Бастард четвёртого мира. Том 4. Через огонь, пески и камень

Одеяние же единственной в отряде дамы немного отличалось. И в первую очередь открытостью наряда. Короткая стойка ворота позволяла в деталях разглядеть привлекательную внешность, а глубокий вырез на груди удачно добавлял дерзости и бесшабашности ее манящему облику. На талии женщины виднелись парные ножны с клинками, а на спине продолговатой потертостью замечалась полоса от лямки тяжелого колчана.

Подобный наряд невольно вызывал интерес обитателей постоялого двора, но в то же время заставлял зевак с опаской обходить стороной угрюмых пришлых. Все пятеро являлись выходцами из людского рода и вели тихую сдержанную беседу, изредка обмениваясь скупыми жестами.

Косматый рыжеволосый детина с окладистой бородой, занявший место возле узкого промежутка, прежде остальных заметил настойчивое присутствие посторонней фигуры и вопросительно поднял остекленелый взгляд.

– Кажется, ты заплутал, незнакомец? – раздраженно скривив губы, пробормотал ржавый.

– Вовсе нет, – хмыкнул в ответ Тамиор и, горделиво нахохлившись, сложил на широкой груди тугой узел из мускулистых рук.

– Тогда чего тебе надо? – напряжение в голосе здоровяка медленно нарастало. – На выпивку не хватило, что ли? Так мы милостыню не подаем. Ступай клянчить у кого попроще, – он брезгливо махнул в сторону разношерстной гудящей толпы и, грозно прищурившись, добавил: – Или на приключения напрашиваешься? Коли так, помятые бока я тебе запросто устрою. Лучше иди своей дорогой и не мешай добрым людям пережидать ночь.

– В самом деле? – рыцарь снисходительно глянул сверху вниз на грубияна и язвительно улыбнулся. – Выходит, бесстрашия тебе не занимать, братец. А может, это простая глупость, а? Все время путаю. Никогда не умел отличить одно от другого, – хохотнул Тамиор и с нарочитым серьезом поднял густые брови. – Ответь-ка мне, храбрый малый, у тебя случаем в роду огне-троллей не затесалось? Уж больно схож ты крикливыми манерами с этим безмозглым, да дюже воинственным народцем. Ну, сам посуди, – наставительно начал перечислять он, – красная голова, излишне угрюм, неприветлив. Кидаешься с кулаками на каждого встречного. Ни дать ни взять потомственный огне-тролль. Да и со спины не отличить. Если б самолично не увидел твоей рожи, ни в жизнь не поверил бы, что передо мной человек, – белобородый умолк и вопросительно наклонил голову, ожидая реакции от рыжего верзилы.

– А ну повтори! – злобно прорычал тот.

Его физиономия резко приняла багровый оттенок и стала походить на округлую алую кляксу, сливаясь воедино с копной огненных кучерявых волос. Он медленно приподнялся из-за трапезы и с хрустом расправил широченные плечи так, что походная одежа жалобно затрещала, натягиваясь меж двух надутых бугров выпирающих лопаток, словно на барабане.

– Езоф!

Властный окрик заставил рыжего вздрогнуть всем телом и обернуться. Белокурая предводительница небольшого отряда странников сурово смотрела на рослого воина исподлобья.

– А ну, сядь, – чуть тише, но столь же властно отрезала она. – Я сама потолкую с нашим гостем.

Уловив еле заметный усмиряющий жест в статной фигуре своего командира, смутьян виновато замялся, еще раз недобро покосился на обидчика и уселся на место. Тамиора же, казалось, исход несостоявшегося мордобоя, как и развитие событий в целом, откровенно забавляли.

– Да, – заразительно хохотнул бородач, – тебе лучше остыть, красноволосый. Я здесь уж точно не для того, чтобы зазря кулаки обивать.

Он задорно подмигнул детине и, демонстрируя пренебрежение, граничащее с полной потерей интереса к его персоне, перевел мутные захмелевшие глаза на предводительницу отряда.

***

Я лениво притянул тарелку с остывшим и успевшим загрубеть хлебом поближе. Оторвал увесистый ломоть и отправил его в рот. Почти не жуя проглотил аппетитный мякиш и запил двумя крупными глотками пробирающего до пяток жгучей крепостью пенного нектара.

Беспрестанно мелькающие силуэты сменяющих друг друга посетителей «Солнечного Гнезда» шныряли перед носом взад и вперед. А потому, происходящее в противоположном конце таверны было сокрыто от меня размытым серым пятном, сотканным из очертаний разумных. Однако Давинти, с высоты своего поистине эльфийского роста, мог видеть все как на ладони. Дрожа от избытка любопытства, тил опирался ногой о коренастый табурет, время от времени приподымаясь над морем голов и напряженно всматриваясь в то самое место, где угадывался силуэт Тамиора.

– Ну что там, Дави? – заслышав резкие отрывки зачинающейся перебранки и знакомого баса, одернул я рифмача. – Наш белобородый приятель уже растолковывает кому-то из местных почем нынче горсть доблести?

– М-м-м… не совсем, – с легким волнением промычал эльф. – Но полагаю, драки все же не будет.

– Вот как? – удивился я. – Что же удерживает бравого воителя от любимой забавы? Или соперники попались слишком нерешительные?

– Сложно сказать, – отозвался поэт. – Насколько я могу судить, дело ни в том, ни в другом. Та женщина с повязкой, что шибко смахивает на наёмного плута…

Тил вытянул подбородок, стараясь вглядеться в лицо белокурой красотки повнимательнее, и, невольно подавшись вперед всем телом, чуть было не потерял равновесие.

– Кажется, она у них за главного… О-о-й-о-й!

Дави все же оступился, а стул с грохотом повалился набок.

– И судя по кислой гримасе рыжего громилы, – как ни в чем не бывало продолжал докладывать эльф, – он совсем не прочь помериться силами с незнакомцем, но не смеет ослушаться ее приказа. Что до господина благочестивого рыцаря, сейчас он говорит именно с ней.

– Ах вот оно что, – пробубнил я. – Женщина, значит… Это многое объясняет.

– Позволю себе заметить, – поэт изогнул шею и уставился на меня через плечо, – в действиях Тамиора не имеется ни капли видимого смысла. А уж благоразумностью не пахнет и вовсе. Я без сомнений признаю, что он могучий и умелый боец, но… их же пятеро! – возмущенно пискнул тил. – Кто знает, что эти головорезы прячут за пазухой? Тамиор еле на ногах держится. А щит и доспехи?

– А что с ними? – поднял я затуманенный взгляд.

– Как что? – раздосадовано выпалил Давинти. – Они не при нем! Противостоять такому количеству соперников, имея из нательной защиты лишь старую драную рубаху… Как по мне, так это весьма и весьма сомнительная затея.

Поэт некоторое время молча созерцал мою осоловелую гримасу. Его пальцы нервно барабанили по столу, а под широко распахнутыми веками мелькали блеклые огоньки сомнений. Затем, будто готовясь совершить вынужденный опасный шаг, он серьезно насупился, резко встал, одернул полы одежд и, решительно крутанувшись на месте, двинулся в глубь зала, где по-прежнему возвышался силуэт бородача.

– Стой ты, торопыга, – рассмеявшись пробормотал я, уже догадываясь, что задумал растревоженный тил. – Куда собрался?

– Я, в отличие от некоторых, – с явной досадой выпалил он, замедляя ход, – еще не настолько пьян, чтобы в упор не примечать возможной опасности, вот-вот грозящей обрушиться на отчаянную голову нашего общего приятеля. И потому вижу своим непреложным долгом уберечь Тамиора от всякого рода – как бы вернее выразиться – неразумностей. Даже если мне суждено принять долю вероятных тумаков.

– Дави, – сквозь хохот попытался я удержать поэта, – остановись. Не нужно никого спасать.

– Почему не нужно? – замер в растерянности тил. – Будем дожидаться, когда лиходеи той миловидной командирши примутся обчищать карманы белобородого гуляки?

– Отнюдь, дружище, – осклабился я. – Не нужно, потому что сейчас наша главная помощь заключается в том, чтобы не мешать. Мы же даем Тамиору возможность нащупать степень собственного величия. А оно у него порой ох как необъятно. При том несоизмеримом количестве крепкого хмеля, что сейчас бродит в его голове, это куда, как важнее пары свежих синяков или дюжины ссадин. Просто поверь мне, – я жестом указал эльфу сесть. – В конце концов, твои опасения тщетны уже только потому, что бородач, самое малое, вдвое сильнее и проворнее всех здесь присутствующих. Полагаю, с горсткой скитальцев, кем бы они не являлись, он великолепно справится и без нашего участия.

Словно почувствовав, о чем идет речь, рыцарь на мгновение отвлекся от созерцания воинственной красотки, поймал взгляд эльфа и отрицательно покачал головой. Давинти обиженно всплеснул руками, вздохнул и, грузно плюхнувшись на табурет, взялся изображать из себя героя, которому так и не позволили совершить желанный подвиг.

***

– Вижу, друзья беспокоятся о тебе, – игривым тоном вернула внимание Тамиора белокурая командирша.

Звук девичьего говора стих, а елейная фраза повисла в воздухе, не в силах увязаться с тем, с какой строгостью, не моргая и не отводя глаз, загадочная особа глядела на белобородого.

– Признаться, я удивлена, – продолжила она, не давая собеседнику возможности ответить. – Я не ожидала увидеть тебя в этой глуши, так далеко от родных краев. Сколько лет прошло с нашей последней встречи?

– Немало, Рида, – отозвался Тамиор, – немало.

– Это верно, – согласно кивнула девушка. – Я даже стала забывать черты твоего образа, – командирша обиженно вытянула вперед алые губы, а изящные линии светлых бровей сбились в кучу. – А ведь я не забываю лиц, – вдруг раздраженно прошипела она, с силой и гневом опуская раскрытую ладонь.

Спутники, что сидели подле и внимательно прислушивались к интонациям предводителя, настороженно зашевелились и медленно потянулись к поясам за оружием.

– Но об этом позже, – останавливая своих воинов многозначительным жестом, пропела Ридами, вновь возвращая речам мягкость и тягучий спокойный такт. – Так, что же привело Тамиора по прозвищу Сын земли в жемчужину пустыни, а теперь и к моему столу? Позволь угадать… Ты, как и многие несчастные, желаешь перерезать мне глотку, дабы раз и навсегда избавиться от тщетных воспоминаний о жарких ночах, что нам довелось провести когда-то вместе? – девушка медленно провела указательным пальцем по чуть заметной ямочке на подбородке, спустилась дальше по изгибам длинной изящной шеи и задержала движение чуть ниже яремной впадины. – Прости, рыцарь, но если не возражаешь, я предоставлю тебе такую возможность в другой раз. Сегодня у меня иные планы.

– Х-е-х, Рида, – весело ухмыльнулся бородач, – все так же прекрасна снаружи, а внутри по-прежнему дикий зверь. Узнаю твою лихую хватку, – он нарочито задумался и добавил: – Насчет твоих подозрений… Такая безумная мысль не приходила мне в голову, но… попробовать, пожалуй, стоит.

Тамиор высвободил руки и сделал короткий шаг вперед. Четверо головорезов, словно доселе в нетерпении ожидающих лишь один заветный приказ «к бою», мгновенно выпрямились и враждебно уставились на чужака. В пятерне каждого из них угадывалось по короткому клинку. Белокурая бестия единым рывком отбросила стул из-под ног, яростно ухнула о доски трапезы, издала почти животный крик и перемахнув через препятствие, бешеной молнией бросилась на оторопевшего собеседника.

– Варанта! – белухой завопил Давинти.

Неугомонный эльф так и не смог противостоять непоседливой натуре, даже после того, как Тамиор ясно дал понять, что вмешиваться не стоит, и все это время продолжал следить за происходящим, то и дело приподнимаясь с места и заглядывая поверх рядов пирующих обывателей.

– Варанта! – верещал поэт. – Ножи… Они достали ножи! А эта длинноволосая фурия вцепилась в Тамиора. Они нападают… все разом!

– Да чтоб тебя, – выругался я. – Никакого покоя.

Я решительно встал и крепко сжал холодную рукоять единственного прихваченного с собой оружия. Предательски отяжелевшая голова кренила туловище книзу, мысли лениво путались, не позволяя сосредоточиться. Наплевав на слабость, я попытался определить, в какую сторону нужно идти, затем раскатисто рыкнул, перекрикивая галдеж веселящихся выпивох, и ринулся на помощь приятелю, попутно опрокидывая вверх тормашками стол, за которым проходила наша маленькая пирушка.

Гудящая толпа смолкла и оторопело расступилась, услышав боевой клич броктаров.

Преодолев половину расстояния широким рывком, я замедлился и, вытаращив изумленные глаза, застыл в неподвижности. Передо мной, словно паря в полушаге над полом, крепко прижимаясь друг к другу и сомкнув губы в обжигающей страсти, замерли двое.

– И как это понимать?

В поиске хоть какого-нибудь смысла я глянул на Давинти. Поэт казался не менее обескураженным.

– Так… э-э-э… я все же в толк не возьму, сражаться, похоже, не будем? – замялся я, возвращая клинок в портупею.

***

– …Брось, ушастый, – спустя некоторое время настойчиво заверял Тамиор, никак не желавшего умерить обуревающую им подозрительность эльфа. – Я знаю Риду так давно, что уже вряд ли способен точно подсчитать, сколько лет мы с ней знакомы и сколько далей излазали бок о бок в поисках реликтовых безделушек. Никто не намеревался причинить мне вред.

Наша троица вернулась за стол. Недавно опрокинутая мебель вновь была аккуратно расставлена и терпеливо ждала гостей. О прежнем переполохе свидетельствовало лишь небольшое липкое пряно – пахнущее озерцо в запале расплесканного эля. Пустые чарки сиротливо смотрели в потолок донышками в белесых разводах.

– К тому же сегодняшняя встреча, – продолжал воодушевленно бубнить рыцарь, – сулит мне все шансы провести ночь с той, которая когда-то была для меня многим больше, чем заурядное увлечение.

– Многим больше? – мягко перебил я товарища. – Как-то не похоже на тебя.

Я грузно оперся на локоть и наклонился влево, огибая взором тощую фигуру Давинти, чтобы еще раз взглянуть на внезапную приятельницу Тамиора.

Чуть опустив лоб, пристально и не мигая единственным зрячим глазом, Ридами словно оценивала наш отряд. Затем девушка повернулась к спутникам и жестом приказала оставить ее. Четверо громил вытянулись в струну, поклонились и поплелись прочь.

– Эх, Варанта, – обиженно затянул бородач, одергивая меня от игры в гляделки, – много ты знаешь. Прежде в моей жизни происходило достаточно такого, что теперь на меня вовсе не похоже.

– Кхе-кхе! – вдруг неестественно громко крякнул тил, привлекая к себе не только наше, но и внимание половины зала.

– Ну, что снова не так? – сердито вскинулся рыцарь. – Решил под шумок нравоучений добавить?

– Н-е-е-т, – встрепенулся эльф, вытягивая руки перед собой и демонстрируя пустые ладони, – и в мыслях не было. Просто хотел сказать, что я… нет, мы… Варанта… да, – наконец отыскав верное, обрадовано выпалил он. – Варанта сильно недоволен твоим откровенным мальчишеством, однако изо всех сил придерживается дружеского такта и молчит, не желая тебя оскорбить.

– Чего это ты такое мелишь? – взбунтовался я. – Не помню, чтобы говорил что-то подобное.

– Вот именно об этом я и толкую, – парировал длинноухий. – Вроде как завтра с рассветом мы собирались покинуть Тари-Сахин? Конечно, моего опыта маловато, чтобы без смущения называться бывалым путешественником, но что-то подсказывает мне, что сейчас не самое подходящее время для амурных хлопот. Не стоит разбредаться накануне похода.

– Ну еще чего? – окончательно нахохлившись, процедил Тамиор. – Ты уж, Дави, прости, да только я в заботливой матушке не нуждаюсь. Сам решу как-нибудь.

Рыцарь встал, развернулся и зашагал вглубь таверны, где его дожидалась Рида.

– И это… не дрейфь, – вдруг остановившись, пробубнил он. – Я не нарушаю договоренностей. Особенно если это мой план. Завтра не успеете продрать глаза, как я буду стоять на пороге и пинками подгонять разоспавшихся лентяев в дорогу, – бородач хохотнул и двинулся дальше.

Как только Тамиор оказался возле заветного стола, он кликнул хлопочущую неподалеку хозяйскую внучку и что-то шепнул ей на ухо. Сармари понятливо подмигнула и скрылась за стойкой, а спустя мгновение перед нами уже красовался ладный, пузатый бочонок свежей выпивки.

– Эта девица… – заговорщическим тоном проговорил поэт, откупорив пробку и разливая эль по кружкам, – ты знаком с ней, Варанта?

– Я? Нет, – промямлил в ответ я. – Иначе вы оба знали бы об этом. Я малых тайн не коплю, не вижу смысла.

– Да не о том речь, – засуетился эльф. – Как по-твоему, ей можно доверять?

– Доверять? – изумленно прыснул я. – Дави, ты что, с горы свалился? Я себе-то не всегда верю, а эту дамочку тем паче вижу впервые. От меня ей точно доверия не дождаться. Во всяком случае пока.

– Ох и дурное у меня предчувствие, – не желал успокаиваться рифмач. – А мы? Хороши побратимы, раз решили пустить все на самотек.

– Разве у нас есть выход? – с задором отозвался я, но заметив, что мой длинноухий приятель вовсе не настроен на веселье, добавил: – Послушай, Дави, я хорошо знаю привычки Тамиора. И женщины – одна из самых его прескверных слабостей. К тому же наш бородач способен переплюнуть в упрямстве любого осла… или даже барана. Он нипочем не позволит верховодить собой, особенно сейчас. Давай-ка лучше не будем разводить омут на пустом месте, а станем держать кулаки, чтобы этой ночью у него хватило сил не только добраться до кровати, но и на хрупкую смазливую барышню. А коли нет, то пусть кличет нас в подмогу, если, конечно, самолюбие позволяет.

Давинти сдавленно хмыкнул, и на его впалых щеках появился тусклый румянец.

– Даже если дело запахнет жареным и твои подозрения оправдаются, такой опытный ловелас, как Тамиор, отделается от девчушки легче легкого.

– Сомневаюсь, – выдохнул поэт. – Мне мой не менее богатый романтический опыт толкует совершенно обратное.

– И что же он толкует? – поинтересовался я.

– А то, что порой не так-то просто отвертеться от назойливости девиц, – буркнул тил. – Эти бестии способны пронять тебя до белого каления, даже если они находятся на другом конце света. Спасать, говорю, нужно белобородого. Да ты и сам погляди.

Поэт изогнулся и уставился на воркующую парочку.

– Он же еле голову на плечах держит. Вот-вот уронит ее в тарелку и эта коварная паучиха тут же потащит добычу в свое мерзкое логово.

– Ха-ха! – разразился я неудержимым хохотом. – Паучиха? Ну и горазд ты брат истории мастерить, ничего не скажешь, – я поднял наполненную кружку и не без труда поднес ее ко рту. – Ну, давай еще по одной да на боковую?

Я сделал несколько больших глотков, крякнул от накатившего волной удовольствия и, косо улыбаясь, сомкнул слипающиеся веки. А когда вновь открыл глаза, в покоях, что наш отряд занимал вот уже вторую ночь, вовсю резвились заревые блики наступившего утра.

Глава 3

Удивленно озираясь, я приподнялся на локтях и застонал от ломоты, раздавшейся в теле.

– Как это? – отчаянно пытаясь проморгаться, просипел я. – А где же?..

Тряхнул отяжелевшей после долгого глубокого сна головой и пошарил глазами по скромному убранству комнаты. Тяжелые оконные ставни были широко распахнуты, позволяя свежему ветру беспрепятственно прогуливаться меж редких очертаний мебели и игриво трепать края серых ободранных гардин, грязным тряпьем свисающих, по углам. На соседней койке, забросив руки далеко за границы узкого ложа, мирно посапывал Давинти. Видимо, эльф все же хватил накануне лишнего, а потому не стал утруждаться и завалился спать прямо в одеждах.

– Впрочем, как и я, – шепнул я себе под нос, обнаружив на ногах сапоги расчерченные следами засохшей грязи.

Мысли путались. Я никак не мог вспомнить последние минуты затянувшейся пирушки и путь из трапезной таверны наверх. Некоторое время я провел в неподвижности, пытаясь сосредоточить взор на продолговатом пятнышке солнца, похожем на крохотное перо, неторопливо скользящее под потолком в аккурат над моей макушкой. Единственное, что мне удалось выудить из пляшущих перед глазами мутных картин, это изрядно заплетающийся говор поэта и только что початый бочонок убойного питья.

С трудом сев, я высвободил левую руку, крепко запутавшуюся в полах растрепанной рубахи, подпер подбородок ладонями и изумленно вытаращился на проплешину пола, прежде занятую ворохом одеял, исполняющих роль лежака, устроенного Тамиором. Там было совершенно пусто. Покоящийся еще вчера возле стены щит исчез вместе с доспехом и прочими пожитками белобородого. Однако вещи, принадлежавшие мне и Давинти, остались не тронутыми.

Все происходящее показалось мне не менее странным, чем пропажа воспоминаний о финале минувшего вечера. Словно облитый ведром ледяной воды, я вдруг вскочил и заходил из стороны в сторону. Мерзкое гнетущее ощущение надвигающейся беды колкими мурашками заструилось вниз по хребту, от затылка и до поясницы.

– Проклятье, – зарычал я, теряясь в догадках и старательно натирая веки. – Похоже, я до сих пор сплю.

Спустя минуту зрение все же обрело четкость, но смысл увиденного не поменялся никак.

– Дави, вставай! – я решительно пнул основание кровати, занятой тилом. – Сдается мне, нас опоили, а затем обчистили… будто самка ферунга языком слизала. Прибрали все, что было при Тамиоре. Да и его самого, кажется, прихватили тоже.

– А-а-э-э-м, – зевнул поэт и, сладко потягиваясь, отвернулся на другой бок. – Если бы кое-кто знал меру, – лениво пробормотал он, – и хотя бы ради праздного интереса потрудился сосчитать, сколько кружек вчера было налито и опустошено, то этот броктар не винил бы сейчас вымышленных воров в лютующем похмелье. И уж тем более не выдумывал небылиц, способных разбудить разве что другого такого же бедолагу, – эльф еще раз разразился затяжным зевом и вновь захрапел.

– Поднимайся, говорю, дылда длинноухая! – рассерженно гаркнул я.

– Дылда? – возмущенно протянул поэт и заворочался, пытаясь привстать. – Я бы попросил обойтись без уничижительных прозвищ. А также настоятельно рекомендую заметить, что столь восхитительное светлое утро вряд ли сможет преобразиться в беззаботный денек, если ты, Варанта, продолжишь пребывать в скверном расположении духа и…

Спор прервал резкий, пробирающий нутро скрежет. Я обратился к двери и настороженно затаил дыхание. Сквозь щель размером с две сомкнутых ладони было мало, что видно. Тем не менее я всем телом ощущал, как полумрак коридора, точно скрывая в себе нечто живое, наваливается на засов в попытке продавить ставню. В округе повисла напряженная тишина.

Бр-р-рах!

Створ резко распахнулся и с оглушительным грохотом врезался в стену. Удар оказался столь мощным, что петли не выдержали, заунывно лязгнули и разломились пополам, а воображение живо принялось вырисовывать образ огромного, обладающего чудовищной силой существа.

Не отводя глаз от темнеющего проема, я потянулся к оружию. Воздух застонал. За стоном последовал гул клокочущего рева, а через мгновение по коморке пронесся дикий вихрь, сметающий попавшиеся на пути предметы, точно невесомый пух.

Раздался глухой удар, и по груди мгновенно растеклось саднящее пекло. Что-то невидимое больно врезалось в корпус и повалило меня навзничь. Сердито зарычав, я попытался подняться, но руки, словно прикованные к полу иллюзорными кандалами, отказывались подчиняться. В груди мгновенно потяжелело, стало трудно дышать. Казалось, что кто-то незримый навалился сверху всем весом и теперь не позволял мне сдвинуться с места. Нечто большое и мягкое обволокло каждую часть моего туловища, однако перед собой я видел лишь потолок.

Не понимая, что происходит, я приготовился к решительному рывку и набрал в легкие побольше воздуха. Закряхтел, напрягая мускулы, и тут же изумленно обмяк. Две блеклые белесые точки, что я поначалу принял за игру света, вдруг одновременно шевельнулись, на мгновение замерли, косясь на испуганно вжавшегося в стену Давинти и вновь встали на прежнее место.

– Это же… глаза, – ошарашено подумал я и принялся щуриться в мутное, едва шевелящееся облако прозрачного пара.

По углам спальни прокатилось эхо рокочущего шепота. Неясный далекий говор перемежался с сиплым, пробирающим до костей хохотом, доносясь, будто со всех сторон сразу. Яркие лучи утреннего солнца, проникшие в комнату сквозь пустое окно, тонкими длинными иглами пронизывали верхушку еле приметного силуэта и растворялись в нем, так и не достигнув пола. Дрожащее переливающееся марево зашевелилось и стало плотнее, обретая черты эдакого маслянистого пятна с приплюснутой головой и толстыми бесформенными отростками рук. Контуры невидимого противника обретали все большую четкость. Внутри эфемерного нечто заклубились пенистые волны густой дымки молочного цвета и взялись шириться, заполняя, словно мех для воды, кажущуюся пустой оболочку твари. Куски белесого тумана то и дело лохмотьями отваливались от фигуры, закручивались в ломаные беспорядочные вихри, вращались вокруг, а затем, коснувшись хозяина, вновь становились с ним единым целым.

То, что предстало перед нами, в подробностях сложно было описать. Монстр не походил ни на одно существо, виденное мной прежде. Не имеющий плоти, но способный на невероятную мощь, он скорее напоминал огромного фантома, сотканного из сонма разрозненных лоскутов ледяного воздуха, каждый из которых рвался в своем направлении. Полное отсутствие ног, бесформенный стан и бесконечно пребывающие в движении бока легко могли привести в замешательство даже опытного охотника на чудовищ. Однако наконец-то увидев недруга, что не дает мне подняться, я почувствовал прилив кипучей ярости и приготовился дать отпор.

Выкрутив шею, насколько это было возможно, я взревел и резким неожиданным рывком протаранил обидчика, стараясь угодить короткими, но твердыми, как камень, рогами прямиком в его нависающий сверху широкий лоб. Не почувствовав сопротивления, я повторил удар и понял, что проваливаюсь в пустоту.

Смазанное лицо призрака пугающе расплылось и развалилось надвое. Липкое ощущение холодных объятий на миг ослабло. Тварь отпрянула и тут же пригвоздила меня к полу с новой силой. Невыносимое шипение заполонило разум. Сквозь низкий давящий звук пробивались отголоски злого смеха. Половинки существа принялись сходиться вновь, выпуская навстречу друг другу дрожащие щупальца дыма. Будто разнузданный шов, стягиваемый перекрестием ниток в руках умелого портного, они быстро принимали прежнюю форму.

– Ого! – слегка заикаясь, воскликнул Давинти. – Кажется, нам несказанно повезло!

Слышалось, как тил смелеет с каждым словом, а его неуемная пытливость стремительно вытесняет страх.

– Что?! – прохрипел я, чувствуя, как фантом наседает все сильнее. – Что ты такое несешь? Эта тварь явно пытается убить меня! Нам повезет, если она исчезнет так же невзначай, как и появилась.

– Н-е-е-т… точно, – настаивал эльф. – Поистине немыслимая удача. Это же живой Силад.

– Кто? – задыхаясь под тяжестью иллюзорного противника, проскрипел я.

– Силад, – принялся пояснять Дави, – дух воздуха. Говорят, что эти существа нечто вроде отголосков древнейшей магии, пронизывающей все и вся. Что-то вроде энергии низшего порядка, сотканной из обрывков неупокоенных душ разумных. Некоторые хранители преданий до сих пор верят, что силады обладают своим собственным сознанием, заново рожденным из воспоминаний множества умерших. Другие же легкомысленно причисляют их к эфемерному проявлению еще не познанных аспектов мира. Никогда не понимал, что это может означать. Ах да! – воскликнул тил. – Одна из важнейших черт этих существ – всякий силад обладает просто неисчерпаемой мощью.

– Это я и без дурацких наставлений чувствую, – выпалил я, предпринимая очередную безуспешную попытку высвободиться.

– Удивительно, правда? – украдкой придвигаясь ближе к фантому, вещал поэт. – Исключительно крепкие физически, силады абсолютно лишены возможности сопротивляться тем, кому призваны служить. Я слышал, что на заре времен первые чародеи были способны легко подчинять их волю и использовать в качестве стражей, ну или спутников. Нет более преданного слуги, чем угнетенный дух, – тил восторженно пискнул от переполняющего любопытства и нерешительно протянул руку вперед. – Правда, насколько мне известно, нынешние маги в основном далеки от подобных практик. Порабощение того, что когда-то являлось разумным в наше безумное время, знаешь ли, принято считать не этичным. Но мне, как эльфу, вовсе не обремененному грузом примитивных заблуждений, такой помощник отнюдь не был бы лишним.

Давинти тоненько ойкнул и отдернул дрожащую кисть, так и не отважившись притронуться к неведомому существу.

– Просто ошеломительное событие, – заключил он. – Я без сомнений полагал, что на стыке Мирны и Иллии встреча с реликтовыми явлениями далеко не редкость, но увидеть все собственными глазами не мог и мечтать.

– А ну, прекратить восхищение! – в бессилии заорал я. – Не знаю, что это за тварь, но ее появление явно не сулит ничего хорошего. Лучше помоги мне!

– Но… но я не знаю как?

Брови поэта сдвинулись в кучу, он вмиг посерьезнел, вскочил с кровати, аккуратно протиснулся в свободную часть комнаты, схватил поваленный табурет, размахнулся и, зажмурив глаза, с диким воплем обрушил его на спину силада. Стул прошел сквозь дымные очертания призрака, не причинив ему никакого вреда.

– Хе-хей! – возликовал Дави, возвращая себе равновесие. – Как с гуся вода. Его, похоже, ничем не проймешь.

Тил замахнулся снова и нанес фантому еще несколько тщетных ударов, сопровождая бесполезную атаку задорными смешками.

– Радуйся-радуйся, – обреченно бубнил я. – Когда он наконец-то меня придушит, то и до тебя доберется.

– Смотри не перетрудись… – где-то возле входной двери язвительно раздался знакомый скрипучий говор. – Ты нешто решил духа измором взять? Ну-ну. Крепче старайся, авось и сам надорвешься.

Я вжал голову в плечи и, как мог, выкрутил корпус, стараясь заглянуть через просвет между мутным телом фантома и толстым клубящимся отростком, служившим монстру левой рукой.

На пороге, сгорбив спину и презрительно ухмыляясь, стоял хозяин «Солнечного Гнезда». Неторопливой шаркающей походкой Хоретий добрался до середины комнаты и, тяжело опираясь на высокий посох, остановился. Из-за его сутулой фигуры, словно из ниоткуда вынырнул второй призрак, как две капли воды похожий на того, что удерживал меня, и замер истуканом рядом со стариком.

– Дурачина, – с чувством процедил лакан и зашелся в злорадном смехе, быстро сменившимся кашляющим припадком. – Мой тебе совет, эльф, можешь испытать на крепость свое дремучее невезение и попробовать заболтать силада до смерти. Слышал, ты языка не жалеешь, – крякнул он, с трудом успокаивая дыхание. – Да только вот у меня столько времени нет. Забот невпроворот. Так что решим наши дела коротко.

Старикан безразлично отмахнулся от поэта, затем недобро прищурил поблескивающие очи, чуть выпрямился и гулко ухнул нижним концом посоха об шершавые доски пола. В воздухе раздался звонкий щелчок, а вокруг места, куда пришелся удар, закружился крохотный вихрь мерцающих искр. Сущность, упорно наседавшая сверху и уже почти выдавившая из меня все силы, вдруг ослабила хватку и с неуловимой скоростью метнулась к Хоретию, занимая свободное пространство возле него.