Одуванчик

Глава 1.

Одуванчик спал и видел самый лучший сон, который только может присниться хомяку. Огромный, манящий, наверняка очень-очень вкусный початок кукурузы лежал перед Одуванчиком, и он уже открыл было рот, чтобы вонзиться зубами в сладкий бок, когда чьё-то прикосновение вывело его из мира грёз.

Сначала Одуванчику это даже понравилось. Кто-то едва ощутимо прижимался к его телу, покрытому пушистой белой шерсткой, чья-то лапа нежно чесала его животик, чей-то клюв ласково перебирал подшерсток за ухом…

Клюв?!

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Одуванчик кубарем скатился со своей лежанки, поднялся на задние лапы и широко распахнутыми глазками уставился на Арью.

– Что ты делаешь? – с негодованием спросил он.

Ярко-желтая попугаиха наклонила голову и хитро на него взглянула.

– Доброе утро, сладенький, – прочирикала она, снова подбираясь ближе. – Как спалось?

Одуванчик поднял трясущуюся переднюю лапку и ткнул Арью в грудь:

– Ты попугай! – сообщил он. – Не трогай меня, извращенка!

Казалось, этот выпад Арью только развеселил:

– Хочу и трогаю, – заявила она. – В любом случае, я единственная женщина в этой квартире, так что рано или поздно ты сдашься.

Одуванчик зажмурился и замотал головой из стороны в сторону:

– Ни за что! – отчаянно сказал он.

Арья разочарованно и довольно ощутимо куснула его за бок, затем развернулась и выпорхнула из клетки. Одуванчик подошел к дверке и попытался её запереть, но не смог – умная птица снова сломала замок. Одуванчик не был умным и сообразить, как его починить, не смог. В первый раз за всю свою жизнь он расстроился из-за собственной тупости, но потом вспомнил, что природа наделила его тем, что было намного лучше работающего мозга – красотой, и немного успокоился.

Да, Одуванчик был необычайно красив.

Возможно, среди его родственников и могли найтись такие же прекрасные особи, но Одуванчик ни разу их не видел. Его глаза, как и положено, открылись на десятый день после рождения, но случилось это уже в огромном вольере зоомагазина, в окружении таких же сирот. Ну, не совсем таких же. Все хомяки, с которыми он рос, были слишком заурядными. Никто из них не мог соперничать с Одуванчиком по длине и густоте шерсти. Щеки у него были самыми большими, бока самыми круглыми, а тёмно-синие глаза выделяли его среди тысяч других грызунов, но сейчас это всё только усугубляло ситуацию. Арья была настроена слишком решительно.

– Пора валить, – сказал сам себе Одуванчик.

Его давно занимала мысль о том, что пора бы уже покинуть пределы тесной клетки и вообще этой маленькой квартиры. Вокруг был огромный мир, и Одуванчик верил в то, что там, на свободе, его ждет множество увлекательных приключений. И даже если не множество, а хотя бы парочка – это в любом случае лучше, чем потратить всю свою жизнь на поедание однообразного корма, нескончаемые попытки отбиться от домогательств Арьи и ежедневное прослушивание одного и того же плейлиста, заложенного Создателями в память Алисы много десятилетий назад.

Одуванчик в последний раз оглядел своё жилище и отправился искать выход.

Из клетки он вышел легко – за это, конечно, спасибо Арье. А вот покинуть пределы квартиры оказалось не так просто.

Сначала Одуванчик хотел выбраться через окно, но с удивлением обнаружил, что не может открыть оконную створку. Он несколько раз толкал её, тянул, но тяжеленная штука никак не хотела двигаться с места.

Признав свое поражение перед стеклянным монстром, он занялся обследованием всех тайных ходов за мебелью. Маленькие лапки устали от непривычно большого расстояния, которое пришлось пройти, белая шерстка испачкалась в пыли… Но выхода не было и там.

И его перемещения уже начали привлекать нежелательное внимание. Старый пёс Шарик, почти никогда не поднимавшийся со своей лежанки, удивленно следил за Одуванчиком сквозь полуприкрытые веки.

Последним шансом было уйти через вентиляцию, но Одуванчик не мог придумать, как до неё добраться. Вентиляционные отверстия находились слишком высоко, и подняться к ним ему могло помочь только чудо… или Арья…

Арья?

Одуванчик посидел пару минут, пытаясь придумать другой вариант, но ничего другого в голову не приходило.

Ну, Арья так Арья…

Одуванчик поднялся на гудевшие от непривычной нагрузки лапы и отправился на поиски попугаихи.

* * *

Весь день, со всё более нарастающей тревогой, Арья смотрела на бессмысленные метания хомячка по квартире.

Одуванчик появился в этом доме совсем недавно, Роб привез его из зоомагазина. В программу робота было заложено поддержание численности животных в квартире. Несмотря на то, что Создателей, запрограммировавших Роба на это нехитрое действие, никто не видел уже больше столетия, робот продолжал старательно выполнять этот набор команд.

Новенький хомяк был настолько очаровательно доверчив и наивен, что Арья не смогла удержаться от того, чтобы начать свою излюбленную игру в сексуальные домогательства. Маленькие зверьки всегда так забавно пугались… Но сейчас ей стало казаться, что она перегнула палку. И когда Одуванчик, тяжело дыша, забрался в её клетку, она окончательно в этом убедилась.

– Подкинь меня до вентиляции, – хрипло сказал хомяк.

Арья склонила голову на бок и внимательно его оглядела: всклокоченная, грязная шубка, глазки слезятся от пыли, лапки дрожат.

– Зачем? – ласково спросила она.

– Надо, – коротко ответил Одуванчик.

– Нет, – отрезала Арья, и начала демонстративно чистить свои пёрышки. – Тупая затея, малыш. Еще никто оттуда не возвращался…

– Нет? – с отчаянием переспросил хомячок. – Но… но я не могу больше так жить! Не могу!

– Нет, – твердо скала Арья.

– Но тогда… тогда выход только один…

Одуванчик отвернулся от Арьи, грустно склонил голову и медленно, едва переставляя лапы, ушел.

Попугаиха некоторое время спокойно сидела на своей жердочке, но потом, движимая неясным чувством тревоги, всё-таки выпорхнула из клетки. Наверное, если бы она сделала это чуть раньше, еще можно было бы что-то изменить. Но она опоздала. И теперь она могла только беспомощно смотреть, как глупый маленький хомячок начинает свой разбег по кухонному столу, крича что-то невнятное, а потом прыгает вниз, ударяется об пол, отполированный тупой старательной роботессой Китти, и замирает неподвижной белой кучкой, под которой расползается тошнотворное тёмно-красное пятно.

– Нет, – с ужасом прошептала Арья, и спустя долю секунды прокричала это снова: – Нееееееет!