Проза

Его фамилия так и не прозвучала. Сколько стремлений, надежд, ожиданий прошло, чтобы в одно мгновение оборваться в немом бессилии. Юре казалось, что он сорвался в пропасть, неожиданно возникшую на пути. Умом он понимал и, возможно, даже принял случившееся, но только умом. Внутри ревела буря. Как несправедливо! Он же старался, шел к этому столько лет. Зачем учился в школе? Зачем засиживался в библиотеке? Все напрасно, бесполезно! Что ему теперь делать?! Возвращаться в деревню и гнить там на колхозных грядках?!

Юра не заметил, как к нему подошла Настя:

– Не переживай, чтонибудь придумаем.

– Может, на другой факультет попробуешь? спросил Денис.

– Нет, другой мне не нужен. Видно, не судьба. Поеду домой, поработаю. В следующем году обязательно поступлю.

– Конечно, поступишь. Мы поможем, правда, Мишка?

– Само собой. Не бери в голову. Подумаешь, год. У меня вон отец только четыре раза сдавал.

– Но поступил же?

– Нет. В технарь пошел.

Настя строго взглянула на Михаила:

– Дурак ты, Мишка. Юра не слушай его, в следующем году ты обязательно поступишь.

– Что вы, ей, богу. Нормально все, умирать я не собираюсь.

– Так держать.

– Мальчики, извините, я скоро. Не уходите никуда.

– Ничего страшного. Я к вам позже присоединюсь, пообещал Юра.

– Молодец! Наш человек. Мы с Мишкой тебя встретим с почетом!

– Связями обрастем. Протащим тебя в любом случае.

– Не сомневаюсь. Ладно, пойду я. Насте привет.

– Куда это? Не хочешь поздравить товарищей с поступлением?

– Поздравляю.

– А трубку мира выкурить на прощание?

Извлеченная наполовину из кармана папироса не оставила сомнений о ее содержании.

Давно, в первом классе, Юра пришел домой с разорванной штаниной. Матери сказал, что на него напала собака, хотя на самом деле он порвал штаны, зацепившись за ограду, когда убегал с чужого двора. Они с мальчишками полезли за сливами, а тут выскочил хозяин. Ребята бросились врассыпную. Юре повезло меньше всех, потому что он не только порвал штанину, но и расцарапал ногу до крови. Он помнил, как мать жалела его и как было стыдно в ту минуту. «Какая глупость, боже, какая глупость…» произнес он вслух.

– Не понял? удивился Миша.

– Не обращай внимания. Нормально. Конечно, покурим.

Парни отправились на улицу в поисках подходящего укромного места. Нашли скрытый от глаз уголок в глубине заднего двора, за гаражами.

– Вроде бы место неплохое. Доставай, Мишка.

Миша достал папиросу, по всем правилам оросил ее слюной, приготавливая к употреблению.

– Вот черт, будто о чемто вспоминая, сказал Юра. Ребята, я зонт забыл. Вернусь, заберу, пока ктонибудь не прикарманил.

– Если уже не утащили, заключил Миша.

– Я быстро.

Пакет с зонтом терпеливо дожидался хозяина. Юра принял решение уже тогда, когда оставил якобы забытую вещь. Почему? Не спрашивайте. Ему было нужнее. И поэтому ноги сами несли по коридору… Но тут он увидел Настю.

– А где Денис с Мишкой? спросила она.

– На улице посмотри. Они во двор вышли.

– А ты что здесь делаешь?

– Зонт забыл. Ладно, пока.

– Подожди. Может, погуляем сегодня.

– А как же Денис?

– А что Денис, папа мне что ли?

– Мне казалось, вы вместе.

– Не больше, чем просто хорошие знакомые.

– Ааа. Извини, не могу сегодня.

– Когда уезжаешь?

– Не знаю, завтра, наверное…

– Ну, тогда счастливого пути.

– Пока.

Настя уходила не спеша, как будто ожидала, что Юра скажет: «Постой…» Однако он не произнес ни слова, а просто стоял и пустым взглядом смотрел прямо перед собой. Старался не думать, не оценивать свои действия.

Настя скрылась за поворотом, обернувшись на мгновение. В ту секунду она увидела Юру таким беззащитным и растерянным, и ей показалось, что это не тот человек, с которым она познакомилась несколько дней назад. Но тут же она подумала о том, что выдает желаемое за действительное. Когда женщине хочется, чтобы мужчина оказался доступным, она порой мысленно ищет пути достижения цели. И какой хороший вариант представить мужчину слабым или пуще – жалким. Теплое женское крыло тут же прикроет зябнущего птенца.

Оказавшись на улице, Настя осмотрелась вокруг в надежде заметить Дениса с Мишей. Ребят не было видно. Настя раскрыла сумочку, достала сигарету и закурила. Юра не выходил из головы. И сложившиеся обстоятельства, совершенно четко говорящие о невозможности возникновения какихлибо отношений, по причине отъезда Юры, выглядели в глазах Насти злой насмешкой. Любовь с первого взгляда или чтото иное… Тянуло к нему и все. Стоя на крыльце с сигаретой в слегка трясущихся пальцах, она не представляла, что делать.

Неожиданное зрелище отвлекло Настю от размышлений. Денис и Миша в сопровождении университетских охранников проходили мимо.

– Денис, что случилось? недоуменно спросила Настя.

– Отучились парнишки, девушка, баста, ответил за него охранник.

Ребята с бледными лицами, не сказав ни слова, скрылись за входными дверями. Было очевидно произошло чтото серьезное. Но что могло случиться? Настя отправилась за ними.

Юра тем временем входил прямо в кабинет ректора, воспользовавшись удачным отсутствием секретарши.

– Здравствуйте, разрешите?

– Молодой человек, приемные дни указаны у входа.

– Пожалуйста, выслушайте меня.

– Хорошо, у вас пять минут.

– Понимаете, у меня личное… Я издалека приехал. Всегда мечтал в вашем университете учиться…

– Молодой человек, давайте ближе к делу.

– Я готовился целый год… А на вступительных экзаменах всего лишь одного балла не хватило, чтобы на бюджет поступить. Платно учиться у меня нет возможности, мы с матерью вдвоем живем…

– Ах, вот оно что. Чем же я вам могу помочь? Бюджетные места распределены. Приезжайте на следующий год, подготовьтесь…

– Вы знаете, я музыку люблю, играю неплохо. В районе всегда первые места занимал…

– Так.

– Мог бы выступать за институт…

– Это все, конечно, здорово. Музыка – это прекрасно, и вы, может быть, на самом деле одаренный человек. Вполне возможно. Но экзамены есть экзамены, и даже я, при всем желании, не в силах организовать еще одно бюджетное место специально для вас. Надеюсь, вы это понимаете?

– Да, конечно.

– Поэтому здесь, извините, никак. Единственное, если вы действительно коечто умеете, можете выступить на предстоящем концерте. Я не возражаю. К Галине Ильиничне подойдите, она вас посмотрит. Если повезет, займете призовое место, будет хоть какаято компенсация вашей неудаче. Призы у нас денежные.

– Спасибо.

– Не за что. Желаю удачи.

– До свидания.

– Всего хорошего.

В кабинете ректора раздался телефонный звонок. Владимир Аркадьевич снял трубку:

– Да… Здравствуйте Семен, Семенович. Что? Коноплю? Первокурсники? Двое? А где они сейчас? Милиция занимается. А нельзя было… Понимаю, не имеете права. Ну что же, ясно. Да, да. Хорошо зайду. До свидания.

Владимир Аркадьевич озабоченно потер подбородок и нервно забарабанил пальцами по столу.

– Черт бы побрал эту современную молодежь, раздраженно выговорил он.

***

Как вы думаете, насколько большую роль играет в нашей жизни везение? Для одних это постоянный спутник, к которому они привыкли, как к утреннему кофе. Кончился кофе? Нет, не может быть. Обязательно гденибудь да найдется несколько грамм бодрящего напитка. И действительно так и происходит. Но привычка к удаче умаляет ее ценность. И тем острее и приятнее вкус, чем реже употребление, дабы не разучиться понастоящему наслаждаться.

После известных печальных событий Дениса и Михаила, конечно, отчислили. В их биографиях навсегда осталось темное пятно, у самого основания треснула кладка. Не повезло.

Юре же, напротив, подмигнула удача. Он небезрезультатно выступил на институтском творческом вечере. Ректор обратил внимание на талантливого молодого человека и к тому же высказал предположение, что Юра выбрал не ту специальность. Это было сказано как будто в шутку, и одновременно поступило предложение пересдать экзамен по математике в связи с освободившимся вакантным местом. «Чем черт не шутит возможно, вам повезет», – сказал ректор. Глупо было отказываться от такого шанса, и ему… Повезло. Дверь, за которой простиралась дорога к мечте, пусть и с некоторым скрипом, но все же отворилась.

Время, остававшееся до сентября, Юра решил провести в городе. Да, он собирался поехать в деревню. Но что ему там делать? Сердце и мысли все равно останутся здесь. Поэтому, поразмыслив, он поговорил с теткой и написал письмо матери, в котором сообщил, что приедет зимой после первой сессии.

Чехардой поскакали летние дни. Юре удалось устроиться на работу разносчиком газет. Платили немного, но и потребности деревенского парня были невелики. Тем более тетка не давала умереть с голоду.

Днем он работал, а вечерами мерил шагами городские улицы, размышляя и строя планы на будущее. Однажды, переходя через дорогу, Юра вспомнил, как остановился здесь, всматриваясь непонятно куда в поисках неизвестно кого. И смешанные чувства новым тревожным приливом захлестнули сердце. Гадать было бессмысленно и ни к чему. Не распутать сейчас этот странный, необъяснимый клубок впечатлений. «И незачем тогда думать на пустом месте», – заключил он.

Осень вошла мягко, в рыжей юбке, привлекая внимание к стройным загорелым ножкам. Она была похожа на учительницу биологии, которая преподавала Юре в школе. Яркая, молодая и такая желанная…

Мало кто в классе не мечтал о ней. Эх, пестики, тычинки.

Новоиспеченного студента поселили в общежитии, куда он и отправился в первую очередь. Кирпичное пятиэтажное здание, скрывшееся за высокими тополями, располагалось в уютном месте на приличном расстоянии от шумной проезжей части. Ничего примечательного в нем не было, за исключением изящной трещины с торца здания. Извиваясь среди окон, она уходила на крышу.

На вахте Юра предъявил студенческий билет и пошел осматривать свое новое жилье. В комнате, у кровати, стояла большая спортивная сумка, в которой, шелестя пакетами, рылся светловолосый паренек. Юра кашлянул, привлекая внимание.

– О, сосед? Здорово, Петя.

Юра протянул руку:

– Юра.

– Поздравляю с поступлением!

– Тебя также.

– Готов для пятилетнего забега по стране знаний?

Юра вскинул попионерски правую руку:

– Всегда готов.

– Чтото нос чешется…

– Ну, так святое дело. Увековечим старт для истории?

– Своей звякну, попрошу, чтоб подружку взяла. Посидим вчетвером…

Подготовка к вечернему минибанкету не отняла много времени. Стол был скромным, далеким от кремлевских застолий, но и за эти немногочисленные яства парням нужно отдать должное. Итак, все было готово, и ребята, плотоядно поглядывая на расставленные блюда, молча сглатывали слюну. Напряжение нарастало, необходимо было переключить мысли в иное русло.

– Юра, ты когданибудь задумывался, сколько времени мы проводим, ожидая женщин?

– Да както не приходилось.

– Это же смерти подобно. И каждая считает долгом опоздать.

– Не принято в женском кругу вовремя приходить. Не солидно. Заставить подождать – это обязательно. Иначе, они считают, слишком просто. Мужчина, мол, должен терпеливо добиваться…

– А если уже добился?

– Понимаешь, мы по натуре охотники, а женщина – дичь. Тебе когда дичь интереснее, когда она еще в лесу и ты ее ищешь в азарте? Или когда ее вкусом пресытился?

– Расписалто как! А как же чувства?

– Потвоему, откуда эти самые чувства берутся? Умная женщина всегда находит способ заставить мужчину почувствовать, что охота все еще продолжается. И, между прочим, правильно делает. Для нас же старается и, конечно, для себя. Если она становится такой же доступной, как утренний завтрак, интерес к ней теряется, превращаясь в привычку.

– Может, ты в чемто и прав, но у меня с Ленкой все иначе.

– Знаешь, у меня случай в жизни один был. Познакомился с девушкой, договорились о встрече. Я пришел в назначенное место, в указанный час, жду. Ее нет и нет. Десять минут – нет. Пятнадцать минут – нет. Мне это надоело, и я решил уйти. Пошел в парк, неподалеку. Иду и смотрю, на лавке она сидит. Я подошел, и спрашиваю: «Почему не пришла?» Смотрю, растерялась немного, а потом и говорит: «Тебя только на пятнадцать минут хватило?» Эта ее фраза открыла мне глаза. Я рассмеялся от души…

– А дальше что было?

– Что дальше?

– Встречались с ней?

– Не помню я. Да не это главное, а то, что она специально за углом время выжидала, понимаешь? Я тогда еще подумал, что неплохо было бы памятник ожидающим встречи установить. С одной стороны, мужчина, нетерпеливо посматривающий на часы, вот уже готовый уйти, а чуть дальше женщина, тоже посматривающая на часы, но только вот уже готовящаяся прийти. А посередине поставить большущий знак вопроса. В смысле состоится свидание или нет.

Философскую беседу прервал негромкий стук в дверь.

– Привет, мальчишки, заждались? О, да у вас уже все готово. А мы думали помочь, торопились…

– Почти успели. Лена, познакомься, это Юра, мой сосед и соратник на ближайшие пять лет.

Рядом с Леной стояла Настя. Настя, с которой Юра познакомился, еще будучи абитуриентом, и с тех пор они не встречались. Настя поздоровалась без улыбки, немного растерявшись от неожиданной встречи.

– Вы уже знакомы? И давно?

– Не очень, ответил Юра.

Неловкое замешательство прервала Лена:

– Первый тост предлагаю поднять за вчерашних школьников, пополнивших сегодня армию российских студентов! Ура, товарищи!

– Ура! поддержали все дружным хором.

– Юра, вы мне когото напоминаете… – обратилась к нему Лена.

– Интересно, кого же?

– Все, вспомнила. Это вы на концерте пели. Точно. Мне очень понравилось. Голос у вас хороший.

– Я и не узнал. Так ты у нас, оказывается, знаменитость.

– Ничего особенного, спел просто…

Настя, молчавшая до сей поры, включилась в разговор:

– Не скромничай, Юра, отлично выступил. Все были в восторге.

– Как сейчас помню, сижу, слушаю твою «лиру», а чувства добрые так и пробуждаются, так и пробуждаются… мечтательно произнес Петя.

– Вообще, концерт неплохой был.

Настя пристально посмотрела на Юру:

– Еще бы. В нашем университете, говорят, артистам везде дорога. Правда, Юра? В ее голосе была слышна легкая ирония.

– Я бы даже сказал, мраморная лестница, покрытая коврами. Артисты по ней так и прут, так и прут косяками к олимпу знаний, а преподаватели, в изящном поклоне, устилают им путь цветами снисхождений…

– Было бы здорово, улыбнулся Юра.

– Халявщик, возмутился Петя.

– А ты что, завидуешь?

– Я?! Завидую?! Ну, если только самую малость. Белой завистью, со слегка темноватым оттенком. Но что толку? Придется вгрызаться в скалу знаний, не жалея зубов. Судьба!

– Петя, помоему, по тебе сцена скучает.

– О, нет. Увольте. Для этого я слишком ленив. Впрочем, как и все великие…

Лена покачала головой в ответ на самоуверенное высказывание Пети:

– От скромности не умрешь.

– В такой вечер и о смерти. Как ты можешь, Елена моя прекрасная? И вообще, зачем нужна эта самая скромность, если от нее умирают? Давайте помянем убиенную скромность мою, а значит, за жизнь!

– Эх, ребята, хорошо как! Вдумайтесь только. Сейчас мы у порога, столько еще всего впереди…

– Ну, заяц, погоди! вставил неунимающийся Петя. – Так, я уже дошел до нужной кондиции. Не пора ли нам в номера?

– Я тебе сейчас дам, номера.

– Прям счас? Лена, здесь же люди.

– Собирайся – давай. Пойдем. Я матери обещала к десяти быть.

– А как же наши друзья?

– Без тебя им точно скучно не будет.

– Сомневаюсь.

– Я не поняла? Ты остаешься?

– Ох, ох, ох, и пошутить нельзя. Уже иду.

– Мне тоже пора, – Настя поднялась изза стола.

– Настя, может, поможешь посуду убрать? Я тебя потом провожу, предложил Юра.

Юра и Настя, словно по команде, молча принялись собирать опустевшие тарелки. На столе оставалось немного еды, хранить которую изза отсутствия в комнате холодильника было негде, а выбрасывать не поднималась рука. Юра заметил замешательство девушки:

– Настя, может, посидим еще? Не пропадать же добру.

– Хитрый какой. Нашел повод.

– Извини. Спасибо за помощь. Пойдем я тебя провожу.

– Обиделся?

– Не имею такой привычки.

– Понятно. А до следующего этажа я и сама доберусь.

– Как, ты здесь?

– А ты где думал?

– Не знаю. Ну, тогда спокойной ночи.

– Нет уж. Я голодная и хочу есть.

– Конечно, ты же почти ничего не ела.

– Заметил?

– Прошу к столу, мадемуазель, Юра отодвинул стул, приглашая Настю сесть.

– Благодарю.

– Не поймешь вас женщин. Загадка.

– А вам, мужчинам, только пареную репу подавай в качестве дежурного блюда.

– Если честно, ты мне сразу понравилась, только тогда я думал, что ты с Денисом. И вообще…

– А сейчас не думаешь? Знаешь, а ведь у нас с Денисом действительно могло чтонибудь получиться, если бы не тот случай… Странно вышло. Я все думала, как это охранники догадались туда прийти?

– И до чегонибудь додумалась?

– Додумалась, Юра, додумалась, только верить не хочется.

– Ты это о чем?

– Ты же с ними был, правда? Потом ушел почемуто. Так?

– За зонтом я ушел, Настя, боялся, унесут.

– Я же тебя видела, почему ты мне соврал, что не знаешь, где ребята?

– Настя, я не соврал, а просто не сказал. Зрелище не для твоих глаз было.

– Ааа. Ну конечно.

– Настя это случайность. Ты что, хотела бы, чтобы и я с ними попался?

– Нет, не хотела бы. Но просто очень складно у тебя получилось.

– Складно? То, что я с тобой сейчас здесь сижу, тоже случайность. Меня ректор, представляешь, после концерта вызвал, предложил экзамен пересдать. «Если, конечно, у вас не пропало желание учиться», – говорит. Я согласился, такой шанс. Вот так, а ты говоришь, складно.

– Не многовато ли случайностей, Юра?

– Может быть. А что такое случайность, Настя? Это и есть та самая нить, из которой сплетаются человеческие жизни. В корне – случай, а случаи – это события, которые ведут нас, создавая обстоятельства… В этом смысле ты, наверное, права. Если бы я с вами не встретился, вполне возможно, все сложилось бы подругому.

– Да. Если бы тебя не было…

– Что ж, прости за то, что я есть!

– Получается, мы постоянно должны извиняться друг перед другом. Прости и ты меня.

– Ерунда какаято.

– Ерунда.

– Пугает, но привлекает. Банально, но актуально.

– Что это?

– Противоречия в каламбуре, как селедка в молоке.

– Бред какойто.

– Лет пять назад к нам в поселок цыгане приехали. У реки расположились. Песни до рассвета, романтика. Мы с друзьями частенько на ночь оставались с ними. Кстати, там я впервые услышал голос гитары. Именно не звук, а голос. Цыган один играл и пел так, что сердце замирало. Тогда я твердо для себя решил – научусь играть.

Знаешь, у цыган веселье в крови. А девушки у них, просто огонь. Мне одна очень понравилась. Ходил вокруг да около, смотрел на нее. И она вроде бы тоже не без интереса. Продолжались эти переглядки несколько дней. Однажды вечером я искупаться спустился, один. Из воды вылез, а она на берегу стоит, смотрит на меня, улыбается хитро. Я встал как вкопанный, рот раскрыл, а сказать ничего не могу, мысли разбежались по углам, не найдешь. Она подошла, взяла меня за руку и говорит: «Пойдем». У меня дрожь по всему телу, растерялся. «Куда»? спрашиваю. Она голову откинула назад и звонко рассмеялась. Помню, почувствовал себя таким жалким. Мокрый, как курица, кожа в мурашках, а она такая красивая, и на плечах яркий платок в цветах. «Боишься?» – спрашивает. – «Чего?» – говорю я. Наверное, выглядел я очень глупо. Она еще звонче засмеялась, руку мою выпустила и побежала прочь. Затем остановилась, повернулась ко мне и сказала: «…Красоты». Она убежала, а я стоял еще несколько минут, переваривая, что произошло. В голове, словно застряли, ее последние слова. Знаешь, она будто заразила меня этой мыслью. После этого случая я чувствовал себя неуютно в присутствии не то что красивой, даже симпатичной девчонки. Понимал – глупо, но избавиться от неловкости не получалось. Если бы ты знала, как меня это раздражало. И даже когда тебя впервые увидел, произошло то же самое… А сейчас я не испытываю никакого неудобства. Как будто мы знакомы очень давно. И, знаешь, впервые захотелось выпить за красоту, как бы банально это ни звучало.

– После всего, что ты рассказал, это совсем не банальный тост. Ты избавился от комплекса.

– Или ты меня избавила.

Воцарилось неловкое молчание. В освещенной комнатекоробке, среди сотен подобных, малознакомые люди часто стесняются друг друга в подобных ситуациях. Необходим предлог, разряжающий сложившуюся обстановку. Его поиском и занимался Юра, пытаясь найти продолжение угасшей беседы. Но все разрешилось само собой, и наилучшим образом. В общежитии внезапно погас свет. Погрузившись во тьму, здание мгновенно преобразилось, ослепнув в ночи. Коегде слышались недовольные голоса студентов.

– Вот это номер, выговорила Настя.

– Ты где?

– Здесь.

– А я здесь.

– У тебя свечи есть?

– Нет.

– Пойду принесу.

Настя приподнялась изза стола:

– Ой, блин!

– Что с тобой?

– Ударилась коленкой.

– Погоди, я сейчас.

Юра взял со стола вилку и на ощупь добрался до Насти:

– Вот приложи. Должно помочь.

– Спасибо.

Невольно волосы девушки коснулись его лица:

– Твои волосы пахнут морем. Так хочется окунуться в него с головой.

Юра неуверенно обнял Настю за талию. Реакции не последовало. В эту ночь никто не вышел из комнаты номер триста два.

***

Город, в который так стремился деревенский парень, пустил его на первую ступеньку лестницы, ведущей туда, где распределяются удобные места для благополучной жизни.

Учеба не вызывала у Юры особенных затруднений. Удачно сдав первую сессию, он проводил время по большей части в обществе Насти. Обещание приехать домой окончательно растворилось в его памяти. И успокаивая себя мыслью, что это никуда не денется, Юра в очередной раз отложил поездку. Потом прошло еще полгода, затем год, но сын так и не навестил родные края, ограничиваясь письмами, в которых успокаивал мать надеждой на скорую встречу.

Подходил к концу второй курс обучения. Обилие приближающихся ответственных экзаменов обязывало амбициозного студента к серьезной подготовке. Но на всей плодородной научной ветке Юру беспокоил единственный плод, который был не по вкусу. Предстоял экзамен по математике – предмету, не входящему в число излюбленных. Учитывая несложившиеся отношения с принципиальным преподавателем, на фоне весьма общих познаний в области предмета Юре не приходилось надеяться на поблажку. Небезосновательные переживания тревожили. И чем ближе подходила экзаменационная пора, тем чаще сомнения не давали покоя. Все меньше Юра встречался с Настей и чаще бывал наедине с учебниками и конспектами.

Однажды Настя застала его за необычным занятием:

– Привет.

Юра ответил не сразу, увлеченный процессом. На подоконнике сидела черная птица и клевала из его открытой ладони хлебные крошки.

– Тише, не спугни его, сказал он.

Ворон, видимо, не вполне довольный визитом девушки, вспорхнул на ветку соседнего тополя.

– Ну вот, испугался.

– Чудеса. Знаю я, что люди голубей кормят, воробьев, снегирей там всяких, но чтобы ворона, да еще из рук…

– И не говори. Мы с Петькой тоже сначала удивлялись, а потом привыкли. Самое интересное, что у Петьки он из рук не ест.

– Интересно почему?

– Не знаю. Может быть потому, что я его первый накормил. Вообще, вороны очень умные и осторожные птицы.

– Как же такого осторожного приручил?

– Помнишь, когда поступление отмечали? Мы с тобой…

– Конечно помню. Разве такое забудешь.

– Дня два спустя сидели мы с Петькой, общались. Смотрю, за окном, на ветке, – живность пернатая. Черный, как сажа. Я Петьке показал: «Обрати внимание, нас подслушивают». Ворон не улетает, рассматривает нас, а мы его. Я подошел к окну, он встрепенулся, на дерево взлетел. Тогда я хлеба на подоконник накрошил и отошел. Птица ноль внимания. Только, когда окно закрыл, он осторожно стал приближаться. Ветка тополиная как раз к подоконнику подходит. Он по ней, как по трапу, спустился, оценил яство и застучал клювом по крошкам. Частенько стал прилетать. А недавно попробовал его из рук покормить. Долго он не подходил в первый раз, присматривался. Потом все же решился. Подкрался, на меня посматривает, я жду. Сначала как бы неуверенно клюнул… Теперь привык, с подоконника не берет хлеб, ждет, когда я в руку насыплю.

– Бывает же такое.

– Настя, ты на море была когданибудь? неожиданно спросил Юра.

– Да, лет шесть назад с родителями ездили.

– Оно запуталось в твоих волосах. Этот запах… Ты забрала его частицу с собой.

– Романтик ты мой.

– Настя, поехали к морю.

– А как же учеба?

– А наплевать. Хочется бросить все и уехать… К шуму кипарисов и рокоту прибоя. А что, я бы в ресторанах выступал, ты тоже куданибудь устроилась. Жили бы на побережье. Класс.

– Сумасшедший.

– Иногда хочется побыть сумасшедшим, хотя бы минуту.

– Зачем?

– Чтобы почувствовать жизнь. Настоящие чувства бывают только без ума. Они захватывают, уносят тебя далеко, далеко…

– Юра!

– И тут ты слышишь зов из реальности: «Юра!» И все. Кстати, о реальности. Как у тебя успехи на ниве ученья?

– Нормально.

– Хорошо тебе.

– У тебя что, проблемы?

– Как всегда, проблема у меня одна, и имя у нее с ругательным корнем «мат».

– Или мать…

– Какой дурак придумал сдавать экзамен? Попади мне в руки скальпель власти, удалил бы я из нашей программы царицу наук, больно уж эта царственная особа мне шею натерла.

– Какой ты злой и кровожадный.

– Я бы подоброму, под наркозом…

– Потерпи, мой хирург, самоучка. Экзамен сдадим и забудешь…

– Я уже сдавал, ты знаешь, чем это закончилось.

– Ты же потом пересдал.

– А сейчас сразу пересдам.

– Как это?

– «Студенческая весна» скоро. Буду выступать.

– Тем более. Победишь – протащат.

– Для этого место второе, хотя бы, нужно занять. А лучше первое.

– А кто будет, знаешь?

– Витька из промышленного, Боря из экономики, Стас из академии управления, Серега из политена. Двоих не считаю. И этот, Илья, кажется, из педа.

– И с кем тебе состязаться?

– С Ильей я ни разу не сталкивался, а как работает, видел. Мне ловить нечего.

– Ну и пусть, второе в любом случае твое.

– Где второе, там и третье, а где третье, там и четвертое, и так далее. Да и ректор намекал: «Мы на тебя, мол, надеемся. Не подведи». Попробуй тут не победить.

– Да и черт с ним, с Ильей. Обыграешь. Я вообще слышала, что он пьет крепко.

– А кто в нашей стране не пьет? Одни меньше, другие больше.

– Говорят, он на сцену трезвым не выходит.

– Я тоже иногда немного употребляю, ну и что?

– Ты иногда и немного, а он постоянно за кулисами бутылку держит. Для заправки.

– Силен. Но как бы там ни было, от этого не легче. Ладно, хватит о грустном. Скажи лучше, Настя, за что ты такая красивая?

– Не поняла.

– Я счастливый человек. Такая прелесть рядом. Губки свои пухленькие надует, чудо.

– Юра… Если Петя придет…

– Не придет, он у Ленки сегодня…

***

Фестиваль «Студенческая весна», проводимый ежегодно в юридическом университете, начался с пышного музыкальнотанцевального вступления. Каждый год на этой сцене наиболее талантливого студентаисполнителя выявляло специально приглашенное жюри. Победителя ожидали награды, признание товарищей и к тому же солидный глоток славы. Кроме того, занявший первое место, безусловно, поднимал престиж учебного заведения, которое представлял. Программу начинал представитель педагогического университета Илья Покровский. Он вышел на сцену с гитарой наперевес, встал у микрофона. В зале стало тихо. Зазвучали первые аккорды, и слегка дребезжащие слова песни посыпались на слушателей. Неожиданно Илья прерывал песню:

– Ты что лыбишься? Да ты, ты, не оглядывайся. Я для кого здесь распинаюсь? По струнам этим дурацким блацаю? Все пальцы, блин, стер.

В зале раздался недовольный ропот.

– О, да ты еще и не одна? С утра до вечера стараешься для них. Приходишь, нате вам, слушайте. И где благодарность?

Из зала раздался крик:

– Пить надо меньше!

– Эх, вы!

Илья всплакнул и поспешно покинул сцену.

Юра наблюдал происходящее изза кулис, слегка посмеиваясь.

– Что это с ним? спросила подошедшая Настя.

– Перепил парень.

– Он не в себе.

– Очухается.

– Юра, это ты сделал?

– Нет, Настя, это сделала водка.

– Посмотри мне в глаза… Это ты.

– Ну что ты заладила – ты да ты. Пошутил просто.

– Играть чужой жизнью для тебя шутка?

– К чему этот пафос? Какой жизнью? С ним ничего страшного не случится.

– Зачем?! Ах да, тебе же победа нужнее, а что будет с ним, неважно.

– Настя, ты что? Успокойся…

– Ты не понимаешь, что творишь? Юра, а если я встану у тебя на пути? Тоже пошутишь?

– Настя, не говори глупостей. Я люблю тебя.

– Нет, ты любишь только себя. Кажется, я понимаю теперь, почему ты боишься красоты. Она не нужна тебе. Ты давишь ее, как давят виноград. Только у тебя, Юра, получается уксус. Смотри не обожгись сам.

Настя развернулась и побежала прочь.

– Настя, подожди!

Неожиданно словно из стены возник Владимир Аркадьевич.

– Здравствуйте… растерянно поздоровался Юра.

– После выступления зайдешь ко мне в кабинет, коротко сказал ректор.

Выступил Юра отлично, не оставляя конкурентам шансов. Однако бурной радости не испытывал, предчувствуя тяжелый разговор в кабинете у Владимира Аркадьевича. Беседа действительно оказалась малоприятной.

Юра постучал и вошел. Хмурое лицо ректора не предвещало поздравлений.

– Я вижу ты большой оригинал.

– Не понимаю, о чем вы?

– Ты что за цирк на сцене устроил?

– Владимир Аркадьевич, я, правда, не понимаю…

– А если я тебя отчислю, поймешь?

– Владимир Аркадьевич, за что? взмолился Юра.

– Чем напоил его?

– Владимир Аркадьевич, он сам пьет – дай бог.

– Ты башкой соображаешь? Если об этом узнают? Позор для института.

– Никто не узнает. Владимир Аркадьевич, больше такого не повторится…

– Конечно, не повторится. Вылетишь пробкой, и все дела.

– Владимир Аркадьевич, у меня мать одна… Нельзя мне…

– Знаешь, ты меня не жалоби. Тоже мне благородный рыцарь нашелся. Иди пока. Решим, что с тобой делать.

– Владимир Аркадьевич…

– Свободен.

Это был серьезный удар. Нокдаун, бросивший на спину. Самой пугающей была неясность. Его намеренно поставили в положение тяжелого ожидания своей участи. Убийственный ход, каждую минуту вынуждающий испытывать напряжение развязки с туманным исходом. В подавленном состоянии, стоящим у окна, Юру и нашла девушка, отправившаяся на его поиски.

– Здравствуйте.

– Привет, невесело ответил он.

– Красиво вы пели. Мне очень понравилось.

– Спасибо.

– Отец вас, наверное, поздравлял, да?

Юра заинтересованно взглянул на нее.

– Да уж поздравил.

– А я, вообщето, за вами. Вы первое место заняли. Награждение вот уже должно начаться.

– Тогда вперед.

Внезапное головокружение перевернуло пол под ногами у Юры. Он покачнулся, теряя равновесие.

– Что с вами? встревожилась девушка.

– Голова разболелась…

Порывшись в сумочке, девушка протянула ему пару таблеток:

– Выпейте. Должно помочь.

– Благодарю. Как зовут мою спасительницу?

– Маша.

– Очень приятно. А меня – Юра.

– Я знаю. Юра, а у тебя девушка есть?