Задыхаясь и запинаясь, он тараторил без остановок чтоб обидчики немедленно его отпустили.
Закончив дело, которое нельзя по своему желанию за секунду закончить, так уж устроен организм, я приоткрыл дверцу и заглянул в узкую щель.
Сквозь неё видно два знакомых мне лица: рыжий «Адидас» и его невзрачный тощий напарник. Именно из-за них на моём животе до сих пор красуется красный фингал. Именно из-за них меня второй день подряд тошнит. Именно они стали проблемой всего города, страхом маленьких любителей булочек с корицей и престарелых кошатниц.
Рыжий, услышав испуганный голос Никиты показательно громко рассмеялся. Тот самый смех, которому позавидовал бы Джокер и все психопаты земного шара. Тот смех, который мог запомниться надолго приснившись посреди ночи.
Он держал свою жертву за воротник тёмного пиджака, крепко прижимая к грязному туалетному зеркалу. Пиджак задрался, и из-под него вывалилась красная клетчатая подкладка.
– Я ещё раз повторяю, отпусти меня – дрожащим тоном пригрозил Никита, смотря на обидчика сверху вниз.
– А ни то что, расскажешь своим друзьям мажорам? – воскликнул рыжий, ударив Никиту об зеркало.
И так, очередной противоречивый момент.
Как же действовать?
1. Я мог бы выбрать путь героя, забыв застегнуть ширинку, выбежать из кабинки и воскликнуть «Отпустите его!», нарвавшись на очередной удар в самый пах.
2. Я могу поступить умнее, собрав компромат на нелюбимую всеми банду. Такой компромат, что отец-шериф не сможет помочь ни при каких обстоятельствах. Ютуб, фэйсбук и твиттер мне в помощь. Я уже представляю эту картину: вечернее ток-шоу на федеральном канале, строгий ведущий громко заявляет: «Взорвавшие интернет нелюди пришли в нашу студию, чтобы ответить на терзающий всю страну вопрос: «Что же творится в ихних глупых бездарных черепных коробках?». Рыжий и его дружок выйдут стыдливо смотря в пол, в то время как в них полетят огрызки и гнилые помидоры со стороны зрителей. «Хотим выразить благодарность за провокационный видеоряд героическому подростку Владу» – объявит ведущий, после чего выйду я в белоснежном строгом костюме от кутюр, улыбаясь и подмигивая восторженной публике, держащей плакаты: «Мы любим тебя, Влад!».
Да, скорее, вариант номер два больше мне по душе.
Достав телефон, я присел так, чтобы камера выглядывала из-под исписанной двери. Так будет виднее, чем если я просуну телефон в узкую щель.
– Я последний раз повторяю: гони бабло сопляк – строго оборвал рыжий, после чего взглянул на своего ассистента многозначительно кивнув. Мерзкий бледный тип с мешками под глазами, по виду своему напоминающими мошонку, и недомытым сальным ёжиком на голове протянул командиру складной швейцарский нож.
Я вздрогнул, продолжая вести запись.
Словно уличный фокусник, проворачивающий иллюзии с монетами, рыжий работая на публику ловко прокрутил нож в руках, одним движением разложив его.
Тонкий и отбивающий в себе свет лампы туалета. Его медленно поднесли к бледной щеке напуганного Никиты.
Правый глаз парня дёргался в разные стороны, будто стараясь не смотреть на острый предмет. По его лицу скатывались мелкие капельки пота, одна за другой, соскальзывая на тёмный пиджак и оставляя мокрые следы.
– Может подумаешь ещё раз, что тебе дороже: внешность или жалкая бумага? – мерзкие слюни летели со рта хулигана прямо на лицо ЖУДы.
– Я сегодня забыл кошелёк, клянусь! – испуганным тоном отвечал он, стараясь увернуться от слюней.
– Если ты так забывчив, нам прийдется изуродовать твоё лицо, которое и так особой красотой не блещет – хихикнув сказал рыжий, быстро осмотрев гладкую острую поверхность ножа, после чего стал подносить его всё ближе и ближе к щеке жертвы.
Пугающая улыбка, которая в отличии от всего человечества, ни капли не украшала подонка, а выглядела как мерзкий уродливый шрам во всё лицо. Безумные глаза, ходящие из стороны в сторону. Его ноздри расширились, будто стараясь поглотить весь воздух в зловонном общественном туалете. Он наслаждался тем, как изгибается бедолага в его крепких руках. Ему нравилось наблюдать за падающими каплями. Он получал удовольствие от застывшего на лице испуганного выражения.
«Моли меня о пощаде. Это ничего не даст, но ты моли. Просто моли» – про себя повторял рыжий, всё больше расплываясь в улыбке.
Нож коснулся щеки, всё глубже и глубже впиваясь в неё. Из-под твёрдого железа проступила капля крови, окрасившая в багровый бледную кожу цвета лунного света.
Самое странное в этом моменте – лицо Никиты. Он крепко зажмурил глаза, бесстрастно смерившись с участью. Его лицо приобрело спокойное выражение, будто бы он знал, что произойдёт через пару секунд.
Зеркало, за его спиной хрустнуло: показалась глубокая трещина.
Вздрогнув, рыжий опустил нож дав крови спокойно стечь вниз.
Я наблюдал за этим всем через экран камеры. Дальнейшие события показались мне каким-то несуразным фильмом про начинающего супергероя: будто это и вовсе не со мной.
Зеркало продолжало медленно покрывается трещинами, издавая приглушённые звуки.
«Хрусть!» «Хрусть!» «Хрусть!»
Гандон номер один отпустил жертву, выпустив воротник из рук, застыв смотря на зеркало.
Гандон номер два также отходил назад, одним своим грязным кедом чуть прикрыв мне обзор.
Ещё секунды: и зеркало разбилось. Никита продолжал стоять с закрытыми глазами, в то время как осколки летели в разные стороны, усыпая хулиганов.
Один из них оставил шрам на лице гандона номер два. Сутулившись, рукой он перекрыл кровоточащий порез.
Пять висевших над зеркалом лампочек беспокойно замигали в одном ритме, будто пытаясь объяснить всем стоявшим и лежавшим тут что-то на азбуке Морзе. Выглядело это очень странно, ведь в школе не было проблем с проводкой и электричеством. Новый ремонт их не допускал.
Сидя на корточках спиной к зловонному грязному унитазу мне стало жутко дискомфортно. Сначала, у меня закружилась голова от осознания того, сколько пацанских задниц сидело на этом толчке, справляя нужду. В мой нос донёсся ужасный аромат, от которого глаза начинали сами собой слезиться. Затем, после первой трещины на зеркале я почувствовал странный холод и страх, будто случайным образом меня занесло в вихрь повествования романа Стивена Кинга. Я начал осматриваться по сторонам, надеясь что в других кабинках кто-то сидел. Никого. Мы были одни.
Тут творилась какая-то чертовщина.
Лампочки стали лопаться, одна за одной, разлетаясь на мелкие стекляшки падающие на кафель со звонким грохотом. Первая, вторая, третья… Они разбивались в одном ритме.
– Что за херня? – напугано крикнул гандон номер два, трусливо отходя назад и продолжая прикрывать порез ладонью. Ещё немного, и он уткнулся бы своим кедом прямо в мой телефон, увидя парня который ещё вчера нахально защищал (по крайней мере пытался) пухлого беззащитного парнишку. Этого не произошло. Он (будто вот-вот и из его уст вырвется стыдливое ко-ко-ко) кинулся к зелёной двери, со всей силы потянув за ручку. Она продолжала быть закрытой. Он тянул ещё раз, ещё раз и ещё. Взглянув на своего друга, он крикнул:
– Закрыто! Тут закрыто! – гандон номер один тем временем стоял прямо по центру, улыбаясь рассматривая осколки. Пугающая улыбка-шрам так и не сошла с лица, продолжая искажать физиономию. Она становилась всё шире и шире, глаза будто полыхали разными огнями. Казалось, хулиган в самом настоящем восторге.
Сейчас он, уж точно, выглядел как психопат.
Из его уст вырвалась фраза, которая не дошла до меня из-за невнятного крика парня с ёжиком:
– Заперто! Заперто! Заперто!
«Я знал» – должно быть это именно та фраза. Так я её прочитал.
Из уст его вырвались бы ещё какие-то слова, если б он не воспарил над холодным кафелем. Буквально: на считанные секунды его грязные кеды оторвались от пола, после чего он полетел к стене, противоположной от двери, и ударился об твёрдую плитку.
Звук болезненного удара разлетелся по всей комнате.
Совершенно невероятное зрелище: такое я видел только в некоторых сериях «Сверхъестественного», представлял в своей голове читая «Керри» того же Кинга; но резко взлетевший в воздух хулиган не мог всплыть даже в моих снах.
Мои глаза будто начинали врать. Точнее, монитор телефона через который я всё это наблюдал.
Дыхание остановилось. Я забывал дышать. Руки тряслись так сильно, что смартфон мог выпасть и разбиться об кафель в любой момент.
Парень, стоявший у двери стал дёргать ручку ещё испуганнее, в очередной раз убеждаясь что он тут застрял.
Ручка щёлкала пронзительно скрипя.
Вдруг, парень остановился. Его руки опустились, почти касаясь бёдер, а взгляд мертво застыл перед собой.
Он взлетел в воздух, медленнее чем рыжий, кашляя и мотыляя ногами в разные стороны, словно пытаясь освободиться от чьей-то мёртвой хватки.
На его короткой неказистой шее показались два красных синяка, прямо точь-в-точь, если бы её зажимали чьи-то руки.
– Кхе-кхе – из уст парня вырвался тихий кашель. Он пытался хватать воздух, напряжённо вдыхая.
Секунда – и его тело быстро полетело к лежавшему рыжему, с грохотом ударившись об стену.
Улыбка-шрам не сходила с лица гандона номер один. Он с интересом стрелял безумными глазами то на повисшего в воздухе друга, то на Никиту, который медленно проскользнув спиной вниз по кафелю сел на холодный пол. Его глаза продолжали быть спокойно закрытыми.
Мои дрожащие руки не забывали о том, что в них находится камера – ценнейшая улика. Я наводил её то на напуганных гопников-жертв, то на спокойного, словно резко заснувшего, Никиту.
«Адидасы» поджали ноги, прикрытые тёмными штанами в белых полосках, с ужасом наблюдая за бледной ЖУДой. Ну как, ужас был написан только на лице одного из них. Другой же выглядел так, будто случайно встретился со старым любимым другом.
Моё дыхание так и не остановилось. Брезгливость, которая минуту назад кричала во мне, видя грязные омерзительные наросты на белом полу, ушла куда-то далеко: в пятки или бёдра. Я опустил одну дрожащую руку на пол, забывая повторять себе «Представь, сколько капель мочи падало на этот грязный кафель? Литры. Миллионы капель мочи косых засранцев». Я весь был там – за дверью, продолжая снимать всё происходящее.
Никита распахнул глаза. Взгляд продолжал быть всё таким же отстранённым и спокойным. Он даже и глазом не повёл на сидевших сбоку хулиганов, которые не так давно готовы были изувечить ему лицо.
Он поднялся, уверенно направившись к выходу. К моему удивлению и удивлению парня с ёжиком, дверь оказалась открытой.
После хлопка послышался полный страха голос, который сменил собой уверенный баритон дерзкого ковбоя:
– Что за ТВОЮ МАТЬ?!?! – бледный парень, по щеке которого стекала кровь схватился за шею, ладонями проводя по красным следам – Что это было?
Рыжий продолжал улыбаться, не отводя взгляда от разбитого зеркала:
– Чё ты лыбишься?!?! – голос гандона номер два напоминал фальшивящую скрипку, по которой неаккуратно возят смычком туда-сюда. Он напрасно ожидал ответа от своего друга: его не последовало. Вместо этого рыжий поднялся на ноги, и ступая по острому стеклу хлопнул дверью, оставив растерянного хулигана одного.
Прозвенел громкий звонок, оглушив меня и сидевшего за дверью «адидаса». Услышав его, он вытер алую кровь со щеки и мигом вымелся из туалета.
Нажав на красную кнопку я приостановил запись. Неужели в моей галерее сейчас находится настоящее доказательство существования телекинеза? Это может взорвать мир. Это может сделать из меня звезду. И это может разрушить бледного парня-сироту, чья жизнь и так не напоминает кленовый сироп.
Сунув телефон в карман, я распахнул дверь. Она громыхая ударилась о соседнюю кабинку. По исписанному туалету всюду были разбросаны мелкие осколки.
Я наступил на них, осматривая место, где случилось невероятное событие. В моих глазах темнело, как-будто свет в кинотеатре медленно угасал. Окружающее меня помещение просматривалось словно сквозь прозрачный мрак.
Осколки хрустели под моим голубым кедом. Взгляд упал на то самое зеркало, от которого осталась одна лишь белая ржавая рама.
Должен ли мир увидеть это видео, содержание которого больше напоминало фильм «Керри»? Только вот вместо Керри в главных ролях местная ЖУДа, никогда не бросающаяся в глаза окружающих.
Неприметный соседский мальчик – что же он может скрывать?
«Ради тебя я готов спрятать за спиной самые тёмные тайны» – гласила смазливая бестолковая надпись на белой плитке над раковиной.
После урока английского языка, вычитываемого нашей милой классной руководительницей блондинкой, я бесцельно скитался по коридорам, всматриваясь в одну точку перед собой и пропуская мимо взгляда текущую, как медленная речка, толпу.
– Влад!
– Это же Влад!
– Брат Андрея, я слышала за него.
– Саша рассказывала что он сидит с ней на экологии.
– Я подписалась на него в Инстаграмм. Пока что не пожалела.
Тысячи шепотков крутились вокруг меня. Так странно: тот, кому они принадлежали пытался сделать так, чтобы их никто не услышал. Но этого не выходило. Один вопрос – зачем?
Как бы там ни было, все последние и горячие как пирожки сплетни пролетали мимо меня. Я вообще, чувствовал себя будто иду не по этому коридору. Я не тут, а в том туалете, по которому летали тяжелые тела гопников.
Моргая, каждый раз я видел спокойное лицо Никиты. Открывая глаза я видел красные синяки, оставшиеся на шее парня с ёжиком. Словно помимо нас всех в комнате находился пятый человек. Высокий великан-силач из фэнтези-фильмов.
Скрестив руки я сдавливал учебники у себя на груди. Учебник английского в мягкой обложке, тетрадь, толстый словарь и пенал. Они прижимались всё сильнее к моему телу. Но мне было всё равно, я его не контролировал. Я даже прошёл мимо своего шкафчика, продолжая бесцельно скитаться по коридору.
Неужели я видел нечто паранормальное? Нечто, что просто не может существовать по законам физики, биологии и прочих наук, правилами коих можно объяснить ВСЁ вокруг. Но как можно объяснить ЭТО?
Обычно, больше всего человек доверяет своим чувствам: осязанию, обонянию и зрению. Если хотя бы одно из них подводит – человек может сомневаться. Там, в зловонном туалете пахнущем поносом, ни одно чувство меня не подвело. Мне оставалось только одно – верить. Но я не хотел. Мне просто не хотелось верить в то, что я увидел.
В кармане джинс лежало настоящее свидетельство чуда (если так можно назвать силу, чуть не убившую двух парней). Мой телефон начал нагреваться, становиться разогретым куском уголька закинутым в карман, от одной лишь мысли того, что удалось им заснять.
– Влад, привет!
Что же это может быть? Невидимая энергия? Способность перемещать предметы силой мысли?
– Ау, ты слышишь меня? – Макс вцепился в мою руку, заглядывая в глаза. Я резко одёрнул её как от прокажённого.
– Привет, Макс – поздоровался я, наблюдая за удивлённой реакцией парня, не ожидавшего моего резкого движения.
– Слушай. Я не знаю кому ещё рассказать – услышав о том, что сейчас на мою голову будет выгружена очередная глупая история баскетболиста, я приготовился обратно погрузиться в мысли, пропуская летящие мимо меня слова.
Но я этого не сделал.
Услышав слова «МаМа», «ночь» и «лес», я одёрнул себя как-раз на том моменте, где моя голова погружалась в тёмную пучину мыслей.
Я выслушал его историю. Пахла она странным бредом человека, переусердствовавшим с экстези или ещё какой-то дрянью. Но в этом городе я ничему не удивлялся. У меня не было выхода, кроме как просто принять. Принять то, что в плоском и понятном мире бывает обратная сторона, создающая объём. Фу, вот это я накрутил. Вообщем, смысл ясен.
– Ты вчера первый заметил сходство с этой старухой на том фото – распинался он, перейдя на шёпот, думая что все здесь норовят подслушать разговор.
– Ну? – спросил я – Вообще, ты вчера согласился, в перерыве между втыканием, пойти к ней.
– Разве? – он задумался, осмотревшись по сторонам – Это неплохая идея. Я теперь не смогу жить нормально, после того как у этого жуткого старпёра всё лицо покрылось венами.
– Ну и какой у нас план? – спросил я, опустив взгляд на замявшуюся тетрадь.
– Ты – корреспондент школьной газеты. Она – старый житель, для которого будет честь дать интервью представителю молодого поколения – он уставился на мои руки, расправлявшие страницы тетради по английскому.
– А ты кто?
– Я чисто за компанию – хмыкнул он.
МаМа – на первый взгляд старая безумная кошатница и владелица гастронома. Кто же на самом деле женщина, чьё лицо мелькало на фото (буквально) столетней давности?
Глава 5 #Who’sThatGirl?
Яркая неоновая вывеска освещала густой лес вокруг. Сосны, липы, ели… Всё это изобилие насквозь, как стрела, пробивала трасса поросшая мхом и густой травой. Ямы, колдобины, трещины… Ничего не могло отбить желание подростков всего города приходить в небольшую мрачную закусочную.
«Пауки сумрака» – гласила подпись под милым тарантулом, машущим лапой проезжающим.
Какой безумец будет есть в месте, основной концепт которого это пауки и всё что с ними связано?
Безумцев, как не удивительно, в этом городе оказалось много. Все они мчали с самого центра на богом забытую окраину, чтобы запихнуть в себя жирный сытный бургер и запить ярко-ядовитым коктейлем кровавого цвета.
Меню, как не сложно догадаться – съедобные вариации на тему паукообразных, желательно жирные и бюджетные.
Внутри пластиковые пауки сидели на ватной паутине, смотря на посетителей маленькими глазками. Конечно, все эти дешёвые декорации выглядели убого – но всё это сложно заметить в мраке, царившем тут 24 часа в сутки.
Лишь тусклые красные неоновые лампы освещали тьму. Лица за соседним столом, порой, было тяжело рассмотреть. Возможно, виной этому слабое освещение. Возможно, тонированные стёкла, не пропускавшие внутрь свет дня.
Выйдя из белого низкого бюджетного мерседеса, подаренного отцом Каролине вместе с правами, первым делом, она вступила в жидкую грязь. На белом каблуке осталась сырая земля.
– Чёрт! Ненавижу эту грёбанную забегаловку! – выругавшись, она осмотрелась, боясь нарушить образ правильной девчонки.
Протянув руку к дверной ручке она резко одёрнула её к себе, будто дверь раскалена до ста градусов. Все узнают. Все будут знать и осуждать её за то, что она явилась на секретное свидание с хулиганом.
Это была ошибка.
Блондинка окинула взглядом невысокую закусочную, после чего зыркнула на мерседес терзая себя мыслю о том, чтобы сесть в него и по трассе умчать прочь.
Она подправила белоснежные пряди, глядя на отражение в тёмном окне, после чего сняла солнцезащитные очки. «Боже, как глупо рассчитывать, что тебя никто не узнает в одних очках». Она хмыкнула сама над собой. Да уж, додуматься вечером одеть очки – даже от себя она такого не ожидала.
Каролина в последний раз окинула взглядом кафе.
– Время совершать ошибки – шепнула сама себе она и сразу же взглядом наткнулась на Валентина. Он с нетерпением смотрел на часы, скрестив руки положил их на липкий стол.
Прозрачные кристальные глаза. Глубокий проницательный взгляд, смотрящий на проезжающую машину.
Он так и не увидел её.
Это будет лучшая ошибка в истории ошибок.
Как только Кэр открыла входную дверь она сразу же почувствовала сильный позыв рвоты, идущий изнутри её груди.
Она всегда чувствовала все окружающие запахи детальнейшим образом, позволяя им кружить её голову, заставлять чувствовать тошноту или наоборот, повышать настроение.
Тут ситуация явно другая.
Горячая карамель перемешивалась с томатным кетчупом. Представляете этот коктейль? Солёный маслянистый попкорн с печёными яблоками на палочке. Она чувствовала каждый ингредиент. Каждый по отдельности, будто бы всё это разом находится в её рту. Сама не замечая, она брезгливо скривила нос.
Окинув взглядом столы, силуэты людей сидевших за которыми чуть-чуть освещали неоновые лампы сверху, она позволила себе пройти дальше. Её окружение редко ходило в подобные места, как и она сама. Её парень ненавидел это место каждой клеточкой тела:
– Это надо быть душевнобольным полоумным извращенцем, имеющим фетиш на пауков, чтоб открыть подобный мусорник! – кричал он каждый раз, стоило только кому-нибудь заикнуться о «Пауках».
Она его поддерживала: закусочная и правда была убогая.
Её туфли от «Pollini» прилипали к полу, омерзительно чавкая отлипая. «Чвяк!», «Чвяк!».
Прыщавые официанты, которыми тут в основном были старшеклассники собирающие на колледж, часто врезались в посетителей, не видя их в мрачной обстановке.
Кэр чувствовала себя женой злодея из какого-то фильма Бондианы, скрываясь от всех.
Она быстрым шагом прошла к столу, за которым скучая её ждала настоящая ошибка.
«Пятнадцать минут опоздания – тебе ещё повезло, парень» – хмыкнула она про себя, посмотрев на уставшую физиономию Валентина. Выглядел он будто не спал прошлую ночь – сонно. Но прокисшее, как трёхдневное молоко, лицо заиграло новыми красками, как только девушка попала в поле зрения Валентина.
На его лице непроизвольно растянулась довольная ухмылка. Он давно так не радовался чужому присутствию: для него её приход в это место стал, как появление Санта-Клауса собственной персоной для восьмилетнего мальчика. Только ещё эффектней.
Строгий белый костюм, который не давал красотке смешаться с тьмой, высокие шпильки и волнистые косы, падающие на спину.
Ни «привет», ни «как дела?», а лишь восторженное «Ты выглядишь идеально» – вырвалось из его уст, когда она подошла ближе.
Каролина сдержанно ухмыльнулась, осмотрев свою пару на этот вечер.
Она пыталась из всех сил сдержать нарастающее удивление. Валентин – скрытный хулиган-задира, которого все привыкли видеть в ЧЁМ?
Тут громкая толпа должна хором крикнуть: «В ЧЁРНОМ СПОРТИВНОМ КОСТЮМЕ АДИДАС!»
Правильно! Без него Валентин – которого все привыкли видеть таким, больше и не Валентин.
Сейчас же, в красном свете лампы она смогла рассмотреть белоснежную рубашку (на удивление – очень даже гладкую, без небрежных позорных заломов) и голубые брюки, облегающие округлые бёдра.
Грязные белые кеды, от подошвы которых начали отпадать куски, остались неизменной святой частью.
Каролина расплылась в улыбке, у неё не получилось подавить резко появившиеся хорошее настроение.
Белые зубы ослепили Валентина, он вдавливался в вызывающе красное бархатное кресло и продолжал испепелять взглядом свою пару. Знакомая для них ситуация – оживлённые застывшие взгляды сплелись между собой, не желая выпускать друг друга из крепкой хватки. Чем дольше смотрели – тем шире и глупее становились улыбки.
На секунду, окружавшие Каролину силуэты посетителей полностью поглотила тьма: она была наедине с ним в вонючей забегаловке. Тусклый фонарь освещал его счастливое лицо, а вокруг пустота. Не живой души. Все плавно погрузились в царивший вокруг мрак.
– Может сядешь? – словно острым железным топором, Валентин перерубил крепкие цепи, не дававшие им делать ничего, кроме как смотреть друг на друга.
Каролина закрыла глаза, открыв оценивающе осмотрела место. Следовало собраться. Не давать чарам этого парня задурить голову.
Воображение быстро рисовало чертёж: узкий стол, места напротив – целоваться достаточно легко. Огромное окно, сквозь которое любой бродяга может в деталях осмотреть подробности свидания. Тусклая лампа находится за головой Валентина, а значит, возможно, её будет не так легко заметить.
Каролина села, глядя в окно пытаясь извернуться так, чтобы взгляды прохожих не засекли инста-звезду.
«Чёрт, ты спятила? Какие нахрен прохожие?» – заговорил внутренний голос. По трассе лишь изредка проезжали шумные колымаги.
Валентин продолжал смотреть на идеальную пассию, улыбнувшись спросив у неё:
– Что ты хочешь?
Кэр быстрым взглядом окинула меню, напечатанное на объёмном куске картонки, назвав первые бросившиеся в глаза блюда:
– Я буду Мизери и кровавую Кэрри – Валентин улыбнулся в очередной раз, одним широким жестом подозвав тёмную официантку в джинсовом фартуке, на котором висели десятки пластиковых пауков.
За столом повисло неловкое молчание. Валентин чувствовал себя неловко, не зная с чего следует начать разговор с такой как ОНА. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Нос уловил её фирменный аромат: кокосовый лосьон и сладкие духи. Она могла заглушить вонь даже невероятно стойко пахнущих «Пауков».
Он раскрыл глаза и пробежался взглядом по белым густым локонам.
Каролина опять поймала себя на мысли, что не может прекратить смотреть в его глаза. Невероятно. Хрустальные и чистые, как Женевское озеро. Никакой загадки. Почти.
Она видела эти глаза по-отдельности. Словно его тело охватывал мрак и оставлял сиять в темноте лишь один взгляд.
Глаза невероятного человека. Доброго, искреннего и… Несчастного? Грусть, чёткая грусть застыла во взгляде. Кэр была далеко не психологом, но понимала, что перед ней сидит глубоко несчастный человек.
Эта пара не боялась зрительного контакта. Выглядело со стороны это, должно быть, странно: пара, сидевшая на ярких диванах и молча прожигающая друг друга взглядами. При этом они настолько счастливы, будто молчать и смотреть – их любимейшее занятие.
Грусть, застывшая в глазах Валентина медленно растворилась, как шипучий аспирин в стакане воды.
Может быть разговоры и вовсе не нужны?
С каждой секундой неловкость спадала, а вместе с ней уходило и напряжение.
Кэр отвлеклась, когда в её красной театральной сумке завибрировал телефон:
– Кэр, тебя давно не слышно – Макс прислал ей СМС, приправив его грустным смайликом.
Она прочла но не успела ответить. Принесли напитки.
– Эй, я тебя видела в Инстаграмм – заметила чернокожая девчонка, подправляя фартук – Ты же… Как там… Каролинка чё-то там долл? Я кайфую от твоих фото в купальнике, подруга. Первая белая в этом городе, кто покажет всем тощим бледнолицым сукам как нужно правильно светить двумя дыньками сзади – официантка хихикнула. Валентин улыбнулся.
– Эммм… Спасибо, наверное – неуверенно выдавила Кэр, и перевернув телефон отложила его на стол.
Коктейль «Кровавая Кэрри» полностью состоял из томатного сока, большого количества соли и какой-то непонятной кисломолочной добавки. Большей дряни она в жизни ещё не пробывала.
Валентин пил пепси. Отложил трубочку в сторону и обхватил стакан громадной ладонью. «Как три моих кисти» – подумала она, продолжая скользить взглядом по его крепким рукам.
На внутренней стороне левой руки набито тату. Маска? Да, судя по всему жуткая улыбающаяся маска. На ней виднеются вырисованные красной краской капельки крови. Когда он в очередной раз потянулся за напитком, Каролина крепко схватила его руку и попыталась получше рассмотреть мрачный рисунок.
Парень резко одёрнулся, спрятал руку под столом и неловко ударился локтем.
– Что это? – удивлённо спросила она сдвинув брови – Точнее, что там нарисовано?
– Не важно – растеряно обрезал он, бегая глазами по удивлённому лицу Каролины: от бровей до губ и обратно – Просто тату. Обычное тату – он заёрзал на диване. Почему он вдруг стал невыносимо горячим? Будто место под его задницей вот-вот загорится. Это нормально?
Валентин начал потеть. На открытом лбу и блестящей лысине стали проступать капли. Это нормально?
Меньше всего ему хотелось выглядеть нелепым в глазах лучшей девчонки города. Меньше всего ему хотелось врать ей. Может быть настал тот момент, когда прийдётся быть предельно честным? Может быть теперь нет смысла скрывать себя настоящего?
– Я с тебя не слезу, пока не расскажешь что значит эта жуткая маска – хитро улыбнулась блондинка – Я её уже видела. Это из какого-то ужастика?
«Какой ужастик? Эта долбанная история!» – чуть не выпалил он. Слава Богу, этого не произошло.
– Если я тебе скажу что это, ты просто встанешь и уйдёшь. Я не могу тебя отпустить.
– Спорим? Меня никогда не пугали странности.
Валентин вывалил перед собой левую руку и отодвинул рукав чёрной кофты так, чтобы тату было видно во всей красе.
Маска телесного цвета. Белоснежные зубы. Красные губы – казалось бы, простое улыбающееся лицо. Как оно могло наводить ужас?
Легко, застывшая на маске физиономия в полной мере передавала безумие. Просто чистое безумие.
Красные капли человеческой крови на ней навивали жуть. Не страх, конечно, просто лёгкую дрожь пробегающую по коже.
И эта страшная картина изображена на руке человека который ей нравится? Интересно.
– Даниил Тришакович – сухо обрезал Валентин и опустил глаза на своё тату.
– Кто? – переспросила Кэр
– Даниил Тришакович. Точнее его маска. Что ты хочешь о нём узнать?
– Всё. Конечно, я хочу знать всё. Расскажи кто это.
– Даниил Тришакович – маньяк-психопат, признан самым бесчеловечным убийцей за всю историю человечества
– Ты говоришь как Википедия – хмыкнула блондинка, отпив немного красного как кровь коктейля.
– Как ты можешь не знать его? В девяностых убийства, совершенные им, потрясли весь мир, а прикол в том, что происходили они в этом городе.
– Я слышала что-то, мне рассказывала наша мексиканская кухарка Фрида.
– Каждую ночь он выходил убивать, просто ради веселья. Сначала совершал бесчеловечные акты насилия в дуэте со своей девушкой – Ангелиной. Они одевали одинаковые маски, убивая всех исключительно мачете.
– Какая необычная love-story – Валентин не обращал внимания на постоянные реплики Каролины, продолжая рассказ.
– Потом, вокруг себя они образовали целую секту. Что-то типа сатанистов-анархистов. В их секте становилось всё больше и больше людей, выходивших на охоту каждый вечер. Полиция просто не справлялась, пока однажды они не перестреляли всю банду во время совершения акта насилия над беременной.
– Пипец… – проронила Каролина, думая и смотря на тату.
Всю информацию начисто она смогла прочитать лишь в Википедии, прийдя домой и включив белоснежный MAC, стоящий перед кроватью.
По запросу «банда Тришаковича» в гугле вылетали сотни ссылок, был даже фан-сайт, где безумцы строчили фанфики об этом маньяке: любовные, кровавые, даже гей-истории.
Кэр поморщила нос, не став читать эту дрянь.
«Даниил Тришакович и его банда (см. также ссылку на книгу «Десять личностей Тришаковича») прославились чередой жестоких убийств, периодически носивших ритуальный характер. Свою криминальную деятельность начали с мелких грабежей банков. Первое ограбление Даниил совершил сам в 1989 году, незадолго после этого познакомившись с Ангелиной (см. также Ангелина Тришакович), ставшей его пассией на всю жизнь и неофициальной женой.
После создания секты в 1990 году к Тришаковичам стали присоединятся новые люди страдавшие психическими отклонениями. По некоторым версиям, деятельность секты разворачивается вокруг поклонения сатане».
Дальше идёт бла-бла-бла, какие-то кровавые подробности, бла-бла-бла, подробности, бла-бла-бла, расчленёнка и кровища.
Короче говоря, во время нападения на беременную прямо на улице полиция расстреляла конченых сатанистов.