– Ну, значит, ты по адресу пришёл. Я ведь сразу вижу, тех, кто тут транзитом, кого родители пристроили и готовят им тепленькое местечко в здравоохранении и тех кто на волчат похожи – таких как ты вот, которые потом жизни людям спасают.

В тот день они познакомились и как то сразу же раскрылись друг другу. Дядя Савва рассказал свою историю, а Марк свою. И теперь все выходные Марк приходил сюда и практиковался на отошедших в мир иной людях. Дядя Савва преподал не один урок настойчивости и упрямства Марку. Сколько раз Марк слышал от него "Такая халтура не годится! Распускай и перешивай заново!"

Всё свободное время Марк проводил здесь, в компании дяди Саввы и трупов. Теперь от Марка разило смертью за версту, запах который не спутать не с чем: смесь формалина, тонального крема "Балет" и тухлой капусты, не спасали никакие дезодоранты и туалетные воды. Спасаться приходилось лишь дегтярным мылом и тогда запах сменялся на аромат кирзовых сапог. "Чем от тебя так воняет?", вечно смеялся Пашка. Это аромат пятнадцатилетнего Lafroaig дурында ты, отвечал Марк без тени смущения. Но были в этом и свои прелести и привилегии. Он увидел все степени цирроза печени, раковых разложений желудка, мог определить теперь по лёгким стаж курильщика, а так же наличие камней в почках. Марк приходил не выспавшийся на лекции по анатомии и красиво с нужными и красноречивыми эпитетами давал развернутые ответы профессорам. Те приходили в лёгкий шок и еще долго обсуждали не то вундеркинда, не то гения, а может и самого дьявола, который знал о человеческом теле все.

Тяжелее всего Марку дались уроки по зашиванию плоти. Здесь дядя Савва раскрылся. Он мучил и мытарил Марка по полной. Такое ощущение, что он ждал этого этапа. "Халтура, переделывай!" – кричал дядя Савва. Это были самые страшные слова, которые Марк еще не раз слышал во сне.

Именно здесь он научился делать правильные швы с ровными ромбовидными стяжками. Затем они освоили сухожильные и сосудистые швы. Дядя Савва сразу же потребовал, что бы Марк приносил свои шелка и иглы и чем больше их у него будет, тем проще будет Марку определиться с фаворитом среди игл и нитей. Именно здесь он постиг настоящее мастерство искусных косметических швов. Эти швы ему нравилось делать больше всего, поскольку их совершенно не было видно, тогда о косметике не было и речи, мало где накладывали такие швы.

Дядя Савва обожал музыку и поэтому из его старого двух-кассетника играли разные исполнители. Именно здесь в морге Марк впервые услышал легендарные альбомы Pink Floyd "Стена" и "Обратная сторона луны". Под знаменитую вещь "Spaсе Oddity" Дэвида Боуи, Марк почти разрезал на кусочки одного машиниста, которого переехал состав и затем сшил его снова полностью косметикой.

– Молодец, но можно было и по аккуратней зашить. И помни! От лукавого все эти косметические мажорные швы. Ты-то зашил, копейку в карман кинул, пациент доволен, а через месяц хуяк, и у него загноилось. Шей всегда аккуратными крупными стяжками. Выбери разновидность шва и доведи его до совершенства. И тогда у тебя будет свой собственный стиль – клеймо если угодно. Зашил и автограф тем самым свой оставил человеку на память о своей работе – давал, наказ дядя Савва поедая бутерброд с сыром и варёной колбасой.

Через полгода дядя Савва все больше времени уделял своим музыкальным пристрастиям напевая себе под нос хиты уходящих лет, а всю работу за него делал Марк в обмен на знания и практику. Но никто так не радовался за Марка как дядя Савва, когда он окончил мед академию с красным дипломом.

– Батя с мамкой гордились бы тобой – хлопая, по щеке Марка своей костлявой кистью говорил дядя Савва.

– Марк, ну вот и все. Уезжаю я через месяц. – со слезинками в глазах сказал дядя Савва.

Через месяц дядя Савва прислал письмо и фото, на котором он стоял на берегу океана в шортах в обнимку не то с таитянкой не то с филиппинкой лет на двадцать его моложе. На обороте фото была надпись "Моему единственному и талантливому ученику Марку, на память!"

Марк взглянул на часы висящие на стене, стрелки показывали 8:40. Боль в печени давно прошла, гликогена в печени практически не осталось и это означает, что организм сейчас начнет расходовать жир, расщепляя его в гликоген и жирные кислоты. В манеж начали подходить группами дети и подростки, пока что они еще не отрывают взглядов от своих смартфонов, но через 20 минут придет тренер и заставит каждого из них пробежать пару километров. Тем временем Марк продолжал бежать и ждал того самого прихода ради которого сегодня сюда пришёл. По его подсчётам это должно случиться через минут 10-15, когда мозг начнёт перенасыщаться кислородом и организм потеряет значительное количество соли с выходом пота. На этот случай у Марка было припасено пару треков Brandi Carlile. Для начала зазвучала знаменитая "The Story" в живом исполнении. Марк почувствовал, что началось. Он прикрыл глаза и побежал, наслаждаясь музыкой и удивительным подъёмом эйфории. Ноги стали, словно из упругого каучука, которые отталкивались и пружинили от поверхности сами собой, появилось то самое ощущение, когда тебе кажется, что ты уже не бежишь, а летишь – порхаешь. Марк открыл глаза, заиграл следующий трек "Pride and Joy", Марк увидел, что уже бежит в окружении детей. Краски стали ощущаться ярче. За окнами вставало янтарное солнце, в бирюзовом небе освещая заснеженные ели которые уходили вниз под гору. Чувство эйфории нарастало, и улыбка на лице Марка уже не сходила. Чувство были очень схожие с действием морфина и LSD на организм. Марк знал о своём теле и организме абсолютно все, и знал, как доставить себе удовольствие без наркотиков, знал, как обойти стресс или снять усталость и даже знал? как себя убить в два счёта. Но сейчас Марк баловал себя небывалым приходом. Вдруг дети начали подпевать и рядом с большим батутом для прыжков с шестом появилась Бренди Карлайл в окружении симфонического оркестра, которая продолжала петь. Резиновое покрытие начало прорастать вьюнками, синими фиалками и настурцией. Тут же начали летать бабочки и колибри. В окне показалась голова жирафа, который тоже пел песню. Тренеры изображали игру на скрипках и виолончелях. Это было потрясающе! Так вот почему бегуны бегают марафоны – они просто ловят этот кайф, наслаждаются пределом анаэробных окислений своего мозга и никому об этом не рассказывают.

Марк снова взглянул на часы и понял, что сегодняшняя пробежка не так уж и плоха. Тепм 5:45, 14 километров.

Марк пробежал последние два круга на предельном темпе и отправился в душ, исходя потом по дороге.

Операция

Погода была потрясающая, настроение тоже. Солнце уже светило по-весеннему и приход весны уже чувствовался как никогда. Сразу после пробежки Марк сел в машину и двинулся в сторону клирики. Сегодня предстояла серьезная операция по резекции правой доли печени в связи с метастазами Андрею Белякову. Его уже подготовили к операции за эти дни, больше тянуть некуда и поэтому оперировать приняли решение сегодня. Марк старался перед каждой операцией, настроится и создать нужный лад настроения.

Заиграла песня "Герои" Дэвида Боуи и Марк сразу же вспомнил дядю Савву. Хороший знак подумал он и настроение улучшилось.

"We can beat them

Just for one day

We can be heroes

Just for one day" – подпевал Марк и превышая с азартом скорость летел на работу.

Марк припарковал авто на стоянке и сунув эйрподсы в уши, продолжил слушать трек в режиме репит. Он прошёл в холл медицинского центра, достал из кармана кожаной куртки капсулу с бахилами, развернул их и надел на свои ботинки. Марк прошёл в свой кабинет и взял со стола подготовленную им папку по Андрею Белякову. Так же он снова глянул на снимок негатива лежащий рядом с папкой. Затем вышел из кабинета и направился в раздевалку. В операционной Марк появился уже спусты 20 минут. Андрей уже был здесь в компании анестезиолога Марины Волковой, близнецов Володи и Сергея Кимов которые должны были сегодня ассистировать. Это были молодые и амбициозные парни корейского происхождение, на вид им было около двадцати пяти лет – оба самородки и отличники. Марк любил работать с этими однояйцевыми, все их движения всегда были синхронны, ход мыслей собран и последователен. Они никогда не поддавались панике, работали как Шива, четыре руки и один разум на двоих, вот уж кого поискать, так это этих двух фанатиков, с которыми Марк никогда не боялся делиться опытом. В сторонке стояли трое интернов, с блокнотами и камерами GoPro.

Две медсестры Света и Лена

привязывали Андрея к столу специальными жгутами по рукам и ногам.

– Привет честной компании – сказал Марк смазывая перчатки специальным бактерицидным гелем.

– Здравствуйте Марк Романыч! – словно по команде в унисон отчеканили присутствующие.

– Так ребят, вам сегодня здесь мимо, операция серъёзная поэтому кино не будет. Давайте дуйте отсюда. Вот завтра дядя Дима будет грыжи паховые ушивать в соседней операционной, вот там и посмотрите. А сегодня тут будете только мешаться. Так, что без обид. Давайте, до лучших времен.

– Ну как ты дружок готов? Как настроение? Не ожидал, что мы так быстро решение примем по тебе? – обратился Марк к Андрею.

Видно было, как Андрей нервничает, но старается этого не показывать.

– Д-дда н-нормально вроде! – ответил Андрей надрывным и дрожащим голосом и нервно улыбнулся.

– Ты давай повеселей будь, от твоего, не от моего настроения зависит как пройдёт операция. – подбодрил его Марк и похлопал по притому животу.

– Или тебе для настроения морфия пульнуть? А? – засмеялся Марк, подмигнув анестезиологу Марине.

– Я для него уже другой коктейль тут приготовила, сейчас отправлю его сначала в космос, а потом он будет как в детстве клубнику у бабушки прямо с куста есть. Так что его ждёт завидный трип! – улыбаясь, Марина начала втыкать в вену на правой руке Андрея

иглу капельницы.

– Ну, что коллеги, с богом?! – сказал Марк.

Все кивнули, Андрей отключился, операция началась.

На белых круглых часах, которые висели над выходом из операционной было 14:07.

Марку подали лоток со скальпелями, зажимами и прочим инструментом. Уверенным движением, он сделал продольный глубокий разрез и попросил близнецов раскрыть рану и зафиксировать специальными фиксаторами в виде гребенок. Следом Марк разрезал мембрану и показался желудок, селезёнка и поражённая метастазами печень.

– Марин, что с пульсом нормально там у него? – спросил Марк, сквозь маску.

– Все в норме Марк, на контроле. Продолжай работать – ответила Марина, глядя на маску через которую дышал Андрей.

– Ребят, водички – скомандовал Марк, делая первый надрез на печени.

Володя тут же начал поливать раствором места среза печени.

– Сережа, давай сосудами займись тогда сразу, начинай сшивать те которые я уже разрезал и опорожнил от сукровицы. – спокойным голосом скомандовал Марк.

Сергей без лишних вопросов приступил к выполнению задачи.

– Марк! – послышался встревоженный голос Марины.

– Пульс сбивается и нарастает, – глядя на приборы, сказала Марина.

Тело Андрея слегка сократилось и подернулось.

– Марк пиздец! У него аритмия началась! – с тревогой сказала Марина.

– Блядь! Смотри, что-бы не проснулся, нам немного осталось, сейчас уже отрежем. Серёж соберись, не дергайся и не нервничай. Просто продолжай делать то, что я сказал. – глядя в глаза сказал Сергею Марк.

– Володя, начинай потихоньку прижигать, и посвети мне вот здесь. – продолжал вести всех Марк.

– Марина, ну как там?

– Все так же!

–Добавь ему! Прокаинамид или хинидин. Сама все знаешь, давай уже! – сказал Марк.

– Добавила! Фуф, бляяяядь, все вроде, отпустило. – стёрла пот со лба Марина.

– Да все нормально будет, не боись – подбодрил Марк.

На часах стрелки говорили о том, что прошло около двух с половиной часов.

– Девчат, готовьте шёлк, зажимы, иглы и тампоны – обратился Марк к медсёстрам и не упустил возможности подмигнуть Лене и её чеширскому коту.

Лена улыбнулась и немного покраснела.

– Ну что Серёж, хорошая работа, но ты можешь аккуратнее. Притомился вены шить? – спросил Марк.

–Да нееее, Марк Романыч, нормально все, спина чуть затекла. – ответил Сергей.

– Ну, хорошо, давай теперь и Володе дадим возможность пошить. Володя давай начнём белыми шить в две иглы, сейчас мышечную зашьём, а потом по верху я сам наложу. – сказал Марк.

Они приступили зашивать тандемом в две изогнутые иглы. Начали работать с нижнего края, помогая друг другу делать петельные узлы с помощью зажима. Они закончили с внутренним швом, и осталось наложить наружные.

Вдруг Марку, что то словно выстрелило в висок и в глазах потемнело. Сознание поплыло, ноги слегка подкосились и Марк начал сползать под стол. Медсёстры подхватили его под руки и положили на кушетку.

– Этого еще не хватало – сказала Марина и подошла к близнецам.

Близнецы не обращая внимания на происходящее, тут же вооружились всем необходимым, что бы наложить внешние швы и закончить операцию.

– Ребят, вы как, справитесь? – спросила Марина.

– Конечно Марина Сергеевна, тут совсем немного осталось! – ответили они в унисон.

Марк провалился в полудрёму, снова увидел странного японца в маске рыжего лиса, потом он увидел бушующий океан, Пашку и Веру. Вскоре лицо Веры сменилось на лицо Марины анестезиолога.

Через 30 минут Марина привела Марка в чувство. Марк тут же поднялся и подошёл к Андрею.

Шов был наложен, точно такой же как всегда накладывал Марк – аккуратный крестообразный, с ровным шагом, даже диаметр нити был выбран тот же.

– Молодцы, братцы! Хорошая работа! – заказал Марк, хлопая Володю и Сергея по плечу.

– Хороший учитель был Марк Романыч – в унисон сказали братья.

Глаза Марка заблестели.

– Будить будем? – спросил Марк у Марины.

– Пульс вроде в норме, но хватит с него кайфа, давай разбудим. Он еще сегодня полночи будет отходить и песни орать. Там такой коктейль в нем, – сказала Марина.

– Андрей, давай возвращайся, возвращайся, алё Андрей! – Слегка бил его по щекам Марк и натирал нашатырём виски.

Андрей открыл глаза.

Сверху показалось лицо Марины.

–Ну как прокатился, понравилось? – улыбнулась она.

– Ага, нормально так. А можно мне еще добавить наркоза?

– Какого тебе блядь наркоза добавить, езжай давай отходи в палату – засмеялась Марина глядя на Марка.

– Давайте девочки, везите его в реанимацию, там под ежечасное наблюдение, состояние стабилизируется, переведём в палату его. – обратился Марк к медсестрам.

Марк снял перчатки и маску и вышел из операционной. За дверью на белом ряде стульев сидела Вера. Увидев Марка, она подскочила к нему.

– Марк, что случилось, ты как? – спросила она гладя его за плечо.

– Нормально. Кто слил уже?

– Неважно! Марк, что с тобой? Надо обследоваться, ты кровь когда на общий развёрнутый сдавал? Как чувствуешь сейчас себя?

– Вер...... У нас там сегодня не простая операция была. Я устал очень, – превозмогая боль, сказал Марк.

– Домой поеду, отдохнуть и отлежаться надо. – еле переплетая ноги пошёл прямо по коридору Марк.

– Куда ты в таком состоянии собрался – крикнула она ему вслед.

–Вееееррррааа, оставь меня! Я устал, ты не видишь, сколько тебе еще раз сказать? – взревел Марк.

Он остановился, повернулся и подошёл к Вере. Марк обнял ладонями её затылок, наклонился и поцеловал её в макушку.

– Я сам доеду малыш, не переживай за меня – как можно мягко сказал он и улыбнулся.

Вера стояла, тихо плакала и смотрела ему вслед.

Пикник у духовки

В этот раз я сидел за столом не знакомой мне кухни, и наблюдал за её обитателями в тусклом свете свечей, подсвечниками для которых служили изрядно заляпанные воском бутылки из под вина. Они меня не видят, поймал я себя на мысли. В этот раз я был просто зритель.

Они решили обосноваться на кухне чуть раньше, чем будет готов основной зачинщик и виновник их вечера. Ему, а вернее ей требовался еще час или полтора.

Заведомо он охладил пару бутылок вина и сделал минимальные приготовления: на буковую досточку нарезал сыр, выложил испанские оливки, остатки байонского окорока, привезённого из последней поездки в Париж, а так же составил пару из свежего хрустящего багета и тапенады из вяленных томатов. Они уселись на кухне, прямо на полу подстелив плед, и раскидав небольшие подушки вокруг. Он разлил по бокалам ледяного альбариньо, бокалы покрылись матовым потом.

– Это вино великолепно, – оно показалось мне нервно-кислотным и в тоже время очень ароматным и фруктовым, – сказал он.

Она немного попробовала и одобрительно кивнула в ответ. Они говорили о всякой ерунде, вспоминали, как жили еще в однокомнатной квартире и потом долго смеялись, когда вдруг вспомнили случай, как он поскользнулся и упал в ванной и локтем разбил две плитки на стене, а ведь недавно сделали ремонт. Потом долго смотрели в духовку, которая озаряла их лица в тёмной кухне янтарным сиянием лампочки. Продолжали пить вино и как дети в детском лагере в ожидании еды, елозили своими вилками по пустым тарелкам. Слегка опьянев, он снова посмотрел на горящий и полным надежд свет, который светил из духовки и наконец-то сказал "Готово!".

Она всегда любит съедать ножки, поэтому он делает вид, что терпеть их не может. Исходя слюной, он выложил в тарелку для неё ножку, потом, затем следуют пару инжиров, немного капусты и целое яблоко, запеченное в утином чреве. Себе он кладёт грудку, чёрт возьми, она тоже прекрасна и ту же компанию для гарнира, немного подумав, добавляет два крыла – крылья всегда априори принадлежат ему. Пока они, сидя там же на полу едят свою утку, я перемещаюсь в сторону оставшейся утки. Я смотрю на эту утиную ножку и мысленно её пожираю и обсасываю её жирную косточку.

В этот момент они делают по последнему глотку испанского альбариньо и бокалы отправляются в посудомоечную машину, наступает время долгожданного Амароне. Для него уже готовы натёртые бокалы, превышающие по объёму прежние раза в два.

Первым, что лежит в его тарелке, он пробует квашеную капусту, которая служила постелью для утки течении 6 часов, она стала прозрачной. Она размазывалась об нёбо, была сладковатой и полностью пропитана утиным жиром и ароматом утиных костей и фруктов – потрясающе! Он отрезал половину инжира и почувствовал его кремовую текстуру с вкраплением хрустящих семян, он не был сладким и сахарным, по вкусу он был на полном балансе. После попалась горошина душистого перца, едва раскусив её он очутился на рынке специй в Дэйре.

– Для утки надо выбирать самые зелёные, мелкие, дешёвые и на вид мерзкие яблоки. Именно тогда из них получаются настоящие гастрономические самородки или даже нет изумруды. Наливаясь внутри утки жиром, они отдают сок и кислоту утке, а у нее забирают жир и соль. Яблоко становится прозрачным, эмеральдовым, наливным и его мякоть напоминает конфитюр, который так и хочет оказаться намазанным на каммамбер – говорил он ей размахивая вилкой как дирижер в янтарном свете исходящем из духовки.

Когда он взял в рот треть яблока, оно ещё горячее и поэтому обжигает нёбо. О Боже! Его вкус!!! Он очутился снова в детстве, в Алма-Ате, в одном из яблочных садов в горах неподалёку от катка Медеу, где они с другом Сашкой пекли в печке-буржуйке шашлыки из яблок сорта "Столовка". Он обсосал коробочку с семенами, и вкус переходит в миндальный – напоминающий вкус амаретто. Подошёл черёд грудки. Она покрыта коричневой хрустящей корочкой, словно карамельной коркой крем-брюле. Он порезал её на несколько брусков, острым как хирургический скальпель ножом. Сверху положил пару ложек желе из красной смородины. С предвкушением взял вилку и она с лёгкостью, словно в сливочное масло и в то же время хрустом вошла всеми четырьмя зубцами сквозь хрустящий чипс кожи. Это просто фантастика, внутри нежное филе пропитанное жиром настолько нежно, что кажется, ты ешь какой то террин или даже нет, паштет из фуа-гра. Хруст кожи и нежность мяса создают танец вкуса и наслаждения. Дальше выход вина: всё сменяется сначала ароматом лакрицы, кедровой смолы, можжевельника и затем вкус красных ягод, кофе, земли, сливового мармелада и мараскиновой вишни.

Я смотрел, на всю эту умилительную картину и мне нравилось быть в этой истории наблюдателем. И самое главное, я чётко осозновал, что мне это снится, и я был самим собой Марком Романовичем – заведующим отделением портальной гипертензии. Эту парочку он определенно, где-то уже встречал, но не мог вспомнить где.

– Ты знаешь, мне сегодня приснился странный сон. Это был самый длинный сон в моей жизни, – сказал он раскручивая вино в бокале.

– Интересно, расскажи – ответила она лёжа на полу, одной рукой крутя бокал с вином, а второй подперев у виска голову уперевшись локтем в подушку.

Он, полулёжа, сидел на пледе, вытянув босые ноги, уперевшись локтями и задумчиво смотрел на горящую свечу.

– Мне приснилась история про одного хирурга, который, не смотря на свой тяжёлый диагноз продолжал оперировать своих пациентов до последнего дня. Он оперировал каждого из них, как в последний раз в жизни. Потому, что каждый день мог стать для него последним – рассказывал он с огнем, который отражался в его глазах от свечей.

– А какой диагноз у него был?

– Как я понял, у него была редкий недуг, встречающийся у выдающихся людей. От того, что он не стандартно думал и мало спал, у него стала развиваться злокачественная опухоль в правом полушарии – это еще называют болезнью гениев. Представь себе, что у тебя в голове находиться бомба с неисправным часовым механизмом, и ты не знаешь, когда она рванёт. И это может произойти когда угодно, может быть через пару лет, а может через пару минут. Странный сон.... – сказал он и задумался, глядя на свечу.