Девчонки, погоны – 1. Парад

– Ты же прекрасно знаешь, что я не мог отказаться… – был тих и тактичен мужской голос.

– Ты все мог! – встала женщина резко, как до предела сжатая пружина. – Ты поехал вместо другого человека!

Голос Макса почти не изменился, лишь чуточку усилился:

– У того человека было трое детей. У него болела жена…

– У всех кандидатов вдруг нашлись веские причины для отказа! – простонала Штерн, сжимая свои виски. – У тебя ни одной даже завалявшейся зацепки не нашлось! Ты и не попытался!

– Прости меня, Леся, прости! Я не знал, Леся, что ты ждешь нашего ребенка! Черт! Я же ничего не знал! – зазвенел отчаянием мужской голос.

– Ты должен был сам догадаться! – выкрикнула Штерн.

– Прости меня, Леся, прости! – стих голос Макса.

Гостья упала в кресло, закрыла лицо ладошками:

– Ты уехал. Вскоре вернулся Штерн. Он великодушно сделал вид, что это его ребенок. А потом…

Шпак все окончательно понял. Они стали жертвой обстоятельств. И теперь уже ничего не вернуть. Столько всего за прошедшее время случилось, что их в одночасье разладившиеся отношения уже никак и ничем не восстановить.

– Я виноват перед тобой! – опустился Макс перед ней на колени, взял ее ладошки в нежный и чуткий замок.

– Ладно, мы забудем все наши обиды. Перевернем страницу, – выдохнула Штерн грустно. – Надо нам жить дальше…

Соглашаясь с ее словами, майор кивнул головой.

– Ладно, Грач, вопрос к тебе не по существу нашего дела… – посмотрела гостья на него с загадочным прищуром в глазах.

– Спрашивай…

– Горячая вода в кране у тебя идет?

– Идет. А что? – моргнул майор озадаченно.

– У нас третий месяц нет горячей воды… – пояснила Леся. – С твоего разрешения я попользуюсь твоей ванной, раз уж я тут у тебя сижу. Совмещу приятное с полезным…

– Нет проблем! – улыбнулся Макс. – Ты же знаешь…

Прошло, наверное, томительных тридцать минут. Из ванной до него донесся призывно звонкий голосок:

– Грач, как насчет того, чтобы немного потереть спинку одной сильно несчастной и очень одинокой женщине?

– Нет проблем! – вскочил Макс с кресла.

Он этого напряженно ждал, и он этого дождался…

То и дело Ивкин порывался вскочить и побежать туда, где наивная простушка нежилась в огромной ванне. Но он хорошо понимал, что своим необдуманным порывом может все испортить. В его извращенную головку закралась крайне интересная мысль. Ему захотелось превратить ужасно наивную и простоватую девицу в свою послушную игрушку, всегда доступную и услужливо уступчивую.

– Живут же люди! – прикрыла Машка от удовольствия глаза, с головой нырнула под воду.

За всю ее короткую жизнь она еще ни разу не бывала в столь прекрасном доме. Да и что она, собственно, могла видеть, живя на небольшом хуторе, вдалеке от настоящей жизни.

Ветхая саманная хата с земляным полом вошла в ее жизнь с самого ее рождения. В жалкой лачужке маленькая девочка научилась ползать, затем встала она на ножки.

Единственная на несколько сел школа находилась от них в семи километрах, а потому учиться малышка пошла в восемь лет.

В третьем классе девочка сильно простудилась, когда она по пояс ухнула, провалилась в прикрытый снежным сугробом студеный ключ. Машенька долго болела, сильно отстала от своих сверстников, и ее оставили на второй год.

– На хуторе мы все мылись в ржавом корыте… – вспомнила о тогдашних удобствах жизни и вздрогнула девушка.

Ей стало не по себе от пришедшей в голову мысли, что если бы их хата случайно не сгорела бы от пожара во время пала травы, то они, наверное, никогда не переехали бы жить в большущий город, до сих пор мыкались бы на хуторе.

– Ладно еще… тетка приютила нас! – вздохнула Машка.

Ей все время казалось, что их родственница едва-едва терпит всю их ораву, нежданно-негаданно, как снег на голову, свалившуюся на городскую жительницу.

Тетка Матрена показательно скрипела зубами, но свою старшую сестру с ее четырьмя босоногими ребятишками пока на улицу не выгоняла. До поры и до времени она позволяла жить им всем у себя и не прогоняла.

– А если тетка Матрена нас выгонит, а? – моргнула девушка испуганно. – Не, обратно я ни за что не поеду!

Достав мочалку, Машка принялась ожесточенно тереть свою кожу, будто пыталась напрочь избавиться от прошлого. Ей до ужасти не хотелось возвращаться на хутор. Да и к тетке идти ей тоже жутко не хотелось. Ей захотелось остаться в роскошном особняке, жить тут. Хоть как, но жить. На любых условиях, но жить. Устроиться тут, к примеру, в прислуги…

На улице быстро темнело. В комнате и раньше царил полумрак из-за заботливо прикрытых майором штор, а с заходом небесного светила и вовсе стало ничего не видно.

– Господи! – проснулась женщина и мгновенно потерялась во времени и в пространстве. – Сколько времени? Где я?

– Ты у меня дома, – включил Шпак настольную лампу. – Скоро будет пять часов…

– Утра или вечера? Сколько же я проспала? – проступило на женском лице нешуточное беспокойство.

Нежно дотронувшись до ее узкой ладошки, майор поспешил успокоить Лесю, негромко сообщил:

– Всего и ничего. Каких-то пару часиков…

– Черт! – вскочила Штерн, засуетилась. – Из-за тебя я прогуляла полдня! У меня из-за тебя возникнут проблемы! У меня были занятия в четыре с группой моих девочек. Черт!

Мужские руки поймали женщину, прижали к себе:

– Не стоит, Леся, тебе за это переживать и волноваться. Я звонил твоему начальству, сказал, что тебя срочно вызвали в Управление боевой подготовки. Они уже в курсе…

– Ты точно им звонил? – тряхнула Штерн головой. – Или ты все только что сам придумал, чтобы лишь успокоить меня?

– Звонил-звонил. Все в порядке…

Облегченно выдохнув, женщина откинула легкую простынку и потянулась, с усмешкой на губах глянула на майора:

– И даже не отвернешься? Не боишься ослепнуть?

– Зато умру с твоим образом перед глазами! – выдохнул Шпак, стоял, глупо и преданно улыбался.

– Я это уже слышала…

Приведя себя в полный порядок, Леся улыбнулась, спросила:

– Подбросишь меня до дома?

– Нет проблем…

Пока ехали, она сидела с закрытыми глазами. По лицу женщины гуляла непонятная улыбка. Ей было хорошо. Она даже не стеснялась признаться себе в этом. Ее тело было наполнено ощущением полученного удовольствия. Как только вошли они в его квартиру, она знала, что это случится. И она этого хотела. И она нисколько не противилась. Она получила то, что хотела. Ей нужна была разрядка. Все ее тело требовало того, что женщине мог дать только мужчина, любимый и близкий. Такой, как Грач…

Когда Ивкина вернулась с работы, она неожиданно для себя обнаружила в комнате сына давешнюю девицу в одном халатике на голое тело. Машка полусидела на диванчике, из-под короткого подола халата бесстыдно проглядывала кучерявая поросль.

Девицу, видать, это обстоятельство нисколько не смущало, а вот парня, скорее всего, сильно забавляло и чрезвычайно интриговало.

– Георг, на два слова! – клокотало все внутри у Ивкиной от приступа подступившей злости.

– Я весь в внимании, mama! – хлопал глазенками сынок.

– Что здесь делает эта дрянь? – прищурилась мамаша.

– Ты же сама мне сказала! – удивился переросток.

Прокурорский пальчик стукнулся об его лоб:

– Я тебе, Георг, ясно сказала, чтобы сделать несколько фото, переодеть замарашку и отправить восвояси домой!

– Она страшно боится идти домой! – улыбался глупо и наивно моргал одиннадцатиклассник.

– А нам какое дело до ее страхов? – поморщилась мать.

Получив от сына невразумительный ответ, Ивкина села на стул и пододвинула к себе графин. Она твердо знала, что безвыходных ситуаций в их мире просто не существует.

Из любого тупика всегда находился выход. Самое главное состояло в том, чтобы найти или определить, где именно находился нужный им правильный выход. А для этого необходимо было все тщательно и основательно взвесить.

– Забавная же девчушка, mama! Кстати, восемнадцать лет ей исполнилось прошлой осенью… – решил вставить свои три копейки ее доморощенный оболтус. – Совершеннолетняя она. Может делать она все, что сама захочет…

Вовремя сказанные слова сына многое меняли. Девица эта еще училась в школе, но ничто уже никак не мешало ей принимать самостоятельные решения. И никакой суд не придерется.

– И под каким таким, интересно, соусом мы можем обставить ее пребывание у нас? Как объяснить это другим всем людишкам? – задумалась женщина и наморщила лоб.

Ее больше всего волновала морально-правовая оценка факта нахождения в ее доме постороннего им человека. То, что ее оболтус положил свой глаз на простушку, особо сильно ее не трогало. Чадо выросло, гормоны требовали своего.

И что плохого, если он найдет выход своим желаниям у себя дома. Перестанет ее оболтус тискать девок по углам. Утихомирится слегка, на время прекратит создавать ей излишние проблемы.

– Она, mama, согласна быть помощницей Клавы, – подал сынок свой увещающий и просящий голос.

– Интересная мысль! – призадумалась на мгновение Лидия Михайловна. – Выйдет ли из нее толк?

– Мыть полы, чистить унитазы – невелика наука…

– Ты прав. Только мне непонятен твой личный интерес!

– Ну, она и я… – протянул переросток волнительным голосом, и прокурорша громко рассмеялась.

– Тебе, – покачала женщина пальчиком, – не терпится продолжить то, что нынче сорвалось у вас в школе. Обрюхатишь замарашку, ко мне с этой проблемой не подходи! Сам решай свои проблемы. Ты у нас человек уже взрослый. Хоть женись на ней!

Делая вид, что ей абсолютно все равно, Ивкина кидала в сторону сына изучающие взгляды. Конечно, она в жизни не позволила бы ему связать его жизнь с простолюдинкой.

– Скажешь, mama! – надулось обиженно выросшее чадо.

Великовозрастный детина прекрасно понимал, кто ему годится в жены, а кто ему далеко не пара.

– Вот и прекрасно, Георг! – улыбнулась мать. – Я вопрос с ее трудоустройством решу. Комар носа не подточит!

– Она остается? – обрадовался переросток.

– Сегодня, Георг, лучше отправить ее домой, – глянула на сынка, прищурилась Лидия Михайловна. – Пусть она сама говорит своим родичам, что нашла себе хорошую и оплачиваемую работенку. А мы посмотрим, как на это отреагирует ее родня, и потом поступим в соответствии с обстоятельствами…

Часть вторая. Сборы

1

Зарывшись с головой во всех бумагах, Гиоргадзе корпела над квартальным отчетом. В душе она признавала, что штабная работа абсолютно не по ней. Не ее все это. Деятельная натура Тамары настойчиво требовала иного применения.

– Тома, не помешаю? – спросили ее в приоткрывшуюся дверь. – Я к тебе всего на одну минутку.

– Заходи, Грач! – вспыхнули обрадованно женские глаза. – Я работаю над твоим вопросом.

– У меня к тебе еще одна просьба, – прищурился Шпак.

– Я слушаю…

В двух-трех словах майор пояснил суть своего вопроса. Леся обмолвилась о том, что два с половиной года назад с ней поступили не очень-то по правилам. Попридержали очередное звание, а потом и вовсе перевели на нижестоящую должность…

– Не в службу, Тома, а в дружбу! Наведи справки! Не нравится мне это дельце, нехорошим душком оно попахивает.

– Могу ли я считать… – прищурилась Гиоргадзе.

– Можешь считать, что ты у нас уже в штате! – заверил майор с безмятежной улыбкой на своем открытом лице.

– В лепешку я, Грач, расшибусь, но все разузнаю! – вскочила Тамара резво со стула, вытолкала Макса в дверь.

Бросив все свои срочные дела, закидав все толстенные папки обратно в шкафы, Тома поспешила к своей родственнице, заговорщицки шепнула ей:

– Сестричка, выручай! На кону жизнь или смерть!

– У тебя, Томка, иных дел ко мне и не бывает! – хмыкнула с пониманием близкая родственница. – Я слушаю…

По мере рассказа выражение лица старшего сержанта кадровой службы быстро менялось, она кисло поморщилась:

– Подведешь ты меня, Тома, под монастырь!

– Все так сложно? – вздохнула Гиоргадзе удрученно.

– Наш Секач руку приложил, – прошептала сержант.

– Твой начальник? – моргнула удивленно Тамара.

– Я тебе по большому секрету скажу! – оглянулась на дверь, приложила кадровик палец к губам.

– Ну, Светик, не томи! – стояла Тома вся на иголках.

– Полковник наш подкатывал к этой Штерн, а она его отшила, дала ясно понять ему, что она не из тех…

– Не из каких? – моргнула Гиоргадзе.

– Из тех, кто за должности и звезды на погонах готовы ноги свои раздвигать! – выдохнула Света.

– Вопрос стоит даже так? – призадумалась Гиоргадзе.

– Ну, с мужиков он, ясный пень, берет деньгами.

– А я уж грешным делом подумала…

– Вот такие у нас пекутся пироги! – вздохнула сержант.

– А копии с приказов ты можешь для меня сообразить, а? – прошептала Тома, наклонившись к уху своей родственницы.

– Ты забеги-ка, Тамарочка, ко мне через часик. Не дай Бог, кто нас вместе за этим делом застанет! Одна-то я всегда найду, что и как, и кому сказать. Иди, иди уже с Богом…

Заговорщицки оглядываясь, Гиоргадзе тихонечко покинула то самое местечко, где у них хранились всякие разные тайны, могущие привести в движение спящие до поры и до времени таинственные и могущественные силы…

Молодые девушки толпились возле кабинета майора, и он не проскочил мимо, как собирался еще минуту назад, а остановился, непринужденно и открыто улыбнулся, спросил:

– Красавицы, вы все ко мне или мне показалось?

– К вам мы! Направили нас на предварительное собеседование по поводу назначения на новые должности! – отрапортовала шустрая хохотушка с едва заметными веснушками на лице.

– Милости прошу к нашему шалашу! – хмыкнул Макс.

Пока Шпак внимательно изучал список, кандидатки тихо переговаривались, кидали на майора настороженные и откровенно изучающие взгляды.

– А правду ли говорят, что вы возьмете только тех девок, кто с вами переспит? – набралась храбрости и дробной скороговоркой выпалила веснушчатая девица. – Или нам придется решать вопрос с полковником Секачом? Вы нам все сразу, как на духу, скажите, чтобы нам впросак не попасть…

Моргнув от вящей неожиданности, Шпак на секунду-другую задумался. Второй раз за этот день он услышал фамилию кадровика не в самом лучшем контексте. А это уже наводило на мысль о том, что тут давно сложилась некая и не совсем хорошая система…

– Как фамилия? – нацелился его палец на храбрую не по годам хохотушку. – Лейтенант…

– Ерохина… Катя… – доложила девица и побледнела.

Остальные девчата враз притихли, ожидали реакции со стороны человека, облеченного правом решать их судьбу.

– Ерохина, останься! – скомандовал майор. – Остальные ждут в коридоре. Стоят тихо и не галдят на всю Управу!

Шумная стайка поспешно упорхнула за двери, притихла.

– Извините, я не хотела вас обидеть! – навернулись на девичьих глазах слезки отчаяния. – Просто все говорят…

– Говорят, в Москве кур доят! – хмыкнул Макс. – Ты что-то тут заявила нам про полковника Секача, – выдержал долгую паузу, понизил голос, мягко и вкрадчиво произнес майор. – Давай-ка, с этого самого и поподробнее. Что ты сама конкретно про него знаешь? Только одни факты и без всяких досужих домыслов!

Бедная Ерохина через пень-колоду поведала о том, как она намедни зашла к Секачу, а тот недвусмысленно сделал ей гадкое, на ее взгляд, и мерзопакостное предложение.

– Жирный такой боров, мерзкий! – передернуло Катю от не лучших в ее жизни воспоминаний. – Лучше уж я с вами пересплю! Хотя бы оно и не так мерзко с вами…

Откинувшись на спинку кресла, Шпак внимательно смотрел на расплакавшуюся девушку. Он думал. Он хотел точно знать, стоит ли ему впутывать молоденькую особу в междоусобную тяжбу взрослых дядек в больших погонах, не ошибется ли он…

Не сразу и с тяжелым камнем на душе Шпак произнес:

– Катя, ты можешь нам всем помочь…

Часа через полтора в кабинет Гиоргадзе занесли бумажный, официально оформленный пакет. На нем имелся и исходящий номер, рядом с ним красовались и все остальные атрибуты. Недолго думая, Тамара быстренько вскрыла, не отрываясь, прочитала все листочки.

– Грач, – сообщила Тамара по телефону, – у меня есть то, что ты у меня просил! Заходи…

– Жди, я буду через десять минут…

Майор посмотрел на девушек, весьма усердно корпящих над розданными им тестами. Он рассадил претенденток вдоль всех имеющихся в его кабинете столов, включая в этот же перечень и свой собственный рабочий стол. Сам он на это самое время примостился на стульчике у окошка.

– Все, заканчиваем! – постучал Макс по циферблату.

– Ой, мы не успели еще!

– Еще минутку!

– Еще минут пять!

– Минут бы десять!

Шпак порывисто встал и собрал все листы. Обвел он девушек взглядом и негромко скомандовал:

– Все свободны! На выход! Ерохина, останься!

Краснея, Катя остановилась у входа. Макс прищурился:

– Передашь своим подругам и по секрету от всех других, что результаты тестов большого значения не имеют.

– Зачем же мы столько времени все это писали? – взметнулись ошарашенно вверх дивно пушистые реснички.

– Нам всем хотелось бы, Катя, заранее знать, что необходимо включить в программу вашей будущей переподготовки. Ты усекла? – кинул стопку на стол и пояснил Шпак.

– Ага! – вздохнула девушка облегченно. – Все поняла!

Закрыв кабинет, майор скорым шагом отправился к Гиоргадзе. Тамара с нетерпением его поджидала, шепнула:

– Даже не думала, что все окажется настолько просто.

– Вот же гады, ничего они уже не боятся! – прочитал Макс и пристукнул гневным кулаком по столу. – Даже следы они, как того следует, за собой не заметают. Совсем страх потеряли!

– Почуяли полную безнаказанность! – кивнула Тамара.

– Спасибо, Тома, ты сильно выручила! – наполнились майорские глаза решимостью, готовностью вступить в бой.

– Ты что, думаешь, Грач, – дотронулась Гиоргадзе, волнуясь, до Шпака рукой, – что эти бумаги могут как-то и на что-то повлиять? Я ничего не понимаю в том, что ты затеял…

На совещание к шефу Шпак отправился не в самом для того надлежащем расположении духа. Ему не давали покоя мысли о том, что своими действиями он может навредить совершенно неповинным и непричастным ко всем их делам людям.

– Майор, – сообщил Максу его шеф, – по кандидатурам ротных проблем практически не возникло. – А вот со Штерн все обстоит куда намного сложнее.

– Мне казалось, что мы все давно обсудили, – ответил Шпак дипломатично. – На мой взгляд, лучшей кандидатуры…

– Я все уже слышал! – поморщился шеф недовольно. – Все твои доводы я им перечислил.

Но Макс не сдавался, вытянул руки по швам, спросил:

– Могу ли я узнать, что им не по нраву пришлось?

– Они говорят, что у нее мало опыта!

– Опыт – это дело наживное! – пожал майор непонимающе плечами. – На первое время приставим толкового куратора…

– Нам заявили открытым текстом, что нас не поймут, если на должность полковника назначим старшего лейтенанта!

– Кто заявил? – прищурился Макс пытливо.

– Секач… – пожал полковник неопределенно плечами.

– Понятно… – заиграли желваки на лице у Шпака.

– И Секач, – добавил шеф, – прямо намекнул, что Штерн два года назад понизили в должности за пробелы в работе.

– Секач сказал? – сжал Макс до боли пальцы в кулаки.

– Секач…

Шпаку стало понятно, что у него не осталось выбора. Он снова вытянул руки по швам, прямо спросил:

– Могу я от вас позвонить Заму министра?

– Звони! Я сам хотел тебе это предложить…

Майору стало легче от понимания того, что в этом не самом легком вопросе шеф пока еще играл на его стороне.

Порученец полковника устанавливал прямую связь. Наконец, в телефонной трубке зазвучал генеральский рокот:

– Максим, я сильно занят. У тебя есть десять секунд!

– Иван Тимофеевич, мне надо с вами срочно встретиться!

– Я понял. Заеду на обед к племяннице. Поговорим…

Зам министра положил трубку. Муж Марины ни разу еще ему не звонил. До этого дня Максим ни разу не обращался ни по какому поводу. Если что-то и случалось, Шпак все вопросы решал через Марину. Чаще всего, зять ни к кому не обращался и все свои проблемы решал сам. Видать, дело-то и в самом деле никак не терпело.

И если Максим вышел на него, то дело касалось именно его самого. Во всех властных структурах, на всех уровнях постоянно шла подспудная борьба между группировками или кланами, если точнее обозвать все это сплошное их властное непотребство.

Многочисленные враги копали и под него самого. Сам Министр поручил ему курировать вопрос с Парадом. Он сам назначил на это дело толкового зятя своей племянницы.

Не связан ли внезапный звонок Максима именно с этим самым вопросом подготовки к Параду?..

– Ну, здравствуй, моя красавица! – улыбнулся он тепло при виде своей старшей племянницы.

Марина его приезду сильно обрадовалась. Его не обмануть. Он за версту чуял в людях фальшь и неискренность.

– Проезжал мимо вас, Марина, решил и заехал, – расплылся его благодушный рокот по всей квартире.

– Чего ты меня заранее не предупредил? – окинула хозяйка его своим ласковым взглядом. – Мы бы подготовились! Обед бы тебе наварили, борща, как ты всегда любишь!

Иван Тимофеевич подмигнул выглянувшей Крис, повернулся к ее старшей сестре, добродушно протянул:

– Потому, Марина, я и не позвонил, чтобы вы не суетились, не переживали. Соскучился по тебе, по Кристине, по внукам!

По обыкновению, Крис с большим удобством устроилась на широчайшем подоконнике, привычно пялилась в окно.

– Грач опять появился на своем драндулете… – объявила она во всеуслышание. – На этот раз он приперся один…

Встав из-за стола, генерал попросил старшую племянницу:

– Марина, открой-ка потайную дверцу папы Карло. Мне надо с Максимом наедине одно дельце перетереть…

Сестрицы вмиг переглянулись. Их сановный дядюшка прибыл на конспиративную встречу со своим тайным агентом.

– Говори быстро все, Максим, – опустился генерал устало в глубокое кресло. – У нас мало времени.

– Вы пока ознакомьтесь, Иван Тимофеевич… – передал Шпак генералу добытые Тамарой листки.

Зам министра не спеша все перечитал, откашлялся.

– Нехорошо поступили с бедной девушкой. Чего же ты раньше за нее не попросил, за свою хорошую знакомую? Не отвечай, знаю, не умеешь ты просить. Не можешь ты за себя попросить, не умеешь. Слишком ты, сынок, горд! Да… – гуляли по лицу генерала задумчивые желваки. – Не скрою, есть людишки, которые спят и видят, чтобы сковырнуть меня. Ты думаешь, Максим, что это звенья одной и той же цепи?

– За старое дело я сказать не могу, – потер Макс задумчиво щеку и пожал плечом. – Но сейчас Штерн специально ходу не дают. Секач предлагает на это место свою протеже.

– Кого? – прищурился Зам министра.

– Есть в Управе майор Тимченко, его давняя знакомая. Думаю, Секач одним выстрелом захотел двух зайцев убить. И бабу свою к теплому местечку пристроить, и дело на корню загубить. Тимченко по своим морально-деловым качествам ни к чему негодна, тем паче, не может она живыми людьми командовать.

Поморщившись, дядя Марины неожиданно спросил:

– У тебя, Максим, приличный коньяк найдется, или ты, кроме дешевого пойла, ничего дома у себя не держишь?

– Для вас, Иван Тимофеевич, сообразим…

Перекатывая обжигающую жидкость во рту, генерал обдумывал свои действия. Поставив рюмку на стол, он тихо обронил, будто сам с собой заговорил:

– Ты прокуроршу Осадчую знаешь?

– Ну… – потянул Шпак со всей осторожностью в голосе.

В ответ генеральские пальчики громко застучали по столику:

– Не темни ты. Знаю, что хорошо ее знаешь. Ты с нею в Ираке неплохо поладил. Все я знаю. Да дело твое, молодое. Нисколько я не осуждаю. И Штерн я твою одобряю. Хорошая баба. Со стержнем. Такую нам и надо в комбаты. Ты с нею в хорошем контакте. Она от тебя ничего скрывать не станет. Напротив, сделай, чтобы с любой бедой к тебе сразу бы бежала. Вовремя принятые нами меры многое могут в нашем деле поправить. А вот ежели утаивать и скрывать, то беды нам точно тогда не миновать…

Зам министра внимательно выслушал то, о чем ему говорил майор, и не перебивал. Затем генерал определил порядок их действий…

Не задерживаясь особо в гостях у своей племянницы, сановный дядюшка вскорости отбыл. Марина навела порядок, шторку на место задернула, окинула взглядом, усмехнулась.

– Интересно, какие могут быть у дяди дела с нашим соседом? – поинтересовалась Крис горячо.

– Не знаю, – пожала Марина безразличными плечами.

– Вчера Грач встречался с любовницей, сегодня с дядей… – нахмурилась задумчиво младшая сестренка. – Все это выглядит очень странно, если не сказать, что крайне подозрительно!

Старшая сестра нежно дотронулась до ее плечика:

– Будет тебе, сестренка, сказки выдумывать…

– Он точно приехал просить за эту противную Штерн! – сжала девушка до боли свои кулачки. – Как же я его за это ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

– Не станет Грач у дяди ни за кого просить…

– Они же переспали! – вскочила с подоконника, забегала Крис по комнате. – Эта стерва, она специально переспала с ним! Я поеду к ней, сама все выясню! Глаза ей выцарапаю!

Старшая сестра не скрывала улыбки, когда-то и она была такой же горячей и неудержимой. Но годы безвозвратно прошли.

– Выясни для меня, где эта стерва живет! – потребовала Крис. – Я поеду к ней, все у нее разнесу! Вот же… стерва…

– Уймись, Крис! Штерн, она не такая. Она хорошая…

Тяжело вздохнув, девушка отправилась на наблюдательный пост, вперила настороженный взгляд в окно, зашипела:

– Выходит он! Как же я его ненавижу! Господи, как я его, противного, люблю! Люблю, люблю, люблю…

Словно чувствуя ее прожигающий спину взгляд, майор обернулся, посмотрел на их окна, заметил отпрянувшую в сторону тень. По его губам проскользнула насмешливая улыбка.

Но на этот раз он ошибся. За ним наблюдала отнюдь не Марина. Но этого он не знал. Впрочем, через минуту Шпак думал совсем о другом. Ему необходимо было встретиться с Милой. А этого ему крайне не хотелось.

Он даже особо-то и не сомневался в том, чем эта встреча может закончиться. Но иного пути у него не было и никак не наблюдалось, а потому ему придется к ней поехать…

Полковник Секач разложил перед собой личные дела девушек, попавших в список кандидатов на выдвижение на новые должности. Он уже предвкушал то, какие выгоды ему лично сулило утверждение каждой претендентки на должности. С кого-то кадровик собирался взять материальными благами, а с некоторых лиц он намеревался получить иным, но не менее привлекательным для него способом, получить приз натурой.

– Хороша ягодка! – улыбнулся плотоядно коррумпированный безмерно полковник, разглядывая фото Ерохиной.

Именно эта розовощекая хохотушка привлекла к себе его пристальное внимание во время предварительного отбора. Ход его мыслей прервал стук в дверь. Секач быстренько сложил все папочки в одну аккуратную стопку.

– Ты тут один? – вошла в кабинет его подруга Тимченко.

– Как видишь, Куколка! – расплылся кадровик в улыбке.

– Чем занимаешься? – прищурилась гостья.

– Готовлю проект приказа, по которому моей Куколке присвоят подполковника… – обрадовал ее полковник.

Не скрывая своей радости, женщина чмокнула Секача в щеку, присела рядом с ним на краешке стола.

– Ты думаешь, мой пупсик, у нас получится? – скинула с себя Тимченко форменную курточку.

– Есть нюансы, но все решаемо…

– Тебе кто-то мешает, пупсик? – пробежались женские пальчики по пуговичкам, и форменная рубашка медленно сползла с женских плеч, оголила спину.

– Путается один тип у нас под ногами! – поморщился кадровик недовольно. – Хочет свою пассию пристроить!

– Но ты же, мой пупсик, не дашь в обиду свою Куколку! – избавилась Тимченко ловко от своего кружевного лифчика.

– Никогда! – впился кадровик в надутые гиалуроновой кислотой губки жарким и требовательным поцелуем.

Входная дверь без всякого стука бесцеремонно и на всю свою ширь отворилась. В кабинет ворвался Шпак.

– Куколка, ты забыла про замок! – прошипел Секач шумящей злостью, раздосадованный тем, что их нагло прервали.

– Забыла! – моргала растерянная красотка с кукольным личиком обиженного ребенка. – Пупсик…

– Оденься! – рявкнул ей в ухо кадровик.

Схватив разбросанные предметы своего туалета, смущенная и растерянная женщина мигом отскочила в угол, повернулась к мужчинам спиной, торопливо накинула на себя рубашку.

– Да как ты смеешь, майор! – пришел Секач в себя и сразу попытался взять ситуацию под свой контроль.

– Пардон! – улыбался непринужденно Шпак во весь рот. – Не хотел вам помешать! У меня один вопрос.

– Выметайся! – рявкнул кадровик.

– Нет, полковник, ты мне сейчас сам все расскажешь, как это ты умудрился капитана Штерн разжаловать до старшего лейтенанта и подлым образом понизить ее в должности! – не испугался майор, не выскочил, только сощурился.

– Ты несешь бред! – моргал Секач ошеломленно.

– Нет, полковник! Не бред! – усилил Макс свой натиск, видя его замешательство. – Два с половиной года назад Штерн приказом командующего Центральным оперативным направлением присвоили очередное воинское звание «капитан».

– Полная чепуха! – поплыли пятна по лицу полковника.

Не обращая внимания на все отрицания попавшего в капкан кадровика, Грач продолжил обвинительную речь:

– Ты, полковник, из чувства мести за то, что тебе дали по твоим похотливым ручонкам, распорядился отправить Штерн в отпуск и подменить приказ о присвоении ей очередного звания.

– Ты ничем не докажешь! – побагровел Секач.

– Докажем все! – ткнулся палец в жирное пузо кадровика. – Вы подменили приказ, о чем говорит дата создания нового документа. Она никак не совпадает с датой создания подлинного приказа, о чем явно свидетельствует копия того самого приказа, которая хранится в специальной папке с ограниченным доступом! Твои подручные, они просто не могли знать о дублировании всех документов. Полные недоумки…

Приведя себя в порядок, женщина проворно повернулась к ним, расширила свои глазки, раскрыла свой возмущенный рот:

– Что за чушь он несет?

Женский вопрос повис в воздухе, а Макс продолжил:

– Но ты, полковник, все не успокоился! Чтобы снова не возник вопрос о присвоении Штерн звания «капитан», в нарушение приказа о прохождении службы незаконно перевел Штерн на нижестоящую должность, на что ты не имел права, пока она еще находилась в очередном отпуске и без ее на то согласия!

– Ты ничего не докажешь! – набычился жирный боров.

– Я докажу! – шагнул майор к столу полковника.

Секач попятился назад, но Шпак мгновенным выпадом заломил его правую руку, а своей левой рукой обхватил шею кадровика, чуток придушил полковника.

– Отпусти! – сипел Секач. – Отпусти!

– Эх, вот набить бы тебе морду, полковник! Как мужик мужику! Да ты же ничего не поймешь! С такими, как ты, надо поступать по вашим же правилам. Вы же понимаете только силу. Я был сегодня в военной прокуратуре. Мне сказали, чтобы я подготовил документы. Хана тебе, полковник! Амба…

Отпустив полузадушенного кадровика, майор быстрым шагом покинул кабинет. Женщина кинулась к любовнику, стала приводить его в чувство, поправлять на нем форму.

– Уйди! – оттолкнул Секач от себя Тимченко.

– Но, мой пупсик! – моргала недоуменно бабенка.

– Уйди же, я тебе сказал! – повысил мужчина резко свой голос. – Уйди, мне надо срочно позвонить…