Заря красного Забайкалья

Глава 4. Борзинская ячейка РСДРП

В 1906 году в ходе полицейских и армейских операций Борзинская группа РСДРП не прекратила свое существование. Об этом свидетельствуют сохранившиеся документы. Одно из них письмо В. К. Курнатовского из японского города Нагасаки Читинскому комитету РСДРП, датированное 31 октября 1906 года.

В письме имеется такая фраза: «Но можете писать и через Борзю или П. Н.». Другой документ уже из официальной переписки жандармского управления от 18 декабря 1906 года. Штабс-ротмистр Покровский пишет начальству следующее: «Из полученных при ликвидации бюро Читинского комитета РСДРП указаний видно, что служащий, по-видимому, в депо ст. Борзя некто „Иванов“ состоит членом вышеназванной организации и содействует распространению воззваний преступного содержания и находится в непосредственных сношениях с вышеназванным комитетом». Эти документы являются неоспоримым доказательством того, что несмотря на решительные и жесткие меры по борьбе с революцией со стороны властей, конспиративные связи ячеек РСДРП сохранились не только в Чите, но и в Борзе. Вообще доподлинно известно, что в конспиративной работе большевики могли дать фору любой разведке. Сам лидер социал-демократов В. И. Ленин не мало внимание уделял именно конспирации. Жившие во времена СССР наверняка помнят рассказы для детей про Владимира Ленина, где он писал молоком, налитым в импровизированную чернильницу из хлебного мякиша. Как только появлялись жандармы он тут же съедал свой письменный прибор. Традиционно глупый жандарм ничего не мог заподозрить. Так же известен способ по ведению тайной переписки применяемый Лениным. В какой-нибудь заранее условленной книге, на заранее условленной странице буквы помечались еле заметными символами, следуя известному только большевикам «ключу» буквы складывались в слова. Лишившись руководства и несмотря на преследования властей, борзинские большевики продолжали борьбу. Группа, оправившись от генеральского погрома, имея в своих рядах 15 членов, немедленно начала свою будничную, тяжелую работу.

По инициативе большевиков борзинские рабочие в 1906—1907 годах неоднократно ставили памятник на месте расстрела члена Читинского комитета А. И. Коновалова.

Жандармы разрушали этот памятник, напоминавший рабочим о героических днях 1905 года. Может быть поэтому мы сегодня и не знаем место захоронения Коновалова. Предположительно его могила находится где-то в районе горы Бухи. В 1989 году могила революционера была найдена, и останки торжественно перезахоронены вблизи школы №15, на улице носящей его имя в г. Борзя.

В июне 1906 года Борзинская группа РСДРП, насчитывающая 20 членов, была представлена на втором съезде Сибирского Союза РСДРП, состоявшемся в Красноярске, а в августе этого же года на первом забайкальском съезде РСДРП.

Участвовали представители борзинских большевиков в конце 1906 года, и на третьей конференции Сибирского союза РСДРП. К этому времени численность группы сократилась до 17 членов. Полицейский террор и сыск усиливался, следовали погромы за погромами. В начале 1909 года в результате ряда арестов жандармам удалось ликвидировать на время партийную организацию в Борзе.

Революционная работа среди борзинских железнодорожников не прекращалась. В 1912—1913 годах в Борзе распространялись газета «Правда», листовки. Но ввиду того, что население было малограмотным, вся эта макулатура шла на самокрутки. Читал же их узкий круг революционно настроенных железнодорожников.

Накануне февральской революции политическим ссыльным Андреем Андреевым в Борзе была воссоздана организация РСДРП (Б).

Глава 5. Александр Попов (Коновалов)

Революция 1905 года. Провозглашение Читинской республики. За два месяца своего существования республика породила множество имен героев и злодеев будущей советской власти, которых возносили на пьедестал почета или клеймили врагами трудового народа. Сегодняшний наш рассказ о молодом человеке не дожившим и до тридцати лет. Он пламенно ненавидел существующий строй Российской империи, фанатично был предан делу революции и умер как настоящий революционер на эшафоте, под стать тем лидерам Французской революции которые служили ему вдохновением в юности. Имя этого человека Александр Инокентьевич Попов-Коновалов. Александр Попов родился в Иркутске, там же он получил образование и работал учителем. как и многие студенты в юности он увлекся социализмом. Юнышеский максимализм, негилизм и премеры «узников совести» минувших десятилетий служили благодатной почвой для революционных брожений различного толка. У Александра революционный порыв не принял радикальные формы, то есть он не стал эсером-бомбистом, а связал свой жизненый путь со слабой и малоизвестной в далеком, от на 1903 году, с Российской Социал-демократической Рабочей Партией. Через пятнадцать лет эта партия захватит власть и одержит победу в братоубийственной гражданской войне. Александр Попов сал одним из организаторов Иркутской ячейки РСДРП. В это же время он берет псевдоним Коновалов. В 1903 году за антиправительственную агитацию он был осужден Иркутской судебной палатой на 1 год и 8 месяцев тюрьмы. Вспыхнувшая революция освободила его немного раньше. Манифест 17 октября даровал амнистию политзаключенным. После отсидки Коновалов вливается в политическую жизнь с остервенением. Всероссийская октябрьская политическая стачка, создание рабочих комитетов на ЗабЖД, вооружение рабочих железной дороги, паралич власти, легкая анархия и дурман близкой свободы и всеобщего равенства, давали Коновалову неиссякаемый источник силы. В революционной среде он чувствовал себя как рыба в воде. Связавшись с товарищами по партии он получил указания работать вплотную с железнодорожниками, они всегда были противниками власти способными к быстрой организации под руководством социалистов, к тому же по неизвестным причинам, рабочие железной дороги были в отличии от крестьян хорошо внушаемы и всегда готовы к революционным, под час диким выходкам. Хорошим примером служит хулиганский, пьяный поступок железнодорожных служащих на станции Борзя. Они вынесли портрет императора Николая Второго на перрон и прилюдно начали его оскорблять бранными словами. Коновалов был направлен в Читу, где продолжил заниматься своей любимой работой, агитацией рабочих, а так же поставками оружия. Из Читы он направился по железнодорожному полотну на юг, на каждой станции он выступал с пламенными речами, призывал к революции, агитировал «за народ». Воистину это был человек не лишенный красноречия и не знавший устали. Передвигаясь от станции к станции, Коновалов оказался в Маньчжурии. Здесь он во главе большевистской партячейки организовал демонстрацию вылившуюся в массовые беспорядки. Коновалов был схвачен и избит полицией. Возвращавшиеся с фронта казаки во главе с генералом Рененкамфом посчитали своим долгом пресечь мятежи и бесчинства, на что получили разрешение из Петербурга. По всей линии К. В. Ж.Д казаки восстанавливали попранный революцией закон и порядок. Во избежание бюрократической волокиты были организованы военно-полевые суды, скоро выносившие приговоры революционером. Под такой суд и попал Александр Коновалов. Вот его письмо матери. Мама! Я хотел Вам часто писать, не все не было почты. Теперь почта ходит, и я пишу Вам первое, и к несчастью, последнее письмо. Я был арестован на станции Маньчжурия и предан военному суду. Суд признал меня виновным в руководительстве рабочим движением и призыве к восстанию против правительства и приговорил меня к смертной казни через повешение. Вероятно, сегодня или завтра приговор будет приведен в исполнение. Я совершенно спокойно ухожу из этого мира тьмы и насилия, уступая дорогу белее молодым силам. Если и удалось мало сделать, они кончат начатое нами. Я умираю с уверенностью, что наши труппы послужат прочным фундаментом, на котором созиждется лучшее будущее моей многострадальной Родины. Будьте спокойны и Вы! Ваш Сын Александр. 17 января 1906 года ст. Борзя. Я просил, чтобы Вам переслали мои вещи и около 30 рублей денег. Смертную казнь через повешение мне заменили расстрелянием. Александр (орфография сохранена).

Даже в тюрьме, точно зная о скорой смерти, Александр Коновалов ненавидит мир, для него в нем нет радости только тьма и насилия, а революция есть не что иное как кульминация, а смерть желанный эпилог. Александра Коновалова расстреляли на станции Борзя 17 (10) января 1906 года. Во время казни он пел французский гимн- Марсельезу. Он был похоронен на железнодорожном кладбище в районе горы Буха. Местные большевики неоднократно пытались воздвигать на могиле памятник и проводить там свои сходки, но власти этому всегда мешали. В годы гражданской войны Коновалов был перезахоронен на городском кладбище, сейчас там проходит улица Матросова. Могилы осквернены, превращены в дорогу для пешеходов и автомобилей, несмотря на то, что памятники и надгробия продолжают оставаться на своих местах. Не удивительно, что могила видного революционера была утеряна. В 1988 году к 70-летию Великой октябрьской революции решено было найти и вновь торжественно перезахоронить Александра Коновалова. Что собственно и было сделано. Из акта об обнаружении могилы героя революции 1905 года А. И. Попова-Коновалова. «Ориентиром захоронения А. И. Попова служила могила ребенка Бойко, недалеко от которой похоронен и А.И.Попов, вскрытие значительной части территории вокруг могилы Бойко позволило обнаружить единственное захоронение, по многим признакам являющееся могилой А.и.Попова. Скелет человека обнаружен на глубине 100 см от поверхности. Погребенный лежал на спине, ориентирован головой на запад. Анатомический порядок скелета нарушен: отсутствуют нижняя челюсть, лучевые кости рук и Фаланги пальцев, нет костел предплечья и плечевого пояса, нет костей таза, костей голени и стоп, часть ребер находилась в области таза. Череп лежал на правой стороне, лицевая часть черепа частично разрушена, отсутствуют зубы, места, где были зубы забиты землей. Все это свидетельствует о том, что захоронение вторичное. Остатков одежды не обнаружено, хотя в соседних могилах, более ранних /судя по местоположению/ остатки одежды хорошо сохранились. На костях с верхней и нижней сторон сохранились остатки ярко-зеленой краски, которой был окрашен гроб с внутренней стороны. Гроб небольшой, в изголовье ширина 40—45 см /торцовая часть/. Остатки волос на черепе, характер их зачеса соответствуют зачесу на известной фотографии А.И.Попова. Фотографии соответствует и характер надбровных дуг найденного черепа. Все это позволяет сделать вывод, что найденное захоронение принадлежит Александру Иннокентьевичу Попову /Коновалову/». Сейчас могила А.И. попова -Коновалова находится на улице его имени рядом со школой №15 города Борзя.

Глава 6. Владимир Иммерман

В начале 20 века в Чите был знаменит Владимир Васильевич Иммерман. Иммерман был эсером-максималистом. Иммерман обладал незаурядным организаторским талантом, поэтому ему с легкостью удалось организовать в Чите бесперебойную работу террористической группы. Иммерман добывал револьверы и бомбы, занимался вымогательством, богатые люди считали лучшем откупиться от него, чем переселиться на тот свет. В 1908 году, максималисты буржуев нарезали с избытком и к тому же напечатали множество прокламаций, призывая читинцев следовать их величественному примеру. Из 444 известных нам эсеровских листовок 368 были воспроизведены типографским способом, на оборудовании читинских социал-демократов. После того как организовавшаяся группа сформировалась, ею была выпущена к населению прокламация декларативного характера, где говорилось о непримиримой вооруженной борьбе путем террора, как политического, так и экономического, с существующим политическим и хозяйственным строем за социализм, за социалистическую революцию. Средств у организации не было. Оружия и вообще инвентаря тоже. Естественно, что в первую очередь встал вопрос о денежных средствах. Был поставлен вопрос о подписке и сборе членских взносов, но результат оказался ничтожный, и перед организацией встал вопрос об экспроприации. Но так как на экспроприацию оружия в достаточной мере не было, то гражданином Иммерманом было предложено, как он называл, «ялтинским способом» добыть денег. Способ этот заключался в следующем: посылалось кому-нибудь из представителей буржуазии письмо с требованием уплатить столько-то и к такому-то сроку, после чего ожидали, и если получившее лицо уплаты не производило, его пристреливали. Было послано письмо купцу Самсоновичу, имевшему миллионное состояние, уплатить две тысячи рублей. Цифра определялась нуждами организации. Самсонович имел фирмы в Чите, Харбине и Владивостоке. Получив письмо, он перестал жить в Чите и находился все время в разъездах. Организация же, не имея средств преследовать, вынуждена была его ожидать. В это время были посланы несколько писем другим лицам, суммы приблизительно такие же. Одновременно была заведена кузница, где жили и работали товарищи, и оранжерея, в которой один из наших товарищей развел цветоводство, а остальные жили как рабочие. Средства, поступавшие от оранжереи и кузницы, почти целиком расходовались на нужды товарищей. Обзавелись небольшой типографией, отлив в мастерских нелегально шрифт. В типографии издали четыре листовки. Готовились поставить лабораторию. Наконец одному из товарищей удалось выследить Самсоновича и подстрелить, одновременно были брошены бомбы в дома двух других купцов. Уже сидя в тюрьме, я слышал, что они совещались и решили выдать требуемые деньги революционерам, так как охранка не могла оградить их интересов. Но Рудов, начальник охранного отделения, сумел получить их деньги вместо революционеров, и у меня теперь, через десять лет, создается впечатление, что мы работали или нам позволяли «шириться» с благословения охранки. Когда начала налаживаться более-менее подготовительная работа, то есть нами были отлиты оболочки для бомб в железнодорожных мастерских, раздобылись револьверами, купцов терроризировали, и они были готовы раскошелиться, в это время по мановению невидимой руки начался систематический разгром. Из коллег Иммермана по революционному ремеслу ни кто не подозревал, что их бравый руководитель, тихонечко стучит на них же властям, за скромное вознаграждение.

Иммерман являлся штатным агентом охранного отделения. Вообще стоит отметить, что среди эсеров, всегда проскальзывал некий дуализм, двурушничество. Например столичный глава боевой организации эсеров Азеф, тоже был агентом охранки, и без зазрения совести продавал своих товарищей, не забывая свершать и кровавые террористические акты. Единственным что удивляло товарищей Иммермана – это обилию денег у него, и дорогая одежда. Когда его товарищи спрашивали: – «Володя откуда деньги?» Он неизменно отвечал – «Конспирация! Учительствую понемногу. Мне и платят». В январе 1909 года охранка накрыла читинскую, эсеровскую, террористическую группу. Уже сидя в камере революционерами не составило большого труда, как говориться сложить два и два, и вычислить предателя-провокатора. Единственным кого не было среди них был Владимир Иммерман. Подобно дикому зверю, чувствующему не минуемую опасность, Иммерман поспешил скрыться из Читы, в этом ему помог начальник Читинского охранного отделения Рудов. Это позволило ему избежать расплаты за свое предательство со стороны товарищей по партии. Зуб на Иммермана по мимо эсеров имели и социал-демократы. Вскоре после ареста Читинской группы, также была разгромлена подпольная типография социал-демократов и все те, с кем близко общался Иммерман были арестованы. Сам же Иммерман при содействии властей сменил фамилию на Щедрович (видимо за то, что щедро оптом сдавал товарищей по сдельной цене), устроился работать в железнодорожные мастерские в городе Пинске, что в Белоруси. В этом городе была сильная иудейская община, по сему Иммерман чувствовал себя здесь комфортно.

В Пинске, теперь уже Щедрович продолжал сотрудничать с охранным отделением, но громких и важных, значимых дел ему свершить уже не удалось. Расплата пришла лишь спустя десять лет в разгар гражданской войны. Московский революционный трибунал 1 октября 1919 года начал слушание дела №536 Владимира Васильевича Иммермана. Улик и свидетельских показаний было достаточно для доказательства того, что Иммерман сотрудничал с царскими властями. Благо даже сохранились бумаги в архиве царской охранки, подтверждающие сотрудничество и выплату вознаграждений.

Трибунал приговорил Иммермана к высшей мере наказания, но «самый гуманный суд в мире» вскоре во вторую годовщину отменил свой же приговор, и в честь знаменательной даты амнистировал Иммермана. Расстреляли его в 1922 году по делу правых эсеров.

Глава 7. Забайкальские казаки с фронта возвращались

Вашему вниманию небольшая статья 1938 года, за авторством генерал-лейтенанта белой армии Д.Ф.Семенова. В статье описывается путь Забайкальских войск с западного фронта на Родину объятую революционным пожаром.

Революция 1917 года застала Дмитрия Фроловича Семенова на Персидском фронте, в должности начальника 3-ей Отдельной Забайкальской казачьей бригады и по совместительству начальника Урмийского отряда. Здесь же он впервые встретились с Григории Михайловичем Семеновым. Раньше им как-то не приходилось встречаться, хотя они служили в одних и тех же полках нашего родного войска (прим. разновременно), то есть в 1-м Верхнеудннском и в 1-м Нерчинском. Григории Михайлович вышел из училища в 1-й Верхнсудннский полк, а Дмитрий Фролович к этому времени был переведен в 1-й Нерчинский, когда же Григорий перевелся в 1-й Нерчинск, то Дмитрий перед этим уехал в Петроград, получив назначение в Офицерскую Кавалерийскую школу Начальником Казачьего Отдела.

С первых же дней революции на всех фронтах начались бесконечные митинги, и вскоре то же настало на столь отдаленном театре военных действии как Персия. Стали появляться представители «красы и гордости русской революции».

Эти разгульные, бесшабашные, наглые матросы Балтийского флота призывали на митингах армейские массы следовать их примеру – террору н разрушению. Много рискованных положений пришлось пережить офицерскому составу. Много потребовалось труда, находчивости и терпения, дабы удержать солдатские массы от насилия, грабежей и прочих эксцессов. Это особенно трудно еще и потому, что офицерские кадр совершенно не был подготовлен к ораторской деятельности. Было очень незначительное число смелых, даровитых, обладавших даром слова офицеров, которые выступали перед этими враждебными, подчас воинственно встроенными массами, дискутируя с безответственными демагогами. Одним из наиболее удачных оппонентов в этих выступлениях был Григорий Михайлович Семенов. Благодаря этому в отряде не было совершено насилия над офицерами и все части отряда сохрани относительный порядок и дисциплину, выполняли боевые приказы.

Дмитрий Фролович вспоминал:

«Особенно порядком и дисциплиной отличались все артиллерийские части отряда. С искренним чувством благодарности и посейчас я вспоминаю ревностную, самоотверженную работу этих немногих офицеров, особенно же есаула Семенова, оказавшего мне неоценимую помощь по поддержанию дисциплины и порядка в 3-м Верхнеудинском полку, где он командовал 4-ой сотней. К несчастью, и там имелся свой большевик, прапорщик Седякин, нахватавшийся из революционных брошюр хлестких, трескучих фраз.

И только есаулу Семенову удалось обуздать его и подчинить себе».

Как известно, с приходом к власти большевиков, фронт быстро рушился. Было решено начать поход с фронта с тех частей, родина которых была дальше. Поэтому первыми пошли 2-я, а затем 3-я отдельный Забайкальские казачьи бригады, а уже за ними 4-я Кубанская казачья дивизия, а дальше пехотные части. Но с отходом казаков, пехота тотчас же бросила своя позиции и лавиной покатилась к линии железной дороги. Получилась страшная путаница. С оружием в руках, с трудом удалось набрать нужное количество вагонов, и распродав за бесценок всех лошадей, бригада в трех эшелонах, двинулась с в февраля 1918 года в далекий путь на Родину. С большими трудностями, в полной боевой готовности двигались через Кавказ и Европейскую Россию с надеждой, что Сибирь свободна от большевиков. Тем более, что до забайкальцев доходили смутные слухи, что в Сибири власть находится в руках Областной Думы.

Но перевалив через Урал, с движением на восток, забайкальские казаки все более убеждались, что и Сибирь вся в руках большевиков. До Красноярска ехали без всяких задержек и трений. В Омске впервые узнали из газет, что на станции Маньчжурия против большевиков выступил атаман Г. М. Семенов. От Омска каким-то образом, эшелон с батареей и штабом бригады оказался в хвосте, а оба полка впереди.

«Помню, рано утром наш эшелон прибыл на станцию Красноярск. Мы спали, как в наш офицерский вагон вошел г. Меновщиков и объявил, что штаб бригады полностью арестован. Оказалось, что полки, прибывшие в Красноярск раньше – были задержаны. Местные большевистские власти при участии прапорщика Сидякина и телефониста Меновщикова – устроили митинг с рабочими фабрик и заводов и потребовали от казаков выборного начальства».

Штаб бригады и те офицеры полков, которые отказались служить по выборам, были заключены в Красноярскую тюрьму. Вся администрация тюрьмы была старая, с Царских времен, и к нам как к политическим заключенным относилась прекрасно, доставляя нам из города газеты и все новости. Газеты Красноярска были полны сообщениями о выступлении Атамана Г. М. Семенова и призывами пролетариата на борьбу с ним. Об Дмитрии Фроловиче Семенове писали, что поймали «большого карася». Через полтора месяца забайкальцев под конвоем все же отправили в Читу, где революционный трибунал на второй же день выпустил на свободу. Благодаря тому, что бывший артиллерийский офицер 2-ой дивизии Триполитов занимал в Чите пост министра промышленности и знал Дмитрия Семенова по дивизии, где и командовал 1-м Верхнеудинским полком, Дмитрию Фроловичу дали разрешение на выезд из города в свою станицу. Дома, у матери, он пробыл только одну неделю, и затем уехал в ОМО (прим. Особый Маньчжурский Отряд. Сформирован Г. М. Семеновым). Атаман как раз в это время разбил большевиков Лазо под Борзей и занял Оловянную.

Лазо, отступая, взорвал мост через реку Онон, чем задержал стремительное наступление. Порыв не терпит перерыва. Чита не была взята с ходу. Как говорится, на плечах противника. Получилась длительная задержка. Большевики оправились от паники и срочно сосредоточили против Особого Маньчжурского Отряда превосходные силы. С занятием станции Оловянная, район реки Онон вошел в сферу влияния Отряда Атамана Г. М. Семенова, что значительно усилило состав Отряда большим притоком людей. С первым же поездом Дмитрий Семенов выехал к атаману и нашел его на одном из полустанков под Оловянной, где и представился ему, получив сразу же назначение помощником и заместителем по ОМО.

Штаб отряда был размещен в классных вагонах, в нем Дмитрий Семенов получил дли себя отдельное купе. Все части отряда также имели свои составы, как средство передвижения и базы для снабжения как продовольствием, так и боевыми припасами. Во время пребывания Дмитрия Фроловича в штабе, ОМО дал три больших боя: под Оловянной, Хадабулаком и Мациевской. На Мациевской штаб атамана посетил полковник, барон Араки.

От него узнали о решении Ниппонского Правительства выступить против большевиков (прим. Япо́ния, официальное название «Нипон коку», «Ниппон коку» (яп. 日本国)). И действительно, Ниппон выступил, выслав 3-ю в Читу и 7-ю дивизию в Маньчжурию. По занятии в августе месяце 1918 года семеновцами Читы, Дмитрий Фролович был назначен начальником 1-й Забайкальской казачьей дивизии, к формированию которой и приступил. Особенно большую услугу оказала нам пришедшая 5-я дивизия генерал-лейтенанта Судзуки Соороку.