Но останавливаться, нагибаться, рисковать тем, что все посыпется и затеряется среди окружавшего хлама, было рискованно
Поэтому Джек решил пожертвовать несколькими дезертирами ради всего остального отряда.
Он медленно ковылял по направлению к лестнице.
Шум на улице усилился. Дождь стал свирепее и беспощаднее обрушивать своих цепных псов на крышу дома.
Трещали балки.
Казалась, одна вот-вот не выдержит и лопнет, как тоненький прутик.
Джек спешил к своему маяку, к спасительному свету, где оно не сможет его схватить, не решится зайти туда, где он играл и смеялся, где над ним, словно раскаленная звезда, сверкала яркая лампочка, прогоняющая стучащие в дверь тени.
Опять эта лестница. Поскорее бы спуститься. Вернусь уже завтра. Когда будет светло.
Перед ним опять всеми своими явными и неявными фокусами заиграл всепоглощающий мрак.
Колючие углы, вязкие ступеньки, запах истлевшего дерева, сквозняк и скрип половиц.
Вдруг свет на чердаке погас.
Джек только начавший свое нисхождение, замер.
Тело его стало твердым, как камень.
Это лампочка? Да, это она. Наверняка, перегорела, может свет отключили.
Тут Джек услышал шум грома.
И что-то еще…
Он прислушался внимательнее.
Тишина.
Потом опять гром, только еще свирепее.
Будто вот-вот в крышу дома ударит молния. И разнесет ее, как кукольный замок.
Джек прислушался вновь.
Тишина.
Мне показалось.
Он сделал еще пару шагов. Каждое движение давалось с трудом, будто на ноги повесили тяжелые гири.
Еще одна ступенька.
Еще одна.
Ничего не видно.
Когда уже кончится эта лестница.
Еще. Еще. Еще.
Но лестница не кончалась.
Джек хотел бросить игрушки, оставить все свое богатство здесь, среди крыс и пауков, и что есть сил побежать вниз. Но он только и мог, что идти и идти.
Иногда казалось, что он не спускается, а наоборот – поднимается вверх и что там, над его головой – мелькает тоненькая полоска света.
Он идет и идет.
Идет медленно. Вслушиваясь в каждый шорох и скрип.
Еще. Еще.
Мама. Мама.
Джек звал свою маму. Но не единого слово не выходило из его рта.
Гром подбирался ближе. И вместе с ним что-то еще.
Только бахнет в небе и будто позади него тоже раздается звук, только тише, едва различимо, словно откуда-то издалека.
Но он же знает, оно здесь, рядом.
Еще одна. Еще одна. Еще…
Раздался сильный грохот.
Заблеяли овцы, свирепо закричали короли, гудки машин хором сплелись в одну механическую симфонию.
Металл бился о металл.
Трещало дерево.
Горсть звуков эхом разлетелась по пустым коридорам, туда вниз, вдоль фамильных портретов, где молча с закрытыми глазами сидела мама.
И в конце этого.
Пронзительный крик, даже не крик, а писк, словно мышь попалась в мышеловку. И… и все…
Свет маяка погас.
Дверь на чердаке скрипнула. Словно кто-то закрыл ее за собой.
И уже где-то там, за стенами, за плотными желудочными стенками, раздался злобный издевательский смех.
Ха-ха-ха!!!