Хенгист, так и не видевший своего пилота, находился в комнате отдыха для нижних чинов, когда послышался сигнал тревоги. Выбежав наружу, он вскоре очутился у дверей ангара. Истребитель, готовый к взлёту, стоял, чуть задрав свой острый носовой кок.
– А где же пилот, – Хенгист осёкся, увидев в дверях ангара фигуру в лётном комбинезоне. Побежав к самолёту, майор кратко, в неформальной манере, приветствовал механика, который, судя по выражению лица, боготворил его.
– Заправлен и заряжён, господин майор. Масло, топливо, пушки, снаряды, моторы – всё готово к полёту и бою. – Майор, казалось, только заметил Хенгиста – и вопросительно посмотрел на него; механик тут же представил нового члена экипажа. – А это ваш радиооператор, Роб Хенгист.
– Сержант Роб … – начал было представляться Хенгист, однако майор нетерпеливым жестом руки, затянутой в перчатку, велел ему умолкнуть. Хенгист, посмотрев ему в глаза, едва не вскрикнул – настолько его поразило увиденное.
У майора попросту отсутствовали глаза – из чёрных провалов, уходящих в глубину черепа, обтянутого лохмотьями чего-то, что некогда являлось кожей, на Хенгиста смотрела пустота. Нет, не совсем пустота – в этот самый момент в слепой глазнице майора показался отвратительный трупный червь, начавший с интересом вертеться вокруг собственной оси, явно пытаясь собрать как можно больше информации об окружающем мире.
– Майор Криф да Блуах, – коротко представился мертвец. – Полезайте в вашу кабину, сержант, посмотрим, какая польза от вашего прибора.
Справившись с первоначальным потрясением, Хенгист взобрался на крыло и забрался в кабину. Майор, обменявшись парой реплик с механиком, последовал за ним. Хенгист, одевая парашют и застёгивая пристежные ремни, всё вспоминал, где же он мог слышать эту фамилию – да Блуах – раньше. Вскоре память услужливо подсказала ему, что да Блуах действительно уже более полугода как покойник – он стал первым айлестерцем, награждённым Золотым Крестом в войне с фоморами. Посмертно.
– Взлёт! – Механик, стоявший у распахнутой настежь двери ангара, махнул рукой, и истребитель вырулил наружу. “Y.2” разогнался; чуть подпрыгивая на мелких неровностях бетонированной взлётно-посадочной полосы, он быстро набирал скорость. Приземистые строения авиабазы и ангары то и дело мелькали по сторонам, постепенно сливаясь в неразличимую серую линию. Наконец, самолёт, слегка качнув крыльями, оторвался от земли.
Они стали набирать высоту. По крайней мере, пилотировать самолёт да Блуах умел. Хенгист всё ещё не способный поверить в реальность происходящего, вспомнил о данном им в письменной форме согласии нарушать, если того потребует служба, некоторые основополагающие религиозные нормы. Что ж, командование слов на ветер не бросало – он летел в бой на аэроплане, за штурвалом которого сидел воскресший мертвец.
Хенгист, решив было осенить себя знаком, ограждающим от нечистой силы, поспешно прервал этот жест – если бы он сработал, самолёт, лишившись управления, рухнул бы вниз. Сокрушённо покачав головой, сержант-радиооператор начал щёлкать тумблерами «Тевтата» – судя по всему, им предстоял воздушный бой.
Глава
XXIV
Они летели в ночи, окружённые звёздами и, как полагал суеверный Хенгист, невидимыми бесплотными духами – те, если верить легендам, сопровождают всех, кто направляется в волшебную страну Сид. Юный радиооператор откровенно боялся собственного пилота – и не стеснялся себе в этом признаться. Первые полчаса полёта он провёл, не в состоянии ни шелохнуться, ни заговорить с да Блуахом – настолько силён был страх перед живым мертвецом. Наконец, призвав на помощь всю свою храбрость, он рискнул обратиться к внушающему замогильный ужас командиру.
– До цели около дуодуазмили76, господин майор. Это крупное соединение, идущее курсом на юго-юго-восток, предположительно, с целью бомбить Алклу. Скорость – двести миль в час, высота – пять с половиной.
Хенгист получил эти данные с одного из радаров «Фодла», которые сетью покрыли всю северную и центральную часть Айлестера. Вращая своими решетчатыми параболическими антеннами денно и нощно, они обшаривали небо в поисках нарушителей.
Радары «Фодла» также наводили истребители на скопления гиперстрекоз. Малые, высокоподвижные цели, вырывавшиеся за пределы «Ланнвудского свечения» в первые месяцы войны, стремительно эволюционировали в другой вид, представители которого отличались заметно более крупными размерами. Более тихоходные, чем их сородичи, они вместе с тем обладали способностью подниматься на большую высоту и нести значительную нагрузку, наподобие бомбардировщиков.
Хенгист, которого едва не вывернуло на лекции, посвящённой вооружению гиперстрекоз типа «Б», понял только, что их круглые «бомбы», крепящиеся на играющих роль консолей неподвижных роговых наростах, на самом деле никакие не бомбы. Речь шла о разновидности симбиотов, более всего похожих на растения, которые преспокойно росли на теле хозяина, питаясь его жизненными соками.
В нужный момент гиперстрекоза просто избавлялась от растений-бомб, выделяя особыми железами токсины, смертельные для последних. Шаровидная флора, предчувствуя скорую гибель, запускала специфическую защитную реакцию, приводившую к появлению в её организме значительного количества нитроэфира. Вещество это, обладающее значительной взрывчатой силой, являлось прекурсором при производстве динамита и кордита, хотя и не использовалось, ввиду постоянной опасности взорваться от малейшего удара, в военном деле; при ударе о землю симбиоты детонировали, производя значительные разрушения. Каждая гиперстрекоза типа «Б» несла до трёх айлестерских тонн такой нагрузки; упав на город, клубки нитроэфирной «омелы», как её ещё называли из-за весьма характерного внешнего вида, могли запросто сровнять с землёй целый жилой квартал.
Хенгист почувствовал, как истребитель начал забирать вправо. Скорость стремительно возрастала. По прикидкам радиооператора, не более чем через шесть минут им предстояло столкнуться с противником. Наконец, на расстоянии мили до цели, его «Тевтат» засёк противника – множество светящихся точек, отчётливо видных на мерцающих голубых экранах. Их эскадрилья держала высоту, приблизительно равную таковой у «багровых».
Алклу, судя по вспышкам то и дело разрывающихся внизу бомб, находился почти под ними. Город отчаянно сопротивлялся. По небу шарили лучи мощных прожекторов; то и дело земля озарялась огоньками, свидетельствующими о том, что сделан выстрел из зенитного орудия.
Несмотря ни на что, Алклу пылал; противник, задействовав на сей раз значительные силы – Хенгист даже не мог сказать, сколько именно крылатых тварей типа «Б» – экраны рябило от массов точек, – демонстрировал готовность уничтожить этот густонаселённый город.
Против этой армады айлестерские военно-воздушные силы выставили всего лишь одну эскадрилью, двенадцать ночных истребителей.
Точки быстро приближались; сейчас они пребывали в терцгроссфуте77 над ними. Похоже было, что да Блуах собирается атаковать противника, зайдя сзади и снизу, там, где у «Б-стрекоз» имеется «мёртвая зона».
Хенгист вспомнил об оборонительном вооружении типа «Б», представлявшем собой смертельную опасность для их маленького истребителя, и в животе у него жалобно заурчало. Он немедленно потёр предательски нывшие колени, разминая их.
«Стрекозы», прогрессировавшие на удивление быстро, обзавелись ещё одним видом симбиотов, выростом продолговатой формы, по свойствам своим весьма похожим на нитроэфирную «омелу», только меньшего размера; главным его отличием выступала реактивная тяга, развиваемая в момент пуска. Гиперстрекозы-истребители, или тип «А», несли в качестве стрелкового вооружения всего лишь одну огневую точку с полудюжиной и более таких «ракет», но и они представляли собой уже весьма грозного соперника в воздушном бою. Компактный же строй из нескольких дюжин «Б-стрекоз», на каждой из которых вырастало по три-четыре «пусковых узла», обладал способностью противостоять целому воздушному флоту.
Хенгист мог только предполагать, насколько высоки потери в ночной авиации, раз приходится реанимировать погибших лётчиков и заново ставить их в строй. Внезапно он ощутил приступ паники; ему захотелось выйти из этого летающего гроба, в котором ему, живому, совсем ещё молодому парню, было не место. Ведь человеку, которому не исполнилось ещё дуодуазлетия, старые обычаи – не гражданское право, конечно, – запрещали отпускать усы, жениться, курить табак и пить спиртное.
Хенгист, вспомнив, что уже нарушил все эти табу, кроме запрета на ношение усов и, формально, женитьбы, взял себя в руки. В конце концов, он – лучший из выпускников радиошколы ВВС, не зря ему доверили летать с самим да Блуахом. Чуть успокоившись, он даже почувствовал слабый отзвук той ярости, которая, по слухам, охватывает всех великих воинов в самые страшные, грозящие смертью, минуты сражения.
Какая-то тень заслонила от него звёзды, и Хенгист понял, что они находятся прямо под «Б-стрекозой»; ему было даже страшно представить, насколько велико это крылатое чудовище – массфут в длину, больше? Его мощные крылья, махавшие с частотой оборотов пропеллера, создавали воздушные потоки, от которых маленький истребитель болтало, словно в безумном танце.
Хенгисту почему-то пришло в голову сравнение с древней клепсидрой, в которой песчинки, уносимые течением, не способны противостоять всемогущему Времени – так и людям, и созданным их разумом и руками машинам, предстояло отступить перед магией иного, неведомого мира.
Да Блуах, судя по всему, был чужд подобных фаталистических настроений. Покорный его руке, истребитель пошёл вверх, и Хенгист, чья кабина располагалась выше кабины пилота, мог отчётливо видеть гигантское туловище «Б-стрекозы». Тьма скрадывала цвета и очертания, но и то, что предстало его взору – множество цилиндрических, стянутых по краям, сегментов, из которых состояло тело этого насекомого, – вызывало непреодолимое отвращение.
Так продолжалось лишь долю секунды, а потом да Блуах открыл огонь. Из всех трёх пушек дюймового78 калибра, установленных на “Y.2”, брызнуло пламя, и Хенгист с удивлением услышал, как из его груди вырвался победный клич – в коже «Б-стрекозы» образовались многочисленные разрывы, из которых хлестала кровь омерзительного существа!
Да Блуах убавил газ, и они немедленно отстали. Хенгист, ещё не успев удивиться такому странному решению, увидел, как раненная гиперстрекоза начала раскачиваться из стороны в сторону, будто пьяная, и её крылья, каждое из которых имело около массфута длиной, теперь рассекали воздух в том самом месте, где только что находился их самолёт. Если бы да Блуах своевременно не выполнил манёвр уклонения, их обоих ждала бы неминуемая смерть.
Впрочем, нет: лишь Хенгиста. Едва ли его, неопытного сержанта, станут воскрешать – процедура, наверняка, слишком дорогостоящая. Он мысленно поблагодарил майора и тут же задумался: а может ли мертвец умереть снова? Те пехотинцы, артиллеристы и танкисты, с которыми он общался в поезде, утверждали в один голос: да, зомби смертны, хотя и обладают, как ни странно это звучит, большим запасом жизненных сил, чем обычный человек.
Да Блуах безжалостно поливал многокрылую гигантскую тварь всё новыми и новыми порциями разрывных снарядов, с ловкостью уходя от ответного огня – удивительная реакция мёртвого майора как минимум ещё раз спасла им жизнь, когда “Y.2”, вильнув в сторону, пропустил мимо нацеленную точно в кокпит ракету.
В ту ночь они одержали ещё две победы, прежде чем израсходовали весь боезапас и были вынуждены вернуться обратно в Винтербрива. Взбудораженный Хенгист до самого утра праздновал свой первый боевой вылет в компании таких же, как он, радиооператоров и механиков, к которым присоединились даже некоторые пилоты.
Майор, вынужденный хранить своё инкогнито, бесследно исчез в неизвестном направлении, как только они приземлились. Много лет прошло, прежде чем Хенгист встретил его вновь, причём в обстоятельствах, о которых тогда, после первого вылета, не мог и предполагать. Судьбе было угодно разделить их: в тот же день Хенгиста, уже подумывавшего о том, сколько вылетов понадобится ему для получения боевого ордена, спустили с небес на землю в самом прямом смысле этого слова. Он получил неожиданный, даже обидный, учитывая обстоятельства, приказ о переводе на радар «Фодла». Эту, опечалившую его поначалу новость, он выслушал в полдень, когда его, заспанного, попахивающего перегаром, вызвали в отдел кадров. Более всего в услышанном от офицера-кадровика, чем-то походившего на своего коллегу из лётного училища, Хенгиста поразило то, что сам да Блуах потребовал его перевода.
– Майор полагает, что управится с радаром без вашей помощи, хотя мы и пытались отговорить его. По его мнению, он мог бы сбить вдвое больше «стрекоз», если бы вместо второй кабины в фюзеляже установили дополнительные пушки, стреляющие вверх под углом. – Хенгист мысленно представил себе самолёт с таким вооружением и, несмотря на видимую нелепость подобного замысла, не смог отказать майору в смекалке. Вспоминая, с каким трудом они каждый раз заходили врагу «под брюхо», радиооператор понял, что ещё пара пушек, к тому же установленных нарочно для того, чтобы вести огонь по цели, находящейся вверху, конечно, существенно упростит задачу.
Тем же вечером Хенгист отбыл в расположение своей новой части – ему предстояло продолжить службу в многочисленном штате, обслуживающем одну из наземных радиолокационных станций. Здесь, в компании немногих мужчин и целой толпы молодых женщин из вспомогательной службы, Хенгист, имевший в своём послужном списке боевой вылет – ещё и в компании самого да Блуаха! – неожиданно для себя обрёл репутацию ветерана. Обслуживая одну из зон противовоздушной обороны, он неоднократно участвовал в «радиосопровождении» да Блуаха и его сослуживцев; о подвигах «летающего покойника» неоднократно писали все газеты.
Правительство, официально признав факт участия в боях живого мертвеца, поначалу вызвало тем самым бурю негодования среди общественности. Однако голоса либералов и некоторых, излишне рьяных, верующих вскоре потонули в хоре восторженных од в адрес да Блуаха. Количество его побед постоянно росло; слава мёртвого майора, приумножавшаяся с каждым днём, пожалуй, и вовсе достигла заоблачных высот.
В июле да Блуаха вновь сбили. Хенгист, более недели просидевший у приёмника в ожидании развития событий, не ошибся в предположениях – аса-мертвеца вновь воскресили! Данное сообщение успела опередить весть о награждении: да Блуах стал первым в истории Айлестера дважды посмертно кавалером ордена Золотого Креста.
Часть
IV
. День «Гае Огма»
Глава
XXV
Человек-без-Имени умолк и пристально посмотрел на Ансгера, принудив того вспомнить о зловещем обещании, которое предшествовало данным откровениям. Старик почувствовал себя неуютно под этим, впитавшим весь холод заоблачных высот, взглядом; по коже у него пробежали мурашки.
– Что ж, теперь ты знаешь мою историю. Почти всю мою историю, если совсем точно, Ансгер.
– Да, я знаю, как тебя звали. – Ансгер сам удивился тому, как спокойно, даже задиристо, звучит его голос. Он ощутил гордость оттого, что сохраняет самообладание и перед лицом неминуемой смерти. – Но я не знаю, как ты потерял своё имя.
Тот, кто некогда был Робом Хенгистом, радиооператором, расхохотался в ответ.
– Ха! Старик, ты далеко не так жалок, как твоя скромная обитель, а она вот-вот развалится, – и много лучше, чем выглядишь! Кто знает, возможно, ты ещё переживёшь сегодняшнюю ночь!
Последняя фраза окрылила Ансгера, поманив призраком надежды на спасение.
– Так ты не убьёшь меня?
Теперь настал черёд Хенгиста демонстрировать удивление, хотя нетрудно было заметить, что оно – не более чем игра.
– Разве я говорил, что собираюсь убить тебя? Старик, наше с тобой общение в астрале не осталось незамеченным, как и твой уединённый образ жизни и подозрительный интерес к предметам старины. На тебя поступило изрядное количество доносов от твоих же соседей – и сюда уже мчатся Ночные Посланцы, чтобы избавить тебя от всех хлопот, связанных с существованием во плоти.
Ансгер на мгновение почувствовал облегчение, смешанное, впрочем, с сильнейшим уколом страха, пришедшимся, к несчастью, в его старое, больное сердце.
До сих пор ещё ни один человек не пережил визита Ночных Посланцев. Никто из многочисленных свидетелей, якобы видевших эти ужасные создания, не мог уверенно описать их. Обычно рассказы твердили о каких-то всадниках, закутанных в чёрные плащи: те всегда являлись к жертве, которую наметили загодя, под покровом ночи. Осуществив кровавое и жестокое убийство, они так же стремительно и бесследно исчезали в ночи.
Впрочем, единство в мнениях по данному вопросу отсутствовало, так как порой свидетели, наполовину обезумевшие от зрелища, которое им довелось лицезреть, путаясь в словах, утверждали, будто видели, как обретали плоть древние, безымянные силы земли. Рассказы этого сорта резко противоречили первой группе историй, и, как правило, сопутствовали наиболее чудовищным, леденящим кровь злодеяниям.
К сожалению, что-либо более убедительное вытрясти из таких очевидцев не удавалось. Ансгер, сам говоривший с одним из них, уже долгое время спустя после события, глубоко поразился страху за свою жизнь, исходящему от этого человека. Опасливый, бегающий взгляд, дрожащие руки, ранняя седина – всё это резко контрастировало с тем, что он представлял собой «до». Трагедия, случившаяся буквально в соседнем дворе, кардинально изменила не только отношение этого человека к окружающим, но и его самого. Жизнерадостный, ещё не старый фермер превратился в истощённого страхами, избегающего любого общения затворника. Жена и дети не узнавали его. Ансгер, имевший с ним лишь весьма непродолжительный разговор, вынес из этой беседы одно: то, что крестьянин видел взаправду, он никогда и никому не расскажет.
– Ночные Посланцы, – медленно, словно пробуя эти слова на вкус, проговорил Ансгер. – Знаешь ли ты что-либо о них, Человек-без…
– Роб, просто Роб, приятель. – Бывший радиооператор широко улыбнулся. – Я люблю, когда меня и моих друзей принимают за Ночных Посланцев.
Он махнул рукой в направлении дверей, за которыми находились его спутники.
– Мы одеваемся во всё чёрное и передвигаемся по ночам, как и Зло. Добропорядочные люди, покорные не Тьме, но власти, которая ей продалась, боятся в такое время даже нос показать на улицу. Они принимают нас за тех, за кого мы себя выдаём, но, конечно, всё обстоит совсем не так.
Слова Хенгиста озадачили Ансгера. Он постепенно начал понимать, что происходит.
– Значит, ты…
– Да, старик, я пришёл сюда, чтобы защитить тебя, спасти твою, уже никому не нужную жизнь.
– Зачем она тебе понадобилась, Роб? – Ансгер, несмотря на обстоятельства, сохранял присутствие духа. Чувство юмора, пусть и неуклюжее, не изменило ему и на сей раз.
Хенгист в одно мгновение стал смертельно серьёзным; лицо его покрыли тонкие морщины, которых Ансгер ранее не замечал.
– Мне нужна твоя помощь… – Голос Хенгиста, глухой, дрожащий от волнения, стал почти неузнаваемым. – Ты и твоя книга… если мне удастся вас спасти.
На улице всхрапнула лошадь. Ансгер вздрогнул от неожиданности; посмотрев на Хенгиста, который отрицательно покачал головой, он было успокоился, однако последовавшее несколько мгновений спустя громкое, испуганное ржание, окончательно убедило его в том, что дело неладно. Хенгист, мрачно кивнув головой, согласился.
– Похоже, это они, – едва слышно, одними губами прошептал Человек-без-Имени. – Я ещё не чувствую их, но это должны быть они. Да!
В глазах его загорелся странный огонь, принудивший Ансгера вздрогнуть. Человек, который только что открыл ему своё имя, считался в близлежащих графствах отъявленным душегубом, и все истории о его преступлениях немедленно всплыли в памяти старика. Кто знает, в насколько хитрой и по-дьявольски коварной игре тот решил использовать своего наивного, любящего лишь знания да скрип гусиного пера по пергаменту, знакомого?
Входная дверь в дом вдруг начала издавать жалобные звуки, словно кто-то, обладающий длинными, как у диких зверей, когтями, начал скрестись в неё, одновременно пытаясь выломать. Перепуганные лошади ржали так громко, что в соседних домах начал загораться свет. Ансгер счёл это добрым признаком, но Хенгист, скривив губы в циничной усмешке, отрицательно мотнул головой; видимо, он отлично знал, что люди в таких случаях избегают вмешиваться в события, которые превыше их понимания и угрожают бедствиями и несчастьями, по сравнению с которыми даже смерть может показаться пустяком. Страх, внушаемый Ночными Посланцами, мог отпугнуть кого угодно.
Ставни, закрытые на засов и плотно обложенные тряпьём, чтобы не пропускать и лучика света, которой позволил бы излишне любопытному наблюдателю заключить, что Ансгер не спит по ночам, а что-то пишет, задребезжали.
Утихнув на мгновение, звук повторился, но гораздо сильнее. Наконец, раздался сильнейший удар, и выломанные ставни распахнулись, открыв взгляду хозяина согбенную, внушающую необъяснимый страх, фигуру. Та, по-видимому, принадлежала существу, имеющему лишь отдалённое сходство с человеком; несмотря на отсутствие какого-либо оружия, оно обладало невероятной силой, раз смогло единственным ударом сломать прочный дубовый засов.
Существо угрожающе зарычало, обнажив длинные клыки и окончательно убедив тем самым Ансгера в том, что им выпало встретиться с опасным, подобным зверю в повадках и человеку в мыслях, демоном. Оставляя на подоконнике глубокие царапины своими когтями, существо медленно полезло внутрь. Сердце Ансгера билось как сумасшедшее; страх сковал его по рукам и ногам.
А потом… Прежде чем внезапно налетевший порыв ветра загасил свечной огарок, его огонёк, метнувшись в сторону, неожиданно осветил черты лица Ночного Посланца. Ансгер, не веря своим глазам, вскрикнул. Перед ним стоял Гэри Бейрд, его добрый сосед и некогда – закадычный приятель! Гэри, чьи черты лица сейчас исказила наводящая ужас злоба, даже приходился ему свояком, так как его брат был женат на двоюродной сестре давно умершей жены Ансгера. Впрочем, судя по слюне, стекавшей с обнажённых клыков, сейчас едва ли имело смысл напоминать этому чудовищу о родстве.
Гэри метнулся к Ансгеру, и того неминуемо постигла бы смерть, если бы не Хенгист. Вскочив из кресла, где он дотоле пребывал незамеченным, бывший радиооператор выхватил меч и стал на пути Ночного Посланца. Тот, однако, не собирался отступать перед двумя с лишком футами холодно мерцающей стали. Угрожающе рыкнув, Гэри опустился на четвереньки, волосы на его голове встали дыбом, словно шерсть.
Ансгер плотно зажмурился, а потом опять открыл глаза, надеясь, что наваждение пройдёт. Но напрасно: Гэри, уже совершенно покрытый шерстью, словно волк или медведь, бросился на Хенгиста. Лязгнули длинные клыки, лишь на дюйм не дотянувшись до горла Хенгиста; рык постепенно перешёл в удивлённый, жалобный стон. Наконец, существо, застыв на мгновение, показавшееся Ансгеру вечностью, начало заваливаться на спину. Пронзивший его насквозь окровавленный меч вышел из раны, когда Хенгист, упёршись в мохнатую грудь твари ногой, выдернул клинок.
Дверь в комнату распахнулась. Меч описал дугу, готовый сразить вошедшего, но то был всего лишь один из товарищей Хенгиста. С его клинка стекала кровь, невольно приковав взор Ансгера к зрелищу тягучих капель, медленно оседающих на дощатом полу. Казалось, его не интересует ничего, кроме этой маленькой тёмной лужицы, которая постепенно увеличивается, угрожая превратиться в значительных размеров пятно. Ансгер понял, что пятно это ему никогда не смыть – оно уже изменило всю его жизнь самым коренным образом.
– Что там, вы справились? – Голос Хенгиста он едва слышал, словно тот находился где-то на другом конце света.
– Да, господин, – ответила с другого конца света фигура в чёрном плаще. По крайней мере, она стояла на двух ногах.
– Очнись, старик! – Хенгист схватил его за плечо. – Нам нужно исчезнуть отсюда как можно скорее!
Согласившись, Ансгер забормотал что-то под нос и начал растерянно озираться по сторонам, не зная, что взять с собой в дорогу. В поле зрения вдруг попало тело Гэри Бейрда: тот лежал, раскинув руки, посреди комнаты; его глаза безжизненно уставились в потолок. В довершение всего, Гэри был совершенно голым.
Окончательно утратив способность здраво мыслить, Ансгер сел прямо на пол. В голове у него всё перемешалось; мысли, что сменяли одна другую с головокружительной быстротой, казались глупыми и неуместными. Наконец, чья-то сильная рука одним рывком поставила его на ноги. Ансгер увидел перед собой загорелое лицо с твёрдо очерченным подбородком; из-под нависающего капюшона уверенно смотрели тёмные глаза, излучавшие готовность сражаться за своего господина хоть со всей преисподней. Ансгер, почувствовав неловкость за свою минутную слабость, начал приходить в себя.
– Твои записки, старик. – Хенгист протянул ему сумку с бумагами и свитками, накопившимися за долгие годы одинокого, самоотверженного труда.
– Да-да, пойдёмте. – Ансгер прошёл в гостиную, служившую также кухней и столовой, где лежало пять мёртвых тел, одно из которых было одето в чёрное. Остальные, обнажённые, как и труп Гэри Бейрда, принадлежали жителям Смоллхилла. Желание разрыдаться боролось в душе Ансгера с приступом тошноты.
Он прошёл к входным дверям, также выломанным снаружи; у самого входа лежала человеческая – о, как обманчиво бывает это впечатление! – голова. Её срубили начисто у самого основания шеи; мимолётного взгляда хватило, чтобы понять – при жизни эта голова принадлежала супруге Гэри, Аманде. Преодолевая брезгливость, Ансгер переступил через неё и вышел во двор; луна, окрашенная в красный свет, тускло светила с небес.
– Лошадей, как обычно, не тронули, – сообщил мужчина, поднявший Ансгера с пола. Судя по всему, он являлся ближайшим помощником Хенгиста-без-Имени; кто-то назвал его Рене, Ансгер решил запомнить это имя. – Правда, Альфреду суждено отправиться этой ночью в мир забвения.
– Слышишь, старик? – Другой человек в чёрном плаще подал ему повод коня, очевидно, заготовленного нарочно для этой цели. – Один из нас умер, чтобы ты имел возможность прокатиться верхом этой ночью.
Ансгер счёл за лучшее промолчать; взобравшись в седло, он вдохнул холодный ночной воздух. Как обычно, всё вокруг казалось алого, почти пунцового цвета, словно они находились на территории «весёлого квартала»; те, если верить книгам, раньше имелись во всех приличных городах. Ансгер, так и не понявший, в чём же заключены «приличия» подобных кварталов, всё же не мог не отметить определённое сходство – там также нередко совершались убийства.
Человек-назвавшийся-Робом легко запрыгнул в седло. Конь нетерпеливо гарцевал под ним.
– Теперь ты знаешь тайну Ночи, старик! Мы пьём воду из рек и ручьев, берущих начало на севере, в местах, где поселилось Зло, мы дышим воздухом, что расцвечен нашей кровью – но мы всё ещё люди! Те, кто попросил Могущественных о большем, утратили эту сомнительную черту!
Горько рассмеявшись – обречённость слышалась в этом смехе, – Хенгист пришпорил коня. За ним последовала вся маленькая кавалькада.
Ансгер, в силу возраста и отсутствия опыта верховой езды, неминуемо отстал бы. Он буквально ощущал, как Рене, назначенный замыкающим, дышит ему в затылок. То и дело этот, находящийся вне поля зрения, преследователь, подгонял Ансгера резкими окриками. Старик, крепко сжимавший поводья, думал только о том, чтобы не свалиться со скачущего куда-то во мрак коня.
И ещё одна мысль, словно птица в клетке, которую напугало внезапное появление кота, билась в его голове. Мысль о том, что Гэри и другие, те, что пришли к нему этой ночью в зверином обличье, обрели его не сразу, а постепенно, год за годом. Понимание постигшего их превращения жгло грудь Ансгера калёным железом. Злость прибавляла ему сил, не позволяя упасть. Они тайно посещали шабаши в лесу, танцевали нагишом вокруг запретных камней, распевали давно забытые песни на чужом языке, танцевали греховные танцы и участвовали в нечестивых ритуалах! И вот итог!
Страшная правда о лжи, опутывавшей всё его существование долгие дуазлетия, потрясала. Ансгер никак не мог понять, как же люди смогли опуститься до подобного. Ведь Айлестер некогда слыл великим государством!