Девчонки, погоны – 1. Парад

– Признаюсь, настолько вкусно с утра пораньше меня никто и никогда не кормил. Ужины в ресторане не в счет.

Мила скромно промолчала. Но ушки ее чуточку покраснели.

– Один голод мы утолили, пришло время второго… – скинул мужик с себя халат, стянул с ее плеч рубашку, прижался к девичьей спине, и через некоторое время Мила вдруг ощутила твердеющее шевеление в районе своих оголенных ягодиц и нервно вздрогнула. – Не бойся, некрасивая! Сделай, некрасивая, папе приятное! Не порть столь хорошо начавшееся утро. Старайся, некрасивая! – надавила побудительно мужская рука.

Пришлось ей хорошо постараться. Превозмогая острое чувство брезгливости и туго подкатывающийся к горлу комок от полного отвращения к мужчине, Мила нежными поцелуями покрыла всю мужскую грудь, не пропустила ни одного, ни малейшего участка его до безобразности волосатого тела.

– Уже хорошо! – прикрыл глаза и подбодрил ее Анри.

Когда Шварц по-хозяйски подмял Милу под себя, она постаралась вести себя естественно, не стала кричать, как все бездарные актрисы в порнофильмах. Мила сомкнула глазки, чуточку приоткрыла свой чувственный ротик, глубоко дышала и старалась уловить любое мужское движение. У нее вышло, и все получилось дивно хорошо. Благодарный мужик запечатлел на ее щеке смачный поцелуй.

– А ты все сделала чудесно, некрасивая! Я скажу тебе, что это был мой самый лучший утренний секс… – признался Анри, и снова Мила скромно промолчала, только еще теснее она прижалась к пышущему жаром мужскому телу, а банкир же на какое-то время почувствовал себя на вершине блаженства.

Шварц думал, что быстро позабудет про случившийся с ним казус. Но через недельку ему снова захотелось ощутить в своих объятиях странную особу, что не стала у него ничего просить, как водилось у подобных ей товарок. Единственно лишь посетовала, что по пьяни он в пылу ночных страстей попортил ей комплект ее белья, а на ее оклад на каждую встречу белья не напасешься. А он в ответ лишь раскатисто рассмеялся, кинул на стол три стодолларовые купюры.

– Этого хватит? – поинтересовался самодовольно Анри.

– Вполне…

Они стали встречаться. Через полгода он предложил ей сделать пластику. К тому времени Мила его усилиями стала работать в Прокуратуре. Должность не пыльная, и свободного времени оказалось у нее предостаточно. Шварц все сделал под себя…

– Может, тебе подкорректировать твое личико? – предложил любовнице не в меру расчувствовавшийся после очередной близости банкир. – Надоело мне звать тебя некрасивой…

– Это дорого, Анри! – звала Мила Шварца на французский манер. – Лучше потратить деньги на что-то стоящее!

Мужская ладонь нежно прошлась по женской спине:

– Ничего ты, некрасивая, не понимаешь! Ты – моя самая лучшая инвестиция! Ты принадлежишь мне. Я выиграю, если моя девушка станет выглядеть на все сто миллионов!

Ей казалось, что ничто неспособно улучшить ее облик, но она в корне оказалась не права. Любовник пребывал в восторге. Они стали показываться вместе на людях.

Как-то она поведала ему, что хочет от него ребенка.

– Нет! – отказался банкир наотрез. – У меня уже есть два сына и дочь от жены. После моей смерти дети моей мегеры загрызут твоего ребенка до смерти. И не проси! Никогда!

– Ты хочешь, Анри, чтобы в старости я осталась совсем одна? —опустила глаза и кротко спросила она.

Подумав, любовник пошел на уступки:

– Если сильно хочешь, роди от другого мужика.

– Это еще от кого? – моргнула она удивленно.

По мужскому лбу пробежались задумчивые складки:

– Взять хотя бы твоего давнего знакомого Шпака. Я все про него и про тебя знаю. Он из хорошей семьи. Он тактичен, умеет держать язык за зубами. Подходящий кандидат. Шпак никогда не опустится до банального шантажа. Он не из таких…

– И ты что, после всего этого не станешь к нему ревновать? – прищурилась Мила недоверчиво. – Ты же не станешь и смотреть в мою сторону…

– Не мне тебе, Мила, сейчас рассказывать про искусственное оплодотворение… – поучал ее снисходительно банкир.

– А если он не захочет сдавать свою сперму в баночку?

– Хорошо! – поморщился Шварц. – Я закрою на это свои глаза. Разовая акция. И все! Ты же любишь только меня?

Нисколько не сомневаясь, Осадчая жарко выдохнула:

– Только тебя одного!

Завистливые недоброжелатели злопыхали по поводу того, что ей несказанно повезло. Мол, вытянула замарашка из помойки счастливый лотерейный билет, заполучила она себе влиятельного и богатого любовника, устроилась на тепленьком местечке, от старшего лейтенанта стремительно выросла до майора, приличную хату ей в центре подарили, дорогущую машину…

Но Мила, в свою очередь, небезосновательно считала и полагала, что заработала столь щедрый подарок судьбы своим стоическим отношением ко всем свалившимся на ее долю превратностям жизни. Она терпела стоически и упорно молчала, никому и никогда особо не жаловалась.

А столько всего было! Было, на что горько жаловаться! В школе над ней издевались, обзывали чучелом и всем классом постоянно ее третировали. В институте она всегда и во всем чувствовала молчаливое отчуждение. С нею никто не хотел дружить, ее запросто могли подставить, свалить на нее вину за то, что она никогда не делала и даже о том не помышляла.

До сих пор Мила не могла без содрогания вспоминать о том ужасном случае, когда ее в Ираке чуть было не изнасиловала толпа подвыпивших солдат-контрактников.

Тех ребят подговорила Манька, вторая переводчица. Та разбитная девица особой нравственностью никогда не страдала. Напротив, от частых связей с противоположным полом гулящая Манька получала немалое удовольствие и довольно ощутимую прибавку к своему денежному окладу.

За двадцатку баксов Кузьмина готова была прыгнуть в койку в любое время суток и соблазнительно раздвинуть свои тощие ноги перед первым встречным мужиком, готовым ей заплатить.

Обычно контрактники в сторону невзрачных особ по типу Милы старательно не заглядывали. На фоне броской красоты Маньки она безнадежно проигрывала. Но не зря же мужики промеж себя иногда иронично шутят, что некрасивых баб на свете не бывает, а просто бывает мало водки на столе.

Праздновали День Независимости, парни хорошенько перебрали спиртного и их ожидаемо потянуло на подвиги, решили они поискать приключений на одно свое мягкое и заднее место.

Тут-то злосчастная Маня и задумала подгадить напарнице, опустить Осадчую до своего гулящего уровня. Взяла злополучная Кузьмина и подговорила своих собутыльников, чтобы те все хором и разом пустили Милу по кругу.

Изрядно подвыпившие мужики вломились в ее комнату и набросились на мирно спящую и беззащитную девушку.

– Попалась, куколка!

– Строит из себя недотрогу!

– Сейчас мы тебя кое-чему научим!

– Покажем, чего ты себя лишаешь!

Разгоряченные спиртным насильники грубо срывали с несчастной жертвы остатки ее одежды. Кто-то сладострастно лапал ее небольшие груди, кто-то силой и жестко разламывал в стороны испуганно дрожащие колени…

– Нет! Не надо! Отпустите меня! – пищала Мила.

Мимо проходил командир отряда военной полиции и его сильно насторожил шум ожесточенной борьбы, писки и визг, плач, жалобные выкрики, вылетающие из открытой форточки. Он явственно слышал крики отчаяния и мольбу о помощи:

– Помогите! Нет! Нет!

И капитан не мог не вмешаться. Разметав в стороны всех не ожидавших его появления парней, Шпак успокоил Милу, накинул на нее плащ, забрал с собой и отвел в тот модуль, где он квартировал, показал пальцем на кровать:

– Переночуешь сегодня у меня. Здесь безопасно. Утром, Мила, им самим станет стыдно, а сейчас они готовы на все.

– Я тебя, Грач, не стесню? – посмотрела Мила на Макса, все еще нервно вздрагивая. – Прости…

С утра девушка приготовила им на завтрак отменного вкуса блинчики, и капитан не стал противиться тому, что его нечаянная гостья переночевала у него еще разок-другой, а потом она и вовсе надолго прописалась в его холостяцком модуле…

Когда хозяйка квартиры поднесла майору дымящуюся чашечку с ароматно пахнущим кофе, на Миле оставалась лишь распахнутая форменная рубашка с погонами. Макс даже не уловил того момента, когда девушка успела скинуть с себя все лишнее.

И осознание этого самого факта несколько напрягло гостя. Он внутренне приготовился к тому, что что-то вот-вот и должно было случиться или же произойти из ряда вон выходящее.

– Ты хотела меня о чем-то спросить, – напомнил Макс. – Твои пять минут подходят к концу.

– Как ты отнесешься к тому, что я хочу завести от тебя ребенка? – спросила Осадчая прямо и без обиняков.

– Заводят себе, Мила, щенка или котенка… – попытался майор отшутиться, увести разговор далеко в сторону.

Но Осадчая не поддалась и крепко стояла на своем:

– Отвечай, Грач, по существу заданного тебе вопроса! Как-то ты обещал мне еще в Ираке, что поможешь мне, если я тебя об этом вдруг и когда-нибудь попрошу.

– У тебя изменились жизненные обстоятельства. Тогда ты была одна и никому не нужна. Сейчас у тебя есть друг! – выставил Шпак перед собой протестующую ладонь, покачал головой. – Ты к нему и обращайся, госпожа Осадчая…

– Он наотрез и категорически отказал мне в материнском счастье. У него имеется на это свой резон. С ним эта тема для меня навсегда закрыта! – поджались упрямо женские губки. – Поэтому я и обращаюсь к тебе!

Макс очень долго не отвечал. Шпак попал в затруднительное положение. Впрочем, он часто оказывался в полнейшем кизяке из-за своей излишней мягкотелости и душевной доброты.

– Меня, Мила, волнует этическая сторона вопроса, – не стал он вилять вокруг да около и высказался прямо.

– Ты, Макс, можешь об этом не волноваться, – дотронулась до его плеча женская ладошка. – Шварц выдал мне полный карт-бланш на искусственное оплодотворение. Так что, Грач, все твои страхи и опасения совершенно напрасны…

Из груди Макса тут же шумно вырвался облегченный вздох. Он несколько раз моргнул. Ситуация прямо на его глазах в корне улучшилась. Его просто хотели использовать в качестве донора. Только и всего…

– Скажи, где и когда! – кивнул он согласной головой. – Я буду в клинике в указанный тобой час…

– А природным путем, – облизнула Осадчая призывно свои губы дразнящим язычком, – у тебя что, Грач, нет особого желания пойти навстречу пожеланию бедной девушки?

Резко вскочив с кресла, Шпак сжал руки в кулаки:

– Ты сошла с ума! Я не самоубийца! Твой банкир грохнет меня, живьем закатает меня в асфальт! Кто я, и кто он!

– Грач, он все про тебя знает, – дотронулась Мила мягко до его плеча. – Шварц пробил тебя. Он сам одобрил твою кандидатуру. Он знает, что у тебя есть дядька Зам министра.

– Вообще-то, Мила, это родственник моей жены, можно сказать, бывшей жены. Там не все просто… – опустился в кресло и грустно усмехнулся Макс. – Это не кровная мне родня…

Остановившись на полушаге, хозяйка квартиры стала совершенно серьезной, ее глаза потемнели, она прищурилась:

– Ты мне что-то говорил, но я тогда не придала значения твоим словам. Напомни-ка мне!

– Я женился на четвертом курсе училища. Марина была на два года старше меня. Она была уже на третьем месяце…

– От тебя? – сощурилась пытливо Осадчая.

Болезненно поморщившись, Макс покачал головой:

– Нет. У нее была связь с человеком из высшего эшелона власти. Тот человек, видать, не хотел или не мог афишировать их отношения. И близкая родня приняла решение выдать девушку замуж. Фиктивно. Нашли для бедняжки подходящего парня…

– Тебя? – подмигнула ему Мила с пониманием в глазах.

– Меня, кого же еще! – усмехнулся Макс. – Мне все популярно объяснили, разложили всю ситуацию по полочкам…

– И ты согласился? – подалась даже Осадчая вперед.

Майорские плечи неопределенно пожались:

– Как видишь. Мне обещали карьеру, квартиру. Взамен я должен был делать вид, что у нас с ней настоящая и любящая семья. Но жили мы с Мариной с первого же дня раздельно. Я фактически на нее не имел никаких прав.

– Что, Грач, так ни разу вы и не переспали, да? – моргнула недоверчиво Мила и слегка наклонила голову набок.

Подумав, Макс открыл не всю правду, лишь толику ее:

– Не буду врать. Было раз. Как-то мы попробовали.

– Что, не понравилось? – хмыкнула Осадчая.

Не скрывая своих эмоций, майор сжал пальцы в кулак:

– Напротив, Мила, все было в тот раз чудесно. Нам оно обоим безумно понравилось. Но больше мы не экспериментировали.

– А почему? – моргнула удивленная Мила.

– Мы разумно решили, – улыбнулся Макс грустно. – что нам не стоит усложнять нашу жизнь отношениями, могущими привести к катастрофическим и непоправимым последствиям. Сейчас у Марины растут трое собственных и не от меня детей…

– Ты обмолвился, – коснулась снова его плеча женская рука, – что это уже почти твоя бывшая жена.

– Мы решили официально развестись, – налетела тень на лицо майора, – как только мне дадут свою квартиру в новом строящемся доме. Его сдадут через полгода. Получу я хату, приватизирую, и мы разведемся. Так что, Зам министра…

В комнате надолго установилась молчаливая тишина. Каждый думал о своем. Нашлось им, о чем поразмышлять. Слишком много накопилось в их памяти всякого и разного.

Наконец, Шпак очнулся, посмотрел на хозяйку:

– Нет, ты выглядишь просто обалденно!

– Это выглядит, как вежливый отказ? – вздохнула Мила.

– Скорее, как полная капитуляция! – откинула мужская рука полу форменной рубашки и нежно прикоснулась к женской груди. – Ты стала жутко соблазнительной!

– А у тебя настолько слабое сердце, что ты никогда не сможешь отказать женщине в ее маленькой просьбе! – вспыхнули радостно женские глаза. – Вот теперь я тебя узнаю!

– Отпусти водителя, – задумался на миг мужчина и попросил хозяйку. – Чего там человек напрасно торчит…

В ответ ему по женским губам скользнула лукавая улыбка:

– Он давно уехал.

– Ты заранее знала, что я соглашусь? – хмыкнул Макс. – И у меня не было ни единого шанса, чтобы отказать тебе?

– Я хорошо изучила тебя, – улыбнулась Осадчая. – Ты для меня, Грач, как прочитанная книга. Но должна признаться, что мне всегда нравилось раз за разом перечитывать ее от корки и до корки. И я с огромным удовольствием нахожу что-то новое и ранее мною не понятое…

Скинув с себя рубашку, Мила притушила свет. В комнате царил полумрак, и мужчина перестал думать про то, что наутро ему надо будет представить свои соображения о том, о чем он еще и сам себе плохо и смутно представлял.

Женщина и мужчина знали друг друга настолько хорошо, что им не нужно было много времени на привыкание, на предварительную разведку, на поиск наиболее чувствительных мест. Мужчина знал, что самой эрогенной частью женского тела были кончики ее широко торчащих в разные стороны сосков.

С них Макс и начал настройку женского тела. В сладостной истоме девушка выгнула свою кричащую радостью спину, пальчики ее рук подрагивали, непроизвольно сжимались…

– Господи, как мне было хорошо! – расплакалась Мила. – Ты даже не можешь себе этого представить!

Женщина нечаянно оказалась на самой вершине чувственного восторга, и в то же самое время ей стало горько от осознания того, что это счастье она тайком украла, что это не ее собственное, что оно чужое, краденое.

– Ты останешься со мной на всю ночь? – обвила она его шею своими ласкающими руками.

Он долго молчал, потом негромко ответил:

– Нет, Мила, извини. У меня сегодня на вечер много домашней работы. Днем я не успел, пришлось взять с собой.

– Хорошо, Грач, – пробежалась по женским губам понимающая усмешка. – Я тебе завтра позвоню, скажу, где и как…

– Я буду ждать твоего звонка…

Идти в постылую общагу ему совершенно не хотелось, и Макс решил чуточку развеяться, прокатиться по ночному городу. Хорошая езда всегда помогала ему думать…

2

Молодая женщина смотрела, как по двору вышагивает человек, которого она незаметно для себя полюбила всем своим сердцем, но никому и никогда в этом не признавалась. И о том, что ее средний сын родился от него, Марина боялась говорить даже самой себе, даже ночью и даже под непроницаемым для звуков одеялом.

– Крис, – поманила она к себе младшую сестренку, – вон твой Грач нарисовался. Вышагивает по площадке…

– Куда это он чешет? – вытянула девчонка шею к окну.

Женщина задумчиво провела рукой по своей щеке:

– Квартирку, наверное, он свою решил проведать. Сейчас наш герой переоденется в кожаные штаны и куртку, сядет в свой джип и помчится по ночному городу. Кстати, его черный джип стоит в двух шагах от нашей машины.

– Спасибо, сестрица! – вскочила Крис. – Я мигом!

– Давай-давай, Крис, лови миг своего счастья… – пробежалась ироничная усмешка по женским губам.

Покачав головой, Марина отошла от окна. Свое счастье она сама проворонила, польстившись на мнимую и призрачную перспективу роскошной жизни и положения в высшем обществе.

Что-то она, конечно, получила, но что-то и навсегда утратила. Зато их дядя, который до ее свадьбы бегал в простых полковниках, теперь целый Зам министра.

– Я свое счастье упустила! – вздохнула грустно Марина.

Может, ее младшей сестренке в этой жизни повезет больше, и Кристина ухватит за хвост птицу-удачу. По крайней мере, пусть их малышка попробует. Авось что-то и выйдет из этого…

– Крис, предупреждаю, Грач обожает быструю езду! – крикнула она в спину сестренке.

– Я постараюсь с этим справиться! – отмахнулась Крис от ее слов своей по молодости еще совсем беспечной рукой.

Шагнув в комнату вслед за ней, Марина добавила:

– А еще он любит прыжки с парашютом!

– Если он прыгнет со мной, то я все смогу! – моргнула сестренка и упрямо притопнула ножкой. – Я смогу!

Юная девушка торопливо переодевалась. Хотелось ей надеть на себя что-нибудь простенькое, но стильное, что она запросто смогла бы сбросить с себя в одно неуловимое для мужского глаза мгновение, если таковое вдруг понадобится.

– Вот ты и попался, Грач! – прошептала Крис мечтательно. – Только ты сам об этом пока не знаешь! И я не оставлю тебе ни единого шанса на то, чтобы сбежать от меня…

Поправив у большого зеркала свой макияж, девушка со всей решимостью на лице шагнула к входной двери, на ходу кинула:

– Я пошла!

– Удачи тебе! – напутствовала ее старшая сестра.

Дверь за сестренкой бесшумно захлопнулась, Марина дала волю чувствам и, уткнувшись в подушку, горько зарыдала. Еще никогда самопожертвование не давалось ей столь болезненно и тяжко.

Майор почти не удивился, повстречав на подземной парковке одиноко скучающую, юную, грациозную диву. От ее дивной красоты захватывало дух. Ему почудилось, что он уже видел нечто подобное, но Макс старательно отогнал от себя смутное видение, хотя лет десять-двенадцать назад его так называемая жена Марина выглядела почти точно так же, как и стоявшая перед ним обалденно прекрасная незнакомка.

– Прокатимся… или как? – взмахнуло пушистыми ресничками дивное создание, явно и откровенно набиваясь ему в пассажирки. – Чё застыл камнем?

– А папа тебя не заругает? – попытался майор сразу же от греха подальше отшить всех нежеланных и непрошеных попутчиков. – Шла бы ты, девочка, лучше домой!

– Что, кишка у тебя тонка барышню покатать? – стало понятно Максу, что его нехило пытались взять «на слабо».

– Запрыгивай! – спрятал улыбку, распахнул майор перед чудной дивой правую дверцу. – Пристегнись! – велел Шпак.

Ему до чесотки в спине захотелось хорошенько проучить наглую пичужку, нагнать на нее страху ошеломительной ездой по ночному городу, чтобы юная красотка визжала и пищала от страха, чтобы слезно умоляла отвести ее к своему папочке.

Черный джип, крадучись, проследовал по всему двору. Когда проезжали под аркой, водитель утопил кнопку на панели. Крис не заметила, а потому она и не знала, и не догадывалась, что хитрое устройство сработало, провернуло, поменяло номера.

– Ну, держись, Малыш! – усмехнулся майор.

– Ой! – пискнула Кристина, когда ее с силой кинуло на дверцу, плюща тело, тяжким гнетом прижало к ней.

Машину кидало из стороны в сторону. Не снижая скорости, они входили в крутые повороты, совершали, на ее взгляд, рискованные обгоны. Сильно шокированная девушка изо всех своих сил вцепилась в поручень, старалась всем своим телом вжаться в спасительное пассажирское кресло.

– Ой! – вжимала она от ужаса свою голову в плечи.

Крис обмирала от накатывающего волнами липкого и потливого страха, закрывала глаза, жарко молилась о том, чтобы все поскорее закончилось. В душе она в сотый раз проклинала тот самый момент, когда бездумно решилась на явную авантюру.

– Не переживай ты, Малыш! – подкинул в топку угля ехидно посмеивающийся водитель. – Выедем на прямую дорогу, помчимся мы еще быстрее. Наслаждайся, Малыш…

И девушка воистину сполна наслаждалась ощущениями своего расширившегося до невероятных размеров мочевого пузыря. Ей казалось, что он вот-вот не выдержит и лопнет, и тогда она вся обделается, зальет все сиденье. Ей стало еще страшнее от мысли, что она изопьет горькую чашу позора на глазах у своего бесконечно обожаемого ею кумира.

– Господи, Господи! – шептала Крис одними губами. – Господи, спаси меня! Не дай мне опозориться…

Наверно, наверху кто-то услышал ее жаркие молитвы. Возле одной из АЗС Шпак притормозил и пояснил:

– Бак у нас почти пустой. Лучше нам заранее заправиться…

Стремглав выскочив из машины, Кристина пулей помчалась в уборную. На ее счастье, она уже ничего не слышала, как ей вслед ее водитель откровенно посмеивался. В душе Шпак, конечно, очень сочувствовал своей пассажирке. Но она сама напросилась на эту прогулку, а он ее ведь настоятельно предупреждал…

Девушке несказанно повезло, что водитель заехал на сетевую автозаправку, где имелись все блага цивилизации. Пробежав глазами по выставленным на прилавках товарам, Крис быстро схватила небольшую упаковку с подгузниками для взрослых. Она нашла именно то, что посильно могло бы спасти ее от вселенского конфуза.

– Спасибо тебе, Господи! – пробормотала несчастная девушка, скрываясь за туалетной дверью.

Вот и пригодилось ей то, что ее одежда скидывалась на два счета. Со всей поспешностью Кристина напялила на себя один из памперсов, натянула штаны. Если бы девушку в эту самую минуту смогли бы увидеть ее подружки, то они наверняка обхохотались бы, лопнули бы от гомерического смеха, и она непременно стала бы посмешищем на все оставшиеся времена.

– Я думал, Малыш, что ты сбежала через черный ход… – глядел Шпак на нее своими озорно смеющимися глазами.

– Вот еще! – вздернула независимо носик и парировала она его выпад. – Хотела купить одну вещицу, но не нашла.

– Бывает… – кивнул водитель. – Поехали?

Запрыгнув на сиденье, девчонка хлопнула дверцей:

– Вперед и только вперед! Вперед и с песней!

Почувствовав себя намного увереннее, Крис чуть успокоилась. Но скоро она поняла, осознала, что рано еще было расслабляться. Выбравшись на объездную трассу, помчались они со скоростью ветра. И вот тогда девушка действительно испугалась не на шутку.

– Ой! Ой! Ой! – зажимала Крис ладошкой свой ротик.

Казалось, что их джип идет на взлет. Ветер мощно гудел в ушах, как в сопле турбореактивного самолета. Огни освещения пролетали мимо них с ошеломительной скоростью, сливались порой в одну непрерывную линию, плывущую по обеим сторонам широкой и прямой, как стрела, объездной трассы, подрагивали и издевательски подмигивали.

– Не страшно? – кинул Шпак на нее изучающий взгляд.

– Нисколечко! – исторгла она из себя бодрый ответ.

На самом деле, все обстояло не столь радужно. Кристина то открывала глаза, то крепко зажмуривалась. Мир вокруг них рушился и рассыпался, как сказочный карточный домик.

– Господи, когда все это закончится! – прошептала она.

В какой-то миг девушка разомкнула веки, и вдруг она поняла, увидела, как в страшном сне, как в 3D кино, что на них с чудовищной скоростью надвигалась огромная фура.

Должно быть, сильно уставший дальнобойщик заснул за рулем и выехал на встречную полосу. Шпак ему отчаянно сигналил.

– О, Господи! – шевелились сами по себе девичьи губы. – Это все! Это конец! Нет! Я не хочу! Я еще хочу жить!

Еще секунда-другая, и стальная махина раздавит их, как клопов, как назойливых мух. От них не останется и мокрого местечка. И нечего будет соскребать с асфальта. И в стильный гроб из дорогого красного дерева не найдется что и положить.

– Господи, спаси и сохрани! – выкрикнула она беззвучно.

Кристина отчетливо увидела страшные от безысходности и невозможности что-то исправить сонные глаза водителя фуры, проснувшегося в самый последний момент.

Она видела только одни его глаза. Глаза надвигались, и они наползали, заполняли собой весь остальной их мир.

– Господи, за что? – обратилась Крис к Небесам.

Ей подумалось, что пришел конец, что она попадет в мир иной с изображением этих обезумевших от ужаса глаз. А она же еще столь молода! Она практически ничего не повидала. Она еще ничего так толком и не совершила. А она могла же еще столько хорошего сделать! Родить ребенка, двоих, троих…

– Господи, прости меня за грехи мои! – прошептала она.

В самый последний миг Шпак невероятным усилием вырулил влево, впритирку ушел от столкновения по встречной полосе. Ужас со страшным шумом промчался справа от них.

Их авто качнуло воздушной массой, тянущейся за умчавшейся вдаль груженной до отказа фурой, потянуло за собой.

Черный джип, виляя, постепенно выровнялся и занял свою полосу движения. Не сбавляя скорости, их автомобиль помчался дальше, проглатывал километр за километром.

Не открывая глаз, девушка спросила:

– Мы в раю или только еще на пути к нему?

– Приехали! – затормозил Шпак резко.

– В чистилище? – моргнула, все еще находясь в прострации, Кристина. – За нами что, черти с вилами пришли?

Мужской голос вернул ее с Небес на бренную землю:

– На летное поле приехали, Малыш! Сегодня прыжковый день. Точнее, прыжковая ночь. Ночные прыжки с парашютом! Рай на земле! Ты, Малыш, когда-нибудь прыгала с парашютом?

– Три раза! – соврала она, не моргнув и глазом.

На самом деле, Крис несколько раз прыгала с вышки. Тоже своего рода прыжки, но немножечко не совсем…

– Погнали…

Вышла Кристина из машины на дрожащих ногах, стояла, пошатываясь, никак не могла прийти в себя. Потом она явно ощутила тяжесть переполненного до отказа подгузника.

– Мне на минутку… – поискала она глазами укромное местечко. – Ты не знаешь, где тут имеется дамская комната?

Не оборачиваясь к ней, Шпак махнул указующей рукой:

– За углом и направо…

Пока девушка приводила себя в порядок, Шпак времени не терял зря, нашел инструктора по прыжкам, сообщил:

– Я, Витек, сегодня не один.

– Грач, ты же знаешь, что это не по правилам! – вытянулась шлагбаумом правая рука инструктора.

– Она уверяла меня, что у нее три прыжка, – похлопывал Виктора по плечу и улыбался Макс.

Хмуря брови, инструктор неуверенно покачал головой:

– Я не могу взять на себя такую ответственность!

– Я за все ручаюсь! – настаивал Шпак на своем.

– Ты же, Грач, подведешь меня под монастырь! – качал головой Витек. – Я не допущу ее к прыжкам!

Крепко сжав правую руку инструктора, Макс произнес:

– Витя, мы с тобой вместе учились долгих пять лет. Я тебя когда-нибудь, хотя бы один разок подвел?

– Нет, Грач…

Из-за угла здания показалась девушка, они дружно замолчали, изобразили на своих лицах беззаботные улыбки. Макс взял ее под ручку, повел к небольшому ангару, по пути обрадовал:

– Пойдем, Малыш, выберешь себе парашют…

С самого начала все пошло у нее вовсе не так, и упования на счастливый исход безумной затеи таяли прямо на глазах. У Крис вся надежда держалась на том, что все прыжки отменят по погодным условиям. Весь день шел непрекращающийся дождь, и тучи никуда не расходились, казалось, дождь зарядил на всю неделю и прольет на землю все запасы небесной влаги.

– Дождик-дождик, лей сильней! – приговаривала Крис про себя, мысленно подстегивала стихию.

Пока они неспешно выбирали парашюты, задул тихий ветерок, и незаметно для всех воздуходув-трудяга разогнал все тучки. По всему небу рассыпались миллиарды звезд.

– Дано добро на прыжки! – разнеслось громко по всему лётному полю, и народ повсеместно засуетился.

– Вовремя! – усмехнулся Грач.

Крис вздрогнула и потерянно прошептала:

– Господи! За что ты меня жестоко наказываешь? Я же не самая изо всех плохая девчонка! Я всегда верила в Тебя…

Старенький Ан-2 давно уже стоял наготове. Группу из восьми парашютистов инструктировали возле самого трапа.

– По местам! – раздалась команда, и Кристина обреченно поплелась к самолету, как на эшафот, шагнула внутрь.

Майор устроился рядом. Она и вида не показывала, что ужасно трусит, что от всей этой истории у нее сердечко ушло куда-то далеко в самые пятки.

Словно издалека послышался голос Грача:

– Смотри, Малыш, насколько красив ночной город!

– Ага, красота… – кивнула Крис для вида, а сама еще сильнее зажмурила свои насмерть перепуганные глазки.

– Нет, ты посмотри-посмотри! – звучал издевательски возле самого ее уха ироничный голос Грача.

Вздохнув, Кристина чуток приоткрыла один глазок. И точно, обалденная, ранее ею не виданная, ни с чем не сравнимая красота. С высоты птичьего полета город выглядел чудесно.

Загорелась красная лампа.

– Пора…

Грач включил специальную подсветку на комбинезоне. Себе и ей. Она поняла, что он собирался контролировать ее полет в воздухе. Немного полегчало, чуточку отлегло от души…

Они прыгали последними. Сначала она, а потом и он. За ними покинул самолет их инструктор.

– А-а-а! – поглотила ночная тьма ее испуганный крик.

И тут девушкой овладели противоречивые чувства. Былой страх никуда не делся, но к нему присоединилось и чувство небывалой эйфории от того, что она находилась в свободном полете, что под нею лежала летящая к ней навстречу земля.

Майор находился рядом, ловко управляя своим телом, медленно кружил вокруг нее на безопасном удалении. До земли оставалось еще две с половиной тысячи метров, и у них впереди еще была едва ли не половина прыжка.

– Грач, у нас есть проблемы! – раздался в шлемофоне нервно взволнованный голос инструктора.

Майор и сам понимал, что что-то пошло не по плану. И Крис тоже это поняла. Что-то сильно било, трепалось об ногу. Оглядываясь вниз, она в ужасе осознала, что под нею летела ткань ее основного купола. Парашют вышел из ранца и из камеры и падал вниз тяжелым комом. Но она-то ничего и не делала!

– Господи! Господи! – зашептала горячечно Крис.

Вот оно! Началось! Господи! И кто же дергал ее за язык и просил хвастать тем, чего у нее не было. И вот оно, неотвратимое наказание, оно мгновенно настигло ее. Будь на ее месте опытный парашютист, он нашел бы способ, как спасти свою жизнь. А ее никто не спасет. Ее жизнь не стоила и выведенного яйца, не стоила и одной дешевой гигиенической прокладки…

– Господи! Господи, помоги же мне, помоги! – заорала девушка во весь свой голос, вложила в страстную мольбу все свои силы. – Господи! Ну, что же ты молчишь, Господи…