая, а значит и магические способности низкие?

– Да, но… – Василиса замялась, подбирая слова, – Мне кажется, что Аой очень несчастная. И именно из-за этого она такая слабая. Но на самом деле она намного сильнее, чем кажется. Даже чем сама думает о себе.

Девочка вздохнула:

– Как мы вообще можем рассуждать о чьей-то силе, если даже свою измерить не способны? На что мы сами готовы пойти, спасая кого-то? Вот ты, к примеру. На что ты готов был пойти, когда бросился меня защищать от такого количества фамильяров Хаттори? Они все вместе гораздо превосходили тебя силой. А ты? Что ты готов был сделать?

Кот посмотрел ей в глаза и ответил с нежностью:

– Всё! Я готов был жизнь отдать за тебя, моя маленькая…

Довольная Василиса чуть тряхнула его:

– То есть, ты меня любишь? Да? Любишь, отвечай!

– Вот ещё! Ни капельки! – фыркнул Кот и отвернулся, стараясь скрыть набежавшую на глаза слезу: вот ведь расчувствовался, старый пенёк!

Василиса нежно погладила его по голове и тихо сказала:

– Я тебя тоже очень люблю, правда…

Кот в ответ растроганно шмыгнул носом.

* * *

Акира пришёл на соседнее поле и, стоя возле ограждения, наблюдал за соревнованиями, размышляя и раздражённо фыркая себе под нос.

«Глупая девчонка! Ещё указывать будет, что делать ему, а что нет! Какое её-то дело, спрашивается?!»

Тогда, у палатки, Акира почувствовал исходящую от этих горцев магическую ауру. Но не простую, а… Он не мог точно понять, что именно почувствовал. Слова лешего всё не выходили у него из головы:

«Заклятие снять ты сможешь сам, стоит лишь вспомнить, как. Скоро появится рядом с тобой проводник, который сможет провести тебя по глубинам твоей памяти…»

Может быть, этот проводник был среди этих горцев? А раз так, то ему просто необходимо было переговорить с ними с глазу на глаз.

Акира так глубоко задумался, что не сразу почувствовал, как кто-то дёргает его за штанину. Опустив глаза, он увидел мальчишку примерно одного возраста с Василисой.

– Эй, дядя! Тебя там зовут! – сказал пацан и указал рукой на стоящих с краю поля Гая и того, неприятного горца с серьгой в ухе.

Акира кивнул мальчонке, и двинулся сквозь толпу к ним.

Скрывшись от случайных глаз в ближайшем перелеске, они почти одновременно заговорили:

– Ты кто такой?

– Вы проводники?

– Что? – непонимающе спросил Гай, – Какие ещё проводники? Не морочь мне голову! Ты кто такой?

– Значит, нет… – задумчиво произнёс Акира, – Может быть тот, со шрамом?

– Так, послушай. Я не знаю никаких проводников. Или кого ты там имеешь в виду. Я тебя спрашиваю: Ты? Кто? Такой? И не пытайся прикидываться человеком! – начал злиться Гай.

– Я? Не помню. – спокойно ответил Акира.

– В смысле? – опешил Гай и посмотрел на Данко: он что, издевается над ними?!

– В прямом. Я не помню, кто я. Но все называли меня Древним Богом…

– Что-о-о?! – рассмеялся Данко, – Ты?! Древний бог?!

Акира в ответ пожал плечами:

– Дело ваше, можете не верить

– Пожалуй, нужно поговорить с тобой по-другому… – прорычал окончательно рассердившийся Гай.

– Эй! Не надо! Могут же… – предостерегающе воскликнул Данко.

Но прежде чем он договорил, Гай завёл руку себе за спину, словно схватив себя за загривок, подпрыгнул и перевернулся в воздухе. Вместо него на землю приземлился большой чёрный волк и оскалился.

–… увидеть кто-нибудь. – договорил Данко и с досадой хлопнул себя по бокам, – Ну да, давай! Кто б меня ещё слушал!

Акира удивлённо впился взглядом в волка:

– А как ты это?.. – он покрутил пальцем в воздухе, – Как ты это сделал? Ой, а можно ещё раз повторить? Я не успел рассмотреть.

Данко не удержался и рассмеялся. Волк обернулся и сердито рыкнул на него.

– А я-то тут при чём? – развёл руками он, давясь от смеха, – Это ты его не впечатлил!

Волк зарычал на него ещё раз.

– Да кто же спорит! Конечно ты главный! – сказал Данко, взявшись рукой за подбородок и стараясь прикрыть ладонью улыбку.

Волк оскалился и угрожающе двинулся на Акиру. Тот же совершенно спокойно стоял и наблюдал, как большой чёрный зверь присел, оттолкнулся от земли, прыгнул и стремительно понёсся на него. В тот же момент Акира резко выбросил вперёд руку и с его ладони сорвался голубоватый энергетический шар. Светящийся сгусток врезался точно в волка, отчего тот перекувыркнулся в воздухе и снова превратился в человека. Гай со всего размаху приземлился на свою «пятую точку».

– Бог! Он действительно бог! – поражённо закричал Данко, тыча пальцем в сторону Акиры.

Тот стоял и удивлённо рассматривал свою ладонь.

– Ну, теперь-то хоть мы знаем, что это не Морок… – простонал, вставая Гай и потирая ушибленное место.

– Морок? Какой ещё Морок? – спросил Акира.

– Ну, так может это из-за него вся нечисть ушла сюда и оставила, наконец, Вару в покое? – спросил Данко Гая.

– Не исключено, конечно, но вряд ли… Мне кажется, что здесь кроется что-то другое… – ответил тот.

Они переговаривались, словно забыв о присутствии Акиры.

– Опа-на! Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались! Да, Юлий Цезарь, или как там тебя? Гай?

Горцы как по команде резко обернулись и увидели задиру-Стёпку в компании местных хулиганов.

– Пацаны! Вот этот, чернявый, к нашим девчонкам тогда клеился. – он ткнул пальцем в сторону Гая, – Я вам как раз про него рассказывал!

* * *

– Настя! Алёна! – наперебой закричали близнецы Витька и Вовка, дёргая девушек за руки и отвлекая их от зрелищных выступлений, – Там Стёпка с хулиганами Акиру и горцев задирают!

– Горцев? – охнула Алёнка, – Каких ещё горцев?!

– Ну, этого… который в лесу тогда был… Гая! И ещё одного! Да быстрее! Они там драться собираются!

– Господи, что делать-то?.. – побледнела Алёнка, – Как мы их разнимать-то будем?..

«Влип, всё-таки!» – с досадой подумала Настя.

– Романа искать нужно! Его все местные хулиганы боятся! – внезапно осенило её.

– Да где его в такой толпе-то найдёшь? – приуныла Алёнка.

– Вон он! Вон он! Рядом с трибуной стоит! – закричали близнецы, руками указывая направление.

Роман стоял рядом с судейской трибуной и о чём-то переговаривался с Еленой.

Настя напролом кинулась сквозь толпу в его сторону, бесцеремонно распихивая людей:

– Простите! Извините! Пропустите!

Добравшись до Романа, она мёртвой хваткой вцепилась ему в руку и поволокла за собой, оставив Елену хлопать открытым ртом и растерянно моргать.

– Стой! Да куда ты меня тащишь?! – принялся было упираться он, но Настя сломила его сопротивление:

– Пошли! Там Стёпка с хулиганами к горцам драться лезут! – и продолжила тащить его за собой.

* * *

– Я говорил тебе, чтобы ты не лез к нашим девчонкам? Что за это получить по шее можно? – продолжал кричать Стёпка, стараясь распалить себя и своих дружков.

– Это что, нас сейчас бить что ли будут? – усмехнувшись, тихо спросил Данко.

– Судя по их количеству, они планируют нас совершенно нещадно избить. – ядовито хмыкнул в ответ Гай и тихо добавил – Только не вздумай против них использовать ничего «такого». Кулаками немного поучим их уму-разуму и всё. Понял?

– Я и не собирался. Это ты у нас любитель сразу схватиться за сивлид. – обиделся Данко.

– Тебе же сказали, чтобы ты горцев не трогал… – вмешался Акира, но Стёпка его зло перебил:

– А ты помолчи, а то тоже получишь! Чё ты припёрся в нашу деревню?! Кто тебя звал ваще?!

– Тебя забыли спросить! – прозвучал Настин голос.

Акира обернулся и увидел её, держащую под руку Романа, и стоящую рядом с ней Алёну.

– А я как посмотрю, Степан, ты хозяин своему слову. Да? Захотел, слово дал, захотел – забрал? Так получается? – Роман успокаивающе нежно погладил Настю по руке.

От этого зрелища у Акиры непроизвольно сами собой сжались кулаки и задёргались желваки на лице.

Стёпка набычился и зло зыркнул на Романа.

– А вам что от горцев нужно? Что вы здесь столпились? Драться собрались? – Роман сердито окинул взглядом Стёпиных дружков.

– Да никто и не собирался… Мы их это, и пальцем не трогали… Просто, хотели пообщаться с ребятами… – сникли и начали оправдываться те.

– Закончили общаться? – хулиганы закивали, – Ну так идите и отдыхайте себе!

Роман пристальным взглядом проводил нехотя удаляющуюся компанию и повернулся к горцам:

– Я, конечно, понимаю, что вы наши гости и требуете к себе особого отношения, но всё-таки, и вам следует проявить к нам уважение, а не устраивать на празднике побоище.

Данко и Гай переглянулись.

– Я приношу свои извинения, если я или мои люди доставили вам какие-либо неудобства. – холодным официальным тоном сказал Гай, – Мы просто дружески общались с местными ребятами, и ни о каком таком «побоище» здесь речи вообще не шло, вам просто показалось. И хотелось бы заметить, что никакого такого «особого отношения» мы к себе не требуем.

– Я предупредил. – процедил Роман, развернулся и пошёл обратно на стадион.

– Спасибо, будем иметь в виду. – сказал ему в спину Гай и улыбнулся Алёнке, – Да и как тут подерёшься, когда у нас вон какие защитницы имеются?

* * *

Аой, вся сияя, с усердием готовила чай для своей госпожи и её подруги. Сегодня был последний раз, когда она могла перед их отъездом показать себя с лучшей стороны.

Девочка очень милая и послушная – приглядывать за ней не составит труда. Так что выполнить это поручение будет легче лёгкого. Контракт фамильяра, можно сказать, был у неё уже в кармане. Что вообще этот Кот мог понимать?! Аой уже приложила столько усилий и слишком многое поставила на кон, что отступать уже было некуда.

Женщины расположились на веранде, сидя в удобных плетёных креслах из ротанга за небольшим столом, любезно предоставленных Котом. Сам он устроился тут же, по-кошачьи улегшись на перила и словно бы дремал. Он изредка приоткрывал глаза и поглядывал на сидящую на полу Василису, увлечённо слушающую музыку в наушники старого приёмника и раскрашивающую яркими фломастерами новую раскраску, купленную ей госпожой Хаттори на ярмарке.

Сегодня пожилая японка была с минимальным количеством фамильяров, да и тех оставила за калиткой возле лимузина. Поэтому Кот себя чувствовал гораздо спокойнее, а не метался туда-сюда, как в прошлый раз.

– Хорошо у тебя здесь. Тихо. – сказала Хаттори, обмахиваясь веером тонкой работы.

– Ну да. Особенно сегодня. – хмыкнула Пелагея Фёдоровна, намекая на громкую музыку, доносившуюся с полей возле конного завода.

– Ты поняла, о чём я. – Хаттори закрыла веер, и сложила руки на коленях, – Не передумала ещё ехать?

Знахарка отрицательно покачала головой:

– Нет. Нужно ехать. Этот бог представляет собой большую угрозу. Нужно покончить с ним раз и навсегда.

Хаттори удивлённо вскинула брови:

– Вот как? То есть, снятие заклятия в твои планы не входит? – минуту помолчав, она вздохнула и добавила, – Что ж, дело твоё, конечно… Возможно в семейном хранилище найдутся записи с информацией и этого рода… Но ты ведь знаешь, что…

– Да знаю я! – перебила её Пелагея Фёдоровна, – И готова к последствиям…

– Ну что ж, дело твоё. – поджала губы японка.

Аой вынесла на подносе чай со сладостями. Церемониально поклонившись, она принялась прислуживать подругам, придерживая рукава кимоно и соблюдая правила этикета традиционной чайной церемонии.

– Ах, оставь! Нет времени на это! – раздражённо сказала ей госпожа Хаттори, – Иди, лучше принеси вещи Пелагеи Фёдоровны. Ты ведь собралась уже? А то нам пора выезжать.

– В гостиной. – кивнула знахарка Аой, – Коричневый чемодан.

Аой поклонилась, и послушно пошла в дом.

– Это было так великодушно с вашей стороны, что вы пожалели бедняжку… – внезапно произнёс «проснувшийся» Кот.

И удовлетворённо краем глаза замечая, как Аой замерла в кухне и, навострив серебристые лисьи ушки, принялась подслушивать разговор.

– О чём это ты? – недоумённо спросила Хаттори.

– Ну как же, – сказал Кот, – вы же не только простили Аой за обман, но и собираетесь сделать её своим фамильяром. Это так благородно с вашей стороны…

– Что-о? – рассмеялась японка, – Я?! Сделать эту «бракованную» кицунэ своим фамильяром?! Да с чего ты это взял?! Самое большое, что ей светит – это быть посудомойкой на кухне. Она получит работу, кров и еду. Но фамильяром?! Никогда! Да и зачем мне такая слабая лисица, если вокруг меня полно гораздо более сильных ёкаев?

– Но как же… – продолжил было домовой, но знахарка его сердито осекла:

– Кот! Не лезь не в своё дело!

– Знаешь, – сказала Хаттори подруге, – по правде сказать, даже будь эта лиса нормальной, я бы всё равно не заключила с ней контракт фамильяра. По моему субъективному мнению, мужские особи кицунэ гораздо сильнее и преданнее женских.

– Просто тебе всегда нравились молоденькие юноши! – усмехнулась в ответ знахарка, – Признайся уже в этом, старая развратница!

Госпожа Хаттори наигранно обиделась и легонько хлопнула подругу веером по руке:

– Да как ты только могла подобное обо мне подумать?! – воскликнула она и, не удержавшись, рассмеялась.

Кот хитро сощурившись, с удовлетворением наблюдал, как подслушивающая Аой сникла и удалилась в дом за чемоданом Пелагеи Фёдоровны. Она вернулась с этим коричневым монстром как раз вовремя. Когда госпожа Хаттори уже начала недовольно бурчать себе под нос, теряя терпение:

– Ну, где её носит-то? Даже простое поручение выполнить не в состоянии!..

Увидев появившуюся Аой, она воскликнула:

– А! Наконец-то! Где тебя носило? Неси его в машину. Мы сейчас уже едем.

Аой подчинилась, не говоря ни слова, но по японскому обычаю не поклонилась госпоже. Хаттори удивлённо вскинула брови, но Пелагея Фёдоровна отвлекла её, воскликнув:

– Как?! Прямо сейчас едем?! Я думала, мы дождёмся, когда Настя вернётся…

– Длинные проводы – долгие слёзы. Так кажется, в России говорят? А самолёт у меня хоть и частный, но вылететь должен в назначенное для него время, и долго ждать не может, вылет могут отменить. А, вот и они! Легки на помине! – воскликнула она, увидев залетевшего в калитку, и чуть не сбившего Аой, взбешённого Акиру.

За ним бежала запыхавшаяся Настя, еле-еле поспевая и крича ему в спину:

– Да подожди! Ты чего так взвился-то?

Заметив бабушку и госпожу Хаттори на веранде, она перешла на шаг и поздоровалась:

– Здравствуйте. Бабушка, а вы что, сейчас уже уезжаете?

– Да. – сердито произнесла Пелагея Фёдоровна, – Тебя вот, неизвестно где черти носят! Уж не чаяла, что дождусь – ехать пора.

– Бабушка, ну прости, засмотрелась на выступления… – извиняющимся тоном произнесла Настя.

– А у вас случилось что? – спросила знахарка, подозрительно глядя на Акиру рассерженно играющего желваками.

– Нет. С чего ты взяла? – наигранно удивилась Настя, пытаясь её успокоить, – Всё нормально, ничего не произошло. Правда, Акира?

– Правда. – процедил тот в ответ.

– Ну раз так, давайте прощаться. – сказала Пелагея Фёдоровна, обнимая внучку, – Не скучайте здесь без меня.

– Бабушка, не уезжай! – расстроенно заныла Василиса, заметив суматоху на веранде и бросив свои занятия.

Она подскочила и обняла знахарку.

– Я буду по тебе очень-очень скучать!

– Нет, не могу. Нужно ехать. – погладила её по голове бабушка, – Веди себя хорошо, слушайся Настю. И не забывай заниматься по книгам в моей комнате. Хорошо?

Они вышли за ворота и остановились возле машины. Услужливые фамильяры Хаттори тут же распахнули дверцы её лимузина.

– Ну, всё. – сказала Пелагея Фёдоровна, – Пора. Я постараюсь побыстрее вернуться.

И ещё раз, обняв внучек на прощание, села в машину. Кицунэ закрыли дверцы, и чёрный дорогой автомобиль плавно тронулся. Аой развернулась, и не глядя ему вслед, с каменным лицом ушла обратно в дом. Села на кухне за стол, обхватив голову руками и о чём-то размышляя.

А Настя и Василиса ещё долго махали вслед автомобилю руками, провожая бабушку. Как только машина скрылась из виду, Василиса стремглав бросилась в дом, подскочила к Аой и принялась тянуть её за подол кимоно и кричать:

– Зачем бабушка поехала в Японию?! Что они ищут в том хранилище?! Отвечай! – она принялась яростно колотить её своими маленькими кулачками, – Что именно они хотят сделать с Акирой?! Ну? Они ведь совсем не собираются снимать заклятие?! Да?!

Кот удивлённо замер – как же он проморгал, что девочка прислушивается к разговору Хаттори и Пелагеи-то? Эх, видимо и правда, стареет уже…

Аой понуро встала и молчала, стараясь не смотреть в глаза юной ведуньи.

– Ну что же ты молчишь?! Отвечай же! Что они хотят сделать с Акирой?!

– Они собираются убить его. – тихо произнесла она и посмотрела в глаза Насте, – Ваша бабушка не хочет снимать заклятие. Она ищет способ, чтобы убить этого волка.

– Но ведь это невозможно… Он же бог… – поражённо произнесла Настя и посмотрела на онемевшего Акиру.

– Нет-нет-нет! Этого не может быть! – воскликнула Василиса, и глаза у неё наполнились слезами.

– К сожалению, возможно. Я лично видела эти записи в семейном хранилище Оматцу. Для этого требуется специальное оружие.

– Ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ты – предатель! Не смей подходить ко мне! – Василиса несколько раз со всей своей силы ударила Аой, бросилась к Акире и разревелась, уткнувшись ему в штанину – Я не хочу, чтобы ты умира-а-ал! А-а-а!

Акира успокаивающе прижал девочку к себе и погладил по голове.

– Я никого не предавала. И не служу госпоже Хаттори. – холодно процедила Аой, и тут же поправилась, – Вернее, больше не служу.

– Свежо предание, да верится с трудом. – хмыкнул Кот и Аой гневно на него зыркнула.

– И у семьи Оматцу имеется такое оружие? – спросила Настя, лихорадочно пытаясь осмыслить услышанное.

– К счастью, нет. Такое оружие нужно изготавливать специально, потому что использовать его можно будет только один раз.

– Как быстро они смогут изготовить его? Сколько времени им потребуется на это? – спокойным тоном спросил Акира, словно бы речь сейчас шла совсем не о его убийстве.