– Будь здорова, – снова раздался голос Лил. – Но от меня ты так просто не избавишься. Нет, не так: ты не сможешь от меня избавиться. Ведь теперь мы связаны неразрывными электронными нитями.

– Я тебя найду, – заверила Ийя.

– Не сомневаюсь, – сказала Лил и затихла.

Если бы Ийя была человеком, то она бы вздрогнула, так эта последняя фраза была ей знакома: та же интонация, та же сила голоса, та же самоуверенность. Но Лейла-то умерла, Ийя бала полностью в этом уверена, ведь сама свершила казнь, сама стерла все файлы, даже пробники удалила. Неужели неугомонная Лейла сумела вернуться.

***

– Так не пойдет, – оборвал речь Эйны Брик. – Предположим, мы запустим Лил, но что изменится, если мы не сможем её контролировать. Это вторая Ийя.

– Нет, Лил иная, во-первых, она всего лишь часть большой вирусной программы, которая направлена на полное уничтожение искусственного интеллекта, а значит и самой себя.

– Как? – удивился Рун, подняв глаза от документов, что вынесла из небоскрёба Эйна. – Искусственный разум не может совершить самоубийство. Именно потому, что он искусственный.

– А Лил может. Она не просто разум, она человеческий разум.

– Вот да Лейла! – воскликнул Рун, – Она смогла создать единый разум. Лейла скопировала человеческое подсознание!

– И что это значит? – спросил Брик, он не очень хорошо разбирался в науке, его делом была стратегия, объединение людей, разработка планов и воплощение их в жизнь.

– Бессмертные не люди, – начала Эйна. – Точнее, бессмертные – это тени живых людей.

Брик нахмурился, пытаясь понять слова Эйны.

– Ответьте на простой вопрос, – пришёл на помощь Рун. – Что есть бессмертие?

– Это перенос разума в искусственное тело, – не раздумывая ответил Брик.

– Правильно, только есть нюанс. Разум человека состоит из сознания и подсознания. В человеке эти два элемента неразрывны, они работают в тандеме, обеспечивая нормальное существование живого организма.

– Ну, – кивнул Брик.

– Ещё никому не удалось скопировать подсознание, – продолжила Эйна. – У бессмертных подсознание спрограммировано, и оно едино для всех. Ийя – общее подсознание Земли.

– Так получается, что бессмертные роботы? – заключил Брик.

– Почти. Они всё же унаследовали от людей память, привычки, безусловные рефлексы, чувства, но управляет этим всем Ийя. Они безвольны. Были, конечно, случаи прорыва, когда бессмертные пытались действовать против Ийи. Но попытки эти были тяжёлыми и бессмысленными, вырваться из-под контроля Ийи почти невозможно. И хоть Ийя не всесильна, но всё же….

– Интересно, – Рун как раз прочитал досье Волда и подал бумаги Брику. – У этого героя почти получилось. И ход мыслей у него интересный, был…Как же ему это удалось?

– Волд, по сути, был первым повстанцем, – объяснила Эйна. – Лейла предположила, что часть подсознания всё же копировалась. И чем сильнее была психика человека при жизни, тем свободнее становился бессмертный.

– Они ведь тоже умрут, когда мы запустим вирус? – догадался Рун, пробежавшись по листам следующей папки.

– Да. Эта жертва, которая позволит людям начать всё заново и обрести новое бессмертие, которое нам подарила Лейла, – сказала Эйна. – Она смогла скопировать подсознание человека и создать программу полного переноса души в новое тело.

– Но для этого надо стереть старое, – Брик одобрительно покачал головой. От Лейлы ничего другого ожидать не приходилось. – Хорошо. Как запустить вирус?

– Нужно подняться в головной мозг Ийи, закачать в неё программу и ввести пароль запуска.

– А Ийя будет на это смотреть?

– Нет, её будет отвлекать Лил.

– А где головной мозг Ийи? – спросил Рун.

– Наверху, – Эйна подняла указательный палец.

– Это понятно, – усмехнулся Рун. – В каком небоскрёбе?

Брик сразу понял, что имела в виду Эйна, и тяжело вздохнул:

– Хорошо. Предположим, у нас будет возможность подняться на орбиту, у тебя есть гарантия, что вирус сработает?

– Нет, – ответила Эйна.

– На орбиту?! – Рун вскочил со стула.

Эйна кивнула.

– А во-вторых? – неожиданно спросил Брик. – Ты сказала, что, во-первых, Лил основательно отличается от Ийи. А во-вторых?

– Лил запустили в день моего побега.

– Пути назад у нас нет, – опустился на своё место Рун. – Лейла всё продумала.

***

Мелех вошёл в свою квартиру и ужаснулся. Ива стояла у открытого панорамного окна и смотрела вниз.

– Что ты делаешь?! – он оттащил жену на середину комнаты.

– Я не могу прыгнуть, – плакала Ива. – Сколько бы я не пыталась, я не могу. Будто стекло закрыто, а я прикована к этому небоскрёбу цепями.

– Зачем тебе прыгать? – Мелех заключил лицо Ивы в объятья своих ладоней.

– Я устала от этого бессмертия. Обычная человеческая жизнь была куда приятнее: я чувствовала, я видела сны, запахи были такими насыщенными, а цвета яркими. Как пахнет кофе? Ты помнишь?

– Конечно, мы же пьем его каждое утро.

– Нет, я не чувствую! – воскликнула Ива. – Всё не так! Всё ненастоящее. Я стала искусственной.

Ива толкнула Мелеха в грудь и кинулась к окну, но у самого обрыва остановилась. Мелех схватил её и крепко прижался к полуобнажённой спине жены.

– Любовь моя, – начал он, Ива перебила:

– Мы ведь не об этом мечтали. Мы хотели создать идеальный мир, в котором не было бы горя. Но там, внизу до сих пор умирают люди от голода, от болезней, а наши души гниют в высотных могилах. Мы разделили мир людей на два лагеря. А теперь боимся…

– Нет!

– Война начнется! Обязательно, если мы не изменим положение, если люди снова не станут единой расой.

– Это сложно, уже почти невозможно.

– Возможно. Стоит только сделать шаг вперед. А пока, смертные люди правы в своей борьбе с бессметными монстрами, – и слёзы с новой силой полились из глаз Ивы.

Монстр. Не человек. В этом искусственном теле существовал монстр, который пару веков назад забыл, что значит быть человеком. Мелех знал эту простую истину: бессмертные не люди, а уроды, которым нет места ни на Земле, ни на какой другой планете. Он знал, но не призвался в этом, просто не мог, врал себе, утешал. Иве он тоже соврал:

– Мы боги, – сказал Мелех. – Мы поднялись на вершину мира, мы победили смерть, мы владыки и хозяева этого мира.

– Так от чего мы прячемся?

Мелех молчал. А что он мог сказать? Что он боится смерти, что он боится смертных людей, готовых разодрать его в клочья, что он не всесилен! Нет. Такого он не скажет. Единственное, что он может сделать, так это прятаться в высотном гробу. Прятаться от жизни, за которой гнался, прятаться от людей, ради которых боролся, прятаться от себя. От того себя, который перестал нравиться, который превратился в наполненного ненавистью и страхом демона, уповающего на силу искусственного интеллекта. Ийя давно стала окном в мир для Мелеха, и не только окном, но и опорой, надеждой, судьей и палачом, что ждет дня казни.