Дикое поле – огромная долина, простирающаяся от Тюлипа до Воловы и от Башни до Гадсборна. Конечно, многие географы считают, что главным образом поле – это территория от Теплогарева до Воловы, где на закате эона Хорда произошло кровавое побоище между Роденией и захватчиками с Ифрама.

Спустившись с балки, почти на краю которой стоял Тюлип, всадники проскакали мимо большой травы, где слева от них осталась и Белая гора, где была колыбель солнца, а справа за заросшим полем осталась деревня на озере с большой крапивой, гигантскими кувшинками, надежно скрытая за молодым березняком в котловине.

Покосные луга сменялись садами и огородами с деревянными избами, сады сменялись пастбищами. Верст через семьдесят перешли каменный мост через небольшую реку. На другой стороне справа от моста располагалась небольшая пристань.

Всадники остановились. Элиас спешился.

– До Башни по реке каких-то пятьдесят верст. Другой спокойной дороги нет. Найду хранителя, все разузнаю и сразу прибуду в Теплогарево.

– Мы будем ждать тебя в «Теплой», не запамятовал, где это?

– Да, на старом Ифрамском тракте, в паре верс от большой дороги, – засмеялся Элиас.

Они распрощались. Сильверман дал несколько монет лодочнику и, отчалив, двинулся вверх по реке, в сторону Великого Леса. Бор и Арыс двинулись дальше по долине мимо плодородных полей и покошенных лугов. Через пятнадцать – двадцать верст проскакали деревянный резной столб, указывающий, что путник вступает в Эльдергрит, и еще через несколько верст через очередную небольшую речушку по деревянному резному крытому мосту.

Через пару часов, ближе к вечеру, вдалеке показалась небольшая гора.

– Это Теплогарево, – указал Арыс на гору.

– Это же гора, – заметил Бор.

– Именно, город в ней. Сам всё увидишь.

Гора была совсем не большая. Саженей в сто высотой и около пятиста в поперечине. Объехать гору вокруг было практически невозможно – с одной и с другой стороны лежал лиственный лес с буреломом. Дорога уходила в большую расщелину, куда можно было проскакать на коне даже стоя на нем. Сбоку от входа было криво выбито название города крупными буквами. Путники оставили лошадей в близлежащих конюшнях и через незакрытый проем в горе прошли в город.

– Почему городских ворот нет? – удивился Бор, – это же вроде как уездной город Эльдергрита?

– Да, один из центров, но это бедняцкий район. Основной город дальше.

Они вошли в огромную пещеру, не меньше пятидесяти саженей в высоту. В своде были пробиты большие отверстия, освещавшие город днем. Сейчас же здесь сновали жители с факелами, так как багрянец пробивавшийся сквозь дыры уже не давал нужного освещения. Каменные квадратные дома стояли повсюду – у смыкания свода с подножием, вдоль дороги, уходившей к противоположной стене, вокруг естественной колонны, недалеко от дороги. Только небольшой участок ближе к дальнему выходу, закрытому прочными воротами, оставался пустым – это была городская площадь. Пройдя вдоль дороги, они подошли к противоположным воротам, охранявшимся отрядом доломитов в тяжелых чугунных доспехах. В доме рядом были настежь распахнуты окна и двери, горел яркий свет. Внутри остальные стражники играли в «подкидного» и громко кричали друг на друга. Завидев путников, двое синих верзил преградили им путь.

– Любезный, в чем дело, нам нужно пройти на ту сторону горы, – взглянул на стражников Леангр, – отводя ладонью лезвие бердыша, преградившего путь.

– Вход в район барина Элиаса закрыт, – хамловито сказал стражник и плюнул под ноги путникам.

– По какой причине, общая для всех жителей дорога закрыта?

– Междоусобица, милейший, – подоспел другой доломит, видимо более обученный хорошим манерам, – звиняйте милостивый государь!

– Мы к графу по особо важному делу по поводу его поддержки, как законного правителя Эльдергрита.

– Он приказал никого не пускать, даже его самого…– замялся стражник.

– Ты хочешь, чтобы по твоей вине граф уступил дом самозванцу Кириилу? – Арыс пристально на него посмотрел.

За каменными воротами располагался графский район Теплогарева. Пещера была такой же большой, как и предыдущая, но без отверстий в куполе и колонн. Просторная центральная улица шла прямо к большому графскому кирпичному особняку, прилегающему к своду пещеры. За центральными высоченными домами стояли еще несколько поменьше. Мощеные чистые улицы были выстланы тесаными дубовыми бревнами и освещались масляными фонарями с причудливой резьбой. Выход на противоположную сторону располагался слева от графского дома. В городе было светло, на улицах общались богатые купцы и бояре. Сам граф Элиас Хитрый – высокий тощий мужчина не старше сорока, со светлой щетинистой рожей, стоял на крыльце своего кирпичного терема и разговаривал с дамами. Бор и Арыс проследовали мимо всего этого действа и беспрепятственно вышли в темнеющую дубраву.

Через четверть часа солнце уже село за горизонт. Кривые вековые дубы стояли по обеим сторонам широкой дороги. Путники не торопясь шли по обочине дороги, дабы не норовить попасть под мчащиеся телеги, повозки и прочий гужевой транспорт, периодически пролетающий мимо. В остальном путь был спокойный и безопасный.

– Расскажи, что вообще происходит, здесь, в южных землях. Я вроде как уже неплохо соображаю в политике, что происходит в Омуте, Тюлипе, Цветочном Городе, но вот что с Эльдергритом и Орайджином, я видно прослушал.

– В принципе, все тоже самое, что и везде. Та же борьба за власть, то же грязное злато, облитое невинной кровью. Родения зародилась здесь, в Орайджине и Эльдергрите. Уж где точно, никто сейчас не помнит. За морем нас стали величать Эль-Рутенорум, на тамошний манер. Сами же мы всегда жили мирно племенами, называвшимися по местностям в которых обитали – Поляне, Лесовики, Горяне, Озерники – но все жили дружно и долго не воевали друг с другом. Постепенно некоторые племена ушли на север, кто в Ангариду, кто в Медиваль. А те, что остались здесь объединились против набегов со стороны Эль-Ифрама и доломитов. Со временем люди Медиваля, Севера, Орканума и Омута стали воевать между собой. В итоге Омут стал наиболее сильным по эту сторону гор и образовал Родению, которая при объединении с Ангаридой стала называться Рутенорумом. Затем в начале нашего, Имперского, Эона император Камень провозгласил Рутенорум Империей Альсакра. Теперь же, спустя пять сотен лет, Империя рушится. Ангарида, никогда не сопротивлявшаяся, но никогда и не горевшая желанием быть с Империей, не оказывает Омуту никакой помощи, хотя все еще официально не выходила из состава Империи. Северные княжества скоро разрушат столицу. Орканум не отсоединялся от Империи, он всегда был в ее составе. Но, сейчас, он не способен ей помочь абсолютно ничем. Да еще и беспокойства в южном Оркануме. В Волове́, это всего в нескольких десятках верст дальше по дороге, в сельсовете, так там называют местное управление, сидит родной брат теплогаревского графа Элиаса – Кириил.

– Так Теплогарево же враждует с Воловой, – удивился Бор.

– Враждуют два брата, – уточнил Арыс, – а мирные жители страдают. Дикое поле и леса между Теплогаревом и Воловой снова превращаются в поле брани. Тени теряют свой вес. Скоро раздробится не только Империя, но даже Орканум, – Арыс рассеялся.

Бор промолчал. Ему так захотелось рассказать о ночном разговоре в убежище Теней, но он знал, что ещё не время. Они свернули с большой дороги. Теперь они шли по заросшим ямам и залитым канавам. Это был старый тракт, ведущий в Уайтбрид. Вскоре дорога вышла на опушку и впереди показалась таверна, из трубы которой валил густой дым. Она стояла у самого края леса прямо на старой дороге. Деревянный трактир из крупного дубового леса имел три этажа, большое крыльцо, несколько хозяйских построек, конюшню, небольшую ферму, два колодца. Все эти здания уходили вглубь леса, оставляя наружи только саму таверну и один колодец через дорогу. Рядом стоял высокий резной столб с надписью «Теплая Таверна». Внутри на первом этаже горел яркий свет и играла музыка. Путники вошли внутрь.

Пировальный зал был большим, светлым и просторным. Впереди за длинным столом как всегда сидел наливающий – толстый мужик с грязной бородой. По обе стороны от него стояли массивные столы и стулья – слева от входа небольшие, а справа два длинных стола с множеством стульев для больших празднеств. Огромная печь располагалась за маленькими столами в закуте, оттуда валил жар, и хозяйка периодически отправляла прислужниц к гостям с готовыми яствами. У больших столов было прохладнее, но здесь жару хватало и без печки. Группа молодцов пировала во всю не жалея монет. В углу возле большого окна два славных малых играли интересную музыку. Один дюже быстро играл на балалайке, периодически вырыгивая всякие непристойности, от которых публика приходила в восторг. Второй сидел на пеньке и палицами колотил по закатанным бочкам с водой и железным обмедненным тазам, расставленным вокруг него. Когда он колотил наиболее быстро и технично, публика затихала и наблюдала за его игрой. Оба мужика были достаточно плотными, с длинными засаленными волосами, в плотных шкурах с длинными гвоздями вокруг сапог и наручей. Лица их были измазаны мукой и разрисованы сажей.

– Элиас рассказывал про этих скоморохов, – указал на них Леангр, – молодцы из далекого княжа на Севере, у самого края земли. Неплохо правда?

– Да, весьма необычно! – согласился Бор.

Они подошли к наливающему и заказали медовухи.

– Потрясающие, не правда ли, – с большой улыбкой, тряхнул бутылкой в сторону музыкантов радостный хозяин, – бессмертные Олаф и Рейдр с Севера, столько народу собирают! Как только люди услышали их мотивы, так и начали ходить сюда. Монет от них поприбавилось хорошо! Роденийский так и не выучили, но рычать на своем не плохо умеют, а людям и так нравиться!

Путешественники сняли хорошую хату на третьем этаже, с видом на бескрайние просторы Эльдергрита и легли отдыхать.

Глава 5

Вверх по реке росли одни тоненькие осинки и плакучие ивы, падающие на прозрачную гладь воды. Лодочник резво шевелил длинными веслами и вот уж на горизонте показалась, стоящая недалеко от берега реки, кривая высокая каменная башня с острой красной черепичной крышей. Вокруг стоял редкий хвойный лес на пологих пригорках. Лодка причалила к берегу, попрощавшись с возницей, Элиас устремился к высокому городу-башне по единственной дороге, ведущей к нему от речной пристани. Кирпичная арка начинала высокую лестницу, опоясывающую башню до самого верха. Элиас прошел мимо двери в таверну, у самого входа в город, прошел несколько жилых помещений и остановился у самой последней деревянной двери с круглым сводом. Лестница здесь заканчивалась причудливым закруглением в виде листа бересты. Сверху было видно небольшую холмистую долину, покрытую хвойником, уходящую на восток речушку и начало Великого Леса, занимающего всю южную часть Западного Дома. Элиас отвел взгляд от панорамы и постучался в большую дубовую дверь.

Тусклый свет свечей на шандалах освещал клубы колдовского дыма и пыль, стелящуюся на грязный дубовый пол. Как и подобает логову волшебника, здесь было полно книг по алхимии, звездочётию и прочей огненной науке. Свечной воск застыл на стенах, полу, столе, стоящем посередине округлого помещения, и даже на толстых фолиантах книг. За столом стоял большой стул, а за ними лестница, винтом уходящая вверх, по обе ее стороны по две комнаты, запертые мощными дверями. Свет еле проходил через маленькие засаленные окна. За столом сидел старый колдун с длинной седой бородой в черных потрепанных одеяниях. Рядом с ним стоял кривой посох. Старик был слеп на оба глаза, но смотрел в сторону гостя, как будто видел его.

– Ну, здравствуй, сынок, давненько же мы с тобой не виделись! – прокряхтел дед и криво улыбнулся, – а ты поди уж возмужал.

– Старик, годков-то мне подавно уже, не маленький часом, – холодно ответил Элиас.

– Знаю, за чем пришел, – кивнул старик, – всё что я знаю, до конца узнаешь.

– Не медли же, – подался вперед Сильверман.

– Погоди, готов ли ты не знаю я, – дед медленно, но верно, взял посох и тот заискрился, – сила знания самая сокрушимая, знаешь ты это и, поэтому всегда боялся ее больше неведающих. Слышу я, что за сакраментами ты бежишь, да только до них, как до солнца.

– Солнце можно и взять!

– Сгоришь в тот же миг!

– Тебе откуда известно?

– И тебе будет известно!

– Заканчивай, говори, что знаешь!

Волшебник тяжело поднялся со стула и, опираясь на посох, зашагал по своему убежищу.

– Не любил я тебя никогда, ибо не был ты похож на меня, не любил ты огня, а любил путешествия и тайны людские. Теперь же пришло время и для сокрытого во мраке. Дам я тебе все знания, что были у меня, но…. – не успел старик договорить, широкое лезвие вышло из его груди.

– Знаю, что для этого убить тебя должен, – зловеще проговорил Элиас, вытаскивая из тела свой палаш, – ничего не говори, больше, не порть момента.

Элиас закрыл глаза и в следующую секунду несколько молний из посоха ударили в него, будто борясь за жизнь погибающего старца, и затем, слабый белый свет вышел из груди старика и скрылся в груди Сильвермана. Последний открыл глаза, светившиеся от полученных знаний.

***

Некогда мирная «Теплая таверна» теперь полыхала огнем. Хозяин стоял перед ней на коленях из глаз его текли слезы. Возле него стояла пышная жена, так же в слезах, а их успокаивала юная оптимистичная дочь.

Элиас уже несколько часов пытался достучатся хоть до кого-нибудь, что тут произошло, видел ли кто-то двух путешественников его возраста, но ничего так и не добился.

Дня не прошло, как они разошлись, а уже всё полетело в бездну. Трактир было уже не спасти. Огонь взял свое и теперь перед ними догорала огромная куча поленьев.

Веселина, дочь хозяина таверны, исчезла, а через некоторое время явилась с двумя молодцами, тащащими огромный осминный мешок.

– Не горюй, папочка, смотри, я обо всем позаботилась, – указала она на мешок, молодцы просили его перед хозяином и из того посыпались золотые монеты.

Глаза старика широко раскрылись.

– Всё, что мы заработали на этой старой развалюхе, отец, – улыбнулась Веселина, – пора уехать отсюда в большой город!

– В Теплогарево? – посмотрел на нее приходящий в себя отец.

– Теплогарево – это такая же дыра, где сутками не видно солнца! – замотала головой Весела, – надо отправиться в Тюлип и немедля!

Старик отряхнулся и встал на ноги.

– Ну так идем сейчас же, ни секунды немедля, – он указал молодцам на мешок, – Демьян, Смутьян кладите добро в эту телегу, Настасья, Веселина идемте, идемте! Все двинулись.

Хозяин обернулся.

Веселина стояла не шелохнувшись.

– Доченька? – отец почуял неладное.

– Папочка, я так люблю вас, но мне отныне в другую сторону.

– В Волову́?

– Да нет, – замотала головой юная девушка, – я уже взрослая, я пойду своей дорогой.

– Но, но ты ведь совсем беззащитная! – голос хозяина начинал дрожать. Мать уже держали «семеро».

– Родненькие мои это не так! И к тому же меня смогут защитить, – развела руками Веселина, перед ней возник высокий мужчина лет тридцати в походных одеяниях и легком плаще, в ножнах был спрятан широкий палаш. На голове короткие волосы, чуть завитые на висках, в глазах волевой уверенный взгляд. Мужчина преклонил колено пред отцом девушки и сказал.

– Позволь, батюшка, забрать твою дочь, не желает она скучной жизни – а жаждет приключений!

***

Немного вдоль по опушке и дорога ушла в лес. Древние дубы скоро закончились и двое путников вышли на большую степную холмистую долину. По всей ее площади были разбросаны деревянные домики, далеко друг от друга, так, что видно их с одной территории до другой не было. Где-то попадались маленькие хутора и аулы. По большему счету земледельческие, животноводческие и бортнические поселения.

Веселина шла рядом со своим спутником, средним мужчиной старше ее лет на десять, но от этого ещё более привлекательным, в дорожных одеждах, добротных сапогах с железными набивками, на голове темные немного завивающиеся на висках волосы.

Веселине было не больше двадцати лет от роду. У нее были длинные каштановые волосы, забранные сейчас в пучек, отдельными тонкими прядями падающие на плечи. Она была стройная и высокая, почти того же роста, что и ее спутник. Веселая улыбка не сходила с ее тонких губ. Она была одета в обтягивающие коричневые кожаные штаны на ремне с серебряной пряжкой с женским силуэтом из антрацита посередине, кожаную куртку и высокие сапоги на широком каблуке.

Веселина взяла своего спутника за руку и быстро чмокнула в щеку.

– Элиас, я думала, ты никогда не вернешься ко мне, – укорила его девушка, – все лето от тебя не было ни весточки.

– Извини, не было возможности, – улыбнулся Сильверман.

– Да, я слышала, до меня доходят кое-какие новости, – кивнула Веселина, – происшествия в Цветочном городе, смерть герцога Архейского, погасшее солнце, его я и сама видела, Забытый Лес…

– Да, даже сейчас я со своим старым другом занят одним делом, здесь в Эльдергрите. Если бы не оно, мы встретились бы не раньше новолетья, а то и к ветрозимке.

– Я тебя на вересковую ждала в первых числах ревуна, но ты так и не объявился.

– Ну теперь-то я здесь, с тобой!

– Да, я так рада, так рада. Ты уверен, что с родителями все будет хорошо?

– Я уверен, в Тюлипе их встретит мой человек, я послал ему быстрого гонца, он на почтовых домчит на следующий день. Их там разместят в уже давно подготовленном большом доме в Пряничном районе, где можно будет развернуть дело. Так что не волнуйся, да и мы здесь долго не задержимся, надеюсь, как разделаемся со всеми делами, так приедем к ним в гости.

Слева от них текла небольшая река. Она протекала мимо Теплогарева и опоясывала Волову, как будто село стояло на небольшом продолговатом полуострове. Перед путешественниками открывался потрясающий вид на Волову. Собранный урожай и пожатые поля окружали поселение, находящееся на вершине холма. Вдоль него стояли крытые соломой побеленные известью мазанки. К реке шла небольшая дорожка у края которой стояла деревянная мельница. За первой линией домов стояли еще домики в садах. Некоторые двухэтажные, некоторые с расписными оконными рамами и ставнями. Кое где стояли коротенькие фрагменты изгородей из тонких веток. Всюду росли фруктовые деревья – груши, яблони, сливы, вишни.

Элиас и Веселина прошли по небольшому деревянному расписному мосту мимо водяной мельницы и поднялись в город. Пройдя вдоль домов до самого конца они завернули на небольшую, так называемую площадь, а по сути красивую полянку с маленькими деревянными скамеечками, за которой стояли еще несколько мазанок, а впереди всех большой постоялый двор «Ядрена Хата». Здание было двухэтажным. На первом этаже окна прикрывали расписные ставни с преобладанием красного и зеленого, на втором красивые наличники желто-красных цветов. Над широкими деревянными дверями висела кривая, но изящная, вывеска.

Уставшие путники зашли внутрь. Стены были побелены. На окнах висели белые с красно-зелеными цветами занавески. Столы были застелены белыми скатертями с узорами. Слева от двери во всю стену стояла большая белая расписанная цветными узорами печка, а перед ней мазаный округлый стол за которым хлопотали хозяин и его прислужники. Элиас попросил поесть и какого-нибудь горяченького напитка, на улице было довольно холодно.

Смеркалось. Элиас и Веселина сели за печкой у маленького окошка. Приятная молодая девушка в пышном светлом сарафане налила из пузатого самовара грушевого збитня и принесла посетителям.

– Я так по тебе скучал, – улыбнулся Элиас и, взяв руку девушки в свою поцеловал ее, – но, прежде, нужно обсудить некоторые дела.

– Конечно, милый, любезничать будем ночью, – с улыбкой ответила Веселина.

– Тише же ты, – повел бровью искатель, – мы еще не женаты, не забыла!

– Давай же к делу! – отмахнулась девушка, – это как-то связано с Тенями?

– В частности, да, но начну сначала, – кивая ответил Элиас, – мы с Арысом и его новым приятелем…

– О, я видела их в таверне, – округлила глаза девушка.

– Надеюсь, что они не пострадали, – скрипнул зубами искатель, глотнув теплого збитня.

– Не думаю, что с ними что-то случилось, – мотнула головой Весела, – в помещениях никого не было, когда дом задался огнем, но они, как и многие, куда-то исчезли.

– Так, это радует, они не могли направиться обратно. Я их не встретил. Значит они или в Волове или Хабли-Эфриме.

– Ну, так, а что же вы ищете? – напомнила Веселина.

– Ах, да, – кивнул Элиас и глотнул ещё збитня, – сакрамент!

– Сакрамент?! – шепотом переспросила девушка и наклонилась ближе к собеседнику.

– А что, ты что-то знаешь об этом? – Элиас широко раскрыл глаза и тоже немного наклонился.

– Конечно, Тени тоже его ищут, ты не забыл что я Тень?

– Конечно, это я помню, но я и не думал, что они уже посвятили тебя в это.

– Они никого и не посвящали, – скорчила рожу девушка, – но несколько дней назад господин Алексей остановился у нас в таверне. Меня он не видел, к тому же он и не знает, кто я и откуда, при вступлении в Тени я ему не говорила, что живу при «Теплой». Так вот, ночью я проходила мимо его комнаты и подслушала его разговор с каким-то мужчиной, тоже Тенью. Из их разговора я и узнала про эти сакраменты.

– Так, и что, где они?

– Здесь, в Оркануме! Где-то в Орайджине или Эльдергрите!

– Да, это нам известно, точнее один из сакраментов, остальные в Эль-Ифраме.

– Ага, они про это говорили.

– У нас была книга «Легенды Караванных Костров». Почти всё на ифрамских языках. По дороге мы решили, что нужен человек знающий, такой есть в Хабли-Эфриме. Странно, что Арыс и Бор меня не дождались, – Элиас протяжно пожал плечами, – Что-то произошло, что заставило их идти дальше без меня.

– Не знаю, ничего не заметила, – прокомментировала девушка.

Принесли свекольные щи со свининой и хлеб с чесноком, в прикуску поставили жареные кабачки со сметаной и свеженькие огурчики.

Немного похлебав жиденького Элиас продолжил.

– Во сколько начался пожар?

– Думаю, около трех часов ночи, еще темно было, – ответила девушка с набитым ртом.

– А я прибыл утром, солнце не высоко было. Думаю, часов на шесть они нас опередили.

– Ну так, думаешь, они в Волове́ не останавливались? До Хабли-Эфрима порядком ещё. Неужели они не устали? Тем более что в «Теплой» они даже лошадей-то не взяли, всех досчитались, так что они пешком шли. И поспали они там пару часов от силы.

– Может и остановились, – закрыл на секунду глаза Элиас, – надо выяснить.

– Каким образом?

– Уже стемнело, – посмотрел искатель в окно, – оттрапезничаем, останемся на ночлег, а дальше увидим.

Комната была в конце такого же белого коридора второго этажа с множеством деревянных полочек и белых занавесочек. Путники зашли в небольшую светлицу с окошком, под которым стояла кровать с пышной периной и несколько полочек на белой стене. Веселина заперла дверь на замок и притянула к себе любимого.

***

Почти во всех домиках горел свет, даже на мельнице кто-то продолжал работу, а может уставшие мельники пили медовуху или что покрепче и играли в бабки на щелбаны или монеты. Все дома, что стояли вдоль, речки шумели. Здесь жили в основном крестьяне, работающие в лесу и на полях, а теперь у них наступало время отдыха до весны. Они собрали весь урожай с полей, грибы и ягоды в лесу сошли, дичи наловили целые подвалы, закрома и амбары ломились от зерна. Постоялый двор окружали несколько одноэтажных мазанок, а за ними, на противоположном конце села стоял сельсовет – двухэтажная мазанка, расписанная всеми цветами радуги с широким деревянным резным крыльцом. Сюда Элиас решил заглянуть с самого начала. Прошмыгнув мимо мужика, вешающего масляные лампы на столбы по городу, двое обошли сельсовет и принялись смотреть в окна. Интерьер был выдержан в том же стиле, что и весь город. В самом большом помещении с печью, на которой играли дети, за большим столом, покрытым белейшей скатертью сидел толстый мужик с добрым лицом и лохматой головой. Вокруг него бегала красивая пышная жена с распущенными волосами и то и дело гладила мужа, приговаривая «Ешь, ешь на здоровье, милёночек!». Этот добряк всегда был милее Элиасу, чем его родной брат.

– Это Кириил Ленивый, – шепнул Элиас своей спутнице.

– Я так и поняла, – кивнула Веселина.

– Идем дальше, их здесь нет.

Леангра и Бора не было и в других домах. Значит, они были на пути в Хабли-Эфрим, а может уже и там.

– Нужно идти спать! Завтра рано нужно встать, иначе мы разминёмся!

– Не нужно спать, я готова идти дальше!

– Хорошо, только мы не пойдем, конечно, на другой стороне оврага конюшни, возьмем лошадей и в путь!