– Спасибо, дружище, – удивлённо ответил Рома. – Чётко сказал.
– Это ещё что, – продолжал Семён. – Я тут сериал один недавно смотрел, там героиня в коме лежала. Вы представьте, человек вдруг засыпает после столкновения со столбом года на три, просыпается, и вроде бы ничего и не было. Как будто уснул часика на полтора, а мир то вокруг переменился… – все трое замолчали в раздумьях каждый о своём. Эта тема касалась каждого.
– Одно время думаешь: «Так устал. Так устал от всего этого», что сейчас перережешь вены вдоль или откроешь окно и шагнёшь… Но потом тебя останавливает мысль, осознание того, что жизнь даётся только один раз и не нужно показывать слабость, нужно набраться сил и жить. К тому же, самоубийство – самый тяжкий грех…
– Ага, век не отмоешься! – вставил своё Семён. Он был атеистом и спокойно, даже пофигистично относился к таким вещам. Они с Андреем рассмеялись.
– … Вот сиди потом, размышляй – приблизить смерть или продлить жизнь, – договорил Рома. Тут под смех двоих и молчание одного внезапно из корридора появился Данила – четвёртый из тех, кто остался в квартире.
– Философы хренова,– с полузакрытыми глазами сонным голосом сказал он. – Завтра на работу полседьмого вставать. Лежу, слушаю вас, блин, – он лёг на диван а вся троица загоготала над ним.
– Молодец что пришёл, – сказал ему Андрей. – Мы ещё не пели, а так с нами будешь.
– Аха. Ща, посплю до пол седьмого, а там споём.
– Ооо. Вот так мы теряем друзей, – в шутку сказал Рома а Андрей щекотя Данилу за бока добавил: «Будешь петь». – Друзья не звонят друг другу, разрываются связи…
– Нифига! Я тебе звонил, – вставил Семён.
– Да мы то хорошие друзья. Сейчас в общем люди какие-то озлобленные, нервные, и жизнь тратят на то, что на самом деле не нравится им делать. А ведь у каждого есть мечта…
– Я в Голландии жить хочу, там всё можно, – опять встрял Семён.
– А я в Америку с тренером и командой нашей поехать хочу, – начал рассказывать свою мечту Андрей. Он занимался тяжёлой атлетикой. – Там выиграть чемпионат и пожить. Тренажёрный зал открыть, школу спортивную… – ребята задумались над своими желаниями.
– Хорошо там, где нас нет… – нарушил тишину Данила.
– … но мы там скоро будем, – радостно ответил ему Рома. – Ты сам-то чего в жизни хочешь?
– Я хочу пользу людям приносить, – по его сонному голосу можно было предположить ещё то, что он, наверняка, неплохо выпил пива. – В армию наверно пойду, ещё год доучусь, и – служить Родине.
– Вот и я хочу свалить отсюда, – он посмотрел на Андрея с Семёном, – и принести в мир хоть немного добра через свои песни. Я лишь посланник… – Рома недоговорил, потому что Данила запустил в него с дивана подушкой и попал прямо в лицо так, что получилось очень забавно.
– Посланник, – насмешливо сказал он и все засмеялись.
– Ну, знаешь ли, всему свои струны; каждый занимается тем, чем считает нужным, – пытался оправдать свои слова Рома.
– А чего ты, кстати, один играешь, без группы? – спросил Андрей.
– Найти в нашем городе не занятого в группе хорошего соло гитариста так же сложно, как найти вторую половину.
– Кстати, а Аня тебе пишет? – спросил Рому Семён. Он не знал, почему Рома не сразу пошёл к Андрею и не специально надавил на «больную мозоль». – Она в Интернете как-то обмолвилась, что замуж выходит. Андрей хлопнул Семёна по ноге, поставил палец к своим губам с подтекстом «Тихо! Молчи!», постучал пальцами по виску и покрутил головой с подтекстом «Вообще не соображаешь?» – А что такого? – спросил Семён Андрея.
– Да, знаю. Звонила… – опустив глаза в пол сказал Рома. – Давайте ребята забудем эту тему…
– Прости, если что-то не так, – извинился перед ним Семён и спросил как бы для смены темы: «А ты что дальше после училища делать собираешься?»
– Куплю гавайские шорты и уеду в Питер, – ответил он, показывая гавайские цвета на своей расстегнутой рубашке, под которой была белая майка. – Билеты я уже взял, так что в среду «чу-чу».
– А обратно когда? – спросил Данила.
– А вот не знаю, но по любому с вами связь я терять не буду.
– Ещё бы ты потерял, – смеясь сказал Семён. – Мы тебя из-под земли достанем, – ребята засмеялись.
– Давайте выпьем что ли, – поднимаясь сказал Данила.
– Тебе уже хватит, – попытался остановить его Андрей.
– Правда, Данила. Хорош, – присоединился Рома.
– Нет! Надо выпить, – стоял он на своём.
– Тогда я скажу, – изъявил желание Рома. Ребята, приготовив себе выпить сели на ковёр кругом. – Мужики! Я никогда не забуду, как мы с вами кутили. Последний год, что мы провели бок о бок, был, наверно, самым лучшим и насыщенным в моей жизни…
– Да, и в моей тоже, – как всегда перебив сказал Семён.
– Погоди! Давай я скажу, – остановил его Рома. – Я очень рад, что повстречал вас на своём жизненном пути. Вы мне как братья. Одного из своих братьев я потерял, но я не хочу, чтобы мы с вами потерялись. Надо, чтобы друзья были рядом в самые лучшие моменты жизни. Вот когда у меня ребёнок родится, я сразу скажу, ты Андрюха крёстным будешь.
– Ого. Не ожидал, – ответил он.
– Ты Данила с армии вернёшься, один хрен увидимся. С Питера до Голландии не так далеко. В общем, все мы ещё соберёмся, друзья. Давайте за нас, – он поднёс стакан с соком в центр круга.
– За тебя, Рома, – чокнулся Данила.
– За вас, братья, – чокнулся Андрей.
– За нас! – чокнулся Семён.
Они выпили и дружно вчетвером обнявшись, закричали «Ура!» Гостям было всё равно на соседей Андрея, а ему самому и подавно.
– А сколько время? – спросил Андрей. Семён полез в карман за сотовым телефоном, но Рома, взглянув на наручные часы, определил: «Два часа». – Надо хоть немного поспать, – серьёзно продолжил Андрей.
– Да давай попоём ещё, – весело предложил Рома.
– Да. Давай попоём, – поддержал его Семён.
– Ща дядя Миша со второго услышит наши песнопения, и потом знаете, куда он гитару вам засунет? – ребята снова рассмеялись.
Данила первым пошёл спать – вставать ему нужно раньше всех, да и желательно протрезвевшим. Пусть ему и надо вернуться домой, а живёт он от Андрея не близко, принять душ, позавтракать и к девяти часам придти на работу, он не мог отказаться покутить вместе с друзьями. Рома, Семён и Андрей ещё долго смеялись, смотря телевизор и просто вспоминая истории из совместного прошлого, пока к началу пятого, уже на рассвете не вырубились, кто где. Спальных мест в квартире у Андрея хватало всем.
XXVI
Утро понедельника пронзил звук будильника Данилы. От него проснулись все. Через десять минут Андрей уже закрывал за Данилой дверь, а Семён и Рома ещё лежали в полусонном состоянии.
– Ну что, рота? Подъём! – генеральским голосом сказал Андрей.
– А что так рано? – сонно спросил Семён.
– Как рано? Седьмой час. Мне часов в семь надо бабулю идти проведать, – бабушка Андрея хворала. Внук присматривал за ней, ходил в магазин, в аптеку.
Полусонные ребята неохотно пробудились. Семён поднял с пола недопитую бутылку пива и зашёл на балкон – ещё сохранившаяся после ночи прохлада освежала. За ним на запах утренней свежести вышел Рома. На его плече висела гитара, он даже что-то сыграл пока шёл к балкону. Глубоко вздохнув, он сказал:
– Эх, хорошо! – и ударил по струнам, заиграв весёлый мотив какой-то западной группы. «Ухху!» крикнул он. «Ухху» подхватил Семён. Они готовы были подвывать под музыку, пока до конца бы не проснулись.
– Чего орёте?! – послышался женский голос с этажей выше. – Чего орёте?! Людям на работу вставать, а они орут! – друзья, засмеявшись, быстро выскочили с балкона.
– А с какого времени шуметь можно? – с улыбкой спросил Семён у Ромы.
– А сейчас сколько? – спросил он в ответ и посмотрел на свои же часы. – Без пяти семь. Уже час как можно.
– Вы чего орёте то? – смеясь, спросил вошедший в комнату с балконом Андрей.
– Бодрое утро, – ответил хохочущий Рома.
– Да нормально всё, – поддержал его Семён. – Всё круто!
– Скворцы, блин. Мне к бабушке надо.
– А, ну пойдём, – сказал Рома. Он засунул гитару в чехол, надел рубашку и был готов к возвращению домой.
Все втроём друзья вышли из дома, и пошли к круглосуточному магазину – хотелось попить холодненькой минералки. По пути завязался разговор.
– Вообще, я считаю, что музыка должна быть в жизни на фоне. Вот делаем мы, допустим, что-нибудь, а музыка звучит.
– Это я понял, – сказал Андрей, – но как ты собираешься деньги зарабатывать?
– Мне не нужны деньги. Мне нужна еда, жильё, любовь, музыка. Деньги – это промежуточная ступень между, скажем, тобой и картошкой или тобой и телевизором.
– То есть, если бы тебе за выступление давали мешок картошки, ну или там телевизор, ты бы согласился? – продолжал Андрей.
– Мне бы так было лучше.
– Мда. Ты явно индивидуум, блин, – пока шёл разговор, они перешли через ещё свободную от машин дорогу, и заскочили в магазин. Через минуту ребята вышли из него уже с литровой бутылкой холодной бодрящей минеральной воды.
– За эту ночь мы продлили жизнь лет на триста. Теперь я умру, если только откажет сердце от переизбытка смеха, – пока пил Андрей сказал Рома.
– Да, здорово поржали, – подтвердил вышесказанное Семён. Андрей передал ему бутылку.
– Так ты когда уезжаешь? – спросил Андрей.
– Отплытие послезавтра в десять вечера. Кто хочет – приходите, буду рад увидеть вас напоследок, – Семён передал ему бутылку.
– Ну так ты ж не насовсем уезжаешь, – сказал Семён.
– Вот именно, – добавил Андрей, – а так говоришь.
– Ладно, ребятки, – выпив, сказал Рома, отдавая бутылку Андрею. – Конечно, увидимся ещё, даже если вы на отплытие не придёте, а вы придёте, я знаю.
– Да, – протяжно, смеясь, сказал Андрей.
– Ты прав, – смеясь сказал Семён. – И Данилу подтянем.
– Хорошо. Ты куда сейчас Семён?
– Я на остановку и домой.
– А я к бабуле пошёл.
– Ну а я домой. Ну давайте, братцы. Спасибо тебе, Андрюха, за приют. Было классно, – сказал Рома, пожимая ему руку. Друзья обнялись на прощание друг с другом и каждый бросив «До встречи» разошлись в разные стороны: Андрей к бабушке, Семён на остановку, а Рома пешком домой.
От дома Андрея до Ромы минут пятнадцать ходьбы. По ещё спящему городу можно гулять хоть час, хоть два, только вот через полчаса улицы уже наполнятся машинами и людьми. Но пока, в столь ранний час, было свободно.
Рома уже зашёл во двор и показался из-за гаражей. До подъезда всего ничего. Двор тоже ещё спал. Рома хотел было зайти в подъезд, да передумал – уж больно благодатно было утро после выходных. Он сел на скамейку у подъезда, положив рядом гитару. Вспоминались моменты весёлой ночи, но их прерывал забитый нос – стало заметно труднее дышать. Видимо сезонная аллергия началась. Из подъезда вышел сосед; Рома кивнул ему головой в знак приветствия. Двор начинает пробуждаться. Становится заметнее активность людей, спешащих выполнять свои служебные обязанности. Ну а ему некуда спешить, разве только поспать. Хоть он был и трезвый, но порой от не высыпания штормило так же, как от выпитого в большой дозе крепкого напитка.
В этот момент умиротворения на душе было тепло, да и солнышко припекает. Градусов двадцать пять уже есть, и это только в восьмом часу. Днём будет явно жарче. Вдоволь насладившись воспоминаниями, поразмышляв о планах на будущие три дня сборов и просто получив от солнца энергию, Рома, довольный, взял гитару и встал со скамейки. Побежав по ступенькам, он вызвал лифт. Обычно в лифте Рома молился, а сейчас явно есть повод поблагодарить Всевышнего за то, что всё хорошо. Зайдя в приехавшую вскоре кабину, он нажал на кнопку одиннадцатого этажа и начал молитву: «Отче наш, еже еси на небеси. Да святится имя твоё…»
Ключ вошёл в замочную скважину. Рома переступил порог напевая:
Вернусь, и, может, я изменюсь.
Дорогой ночной повезёт меня поезд домой.
Разуваясь, он погладил кота, который встречал хозяина лёжа на тумбочке с зеркалом в прихожей.
– Здравствуй, дружок, – сказал он ему.
Войдя в свою комнату, он поставил гитару в угол на микшер и услышал звук включенного компьютера: видимо мама после завершения своих дел уходя, забыла его выключить. Рома поводил мышкой, и на мониторе появилось изображение. Он сделал несколько щелчков – включил Интернет-радио. «Рост FM» должно было заиграть спутся несоклько секунд для загрузки.
– Гавайская рубашка… – растёгивая пуговицы опустив голову сказал Рома, – Это было год назад. Ну а сейчас что? Сейчас…
– … И так, а сейчас зазвучит песня-победитель нашего предфестивального конкурса, получившая наибольшее количество голосов наших слушателей и пользователей интернета, – прорезался голос радиоведущего и Рома, растёгивая рубашку, прислушался к тому, что говорили. – С огромнейшим отрывом в нашем конкурсе, посвящённому рок-фестивалю «Рост Фест», победу одерживает песня… «Гавайская рубашка» автор и исполнитель которой Рома Вагнер! – эмоционально произнесённые слова ведущего сопровождались самой песней. Услышав это, у Ромы кольнуло в сердце и он схватился за левую сторону груди. – Ну что ж. Он получает главный приз – поездку в Петербург для участия в «Рост Фесте» и запись в профессиональной студии… – Рому пошатнуло. Он начал задыхаться.
– Мама, получилось… – сказал он, держась за стол. Он больше не мог стоять на ногах, сердце сжалось и он упал на кровать. Облокотившись к стене, его продолжало мучать удушье, а боль в сердце стала невыносима. Глаза застыли, а затем медленно закрылись.
В среду с городского вокзала поезд уедет без одного пассажира, купившего билет. Гавайские шорты остались висеть где-то в рядах базара в центре. Аня с будущим мужем уехала из города. Мама и сестра погрязли в своей работе. Ещё бы: начало недели. Бабушка Галя счастлива, что гостит у сына в Рязани. Саня огорчён, что его песня не победила в конкурсе, а ведь они с Ромой изначально были на равных, и вместе отослали записи на этот конкурс.
XXVII
Один за одним на телевизоре переключаются каналы. Это не тот самый телевизор, что стоит у Ромы в комнате. На экране появляется большая сцена увенчанная большими буквами «Рост Фест». Огромное количество людей окружает сцену. Ведущий, тот самый, что объявил победителя по радио, прямо ждал когда на этом телевизоре включится именно этот канал.
А сейчас мы с вами споём песню победителя конкурса «Рост ФМ», песню парня, который должен был стоять здесь на этой сцене, но сейчас его нет с нами. Я надеюсь он видит нас… Чёрт, как-то траурно получилось! А ведь он просто не смог приехать, потому что лежит в больнице. Эй, привет Рома! – ведущий машет в камеру. – Ты наверное переволновался там когда узнал, что победил? Давайте все вместе крикнем «Алоха, Рома!», три-четыре, – и многотысячная толпа как единый организм поздоровалась с героем фестиваля.
Рома лежит на больничной койке напротив этого телевизора. Четверо соседей по палате уставились на «звезду», которому медсестра подключает капельницу.
– Алоха, братья! – растекаясь в улыбке поднял он левую свободную руку.
– Роман, осторожнее, тебе сейчас противопоказаны всякого рода нагрузки и переживания, – засуетилась медсестра.
– А музыкой то хоть заниматься можно?
– Тебе – можно, даже нужно.
Всё произошло так, как должно было произойти. Ну или почти так. Главное что талант нашёл своего слушателя. Рома обязательно поправится и выйдет ещё на сцену. И напишет ещё кучу хитов, а пока все посетители фестиваля кричат гимн беззаботного лета:
Я иду по городу в гавайской рубашке,
Я иду по городу в гавайской рубашке…