Последнее слово осталось за принцем. Лино утих.
– Знаете, мой дорогой друг – принц нагнулся чуть вперёд и подмигнул, отчего Молодого Бенедетти перекосило как старую хибару – вот знаю вас, сегодня уже восьмой день, а уже кажется, что вечность знакомы. Думаю, это ниспущенное высшее проведение…
– Уже столько времени прошло!? – нежданно завопила Кони, обрывая принца на полуслове.
– Да, госпожа Констанция – урезонил её принц – я бы сказал, что нечему удивляться. Мы и так быстро идём последние дни. Быстрее, чем обычно это делается. Везение не иначе. Тракт застыл, снега нет.
– Снег!? Никогда его не видела – Роза сложила ладони в знак особой взволнованности.
– Увидите, вам он ещё надоест, дорогая Ханни – Константин махнул рукой и вернулся к Кони – так что не вижу смысла жаловаться на темпы нашего путешествия. Думаю очень скоро мы будем на месте вашего назначения. Или вас тяготит мое общество?
– Нет! Нет, что вы! – запаниковала Кони и пересела к Розе.
Фрейлина шепнула принцессе коротко, та округлила глаза и покрылась испариной.
– Что случилось? – серьёзно спросил принц.
Лино, болтавшийся не только на кочках, но и внутри себя как муха в масляной ступе, осмотрел девушек. У него была догадка, что это могло быть.
– Ваше…То есть господин Фил – запинаясь проговорила принцесса с неподдельной тревогой – не могли мы устроить длительный привал в какой-нибудь деревушке? Дня на два-три хотя бы.
– Позволите узнать, чем вызвана такая внезапная остановка?
– Госпоже нужен покой и домашние удобства – оповестила принца Кони – приступ болезни вот-вот наступит, а у нас даже нету изготовленных на тот случай вещиц, кои были приведены в негодность в ходе того инцидента, что послужил отсчетом нашему знакомству.
– В таком случае дело нешуточное. Сейчас справлюсь об этом у нашего провожатого.
* * *
Организовали совещание с Борисом. Обсуждение о новом привале затянулось. Принц настаивал на ближайшем селе, значившемся на карте как Вилквейс. Командир не соглашался с этой затеей. Говорил, что это гиблые места, что ходит дурная молва, и чем быстрее отряд уберётся отсюдова, тем оно и лучше. Константин же повелел ехать, ввиду острой необходимости и отсутствия на пути иных альтернатив в обозримой перспективе.
Вскоре после того, как тракт остался позади, кортеж выехал к церкви, деревянной, скривобоченной, с обломанным шпилем, который торчал чуть в стороне весь в грязи острием войдя в землю на косую сажень. Вначале, подумалось, что храм заброшен, но располагавшийся рядом погост выдавали свежие надгробия. Прокатывая мимо, экипаж остановился у вяло шагающего вдоль дороги изгвазданного в земле мужчины.
Заминку некоторые использовали, чтобы размять ноги. Юрий потянулся и прогулялся вдоль расшатанного плетня. Лино, попоив окольные кусты с противоположной стороны дороги, довольно потягивал конечностями и потирал нывший зад. Вдруг на глаза попался Юрий. Вчерашний их странный разговор ожил в памяти и затормошил интерес.
– Сударь, доброго дня. Не подскажите, как проехать к Вилквейсу? – высунулся в окошко принц и зазвал замызганного работягу к себе.
– Сталс бы можу, ток вон не сударь я никакой – проговорил он с напряжением – просто Пит. Пит-могильщик, господин. До села вам осталося мили полутора езду, прямо за дубом дорога униз пойдёт. Таки по ней окрест оврагу и ехать. И усё.
– Благодарю – вручил серебряную монетку мужику принц – а как до старосты вашего добраться? Где живёт? Примерно хотя бы.
– Дак нет у нас его.
– А вот так – принц скинул ещё одну монету в ладонь сельчанина – просто скажи как оно есть. Мы к нему без злого умысла идём.
– Да милует вас Всесоздатель, господин. Дак только нечего поведать. Жил у пчелихи. Потом переехал. К нему вы со злыми теперь и не придёте помыслами. Только что вы не зверь какой али бестия. Туда его витая и Его Величество определили. Вон – поднял лопату и указал ей на кладбище – третьего ряду, пока што без знаку, холмик. Там наш староста почивает. Дак покоя и таму нет ему. Разворошили бедолагу ыроды.
Юрий стиснул зубы и нахмурился. Лино окликнул его, негромко, пират явно должен был его слышать, но даже не повел ухом. Стоял и смотрел туда же куда и до этого с мрачно загадочной физиономией. Лино недовольно обернулся в ту же сторону.
Петля. На большом крепком дубе, нагружавшем землю у самой дороги, на длинном и скрюченном суку словно маятник в неведомых жутких часах раскачивалась свитая из прочной конопляной веревки петля. Без лишних слов её предназначение Лино было абсолютно понятно. Никогда ещё до этого он не видел виселиц в такой близи, и этот экземпляр выглядел пусть мрачно и зловеще, но зато очень красноречиво и, по-своему, живописно.
Юрий сделал несколько волочащихся по земле шагов на встречу дубу. Петля будто манила его своим равномерным покачиванием на фоне облачного неба. Завораживала до полного беспамятства. Приковывала и не отпускала его зелёные, пуще окрестных елей, глаза.
Лино хотел окликнуть пирата ещё раз, но за него это сделал принц.
– Юрка, чего встал? Поехали!
Громогласное воззвание Константина достигло Юрия, заставило поморщиться и вернуться в повозку. Лино тоже поспешил в экипаж.
Насколько успел поведать принцу Пит-могильщик, местный землевладелец как раз сегодня устаивал очередной приём. Именно к гостям которого приписал принца работяга после третьей монетки. Поместье Его Величества, именно так он поминал своего лорда, стояло за деревней на верхушке холма.
Миновав дуб и спускаясь по крутой дороге с пригорка, удалось засечь особняк на прогалине в хвойном маршевом строе с противоположной стороны от села. В самой деревне, большенького масштаба, упиравшейся на востоке в речонку, а со всех остальных краёв обжатой лесной стеной, уходившей до горизонта плавающими верх вниз ордами, стояла подозрительная тишина. Редкие прохожие сразу прятались в кривых и гнилых лачугах, как только примечали движущийся кортеж. Останавливаться смысла не было и особняк виделся единственным возможным местом для ночлега.
Замечая конных, стража шустро с пронизывающим всю округу скрипом отворила ворота, топорщившие острые чугунные клинья к небу.
Оказавшись на дворе под звонкий лай дворовых псов, кортеж подъехал к мраморной с щербатой балюстрадой из пухлых колонн замшелой лестнице, за которой вздымалась чёрная глыба особняка. По стенам полз обмороженный плющ, закрывая тёмно-серо-коричневые стены своей нитевидной паутиной. В маленьких окошках жизни было не чутко, и лишь дымок из труб указывал на присутствие живых людей внутри. Сбоку в стороне скромно прижимался к стене обводившей, по всей видимости, прямоугольное поместье целиком, служебный домик, где по всем законам жанра должна была ютиться прислуга. Напротив, в углу, стояли конюшни потрепанного вида. Флагшток, взметавший тонкую физиономию выше всех окружных строений, венчал знакомый флаг Ораёвы. Красный штандарт с двумя, чёрным и белым, лебедями, застывшими в чём-то наподобие поцелуя, развевался в гордом одиночестве.
Конюшие, подгоняемые бородатыми охранниками, засуетились. К слову, при приближении местная стража больше походила на разбойников, чем даже на оборванцев-холопов из деревни. Волосатые, небритые, смердевшие кисло-силосным запахом бугаи окружили кортеж. Лино успел подметить, что Юрий внешне сошёл бы с ними за своего.
Тут послышались громкие крики, и на ступенях у самой вершины лестницы появился мужчина молодых лет, вероятно ровесник Константина, одетый и учёсанный прилично и строго – в парадный сюртук в компании согбенного старца, с отражавшей все несущиеся над головой облака лысиной и с источавшими перхоть бачками в тон текущей небесной погоде, в задрипанном камзоле с накрахмаленным жабо.
Заметив выплывшего из экипажа Константина, франт поспешил вниз. Обогнув мраморную ёмкость для небольшого мутного водоёма, он померился с принцем своими глазами. Неспокойными и высокомерными. Похоже он ждал кого-то другого.
– Кто вы? – гаркнул он, осматривая вылезшую вслед за принцем троицу, Юрия и остальных, перевёл властный взор на стражу и прикрикнул с нервозной нетерпеливостью – И какого лешего они на дворе? Эй, вы, там на воротах, чем вы заняты?! Я же сказал, чтобы пустили роскошный кортеж. А вы не пойми кого пускаете! Ух, смотрите у меня! – погрозил он бородачам кулаком – Правша где?!
– Доброго дня, вам. Сразу просим прощения за вторжение – прервал надрывные вопли и душевно представился Константин – Я – Филарет, купец с дальнего Средиземья, подданый Южного королевства. С моими спутниками мы путешествуем по Междуморью и, так уж вышло, нам нужно сделать привал на несколько дней. Возможно ли остаться у вас?
Франт подбоченился одной рукой, поправил свисшую на лицо волосинку, грациозно задрал аристократически прямой нос к облакам и ожидающее посмотрел на старика, доселе молча трясшегося от старческой немощи или ожидающего томления в сторонке. Тот посмешил и просмотрел подорожную грамоту, протянутую принцем. С глубокомысленным видом он покивал и закряхтел словно кузнечик на своей скрипке. Сломанной.
– Мой господин не распыляется на обычных купцов из дальних стран. У нас тут не постоялый двор, и тем более сегодня будет много важных гостей. Так что господин Филарет, вынужден вас расстроить – ощерил почти пустую от зубов пасть старик и ударил принца, и без того из последних сил удерживавшего голову прямо, новой порцией зловонного запаха, сравнимого с ароматом потной дохлой лошади – Покиньте Вилквейс, немедленно.
– Прошу всё же обдумать такую возможность – протянул принц, лебезя в сторону франта, не давая тому оформить окончательный отказ – Мой дорогой друг Лино из семьи Бенедетти также просит вас об этом.
– Чушь! – брякнул непотребным голосом старик – Не за что не поверю, что представитель почтенного рода купцов Мерканты будет ошиваться с каким-то южанином. Пф. Мой господин с вашего позволения…
– Заткнись-ка, Кристоф! – прикрикнул на него мужчина в сюртуке и махнул повелительно рукой – иди проверь кухню и подготовь комнаты для наших гостей.
– Но господин, как же? Хотя бы доказательства какие… – залепетал старик, получил оплеуху и под грозным взглядом своего господина отступил, косясь на Лино злобным оком.
– Слуг всегда надо на коротком поводке держать – вслед брызнул слюной франт – Вынужден просить прощения за такой неподобающий приём. Внемлите, пред вами Виктор Лабеж, хозяин этой холупины и скромный глава семейства. Будьте так любезны оставайтесь, господин Лино. Могу ли осмелиться узнать имена прекрасных дам в вашем окружении?
Лино без особой охоты представил девушек и, повторно, принца. Франт снисходительно выслушал Молодого Бенедетти и пожал только его руку. Вообще Лино дивился насколько быстро он купился на его семейное имя. Но, так или иначе, приют он им давал, потому жаловаться было грех.
Провожая гостей внутрь, Виктор расспрашивал Лино. В основном в светской манере, но похоже за его словами крылось нечто большее, чем жажда завести беседу. Следуя минимальным правилам приличия в отношении принца и девушек, он одарил Лино всеми положенными нормами этикета. В общении и в отношении. Выделил ему хорошую комнату с двуспальной кроватью, и видом на задний двор, где было потише. По его же просьбе девушкам отдали похожую просторную комнату в другой части дома. А принца поселили подальше от них и от него самого.
Всего в доме было два полных этажа, широкими слоями распластанными десятками комнат и помещений. Была и двухярусная библиотека, и столовая на сотню гостей, и пара мыльных комнат, по одной на этаж. В центре располагался огромный зал с камином. Потолок упирался в чердак, коридор второго этажа шёл балконом по стенам залы, опускаясь тёмными дощатыми лестницами вниз.
Изнутри особняк производил такое же, если не хуже, удручающее впечатление, как и снаружи. Пол прогнил, а из щелей в нем несло грибами и мышами. Стены во многих местах покрывались испариной и мокли, давая пространство под поля плесени и даже мха. Развешанные тут и там щиты с боевыми топорами, саблями и иными колюще режущими предметами, призванные стать украшением, только углубляли разочарование своей ржавчиной.
К радости девушек, хотя бы кровать в их комнате была пристойная. Не то к чему привыкла Роза, естественно, но гораздо удобнее софы в карете. Другая мебель – потрёпанная и пошарпанная, явно не один раз кочевавшая с места на место, устилалась покрывалом пыли, которую в спешке подтерли прибывшие по зову служанки стервозного вида.
Вечером по заверению Виктора намечался небольшой приём, на который он пригласил Молодого Бенедетти и компанию. Лино сильно раздражал такой оборот. Ни светских вечеров, ни тем более людей он терпеть не мог. Приходилось искать радость в том, что принца перманентно третировали, пусть и при помощи молчания, жестов и жеманства.
До вечера оставалось не долго, и гости стали объявляться в особняке. Людей принца, Бориса и Юрия внутрь не пустили, и они куковали у повозок во дворе. Охрану благополучия принцессы без тени сомнений взяла на себя Кони.
* * *
Лино праздно валялся на перине, отдыхал. В голове раскачивалась петля. Почему-то именно это событие отложилось в памяти Молодого Бенедетти. Ни склеп-особняк, ни чопорный хозяин не произвели на него такого впечатления. Лино вспомнил прошлый вечер. Беседа с пиратом и эфемерная незнакомка. Решил пройтись до кухни. Там его быстро завернули пара поварих со страшенной жабьей бабой во главе. Лино не очень вежливо попросили не шорохаться, и всучили курью ногу в качестве компенсации. Почти сразу Молодой Бенедетти заглотил птичью конечность и глазом не успел моргнуть, как очутился на пороге библиотеки.
Внутри было характерно сыро и многие корешки на полках исподволь наводопели. Широкое окно, высотой в два этажа, должно было давать много света, но ему об этом забыли сказать, и в помещении царили прям-таки потёмки. Вид из него тоже был сомнительный. Задний двор не блистал и глаз не задерживал.
Проведя глазами по всем томикам, Молодой Бенедетти не обнаружил желания читать. Просто не хотелось. Разглядывая нижний ярус библиотеки, Лино увидел доспех, нависавший даже над Молодым Бенедетти, весь помутневший, но в задумке похоже блестящий. В руках у него торчал острием вниз меч, громадный и видимо очень тяжёлый.
– Явно для декора – подумал Лино – таким орудовать просто невозможно. Человеку по крайней мере.
Поднимаясь на второй этаж Молодой Бенедетти приметил в окне две головы над жидкими от листопада кустами. Две девушки. Светлые локоны одной Лино узнал бы из тысячи, а вот силуэт второй явно был незнаком. Они мило беседовали, а слева и справа сильно ближе к кустам Лино определил пару других женских фигур. Если одна была точно Кони, то вторая… Строгое платье, на голове чепец – явно прислуга.
Глаза Молодого Бенедетти вновь принялись скакать по стенам и стеллажам. Почему-то невыносимо тошнило, то ли от запаха плесени, то ли от вновь настигших из-за Виктора воспоминаний из детства.
Наконец интерес Лино приковала стена с картинами. Много портретов. Семейных. От верха до низа и во всю длину и ширину стена смотрела лицами. Многие из них – живенькие, выведенные эльфийской краской.
Вроде бы ничего особо необычного. Все они разные, такие же как поколения семьи Лабеж, которые, по всей видимости, и были тут представлены. Один из портретов был прикрыт тканью. Лино подошёл к картине и в нерешительности замер перед росистой ветошью.
– И как вам? – голос Виктора заставил Лино поёжиться – здесь все мои предки за последние века. Мы – Лабежи чтим порядок и традиции, посему считаем важным знать свои корни.
Лино улыбнулся, и хотел ответить нечто простое и односложное, но Виктор прервал его.
– Не сочтите за оскорбление, но в вашем происхождении я не до конца уверен. Однако, прошу вас пребывать именно под именем старой и известной семьи Бенедетти в моём дома, дорогой друг.
– Я вас не понимаю – Лино пробрала дрожь – если вы думаете, что я прикрываюсь чужим именем, что я самозванец – зачем пустили на порог и зачем учтиво обращаетесь?
– Дорогой друг, ни в коем случае вас не обвиняю во лжи. Но и указываю вам на то, что быть в ваших словах уверенным нет причин. Буду честен, они мне и не нужны. На текущем приёме мне необходим знатный гость, коим вы и выступите. Вы хорошо впишетесь рядом со мной.
– Всё равно не понимаю за чем вам это? – Лино потёр переносицу, чувствуя подвох – я ведь случайный человек с улицы…Мало ли что…
– Я – человек дерзкий и рисковый, дорогой друг – снова оборвал Лино Виктор – есть обстоятельства, которые сподвигают меня действовать с определенными допущениями. Одним из которых являетесь вы.
– И что же за такие обстоятельства?
– Взгляните на эту стену, дорогой друг – сделал пару шагов вдоль картин Виктор, сложа руки за спиной – ничего странного не замечаете?
– Не скажу, картины как картины, пусть и магические.
– Приглядитесь к женским ликам, ничего не смущает?
– Хм, вы про плотную вуаль на некоторых из них – Лино скривил брови в непонимании – но таких людей всего несколько. И мужчин сильно больше, чем женщин. Странно. Меж тем, всё равно не понимаю, к чему вы клоните.
– Именно! – невпопад словно Лино вообще не было и он говорил сам собой выпалил Виктор – Я раскрою вам подноготную, которую знают лишь самые доверенные лица за пределами семьи Лабеж. Скажем в качестве платы за присутствие сына купеческой династии основателей Мерканты на моём приёме – Виктор выдержал драматическую паузу, развернулся лицом к Лино и выдал – Мой род давно проклят. А точнее, все рождённые в нём женщины. На картинах в большей своей массе видны лишь те представительницы прекрасного пола, которые пришли в род в качестве супруг мужской ветви. А дамы урождённые Лабеж – отсутствуют вовсе или укрыты непроницаемой вуалью – снова многозначительная пауза – Когда-то мой род был велик, жил во дворце, а не в этом хлеву. Правил всей Ораёвой, а не только кучкой грязных кметов. Давным-давно…
– Простите, господин Виктор. Вы серьезно? – Лино замялся, встревая в рассказ, но под косой взгляд Виктора всё же закончил мысль – Я имею ввиду, проклятия и чёрная магия – они-то конечно существуют. Но почему вы имеете ввиду именно их? И в чём в таком случае заключается проклятие?
– А вы будто наводящие вопросы задаёте, дорогой друг – ухмыльнулся Виктор – отвечая на ваш вопрос…скажем так, в каждой дочери семейства Лабеж проявляется тьма. Иногда лишь немного, иногда полностью окутывает их тела. Избирательность, всеобщность и вековая продолжительность указывают на то, что это очень мощное проклятие. К тому же, тот из-за кого моя семья страдает все эти годы. Тот, из-за кого мы лишились всех положенных нам титулов и регалий, полученных ещё от Всесоздателя в эпоху Великой войны. Очутились на краю света, и вынуждены были пробираться на родину через грязь и порок. Он не человек – сущий демон, которому чужда симпатия к людям – Виктор с силой сорвал ткань с картины и гневно отступил.
Лино не без интереса разглядывал мужчину в латных доспехах, вычурных и опрятных, как и он сам, женщину рядом – в платье должного лоска, с лёгкой улыбкой. Вот картина зашевелилась и из краев вынырнули дети – девочки и мальчики в количестве полудюжины. Совсем маленькие и уже почти взрослые. Одна русая девица лет пятнадцати последней вышла с кислой физиономией. За ней вышла фигура. В белой рясе. Церковной.
По коже Лино побежали мурашки, помочила влажным касанием испарина. Спутать с кем-то его было невозможно.
– Александр, Заступник человечества – как же!? – зарычал словно волк Виктор – ему бы самое место в гиене огненной. Мало того, что вожделел бедную прародительницу, так ещё и проходу ей не давал. Жить не давал! Измученная девушка в полном отчаянии взывала к благочестию – не помогло – стала кидаться ко всем за подмогой, но откликнулся только один. Голос волшебницы. Девушка была уже на грани, потому приняла помощь колдуньи, которая незамедлительно исполнила желание принцессы. Только вот – Виктор покачал головой – служитель Всесоздателя извернул всё против неё, против семьи Лабеж. Просто крамольно оболгал нас, отобрал всё и вышвырнул. Вычеркнул из истории будто нас и не было. Нет ему прощения!
– Господин Лабеж – Лино сглотнул слюну и постарался звучать спокойно – вы, не со злым умыслом говорю, уверены, что рассказанная мне только, что семейная легенда не врёт? Я не к тому, что я не верю в проклятие, я про момент его возникновения. Вы говорите, что девушка хотела избавления, но получается проклятие оказалось именно на ней…
– Вы, дорогой друг, столь живо восприняли историю моей семьи. Мне оное лестно, но могу я знать причину вашей вовлечённости? – утвердительно положил свою ладонь и сжал плечо Лино господин Лабеж.
– Да, разумеется – Лино уткнулся в пол глазами и судорожно придумывал, что соврать – видите ли, в детстве я много болел и думал, что меня кто-то сглазил, то бишь проклял. Только я был совсем маленький и никому мешать не мог, да и с возрастом изросся и бросил эту мысль.
– Не знаю – Виктор отпрял, теряя интерес – я хоть и нахожусь под проклятием в них сам не шибко разбираюсь. Знаю только историю своего бедствия.
– Так как ваша прародительница очутилась под проклятием?
– Простите, дорогой друг – высокомерно томно стал говорить Виктор – нужно закончить приготовления. К тому же, моя супруга Мирасоль требует внимания – взгляд Виктора смотрел сквозь Лино.
Обернувшись, Молодой Бенедетти лицезрел исполосанную морщинами харю Кристофа. Нос уловил знакомое зловоние, пуще окружающих споровых амбр. Старик недобро очерчивал его глазами.
– Если вам будет интересно послушать подробности, буду в настроении о них говорить, коли приём пройдет успешно – Виктор прошагал мимо, увлекая старика за собой задранным вверх подбородком.
– Зачем вы… – послышалось из коридора жужжание Кристофа и последовавший за ним надменный ор Виктора.