Убийство журналиста

– К нам приходил один следователь, – безразличным тоном произнес подследственный. – Одним больше, одним меньше. Мне уже все равно, – он устало присел на стул.

Всем своим видом Филимонов показывал, что смирился с судьбой.

– Олег, пожалуйста, следи за моей мыслью, – Малахов поморщился. – Оксана здесь для того, чтобы спасти тебя и Бойко, вытащить вас из ямы Ты, пожалуйста, ответь на все ее вопросы. Без всякой утайки.

– Ей можно доверять?

Подавшись вперед, Жека дотронулся до плеча Филимонова:

– Как мне самому. Я вас оставлю. У нас ребенок один сидит в машине. Да, чуть не забыл, – он смущенно улыбнулся.

– Что еще? – апатично протянул Олег, упирая взгляд в колени.

Ему стало казаться, что ничего путного из этой встречи не выйдет.

– Я сказал вашему коменданту, – усмехнулся Малахов, – что пришел сюда, чтобы поговорить с тобой насчет твоего долга мне.

– Какого еще долга?

– Какого? Оксана тебе все объяснит. У нее мало времени…

Выйдя из комнаты патрульных, Жека озадаченно почесал затылок. Ну и дела. С таким безучастным настроением одна надежда на Сану…

Старший следователь прокуратуры задавала вопросы, а Филимонов, собрав волю в кулак и сконцентрировавшись, обстоятельно отвечал, не оставляя ни одной мелочи, какой бы незначительной она и ни казалась.

– Пока все, – Оксана машинально посмотрела на часы. – Черт, я уже опаздываю. Олег, подпишете ваши показания. Я верю вам. И я верю Малахову. Он сказал, что это все абсурд. Все эти обвинения в ваш адрес. Будем стараться, чтобы как можно быстрее вытащить вас отсюда. Хуже, если вас переведут в СИЗО. Там с нами не особенно-то считаются…

Подполковник остался сидеть, понуро опустив голову вниз. Судьба-индейка сыграла с ними злую шутку. Не маленький он, чтобы не понять одну простую истину. Если кому-то сильно надо, то от них ни за что уже не отцепятся. А в этом самом сомнений больше не оставалось.

Накануне прилетевший из Киева следователь по особо важным делам с Генеральной Прокуратуры в течение четырех-пяти часов поочередно вызывал их на допросы и настойчиво добивался, чтобы они написали чистосердечные признания. Хищно зыркал на них лисьими, постоянно бегающими по сторонам глазками. И все время подсовывал им заранее заготовленные тексты с описанием убийства, их связи с заказчиками…

Дверь в комнату раскрылась, и на пороге показался начальник караула. За его спиной маячил караульный с автоматом на плече.

– Подследственный Филимонов, на выход…

Подчиняясь команде, Олег встал, по успевшей уже выработаться привычке заложил руки за спину. Прошли они во внутренний дворик и поднялись на крыльцо гарнизонной гауптвахты. Еще один шаг…

Олег оглянулся. Тоскующий взгляд последовательно пробежался по небольшому плацу с нарисованными на нем квадратиками, по высоким стенам, поверх которых пропущена колючая проволока, с развешанными на них плакатами с образцами военной формы одежды…

По роковому стечению обстоятельств он сам оказался в числе тех, кого когда-то бдительно охранял. Не по своей вине. Но от этого не легче, а тяжелее вдвойне. Не столь было бы обидно, если бы они действительно что-нибудь натворили. За свои грехи и отвечать самим. А тут…

Выводной открыл входную дверь и впустил внутрь. Два шага прямо и еще одна дверь. Поворот налево… и снова уперлись в решетку. За ней прогуливался часовой первого поста. Общее отделение гауптвахты. Направо по коридору уходило офицерское отделение. Но им не туда…

Железная дверь со стуком закрылась. В глазок заглянули, убедились в том, что все в порядке. Кругляшек опустился на чернеющее отверстие.

– Ну? – Бойко подвинулся на толстом швеллере, врезанном с обеих сторон в мрачно-зеленые стены, освобождая место для своего товарища.

Сидеть днем не положено. Топчаны раздавались перед самым сном, а с подъемом убирались. Приходилось, как курицам, сидеть на жердочках.

– Жека Малахов приходил. Не один притопал, а с новой женой.

Упоминание о женщине встряхнуло, и Бойко чуточку оживился:

– У него новая жена?

У Филимонова сил хватило на то, чтобы кисловато поморщиться и кивнуть. Разводя руками, его товарищ по несчастью хмыкнул:

– Да я с ним года четыре не встречался. Шли с ним разными курсами.

Не верить соседу причин не нашлось, и Филимонов неопределенно дернул правым плечом, вернее, едва им шевельнул:

– Женился он три года назад. Везет человеку. То был ничем. Нищий. Хорошо, еще квартира у него осталась. Первая жена уехала и оставила ее ему. А тут он классную девку себе отхватил, деньги у него появились. Раскрутился по самой полной программе, мама не горюй…

– Ты ему завидуешь?

– Нет, – Филимонов вздохнул. – Ему – нет. Он среди нас всегда был самым правильным после их командира – Старшого.

Сбоку от Олега послышалось недоуменное пыхтение:

– Ты это о ком?

– Был у них, помнишь, замкомвзводом Рэм Валишев.

– Подожди, Олег, зачем же они сюда приходили? – спросил Бойко.

До него только дошло, что Малахов, видать, появился неспроста.

– Зачем приходили? – глаза у подполковника подернулись дымкой. – Жена у Жеки в нашей военной прокуратуре работает. Она сказала…

– А чего ты сразу мне не сказал? – Бойко в сильном возбуждении вскочил со своего жесткого насеста, врезающегося в одно самое мягкое место. – Ходишь все вокруг да около. Нет, чтобы с этого начать! А то навел тут тень на плетень, несешь всякую околесицу.

– Я не верю в то, что нам еще можно помочь…

Как подрубленный, Бойко сел, вдавил седалище в ребро швеллера.

– Думаешь, нас специально подставили?

– Не знаю. Может, и не специально. Но мы с тобой, Миша, оказались в нужное время и в нужном месте. Может, случайно получилось. Может, кто-то все подстроил. Вот все в нас как клещами и схватились.

Стиснув голову ладонями, Михаил со стоном выдавил из себя:

– И что они тебе сказали?

– Его жена сказала, что все сделает, что в ее силах.

Неожиданно быстро для человека подавленного Бойко дернулся:

– Ты ей веришь?

– Ей я могу верить. Поверить в то, что будет стараться, могу. Но во все остальное – нет. Слишком многое поставлено на кон в этой игре, к несчастью и к глубокому сожалению, не в нашу пользу…

Первым на службу, как это и полагается самому молодому по званию и по должности, прибыл капитан Смирнов. Часы на его руке в тот самый момент показывали 7.15. Он добирался на автобусе с поселка Котовского. Забыл, что в этакую рань экспресс идет намного быстрее, чем в час пик.

Вот потому-то и прибыл он минут на десять или пятнадцать раньше назначенного начальником отдела срока. Зато не опоздал, что уже само по себе было огромным плюсом. Ткнулся в двери, а они еще заперты, и часовой внутрь не пускает. Стоит боец и смотрит на него, щерится.

Дожились. Смех один, да и только. Тут, блин, люди жаждут работать, а их не пускают. Когда еще и где этакое дельце увидишь?

Смена на пост еще не прибыла, и не появился разводящий с постовой ведомостью. Ни один из всех многочисленных объектов на охраняемом бравым часовым посту не был к этому времени вскрыт, и молоденький курсантик с автоматом на плече лишь отрицательно покачивал головой.

И даже близко не подошел к самой двери, метров с трех наблюдая за тем, как капитан подавал ему знаки. У них, у тех, кто тут работает, своя служба, а у него, у часового, своя служба. У него свое начальство. И самый главный начальник – это его разводящий. Приедет сержант, даст ему команду, и он откроет дверь, а до той поры, да хоть землетрясение…

А минутки через три часовой незаметно, шажок за малым шажком, отодвинулся вглубь коридора и на всякий случай замаскировался в тени.

Подъехал на своем «Мерседесе» Ковальчук. Часы показывали 7.30. Стараясь скрыть усмешку, Саша отворачивался. Майор задерживалась или же уже опаздывала, так как старший начальник был на месте, хоть и стоял перед закрытыми дверями. И даже три большие звездочки на его погонах, увы, никак не смогли повлиять на бдительно несущего службу часового. Если бы они знали, что перед ними боец с первого курса…

7.40. Смены до сих пор еще не видать, и дверь закрыта, но и майора Полищука все еще нет. Ковальчук начал нервничать и из-за первого, а больше из-за второго. Приказано явиться в 7.30, значит…

– Едут, Алексей Петрович, – Саша высмотрел серебристый BMW.

Начальник следственного отдела облегченно вздохнул:

– Смена едет? Наконец-то!

– Нет, наш это товарищ майор едут! – хмыкнул капитан.

Смирнов уже не смог сдержать веселой ухмылки. Его эта ситуация несколько забавляла, если и не сказать что более того.

– Чего лыбишься? – нахмурился шеф, которому было не до шуток.

– Да они, Алексей Петрович, триста метров от дома дойти пешком не в состоянии. На персональной тачке их на работу подвозят.

Малахов предусмотрительно остановился, не доехав, не желая кое с кем здесь встречаться. Оксана вышла из машины и, чуть наклонившись к дверце, улыбнулась мужу и Рыжику, махнула им ручкой.

– Ну и что это все значит? – Ковальчук недовольно поджал губы.

– Извините, Алексей Петрович, проспали…

Извлекши из сумочки зеркальце, женщина быстренько окинула себя внимательным взглядом и украдкой показала язычок Смирнову. Мол, не стоит тут своим насмешливо-укоризненным видом накалять обстановку.

– Говорил я, – проворчал полковник, – не надо выходить замуж.

– Говорили, Алексей Петрович, – смиренно ответила провинившийся майор. – Предупреждали. А одна тут, бедная, не вняла умным доводам и советам. Вот и плачевный результат налицо.

– Раньше ты почему-то всегда приходила вовремя. Когда ты жила в общаге на другом конце города. Чем вы по ночам занимаетесь?

– На звезды смотрят, – давился Смирнов от приступов смеха.

Подъехал армейский ГАЗ-66. Открылась правая дверца кабины. Оттуда вывалился розовощекий младший сержант с извиняющейся улыбкой на губах. Задний борт с лязгом и со стуком откинулся.

– Смена, к машине!

На землю спрыгнул еще один курсантик, за ним второй. Часовой подошел к двери, открыл ее, впустил смену и снова закрыл перед самым их носом. Разводящий и прибывший караульный с часовым обошли весь пост, тщательно проверили наличие и сохранность печатей.

– Товарищ младший сержант, курсант Петренко пост номер три сдал.

– …курсант Ляхов пост номер три принял…

Двери распахнулись, и желающие смогли свободно пройти внутрь и подняться к своим кабинетам. Охраняемые объекты вскрыты, росписи о том в постовой ведомости. У них своя работа, а часового своя служба…

– Ну, – Ковальчук занял свое привычное место за столом. – Потеряли целых двадцать минут. Ты, Ксана, во всем виновата…

– Я? – майор изобразила удивленные глазки и быстро спрятала их.

Хорошо понимала Оксана, что не время оправдываться и строить из себя невинную овечку, не тот случай, когда этот номер пройдет на «Ура».

– Ты! – полковник в сильнейшем раздражении стукнул кулаком по столу. – Знаешь, девушка, и моему ангельскому терпению может когда-то прийти конец. Что ты себе такое позволяешь? Ты что, думаешь, что я на все буду закрывать глаза? Что будем наверх докладывать?

Неловкая тишина мгновенно завоевала все пространство кабинета, стало слышно, как где-то часто-часто постукивает пишущая машинка.

– Алексей Петрович, разрешите? – Оксана приподняла голову.

Высокое начальство заерзало, и кожаное кресло под ним заскрипело:

– Что, за ночь придумала, проявила смекалку и сообразительность?

– Начнем с того, – твердым голосом уверенно заявила Оксана, – что наши военные сбили самолет. И от этого факта и начнем мы плясать.

– Уверена? – полковник прищурился. – Откуда у тебя сведения? Наш Министр наотрез открещивается и божится. Голову дает на отсечение. Их ракеты больше тридцати километров полетной дальности не имели.

– Из самых первых рук…

– Они у нас, товарищ полковник, – Смирнов улыбнулся, пытаясь как-то сбить напряжение, повисшее в комнате-кабинете, – с очевидцем события успели потолковать. Смотались в Крым, допросили зенитчиков и вернулись. Я думал, они при звездах по ночам с мужем мечтают, а они у нас, оказывается, в свадебное путешествие отправились. Поздновато что-то спохватились. Как там это… «В городе Сочи темные ночи»…

– Саша, помолчи! – Ковальчук отмахнулся от него, как от назойливой мухи. – Не до твоих идиотских шуток. Я понимаю твое самое горячее желание выгородить свою начальницу, но они и сами за себя постоять смогут. Ты, Ксана, в этом уверена? В том, что только что заявила…

– Да, на все сто.

Задумчивые складки густо прорезали лоб начальника следственного отдела, и он, прищурив левый глаз, вытянул вперед указательный перст:

– И кто это нас просветил, если не секрет?

Пожимая плечиками, майор скромно потупилась:

– Нашлись осведомленные люди с бригады связи. Наблюдали они все собственными глазами и слышали все своими ушами.

– И как это мы на них вышли? – поинтересовался полковник.

Он, не скрывая своего живого интереса, подался вперед. Что-то, к его досаде, к нему никто не пришел и подобного рода услуг не предложил.

– Малахов свел, – особенным грудным голосом выдала Оксана.

– Понятно, – Ковальчук вздохнул. – Снова Малахов. Может, его уже к нам на полставки оформить? Или ты с ним своей зарплатой делишься? Или каким иным способом рассчитываешься, а потому и опаздываешь…

– Как же, нужна ему их зарплата. Он делает им безумно дорогущие подарки в их полугодовую зарплату, – хмыкнул, было, примолкший капитан. – Мне бы такого же спонсора. Чтобы любила и подарки делала.

Покрасневшая от двусмысленных намеков полковника, женщина тут не выдержала, грозно сверкнула своими дивными очами.

– Саша! – Оксана предупреждающе выставила свой кулачок.

Глянув на наручные часы, Ковальчук, поморщился, быстро спросил:

– Что еще мы за эту ночь узнали?

Понимая, чем вызвано беспокойство начальства, Оксана доложила:

– Филимонов и Бойко к совершенному убийству непричастны. Они были в тот вечер на той улице, но с Иванчуком не встречались.

Там-там-там-там! Начальство озадаченно изогнуло густые брови.

– У меня на руках есть собственноручные показания Филимонова. Он поминутно все расписал. Как подъехали к будке, припарковались, зашли в агентство по торговле недвижимости «Александр-Н» по адресу…

– Точно, – Саша кивнул головой, – есть там такое. Как раз напротив будки. Если они оставляли заказ, то это могло пройти по компьютеру.

– Постой, девушка, – Ковальчук кинул на майора подозрительный взгляд. – Давай-ка, на полшага назад. Откуда показания Филимонова? Кто их снимал? Ты нам тут горбатого и плешивого не лепи…

– Алексей Петрович, я с ним лично встречалась, – Оксана широко улыбнулась. – Вот сами прочтите…

На стол перед ней легли листки, исписанные аккуратным почерком.

– Когда ты успела?

– Только что оттуда, А потому-то немного и припозднилась…

Полковник призадумался. Это коренным образом меняло дело. Его подчиненная вовсе не проспала, а проводила следственное мероприятие, правда, ни с кем не согласованное, к тому же, в обход кое-каких правил.

– А кто же тебя без разрешения к нему пустил? Без согласования с военным прокурором, без бумажки…

– Малахов с комендантом договорился…

И снова Малахов! Начальник 2-го следственного отдела придвинул к себе протянутые ему листы и принялся бегло их просматривать. Глаза его удивленно моргнули, на лбу собрались тонкие морщинки. Для полного эффекта не хватало только очков на кончике носа.

Полищук и Смирнов переглянулись. Их полковник, судя по всему, явно был сбит с толка, мысли его разбежались, что наглядно и отразилось на его лице. Этакого за ним обычно не наблюдалось. Ковальчук всегда был верхом собранности и сосредоточия. Начальник надолго задумался…

– Оксана Степановна, – полковник смущенно потер руки и поднял свои извиняющиеся глаза, – я вынужден свои слова, высказанные чуть ранее, взять назад. Это в корне меняет все дело. Но это пока лишь только его слова. Надо подвести под них доказательную базу, основательную, чтобы она могла стойко выдержать любой натиск обвинения.

– Будем работать, – хмыкнула Оксана. – И чтобы никто не мешал. Сейчас начнут вызывать, давать ценные указания, начнут учить жизни.

– Хорошо, Ксана, – начальник отдела согласно кивнул головой. – Я понял тебя. В принципе, этого всего мне уже достаточно, чтобы пойти на доклад к шефу. А вы, ребята, давайте, принимайтесь за работу.

– Не мешало бы для начала плотно позавтракать, – глядя в окно, безразличным тоном произнесла Оксана.

Очередная точка отчета успешно пройдена, пора вспомнить и о себе, о самой, самой любимой и ненаглядной, вкупе еще кое с кем.

– Чего-чего? – мысли шефа уже сидели в кабинете Прокурора.

– Покушать они не успели, – иронично хмыкнул Саша. – Утром проснулись и натощак в комендатуру дернули. Потому как проспали.

– Ну да, – майор согласно кивнула головой. – Пока некоторые дома кофе в постели пили, ванну принимали, я, черт, наслаждалась запахами тюремной баланды и дезинфицирующего раствора. Чуть плохо не стало. Да, кстати, Алексей Петрович, ваша жена на этот раз не в отъезде?

– Ты к чему? – полковник сразу насторожился, чуя в вопросе подвох.

– Ванна у вас роскошная имеется, помнится мне…

Когда-то та ванна была пределом мечтаний одной бедной девушки. Сейчас-то совсем другое дело, в их квартире ванная комната не хуже.

– Ну, Ксана! – Ковальчук укоризненно закачал головой. – Стоит тебя похвалить, как ты опять за свое. Язвой ты была, язвой и осталась. Как тебя твой Малахов терпит? С таким несносно ехидно вредным язычком.

– А они с ним так себя не ведут, – Смирнов не удержался от реплики. – Они с ним ласково. Вот он на них и не надышится. Для нас у них одни шипы приготовлены. А для Малахова припасены нежные лепестки.

– Саша, черт, ты у меня точно когда-нибудь договоришься, – Оксана прыснула в подставленный кулачок.

Смирнов знал не все. Малахов любил ее всю, вместе с шипами и лепестками, знал, как и чем можно действенно обезопасить ее иголки.

– Все. Действуйте по утвержденному плану. Извините, – Ковальчук развел руками, – но машины дать не могу. Придется своим ходом. Иначе говоря, передвигаться трамваем одиннадцатого маршрута.

– Ясно… – Смирнов скорчил скорбную рожицу. – Сейчас Оксана Степановна себе личное такси вызовет, а мне, сиротке, на общественном транспорте добираться? Знаете, во что выйдет, если на тачке по городу кататься? А пешим порядком много не набегаешь, Одесса, чай…

– Саша, – полковник сдерживал в себе рвущийся наружу смешок, – у тебя есть свой непосредственный начальник? Вопрос ясен?

Пока капитан Смирнов, впрочем, совершенно безуспешно клянчил у начальства какой-нибудь транспорт, майор вытянула из кармана изящный телефончик. «Любимый» номер, конечно же, установили на самой первой кнопке. Секунд через десять на всю комнату разнеслось:

– Да, мое Солнышко…

– Ну, что я вам говорил, Алексей Петрович? Сейчас за ними заедут, и… – Саша растерянно крутанул головой.

– Малахов, ты… где? – Оксана плотнее прижала трубку к уху.

По женскому лицу разлились умилительно-радостные краски.

– А что? – в приморском городе на любой заданный вопрос отвечали вопросом, прямо на поставленные вопросы отвечали люди приезжие.

– Кушать жутко хочется, – нежно проворковала майор.

– Понял. Через десять минут буду. Выходи, – абонент отключился.

Услышав короткие гудки, Оксана удовлетворенно моргнула, сложила телефон двумя пальчиками, нарочито небрежно опустила его в кармашек, не удержалась, обвела присутствующих своим торжествующим взглядом. Налицо проявились явные преимущества семейной жизни.

– Вот видали, Алексей Петрович, как некоторые люди в жизни легко и просто устраиваются. А я, бедный и несчастный, кинутый всеми.

– Саша, – майор нацелила указательный пальчик на подчиненного, – ты поменьше тарахти, а то и вправду по всему городу пешком будешь бегать. Алексей Петрович, черкните, пожалуйста, свою закорючку под нашим планом оперативно-розыскных мероприятий, и я доведу его до товарища капитана. А то я вижу, что ему уже, ой, как неймется…

Бегло пробежав глазами по листу, Ковальчук размашисто подписался в верхнем уголке и, напутствуя, кивнул головой. Тяжелая дверь за майором и капитаном закрылась. Полковник усмехнулся. Он нисколько не прогадал, не просчитался, когда три года назад вступился за простого следака, капитана Полищука, попросту нагло и откровенно затираемого в третьем отделе нечистоплотным на руку и сластолюбивым начальником отдела и его обнаглевшими любимчиками.

Жалко, что не смог в те дни удержать эту девушку в своих руках. Он был женат и не смог бы уделять Ксане столько внимания, сколько ей хотелось. Девушка предлагала ему всю свою душу, а что он мог дать ей взамен? Поцелуи украдкой, тайные встречи в чужих постелях? Нет, все-таки следовало ему тогда послать все к черту, развестись с женой.

А вот Малахов умудрился дать ей все, что она хотела. Когда Ксана выходила за Малахова замуж, бывший подполковник работал на ремонте кровли, и это ее нисколько не смутило. И он пил. И это ее не смутило. Поверила в него. Потому что очень хотела этого. Хотела быть рядом с ним. Не откладывая на «потом», с ходу родила ему дочку.

Малахов окружил ее нежной заботой и всеобъемлющим вниманием. А потом у него появились деньги, очень большие деньги. И тогда он поистине с огромной радостью стал любовно обрамлять доставшийся ему брильянт в соответствующую тому дорогущую оправу…

Серебристый BMW ждал их на стоянке у самого входа, скромно притулившись впритирку рядом с казенной «Волгой» шефа. Малахов стоял, спокойно смотрел на суету, окружавшую неприметное здание. Он до сих пор хорошо помнил его расположение и мог навскидку сказать, где и что, и в каком месте в нем находится. Он десятки раз курсантом исполнял обязанности часового и разводящего. Частенько приезжал для проверки несения службы часовыми, когда уже стал офицером.

Оксана вышла из дверей и, никого не стесняясь, подставила свою щечку для поцелуя. Пускай, пускай все смотрят! Ей скрывать нечего. Пусть все знают, что есть на свете человек, который ее любит.

На лице у водилы служебной «Волги» вмиг отчетливо нарисовалось завистливое удивление. Сержант украдкой наблюдал, безуспешно гадая, пытаясь вычислить человека, к кому подъехали на крутой тачке. Может, они заглянули к его шефу? Ну, на худой конец, к одному из его замов.

И тут, нате, полный облом. Сержант такого кизяка уже не выдержал и чертыхнулся. Ничего себе, на каких тачках раскатывает эта бабенка!

Всего лишь на всего майор. Не по чину это, совсем не по чину. Надо ему про нее у своего шефа спросить. Проявить бдительность, показать служебное рвение. Глядишь, он внеочередной отпуск получит…

Вконец уже обнаглели! Любовники к самому входу подруливают. Никакого стыда у людей. А в том, что все обстояло именно так, сомнений у сытого бойца, развращенного тем кругом общения, возле которого он по роду своей службы кормился, не отыскалось.

– Жека, мы этого молодого человека с собой возьмем?

– Этого? – Малахов окинул капитана оценивающим взглядом.

Впрочем, со Смирновым он был порядком уже знаком.

– Ага! – кивнула женщина головой, подмигивая мужу.

– А он нам машину не испачкает? Обивку в химчистку сдавать…

– Евгений Павлович! – Саша негодующе надул щеки.

– Прыгай, Саша, я пошутил, – Жека хлопнул его по плечу. – Куда едем? – спросил водитель у пассажира, по-родственному севшего рядом.

Левый женский глазик задумчиво прищурился:

– Саше надо на Филатова, а мне…

– Постой, Сана, – Малахов в зеркальце посмотрел на насупившегося капитана. – Может и Саша с нами позавтракает для компании? Он же у тебя живет на поселке Котовского? По себе прекрасно знаю, что в шесть утра, как правило, кусок в горло еще не лезет. Успеется с вашими делами. Я уже столик для нас неподалеку заказал. Всего-то в полуминуте езды.

– Столик на двоих? – синие глазки, задорно сияя и ярко переливаясь, неотрывно смотрели на Жеку. – Ты что, Малахов, может, уступишь ему свой стульчик? Только, дорогой, сможет ли этот невоспитанный человек оценить всю глубину твоего великодушного поступка?

– Нет-нет, не стоит! – Смирнов отрицательно замотал головой. – Третий лишний. Как-нибудь без меня…

– Ну, наш столик заказан на троих, – Малахов усмехнулся.

Он мысленно похвалил себя за догадливость и сообразительность.

– Куда же ты, Сана, без верного оруженосца? Правду я, Саша, баю?

– Именно так, Евгений Павлович, – Смирнов облегченно вздохнул. – Без нас они ни шагу. Едемте…

Уверенной поступью серебристая красавица плавно покатила вдоль по улице Короленко, сворачивая на оживленный проспект.

И Саша стучал ножом и вилкой по своей тарелке не менее увлеченно, чем его, видимо, со вчерашнего же вечера проголодавшаяся начальница. Пока же военные следователи насыщали впрок свои безмерные желудки, Малахов одним глазом проглядывал копии опросных листов.

– Саша, – поднял он свои глаза, – я сейчас позвоню в главный офис «Александр-Н». Генеральным директором у них Мишка Капустянский. Он, помнится, у нас курсантом когда-то был. А он уже даст необходимую команду своему филиалу. Скажешь, что ты от меня. А мы с тобой, Сана, если ты не будешь против этого, проедемся пока по одному адреску.

– Как скажешь, – майор согласно опустила реснички.

Сытый желудок требовал покоя, и ее деятельный ум уступил его настойчивым требованиям. Думать пока ей ни о чем не хотелось. Можно было на какое-то время отдаться течению, тем более что у руля лодки присел ее Малахов. А за его широкой спиной всегда удобно и спокойно.

На улицу сыщики выходили с намного повеселевшими лицами. И настроение поднялось. И солнце засветило поярче, чем часик назад.

– Саша, а тебе, знаешь, не с нами, – на губах у Малахова поигрывала неопределенная улыбка, – нам в другую сторону.

– А как же я? – Смирнов на полушаге остановился.

– А что ты? – глядя на него, Жека вопросительно хмыкнул.

– Я как-то думал, что вы меня подбросите. Оксана Степановна! – капитан всем своим видом взывал к помощи своей начальницы.

Его судьба теперь всецело зависела только от майора. Быть ему на или при «колесах» или, высунув язык, бегать пешком.

– Знаешь, Саша, я так подумал, подумал, все тщательно взвесил и решил, что мне дороже встанет возить тебя с собой, тратить на тебя мое драгоценное время, – произнес Малахов и замолчал, выдерживая паузу.

Ему доставляло удовольствие видеть замешательство, произведенное его словами. И он не торопился сказать свое окончательное слово.

– Жека, ты что, дорогой? – возмущенный тычок последовал почти незамедлительно. – Да как у тебя язык повернулся?

– Саша, – будто не замечая, продолжил он. – Я подумал, что мне дешевле дать тебе на время тачку. Решить никому ненужные проблемы, тянущие за собой определенные неудобства. Ты машину водить умеешь?

– Могу, – буркнул Смирнов, не понимая, к чему ненужный базар. – Сказали бы сразу, что третий лишний. Я и так бы все понял. Не дурак.

– А права у тебя с собой?

– С собой, – ответил вконец растерявшийся капитан.

– Вот и прекрасно. Красный «Фиат» наблюдаешь? Вот тебе ключи от него. Доверенность на тебя, Саша, соответствующим образом оформлена. В перчатнице, по-нашему в «бардачке», лежит телефон для связи с твоей начальницей. Все, молодой человек, дерзайте. А нас уж извините, дела…

Задумавшись, Оксана прикрыла свои глазки, за дорогой не следила и потому удивилась, когда они остановились возле…

– Ты это куда меня привез? – она с изумлением оглянулась. – Ты же сказал мне, что поедем по адресу!

– Мы по нему, моя радость, и приехали. Именно по тому самому. Нет, по мне, адреса лучше, чем собственный дом. Давай, у нас с тобой осталось мало времени. Впереди столько дел. Труба зовет! Вперед!

– Ах ты, жулик, обманщик! – она все сразу поняла. – Ты, дорогой, специально отделался от Смирнова, чтобы затащить меня…

– В супружескую постель, заметь, мое Солнышко…

В подъезде Малахов подхватил жену на руки и понес ее на руках.

– Что ты делаешь? – жарко выдохнула она.

Мужской шепот ожег ее ушко:

– Помнишь, я тебе обещал, что буду носить тебя на руках…

– Я все помню, Жека. Ты, ты, – на ее глазах выступили слезинки. – Мне иногда становится страшно, когда я подумаю о том, что было бы со мной, если бы я тогда не нашла тебя…

Сана украдкой смахнула влажные шарики со своих ресниц. Если бы она не приняла одного решения для себя и не стала бы бороться за свое счастье, каким призрачным оно в то время ей и ни казалось.

– Тогда бы, радость моя, ничего этого не было…

– Господи! Не пугай ты меня так!

Дверь за ними захлопнулась. Оксана, не отпуская рук с его шеи, вытянула ноги вниз и дотянулась до пола. Жадные губы ринулись друг другу навстречу. Умелые пальцы пробежались по пуговкам, и муж, улыбаясь, обнажил ее плечи и груди и восхищенно выдохнул:

– Сана, ты у меня просто чудо! Ты стала еще прекраснее. Ты просто сводишь меня с ума! Твои очаровательные глаза. Я так их, Сана, люблю. Твоя ослепительная улыбка, твой нежный и любящий взгляд. Твои чудные губки. Твой очаровательный носик. Твоя гордая шейка…

– Ты говори, говори, – прошептали ее уста. – Ты не останавливайся. Я от твоих слов жарко таю. Ты говори, говори…

Блаженно прикрыв глаза, женщина позволила поднять себя и отнести в супружескую спальню, где ничто уже не могло остановить того, ради чего они сюда и пришли…

– Жека, – она лениво приоткрыла один глазик. – Сколько набежало там? Ты, дорогой мой, вывел меня из строя. Сначала ты меня до отвала накормил. А потом выжал все жизненные соки. У меня не осталось сил и желания вставать и что-то сейчас делать. Я из-за тебя ничего сегодня не смогу сделать. Я и так, если честно, не знаю, что мне делать дальше…

На этот весьма простой вопрос муж нашел вполне логичный ответ:

– Искать настоящих убийц.

На утомленном женском лице появилась ироническая улыбка:

– И коню понятно. Как и где? Что скажет мой всезнающий муж?

– Знаешь, Сана, – весело хмыкнул муж, – я, конечно, университетов не оканчивал и криминалистику не штудировал. В детстве английскими и американскими детективами не увлекался. Но почему-то элементарная логика подсказывает мне, чтобы найти истинную причину или мотив убийства, надо понять человека, глубоко проникнуть в его внутренний мир. Может, в результате всего этого что-то и станет понятно.

– А как? Вот где собака зарыта, вот где главный вопрос!

– Чему тебя в бурсе учили? Если не знаешь азов своей профессии…

– Я знаю! – ее задетое самолюбие слегка всколыхнулось, заставило думать. – Надо начинать с самого его детства. Именно там и могут быть скрыты причины поступков, которые просто так объяснить невозможно.

– Ну, если так, – муж загадочно улыбнулся, – поехали. Я покажу тебе одну женщину, которая знала Иванчука с самого раннего детства.

– Правда, Жека? – Оксана вскочила, позабыв о своей лени. – А что ж ты, противный, до сих пор молчал? Мы потеряли столько времени!

– Почему же? – Малахов с усмешкой на губах поймал ее кулачки. – Мы с тобой, насколько я что-то в этом понимаю, времени зря не теряли…