Песочный город

Не мудря с парковкой, я стал прямо у входа в подъезд. Тут обычно движение, машины выезжают-заезжают, но сейчас «ниссан» вряд ли кому помешает. Ключи от зажигания я бросил в карман.

– Куда приехали? – огляделся Денис.

Женщину я аккуратно вытащил с заднего сидения. Она всё так же оставалась в полузабытьи, поэтому пытаться ставить её на ноги я не пытался – так и понёс в подъезд. Зомби была совсем маленькой и лёгкой, поэтому пуховик свой я тоже прихватил подмышкой. На лестнице было всё так же темно, я поднимался осторожно, чтобы не зацепить головой женщины перила или ногами – стену. У двери пришлось повозиться с ключами – доверять ношу Денису я не решился, да и вряд ли он осмелился бы прикоснуться к ней.

Дверь распахнулась резковато, ударила с грохотом в тумбочку, задрожала. В сумраке наша процессия ввалилась в коридор, едва различая мебель. Я уронил пуховик на подставку, Дэн тоже скинул верхнюю одежду и шапку, бросил прямо на пол. Лысый в синем свитере и без шапки он был похож на сурового головастика.

Разуваться не было смысла, поэтому я так и протопал в свою комнату. В ней царил тот же бедлам: обломки стула, разорванные книги, порезанная пластиковая бутылка, куча консервов, пустых и не очень, раскатились по углам, матрас почти на полу. Я осторожно посадил зомби к стене, голова её тут же упала на грудь, руки безвольно обвисли. С постелью пришлось повозиться, чтобы придать ей отчасти приличный вид. Женщину я приподнял снова, она застонала, но нужно было переложить на кровать, спиной на подушку, чтобы полусидела.

Убедившись, что Денис отложил топор, я отправился в кладовку поискать припасов. Там было почти так же темно, как ночью, но я отыскал консервы из курицы. Незнакомке явно нужно поесть.

Зомби дышала прерывисто и будто пыталась что-то сказать, лёжа на постели, но сил ей явно не хватало. Пришлось кормить из ложечки, аккуратно. Женщина едва шевелила челюстями, но постепенно оживилась и умяла полбанки. Вода в целой, не порезанной бутылке успела подтаять, я налил в кружку. У зомби текло мимо рта, но пила она жадно.

Глаза её закрылись, дыхание выровнялось, даже лицо порозовело. Я помог лечь ровнее и бережно укрыл одеялом. Кажется, девушка провалилась в сон.

– Ей скоро захочется человечины, – предупредил Дэн. – Скоро их будет много. Надо уехать в дальний посёлок и там оборону держать.

Я вывел его из комнаты, плотнее прикрыл дверь. В полумраке был виден лишь силуэт напарника.

– Никуда мы не поедем, – сказал я. – Девушка не заражённая, она так же как и мы попала в переплёт, у неё огромный стресс. Хватит выдумывать.

Денис хотел возразить, но я перебил:

– Хочешь – уезжай, но я думаю, надо найти выживших и помочь. Этой хотя бы. Ей бы сейчас горячее, вроде супа. Нужен огонь.

– Давай подожжём…

– Нет! Жечь не будем. Надо съездить в магазин за газовой плитой и баллонами.

Конечно, оставлять в квартире Дениса, жертву комиксов наедине с пострадавшей девушкой я не стал. Откровенно говоря, и шастать по городу в одиночку тоже было бы жутковато, поэтому я заставил его одеться и выйти в подъезд вместе со мной. Дверь я закрыл на замок. Несколько часов наша зомби явно будет спать.

Я быстро сбежал по лестнице, Дэн угрюмо брёл позади. Ржавый «ниссан» ждал на месте, я бодро прыгнул за руль и запустил двигатель. Напарник никак не появлялся, я нетерпеливо барабанил пальцами по рулю. Оглянувшись, я наконец увидел Дениса – он прятался в глубине подъезда и через открытую дверь что-то показывал мне знаками.

Я открыл скрипучую дверцу, кивнул вопросительно:

– Чего?

Он жестикулировал энергичнее, я не понимал. Пришлось выйти из машины.

– Что случилось? – спросил я.

Он всё махал руками, и я вдруг понял, что он напуган. Дэн показывал вверх, я поспешил задрать голову. Сначала ничего особого не заметил – верхние балконы, угол крыши дома с трубой ливнестока, тонкие верхние веточки деревьев. Облака так же плыли по небу, зеленоватые, будто облитые кислотой. Разрывы между ними стали чаще, местами проглядывало небо, тоже салатовое, но что я должен…

Тогда я увидел.

Нечто круглое плыло по небу, то и дело скрываясь в перистых облачках. Я и принял явление было за тучку, но сообразил, что форма слишком правильная – идеальный шар, может, чуть сплюснутый. Будто в небе повесили красноватый арбуз. Я бы подумал, что это луна, но шар был громадный, раз в пять больше, его резали смутные полоски.

Даже показалось, что смотрю фотошоп или наложенное видео, потому что такого не могло существовать в реальности.

Опустив голову, я окинул взглядом двор. Всё как и раньше – штук пятнадцать запаркованных машин, листья скопились в кучи – убирать некому.

– Так ты едешь? – спросил я Дэна.

Тот всё жестикулировал, строя гримасы. Он сильно открывал рот, кажется, предлагал читать по губам.

– Не понимаю, что? – Я снова поглядел на небесный рыжеватый диск, тот почти исчез за свеже-зелёными кучевыми облаками.

Конечно, увидь я подобное неделю назад, тоже бы изрядно растерялся. Но сейчас столько необычного, что огромный шар на небе ничего не меняет. Может, Стиратели решили себя показать? Может, сейчас спустятся оттуда за нами? А почему оттуда, почему не из-за угла или канализационного люка? Эта хреновина сверху, сдаётся мне, висит много часов, мы её не замечали из-за облачности.

В любом случае, я не буду снова прятаться по квартирам и подъездам.

– Ты боишься этого круглого? – снова спросил я. – Вряд ли оно опасно. Это же просто… всего-навсего…

Я не нашёл слов, лишь махнул рукой.

– Уходи оттуда! – услышал я злой шёпот напарника. – Они увидят!

– Дэн, я еду в домотехнику, ты как хочешь.

Я ещё раз поискал глазами небесный арбуз. Тот совсем скрылся за тучками, стал размытым красноватым пятном среди зелёного неба. Я вернулся в машину, Денис тоже рысью пробежал к соседней дверце, пригнувшись, будто под обстрелом. Его лысина проникла в салон, напарник тут же накинулся с претензиями:

– Чего ты палишься?! Они же могут увидеть, и тогда всё!

– Я думаю, – заключил я, проворачивая в зажигании ключ, – что все, кто хотел, нас увидели. Ни от кого мы не спрячемся, особенно, в подъезде.

– Но это… – Денис заглянул через лобовое вверх, пошарил взглядом. – Это их корабль!

– Не, это планета, – флегматично заметил я, трогаясь с места. «Ниссан» покатился безмятежно, постукивая колёсами по ямкам, машину не волновали события на небе.

– Какая планета? – не понял Дэн. Я заметил, насколько бледный он стал.

– Не знаю. Луна или другая. Какая разница?

– Откуда тут планета?

– Слишком много вопросов, – сказал я, неловко переключая передачу.

Дэн погрузился в размышления, минут пять мы ехали в тишине. Заторы на дорогах стали привычными, я уже знал, как лучше вильнуть, чтобы объехать очередную аварию. Зелёное небо почти очистилось, заметно посветлело. На стёклах пустых машин играли неземные салатовые лучики.

– Я понял, – выдал наконец Денис. – Этот корабль или планета рассеяла заразу. Зомби в городе есть нечего, поэтому они ушли искать мясо.

Я поразмыслил секунд десять и ответил:

– А мы лучше поедем за печкой.

За окном проплывали молчаливые дома и облезлые деревья. Все светлые куски улицы – асфальт кое-где, белые машины, лоджии балконов – всё отдавало чуть зелёным, ядовитым. Будто и вправду осыпано заразой. Небо, как я понял, теперь часто меняет цвета, но в этом нет опасности, и я решил не обращать внимания.

На кольце был затор, поэтому я проехал по часовой стрелке, навстречу движению, которое прежде здесь было оживлённым даже ночью. Затем пришлось подняться по Красноармейской, я включил передачу ниже, двигатель старательно урчал. Слева тянулись девятиэтажки, справа – парк, за ним понемногу вырастала темноватая громадина торгового центра. Я приткнулся бампером к лестнице, тут парковка запрещена, хотя всё равно ставят. Сейчас по соседству выстроилась пара тёмных легковых и джип с антеннами.

Фасад ТЦ пестрел вывесками, весёлыми надписями, сулящими выгодные покупки, будто конец света и не наступал.

Мы выбрались наружу, поочерёдно хлопнув дверцами. Дэн, пригнувшись, поскакал ко входу, озираясь на небо. Я тоже задрал голову.

Сфера висела там же или чуть ниже к горизонту. Лёгкие облачка проносились на её красноватом фоне. Определённо, это планета. Можно разглядеть пятна и завихрения, как на газовых гигантах, вроде Юпитера. Полоски, тени какие-то, не разобрать при ярком свете.

Может, прилетела мифическая Нибиру и скоро столкнётся с Землёй? В любом случае, пропажа населения связана с ней. Звезда смерти. Хотя сейчас она висит неподвижно и не собирается вредить.

Порыв ветра усилил странный запах – химия, как бензин и в то же время цитрусовые, вроде лимона. Раньше пахло иначе. Всё пропиталось этими ароматами, и не замечаешь.

Денис ждал у открытой двери, пока я не спеша доберусь до входа. Нет смысла бегать. Стук тёплых ботинок по квадратным плиткам разносился по безлюдной площади. Тут и там валялись ворохи одежд, у большого магазина её много, у стены даже намело кучи пуховиков и курток. Я старался не смотреть.

Раздвижные двери замерли открытыми, мы спокойно прошли в магазин. Внутри, конечно, было сумрачно – затемнённые окна дневные лучи пробивали очень слабо. У входа я сразу увидел кучу одежды, но здесь ветер не успел её разбросать, она лежала аккуратно – вот длинное женское пальто, из-под него выглядывают красные сапожки. Рядом – чёрная мужская куртка, джинсы. Ещё, и ещё – десятки людей исчезли только на входе. В верхнюю одежду аккуратно вдеты свитера, рубашки, носки в ботинках.

Дальше, к счастью, детали тонули в полутьме – замершие эскалаторы и огромные залы, в которых угадывались ряды технической утвари на любое желание.

Очень хотелось остаться у освещённых дверей – сумрак впереди будил неприятные воспоминания. Денис тоже не спешил исследовать безлюдные залы. Но глаза быстро привыкали к полумраку, и я, вздохнув, отправился к стеллажам.

К счастью, я бывал тут неоднократно, поэтому ориентировался даже в потёмках. В первую очередь – отыскать фонарик. Пришлось поплутать. Слева ойкнул и грохнулся на пол Денис: оказалось, главная задача сейчас – не запнуться за ворох одежды.

Я нашёл на верхней полке большой, чёрный фонарь. Всегда хотел такой, да цена кусалась. Батарейки в соседнем отделе, где электрика. Денис семенил рядом, что-то брал, рассматривал. Я выбрал подходящие батарейки, щелчок переключателя – и эллипс яркого белого света ударил в пол, прыгнул по стеллажам с лампочками и розетками, те заиграли красным, жёлтым. Теперь найду всё!

Стоило пройти три метра, бодро освещая коридоры ярким лучом, Дэн заныл «дать посветить». Я посоветовал найти другой фонарь. Пришлось вернуться к стеллажу с плафонами и лампочками, пацан долго возился, присматривался – ни одна модель не понравилась. Когда я начал терять терпение, он с грохотом выволок с нижней полки огромный переносной прожектор килограмм на двадцать. Отговорить не удалось. Мы стали искать, где вставляются батарейки, и конечно, не нашли.

– Он заряжается от розетки или генератора, – предположил я.

Дэн спросил, в каком отделе генераторы, мне это всё надоело.

– Делай, как хочешь, я пошёл.

Напарник ворчал, но поплёлся следом, волоча агрегат, но скоро на пути бросил.

Нужно было подняться на третий этаж, я точно помнил – есть обычная лестница. Но где? Пришлось идти к эскалатору. Пока взобрались по его огромным ступеням, изрядно запыхались, но пришлось ещё побродить минут сорок между холодильников и аудиосистем. Когда я начал терять терпение, в углу на стенде нашлась небольшая газовая плита. Я забрал её, оторвав ценник.

– А баллоны? – спросил Денис.

С баллонами вышла накладка. Они, конечно, есть, но в каком отделе, на каком этаже?

– Съездим на рынок, – отмахнулся я.

Мы спустились по огромным ребристым ступеням. Я держал плиту подмышкой и фонарик в правой, ступал осторожно, держась за поручни. Денис шёл сзади, и едва ли был так же внимателен, потому что на середине пути грохнулся на меня, я едва не перелетел за перила. Дёрганый луч фонаря высветил провал метров десять глубиной, эхо моей ругани долго носилось по этажам.

К счастью, ничего из трофеев не пострадало, и мы всё ж добрались до внешних дверей. Дневной свет с прозеленью больно ударил по глазам.

Денис в этот раз не спешил к машине – забыл, видимо, об угрозе сверху. Я украдкой поднял глаза, но планеты не нашёл – наверное, скрыли облака.

Когда мы дотопали до парковки, раздались странные звуки. Нечеловеческие скрежет, писк – волосы поднялись на затылке. Стиратели? Разом побледнев, Дэн вцепился в мой рукав, отчего тяжёлая плита едва не выскользнула.

Слева по дороге приближалось нечто, через полминуты оказалось грязно-белым микроавтобусом. Чем ближе, тем больше жуткие звуки походили на песню, я даже разобрал голос исполнителя. Девушка бодро выкрикивала попсовые строчки – то ли «Тают губы», то ли «Вспоминай о ночи», что-то такое, проходное, что завывает из каждого утюга, а через месяц пропадает навсегда.

Меньше всего я сейчас готов был услышать подобную песню, ещё и орущей на всю улицу. Музыка отражалась от мрачных домов, звуки обгоняли друг друга, накладывались, превращаясь в какофонию.

5. Островок жизни

Автобус сбавил скорость, и песня стихла – видимо, водитель выключил. Медленно, медленно белая газель доползла до лестницы, мы с Денисом глазели, будто на новогоднюю ель среди кладбища. Я даже забыл о тяжёлой плите, пока рука не онемела.

За рулём был заросший неровной щетиной мужчина в поношенном свитере. Очки с диоптриями и тёмными дужками сидели криво, создавая образ слегка помешанного и забавного ботаника, хотя водителю было явно больше тридцати.

Кажется, в автобусе он был один. Человек оглядел нас в ответ, безучастный взгляд остановился на плите, что я держал перед собой, положив сверху фонарик.

– Из магазина? – спросил он спокойно.

– Я не при чём, – сразу объявил Дэн.

– Мы… я временно взял, потом верну, – суетливо ответил я. – Человеку одному плохо. А кто вы?

– Я Вадим, – сказал водитель. – Вы тоже из выживших?

Речь спокойная, флегматичная. И конечно, он такой же потерпевший, как мы.

– Да, вчера… прошлым днём я проснулся, и никого нет. Потом длинная холодная ночь. Меня Никита зовут, это Денис.

Дэн утвердительно буркнул.

– Мы в деревне собрались, – сообщил Вадим. – Трое, со мной. Лучше быть вместе.

– Нас тоже трое, – сказал я. – Ещё одна дома… ну, она вроде больная.

– Заражённая, – с готовностью вставил Дэн.

Вадим спокойно поглядел на него, снова на меня.

– Садитесь, проедем, – предложил он. – Поглядим.

Почему нет? Я отодвинул тяжёлую пассажирскую дверь, поставил багаж на пол, Дэн юркнул следом, но я отправился на сидение рядом с водителем. Двери закрылись: передняя – с хлопком, задняя – с гулом, Вадим включил передачу, и автобус медленно выехал на дорогу, рыча двигателем. Наш с Дэном «ниссан» затерялся позади, среди других нарушителей, запарковавшихся у лестницы.

Теперь за рулём опытный водитель, сразу ощущалось, как ловко переключает передачи и мягко поворачивает. Я показывал дорогу и заодно пытался расспрашивать:

– А что случилось, известно? Куда все пропали?

– Специфика переноса, – ответил Вадим так, будто я мог понять.

Пару минут я помалкивал, безуспешно крутя в голове его фразу. Сам Вадим не заговаривал, и когда мы повернули на центральную, я попробовал снова:

– А что вверху за сфера? Это же планета?

– Это корабль, – подал сзади голос Дэн.

– Планета, – кивнул водитель, переключая передачу.

– Так это новый спутник? Или та же Луна? Она ближе стала, что ли?

– Это не спутник и не Луна. Это газовый гигант. Материнская планета.

– Чего?

– Материнская планета, – повторил Вадим медленнее.

– А-а, – протянул я, так ничего и не поняв. – Так откуда она взялась? Это же с неё нас атаковали?

– Она не бралась, она была. И никто не атаковал.

Ясности не прибавлялось, я решил повременить с вопросами.

Газель покачивалась при переключении передач. Я показал, где повернуть, мимо АЗС мы поднялись на горку к дому. Позабавило, когда Вадим начал осторожно сдавать задом, паркуясь. Мерзко пищал сигнал заднего хода.

– Можно стать где угодно, не помешаем, – подсказал я.

Вадим нахмурился и всё же втиснулся между кремовым джипом и красно-белой малолитражкой.

Я вернулся в салон для пассажиров, забрать плиту и фонарик, Дэн прошмыгнул мимо, дёргая за рукав:

– Слышь, Ник… надо переговорить.

Он шептал и косился на водителя. Я с удивлением повернулся:

– Что?

Напарник правда хотел что-то сказать, даже поднёс руку ко рту, но Вадим уже вышел из автобуса и осматривался, уперев руки в бока.

– Чего тебе? – с деланным удивлением переспросил меня Денис. – Я ничего не хотел.

Он деловито пошёл к подъезду, не оборачиваясь.

Вадим запер автобус на ключ, подёргал ручку, и мы отправились в мой родной подъезд. Железная дверь с отключённым домофоном была нараспашку. В подъезде стало заметно светлее, мы добрались до третьего этажа без происшествий. Я отпёр входную дверь, но вошёл осторожно, тщательно высвечивая фонариком углы. На всякий случай. Вадим спокойно вошёл следом, а Дэн в хвосте, лишь убедившись, что зомби не поджидает за углом.

Я сразу провёл гостей в свою комнату. Пол и дорожка, за чистотой которых так тщательно следила мать, печально затаптывались. Какая теперь разница? Я поставил плиту на стол у себя в комнате, указал Вадиму на кровать. Там в одеяла закопалась наша зомби. Хрупкую фигурку ещё пришлось разглядеть – я чуть отодвинул штору, впуская свет.

– Она спит.

Вадим секунд десять рассматривал мою гостью.

– Что с ней? – спросил он, поправив на носу очки.

– Не знаю, – тихо ответил я. – Нашли такой.

– Она плохо выглядит, – заметил Вадим.

– Ага. Натерпелась, явно.

Вадим осмотрел комнату, мне стало стыдно за разгром, в ней царящий. Банки и останки стула так же валялись под ногами.

– Здесь не лучшее для неё место. В квартирах теперь вообще смысла нет без водопровода, электричества и канализации. Ночь здесь не пережить.

– Тоже так думал под утро, – мрачно сообщил я.

– У нас в своём доме есть женщина, – продолжал Вадим. – Она бывшая медсестра. Там этой девушке будет лучше. Кстати, как её звать?

– Она пока не говорила.

Я обдумал слова нового знакомца. Вадим выглядит уверенно, спокойно, даже интеллигентно. Наверное, не врёт, и раз там группа выживших, то лучше и девушке, и нам туда съездить. А здесь что делать с этой зомби? Сейчас она крепко спит, спрятав лицо в собственных спутанных волосах. А потом? Ей надо хотя бы помыться и переодеться.

Я потянул за край тёмно-красного одеяла. Девушка, не открывая глаз, сжалась в клубок сильнее и тихо заскулила. Мне было жалко на неё глядеть, страшненькую, грязненькую. Я потрепал её за свитер:

– Эй, просыпайся.

Я осторожно взял её на руки – девушка была такой же невесомой, будто под огромными свитерами и штанами тела почти не было. Она тихо попискивала или плакала, не разобрать, тонкие пальчики обхватили моё плечо, своё лицо она вжала мне в свитер, так и сидела всю дорогу.

Мы пошли к выходу, громко топоча зимней обувью. Ноги потели, поэтому я задержался у двери и неловко переобулся в осенние ботинки, орудуя в темноте одними ногами. За последние часы опять потеплело, очень заметно, хотя в доме держалась прохлада, щекотала в носу.

Дверь запирать не стал, уж наверное, грабители не влезут. Шаги Вадима звучали внизу на лестнице, но Денис в той же жаркой утренней куртке крутился рядом и опять что-то сигнализировал жестами.

– Чего? – раздражённо спросил я, неудобно говорить с человеком на руках.

Дэн что-то бормотал, я не мог разобрать, он пытался подойти, но опасался девушки, её зубов. В конце концов, он подобрался со стороны её ног.

– Пусть Вадик забирает заражённую, – заговорщицким тоном сказал он.

– В смысле? Поедем вместе на его автобусе.

– Они нам не нужны, – продолжал напарник так же таинственно.

– Почему?

– Я думаю, они все заражённые.

– Они тоже зомби?

– Может, пока ещё не обратились, но скоро…

– Ерунду не говори, – посоветовал я, осторожно выбирая в темноте на ступеньках место, куда поставить ногу.

Дэн не отставал, бормотал из-за спины:

– Им нельзя доверять. Мы вообще не знаем, кто они. Это наверняка ловушка. Они могут продать нас на органы.

– Не придумывай. Они такие же потерпевшие, как и мы.

– Не как мы.

Я не стал его слушать, мы благополучно спустились во двор. Я открыл было переднюю пассажирскую дверь автобуса, но с сомнением поглядел на девушку. Рядом с водителем сложно будет поместиться, бросать же её в салоне с маньяком Денисом точно нельзя. Пришлось полезть на бурые потёртые сидения фургона. Дэн сел рядом неохотно, дальше от зомби, украдкой отодвинул полу тёплой куртки – из внутреннего кармана торчала синеватая рукоять изрядно надоевшего мне топорика.

– Я буду готов, – сообщил он.

Тяжёлая дверь с визгом захлопнулась, Вадиму пришлось попотеть, крутя руль, пока автобус не выбрался с парковки. Салон дёргался рывками, зомби вцепилась в мой свитер сильнее. На спуске автобус сильно накренился, я еле удержался на сидении. Мелькнула АЗС, мы покатили по дороге.

Автобус то разгонялся, то почти останавливался, когда Вадим объезжал заторы. Денис сидел напротив, не спуская с девушки глаз, та сжалась у меня на груди, сморщив грязное личико.

Рессоры газели скрипели, сзади что-то постукивало на поворотах. За грязными окнами проплывали улицы и панельные дома. Мы въехали в Ключи, двигатель заревел натужнее: начался подъём на Заречную. Через заднее стекло я видел выхлопной газ автобуса – густой, белый, он вихрился и пропадал. Вадим повернул налево, на грунтовку, фургон закачался, Дэн вцепился в поручень, а мне осталось лишь упереться ногами: девушка сковывала движения. Она хныкала, и кажется, просила помощи, я не разбирал. Замарашка едва понимала, где находится.

За окном ползли частные дома: большие, малые, разноцветные за железными высокими заборами или деревянными покосившимися. Мы тряслись по разбитой дороге несколько минут, автобус повернул направо, и я забыл как дышать.

Людские поселения резко обрывались, будто лист бумаги. Обычные голые деревья, дома, сараи, и вдруг резко поле – тёмно-синее, будто посыпанное асфальтовой крошкой, ровное.

Денис тоже уставил в окно.

– Стой! – попросил я Вадима.

Тормоза скрипнули, салон ещё качнулся и замер. Мы с Дэном прилипли к окнам.

В этом районе я бывал редко, хотя и живу в городе с рождения. Но знал точно: частный сектор тянулся довольно далеко, плавно переходил в лес. Понемногу начиналась сопка. Но сейчас ни то что домов или кустов, даже сопки нет. Голое поле, на нём возвышенности, вроде памятников. Я пригляделся: похоже на огромные кристаллы, такие же синие, как земля.

– Что это? – спросил я, глядя в оба.

– Соседний сектор, – буднично ответил из-за руля Вадим.

Но я его почти не слушал.

– Тут… горело что-то? – не понимал я. – Жгли? Напалм?

– Точно, – сказал Денис. – Жгли зомби. Бой был.

– Никакого боя не было, – ответил Вадим. – Тут никогда не было ничего человеческого.

– Тогда откуда?..

– Это поле было до нас.

– Как? Что?

– Сначала было синее поле, – терпеливо объяснил Вадим, – потом появились мы.

– Ну нет, это же… я точно помню, тут был город…

– Это на Земле был город, – ответил Вадим.

– А мы где?

– Мы на другой планете.

Я окончательно растерялся. Какая ещё планета? Да, странное небо и запахи, но ведь город наш, привычный, хоть и вымерший. Что этот Вадим несёт? Может, он сумасшедший? Вроде, пока вёл себя адекватно.

Глаза бегали по синему полю с кристаллами, а водитель спокойно включил передачу, дал газу, двигатель заревел, автобус снова закачался по грунтовой дороге. Мы тряслись вдоль поля, в один момент «газель» даже проехала по синей инопланетной крошке – мелкие камешки застучали в подкрылках. Вадим быстро вырулил обратно на грунтовку.

Через десять минут поле скрылось за постройками, мы углубились в частный сектор. Старые частные дома тянулись по обе стороны: разноцветные, большие, маленькие, но в основном давнишние, бедные. В таких люди ходят на колонку за водой и туалет во дворе.

Автобус замедлился, аккуратно стал у одного двора, качнувшись напоследок. Из трубы дома над зелёной крышей вился лёгкий дымок. Остальные дома без дыма, а в этом явно живут. Двигатель смолк, воцарилась звенящая тишина.

– Приехали, – сообщил Вадим, выбираясь на улицу.

Мы тоже вышли – я помогал зомби, она пыталась перебирать ногами, хотя ещё висела у меня на шее. Денис, потея в куртке, воровато огляделся.

Тишина, деревья, сухие кусты, электростолбы тянутся вдоль дворов. Земля засыпана жёлтыми листьями, под ногой чавкнуло. Старенький когда-то красный деревянный заборчик. Вадим перегнулся через калитку, щелчок, и та отворилась внутрь. Наша процессия последовала во двор.

Дом был простенький, ветхий, с выцветшим крыльцом. Двор кое-где порос сухой травой, несколько раскидистых деревьев, на одном из них маленькие красно-жёлтые яблочки. Справа у забора серая будка холодного туалета. Слева ещё постройка – то ли кухня, то ли баня. У крыльца основного дома старенький продавленный диванчик, за углом чурка и колун в ней. Дрова колят? Ну да, земля там засыпана щепой, свежей и не очень. За домом виден край гнилого сарая, вокруг него нагромождение рухляди, выглядывает ржавое колесо велосипеда, поваленная огромная бочка с облупившейся зелёной краской, диски автомобиля, тоже ржавые, деревянная растрескавшаяся дверь, лопаты, и кажется, грабли…

– Привет, ребята. – Со стороны дома шла дородная румяная тётка лет пятидесяти в накинутой сверху простенькой рыжей шубке. Тётка вытирала руки большим полосатым полотенцем. – Я – Маргарита Павловна. Вы тоже выжившие? Совсем худые. А это что?

Она подошла вплотную и озабоченно заглянула в лицо зомби.

– Бедненькая, что с ней?

Тётка погладила замарашку по плечу, приподняла лицо за подбородок. Зомби шмыгала носом и рассеянно моргала.

– Здравствуйте, – отозвался я. – Не знаю, нашли такой.

Маргарита Павловна продолжала с жалостью разглядывать девушку.

– Какая замученная. Чего ж вы так с ней? Ну-ка, дай.

Она перехватила у меня девушку, зомби пыталась цепляться за мой свитер и захныкала чуть сильнее.

– Она недоразвитая у вас, что ли?

Я пожал плечами:

– Говорю же, такой нашли. Стресс, наверное.

– Здоров, мужики. – На крыльце показался пожилой усатый мужчина, скорее дед. Он сильно дымил папиросой и был одет просто, по-деревенски – в тёплую клетчатую рубашку, заправленную в старые, потёртые штаны.

Мы поздоровались за руку, его ладонь была крепкой, дублёной. Деда звали Саныч.

– Городские? – спросил он. – Что-то нечистое творится.

– А вы не знаете, что происходит?

– Вадя у нас учёный, – ответил дед, окутываясь дымом. – Разберётся.

– Её надо отпаивать, – причитала Маргарита Павловна, хлопоча над несчастной девушкой.

Саныч с готовностью отбросил окурок, отправился в дом, глянув приглашающе. Они и Маргарита Павловна с девушкой на руках скрылись внутри. Мы с Денисом пошли за ними, неловко переглядываясь. Вадим остался в автобусе, он скрылся в салоне, оттуда позвякивало железом.

Гниловатые ступеньки скрипнули под ногами, нам пришлось пройти через сени. Уже в них ощущалось тепло, шедшее из открытой двери.

В прихожей было тесно, все мы пятеро какое-то время неуклюже там топтались.

– Тапочки надеваем, – распорядился Саныч, и они втроём с Маргаритой Павловной и зомби прошли дальше. Мы с Дэном медленно переобулись и следом.

Дом внутри был простым, как и снаружи, явно строили в советские времена своими руками. Деревянные гнутые полы, кое-где прикрытые матерчатыми дорожками, неровные стены с потемневшими обоями, узкие проходы. Слева я увидел настоящую белую печь, кирпичную. Я коснулся стены – горячая.

В углу маленькой кухоньки обосновался древний стол, над ним ящики с посудой висели чуть криво. Дед наливал из огромной бутыли в гранёный стакан мутную беловатую жидкость.

Тётка поднесла пойло к губам зомби.

– Давай, милая, надо выпить. Саныч гонит хороший, закусывать не надо.

Дед глядел с достоинством. Зомби усадили на табурет, она послушно выпила полстакана, чуть кашлянула. Маргарита Павловна заставила её закусить солёным огурцом и кусочком варёной картошки.

– Помыть тебя надо сначала, – решила тётка. – Саныч, баня ещё топленая?

– Ещё жаркая, – кивнул дед, наливая с бутыли и себе.

Тётка увела девушку мимо нас с Денисом обратно на улицу, хлопнула дверь, чуть дохнуло прохладой. Саныч указал на две грубые табуретки у тяжёлого, покосившегося от времени стола.

– Голодные? Вижу, голодные. Там тарелки, картошка сварилась, сало домашнее, огурцы солёные…

Нас не нужно было просить дважды. Со стуком пододвинув табуреты, мы торопливо полезли ложками в кастрюлю, где парил варёный картофель. Под строгим надзором Саныча пришлось есть прилично, положив в тарелку, чего я давно не делал и не думал, что придётся.

Белая скатерть едва выглядывала из-под газет, местами порванных и сильно заляпанных жиром. Меня не волновала эстетика, я уплетал за обе щёки и поражался, отчего так вкусно. Рядом Денис не отставал.

Стукнул по деревянной столешнице второй стакан, старик плеснул мутной жижи из бутылки.

– Спасибо, не хочу… – попытался я отвертеться, но хозяин лишь посмотрел удивлённо:

– Сам варил! Не хочет он…

Пришлось из вежливости выпить. Вначале осторожно, я ожидал гадости, но с удивлением ощутил лишь привкус ягод. Недолго думая, выпил до дна, аппетит разгорелся с новой силой.

– Это что? – спросил я, уплетая картошку с салом.

– Сам варил, – повторил дед, приосаниваясь.

Он снова наклонил бутыль и плеснул, теперь я был не против.

– А мне? – влез Денис.

– Тебе… – проворчал Саныч. – Сколько лет, малой?

– Двадцать три!

– Ага, двадцать три… Школу-то закончил?

– Давно! – обиделся Денис.

– Как усы вырастут, так и будет «тебе».

Денис уткнулся в тарелку, покраснев, а я невольно потрогал подбородок. Щетина отросла заметно, мягкая уже. У Вадима так же, а Саныч бреется, только усы вразлёт. У Дениса же едва пробиваются отдельные волоски.

Ложки стучали по тарелкам, от выпитого я повеселел.

– Как думаете, куда все люди пропали? – спросил я.

– Тёмное дело, – повторил Саныч и опрокинул стакан в рот, занюхав рукавом.

– Вадим говорит, что это уже не Земля. Что он имеет в виду? На небе планета какая-то, и ведь это не Луна точно. Длинная ночь, длинный день… Догадки у вас есть?

Старик упёр руки в колени, нахмурился:

– Так, шпана, поели? Хорош разглагольствовать, во дворе Вадим, помочь надо!

Он погнал нас ко входной двери. Денис шёл с достоинством, задрав подбородок – кажется, его сильно задело замечание о возрасте и что не угостили местной бормотухой. Было бы из-за чего расстраиваться. Мы накинули поспешно куртки, ботинки, и через минуту снова были на крыльце, среди весенней прохлады.