Голос на удивление звучал уверенно, будто она вовсе не начинающий блогер, а ведущая позднего шоу, уютно сидящая в мягком кресле и расспрашивающая Ким Кардашьян о последних родах. А почему он должен звучать по другому? Вчера был знаменательный день – количество подписчиков перевалило за пять тысяч. Всё из-за последнего видео о книжных полках.
И кто знал, что в Ютубе стольким людям интересно наблюдать за чужими заваленными книгами полками?
Сейчас число равнялось ровно 5 тысячам и одному человеку. Хэштэг #путькмечте #яблизкокславе.
– Сегодня я вам расскажу про свои школьные лайфхаки, и первым моим уроком для вас, мои дорогие подписчики, будет секрет, как списать историю при помощи обычной бутылки от воды. Для этого нам понадобится… Ева прекрати трясти камеру!
Девушка за новенькой камерой «Никон», подаренной Алисе на шестнадцатилетие, раздраженно фыркнула. От своего операторского амплуа она была совсем не в восторге: у неё часто тряслись и затекали руки, чёртов «Никон» весил как кусок чистого железа. Но любовь к лучшей подруге перевешивала. Приходилось держать камеру, переодически фыркая от летящих замечаний.
Алиса была неотъемлемой её частью с трёх лет. А как отказать своей половинке?
Порой казалось что у пары подружек одинаковые мысли, чувства и интересы. Но это лишь на поверхностный взгляд. Каждая из них – неповторимый уникум, яркая индивидуальность со своими уникальными чертами характера.
Они как-бы были одним целым, но и разделялись без слёз.
Одна – любительница читать без остановок и обменивать сон на культовые фильмы Хичкока. Другая – могла бы не жалея пальцев, отказавшись от еды и воды, монтировать короткие безобидные видео.
Одна – может наизусть процитировать начало любого фильма Кубрика. Другая – начало любого вайна Lelepons. И при этом они были вместе. И казалось, будут навсегда.
Совсем недавно одна частичка стабильно живущего полноценной жизнью организма отвалилась, заставив организм привыкать к жизни инвалида. Смуглая черноволосая девчонка Лилит – привлекательная армянка, чьё настроение и взгляды на жизнь напоминали виражи военного истребителя: взлёт – и она миловидная любительница лошадей, умеющая назвать 38 пород за минуту. Падение – и она может растереть любого в порошок, узнав самую ядовитую сплетню.
Лилит все знали как местного правдоруба-сплетника, узнающего свежие новости в первые три секунды.
Раз… Два… Три…
И она знает что этой ночью ты занималась сексом с баскетболистом из одиннадцатого!
Раз… Два… Три…
И она пишет пост про твой скандал с мамой!
Раз… Два… Три…
И она фотографирует, как ты пишешь маркёром гадости на туалетном бачке про свою лучшую подругу!
Она умела быть везде – растворяться с воздухом и глазеть из каждой щели. Бытовало мнение, что компромат на своих одноклассников ей высылали сами ученики, любящие включать камеру телефона в самый подходящий момент. Правда это или нет – уже никто не узнает.
Это лето изменило многое в их жизнях.
– Нам понадобится бутылка и… Да нет же, Ева, у тебя как-будто судорогу на руке сводит.
– Да не могу я сделать так чтобы мои руки не тряслись как от пляски святого Вита, они всегда трясутся, и ещё ужасно потеют, и ещё на них какая-то ужасная сыпь… Фу, чёрт, мне это напоминает кожу зомби из «Обитель зла».
– Фильм полный отстой.
– А я люблю Милу Йовович – Ева откашлялась – Вообщем, меня это всё пугает… Вдруг это, ну не знаю аллергия на воду, и я вообще ужасно больна…
– Ева!
– Хочу налить в рот антисептик…
– Ева!
– Вылить себе его на руки…
– Ева!
– Укрыть им лицо…
– ЕВА! – девушка наконец замолчала – Ты переживаешь. Последние дни, знаешь ли, выбили из себя многих. Долбанный убийца, долбанные убийства… Как в ужастике, только от которого у тебя на ладонях появляется сыпь, а перед сном тебя трясёт, будто матрас вибрирует. Это ужасно, но каждый из нас справляется как может.
– Я просто… Я… – Ева подняла глаза на Алису. Девушка заглянула за её спину, быстро переведя взгляд на соседний столик. Центральный круглый стол. Место заседаний высшей касты. Алиса медленно кивнула, дав подруге команду продолжать – Я не могу с этим справиться. Мне кажется весь этот ужас подошёл как никогда близко. Мне – голос сошёл на шёпот – Мне реально страшно…
Тёплая ладонь Алисы ласково накрыла сжатый кулак Евы.
– Расслабься. Мы вместе – и нам ничего не будет страшно. Ты поняла?
Девушка кивнула.
– Сейчас, делая уроки я слушаю аудиокнигу. Даже не взглянула на название, но суть вот в чём – какой-то мужлан с прокуренным голосом учит наплевать на всё. Схоже с Дейлом Карнеги, только если бы его романы писал мудак. И вот, в первой главе основная мысль такова – «Посри на всё. Тот кто срёт – тот счастлив по жизни. Тот кто парится – остаётся лохом до смерти».
– Леди так не говорят, Алиса – Ева хихикнула – Помнишь наш устав про женственное общение?
– Да клала я на женственное общение, когда вокруг происходит такой треш – девушка выдержала паузу – И когда ладони моей подруги потеют будто мы заперты в финской сауне.
Ева рассмеялась, привлекая на себя внимание стола инстаграмщиц.
– Подруги навеки? – Алиса потянулась руками к шее своей подруги, напрашиваясь на объятия. Столик между ними словно исчез. Они заключили друг друга в крепкие объятия. Инстарграмщицы продолжали с интересом глазеть. Одна из них хитро ухмыльнулась, склонившись над ухом соседки. «Родила очередную сплетню» – подумала Ева, принюхиваясь к запаху шампуня подруги. Клубничный йогурт из «Lush”– она подарила его ей на первое сентября.
– Подруги навеки – прошептала она, расплываясь в широкой улыбке.
Как бы описать то чувство, с которым я сегодня проснулся и пошёл в школу?
Будто я половая тряпка, которой недавно промыли пол в туалете приюта для бездомных, после чего запихнули в стиральную машинку и поставили барабан вертеться на сутки.
Будто все мои кости превратились в жидкое желе из театрального буфета. Будто каждый сустав это ниточка, а все вены – тягучий мармелад со вкусом черники.
Будто каждый сосуд под кожей лопнул, отозвавшись резкой болью. Будто все внутренности переваренная овсянка, которую небрежно выгрузили в керамическую тарелку, подав младенцу на завтрак.
Будто вчерашний день – лист текста, запятнанный тёмными каплями от кофе. Будто все события происходившие вчера – происходили с каким-то парнем из ночного сериала-криминальной хроники. Будто на сутки солнце прикрыла луна, держав город в мистическом затмении.
Будто я это не я. В этом городе я перестаю быть собой, превращаясь в вечно дрожащее напуганное существо.
Напуганное существо ссутулившись входит в коридор через прозрачные двери. Напуганное существо неторопливо ползёт, окидывая взглядом толпу. Напуганное существо находит фонтанчик с питьевой водой, наклонившись пытаясь освежить ростовую полость. Напуганное существо, попивая воду, видит выплывающую из-за стены шкафчиков Еву. Напуганное существо хочет сделать вид что вовсе её не заметило. Ева подходит к напуганному существу, улыбаясь спрашивая как ему «возлюбленная».
Завязывается разговор.
Болтовня, которая превращает мрачное поникшее создание в улыбчивого парня. И всё на своих местах.
Я протягиваю Еве книжку, благодарю её, и в голове начинает вертеться интересующий вопрос, как слова заедающего хита.
«Что с нами? То есть: кем мы приходимся друг другу? Ты тоже испытываешь что-то большее, чем симпатию? Или я один такой безумец?»
Но я помалкиваю, улыбаясь слушая про Евыно воскресенье.
Её общение отличается от общения многих других девчонок – некоторые считают, что тебе просто жизненно необходимо знать про запоры их собак, про обострившуюся ангину их бабушек, про похороны их дедушек, и обязательно, про их субъективное мнение о новой серии «Ривердейла». Но её общение затягивало. Хотелось слушать простецкий «разговор-не-о-чём» как лекцию самого именитого профессора Оксфорда.
Переодически, я ловил себя на чересчур навязчивом взгляде. Я изучал каждый миллиметр её лица, следил за быстрым движением губ и яркими эмоциями взглядов. Она лишь хихикала. Будто навязчивые изучающие взгляды были смешной нелепой особенностью.
Иногда я хотел брутально опереться об дверь железного шкафчика, как делал Ченнинг Татум в одном из своих фильмов. Вряд ли «Шаг вперёд», и уж точно не «Супер Майк». Но каждый раз моя рука соскальзывала и я неловко пошатывался, оказываясь всё ближе и ближе к ней.
Попрощавшись, Ева подмигнула и тем самым ответила на заедающие вопросы.
«Кто мы?»
*Подмигивает*
«О, парень, явно больше чем просто друзья»
Хотелось обхватить её талию и подтолкнуть к себе, уткнувшись носом в мягкую щеку. Бесстыдно продолжительно поцеловать прямо на глазах у всей школы. Повторить ощущения прошедшей субботы. Но я лишь помахал рукой её отдаляющемуся силуэту.
Макс прижал меня к стенке прямо перед входом в кабинет химии. Были неожиданно. Выглядит он взволнованным, видимо ощущая те чувства, что я ощущал сразу после сна.
Он был разрушен, как и Андрей, как и Каролина, Алина… Все, пережившие вчерашние события. На его лбу блестел холодный пот.
– Слушай, я больше не могу откладывать
– Ты о чём? – удивлённо переспросил я, нахмурив брови.
– Эта грёбанная МаМа. Она стала приходить ко мне в сны после того вечера. С началом этого года столько всего навалилось на наши головы – и эту кучу давно пора разгребать.
Он не замечал пытающуюся проскользнуть мимо группу «свитеров», прижимая меня к стенной газете.
– Ты понимаешь, о чём я. Наш план, по внедрению в дом старухи, пора приводить в действие.
– Сегодня же?
– Нет, разве ты не слышал?
– Что? – переспросил я, не уловив предложения из-за стоящего в коридоре шума.
– Сегодня городское собрание. Нужно приходить обязательно, если не желаешь нарваться на неприятности.
Макс наконец отошёл. Я отклонился от стенной газеты. С неё на пол рухнуло два объявления, плавно славировав мне под кроссы.
– Заеду за тобой завтра– расталкивая широкими плечами «свитеров» он зашёл в кабинет. Двери захлопнулись, скрыв за собой яркую висевшую на стене таблицу Менделеева.
Наклонившись, я подобрал две упавшие листовки.
«Вечерняя йога. Релакс после уроков для всех желающих»
«Набор в баскетбольную команду. Не упусти свой шанс!»
Светло-синее объявление с йогой я сразу же повесил обратно, а оранжевое про баскетбол заставило задуматься.
Может быть я хочу попробовать себя в спорте? Кем же я буду, если хотя бы не схожу на отбор?
Фиктование – не моё. Шахматы – нудно. Гольф – вполне возможно, но поле для него не сыщешь в радиусе ближайших ста километров.
А вот баскетбол– то что нужно.
Когда-то давно я ходил с отцом на игру Чикаго-Буллс. Даже и не припоминаю где это было (мне тогда было лет шесть). Помню лишь его лучшего друга, который замотался в красный шарф, всю игру пожирал луковые кольца и не затыкаясь болел:
«ВПЕРЕД ЧИКАГО БУЛЛС! ВПЕРЕД!!!»
Сзади меня сидели два мальчишки, старше меня года на три. Весь первый тайм они умышленно стучали по моему сиденью, довольно хихикая. «О да, это же так весело причинять кому-то дискомфорт! Давай будем бить по его сидению весь второй тайм!»
Так оно и случилось. Перед третим таймом язык наконец повернулся сделать замечание. Вышел тихий и совсем не грозный хрип. Из шестилетнего меня выходил фиговый задира.
Ещё, всё детство я провёл с комедийными сериалами канала «Дисней». Там круглые сутки шла «Ханна Монтана» с Сайрус и «Волшебники из Вейверли» с Селеной Гомес. Мне не понадобилось много времени, чтоб незамедлительно в них влюбиться. Потом был «Shake it up” с Беллой Торн и Зендаей, но это уже другая история…
Короче, именно на «Дисней» я увидел первую часть «Классного мюзикла». Мюзикл нашего времени, который должен стать классическим (и да, я говорю это серьезно – именно классическим, ведь как может быть по-другому когда в главной роли Зак Эфрон, поющий и одновременно играющий в баскетбол?) Именно этот фильм привил ко мне скрытую любовь к этому спорту.
Сейчас она вышла наружу.
Я сунул листовку в карман, оглянувшись по сторонам и зайдя в кабинет химии. На первой парте вальяжно расселся Андрей, одну ногу закинув на стул.
Сегодня на нём была одета серо-белая американка с красной вельветовой буквой «A” на спине. Всегда видел на подобных куртках букву «A” и никогда не знал что это значит.
Кстати говоря, мой брат и его свита тоже состоят в команде с начала девятого класса. Престижные места горели золотым цветом для них ещё с первого класса. И да, девятый класс, возможно, чересчур ранний период для вступления в команду – но попробуйте объяснить это их отцам.
– Мне так жаль.
– Влад, то что ты пережил за эти выходные воистину чудовищно – «воистину»?! Из какой молитвы ты взяла это слово?
– Это ужасно! – ДА ЛАДНО, МАТЬ ТВОЮ! Никогда бы не пришёл к этому выводу!
– Я смотрела твою трансляцию и моё сердце разрывалось.
– Произошедшее с вами вчера вечером – кошмар наяву.
– Тебе нужна помощь?
– Я могу испечь печенье для тебя!
– Садись со мной на алгебре! После такого шока можешь списывать мою домашку!
– Ты такой отважный! Не хочешь заглянуть ко мне после занятий?
– В детстве я смотрел один фильм, или сериал, не помню как называется – может быть «красивые грешницы», «прекрасные дурочки» – не суть, происходящее в нём так напомнило происходящее с тобой.
Туча людей заслоняла вид кабинета передо мной. Все они желали высказать и не соболезнования, а просто высказаться. Неважно как. Говорили любую фразу, первую пришедшую на ум.
Создавалось впечатление что они насильно тянут из себя слова. Что их заставляло подходить ко мне со своими дебильными соболезнованиями?
Ну а я сидел и отстранённо кивал. «Мне жаль» – «ага, да»; «Ты в порядке?» – «ага, да»; «Мне кажется ты бледный?» – «ага, да».
Пухлая гора заслонила мне обзор на доску. Жирноватого телосложения парень, которого все в школе прозвали педиком. Может быть за его неестественное заламывание рук и протягивания слога «а» в каждом слове:
– Ну ты зна-а-а-аешь, я неда-авно та-а-а-акой сериал глянул и просто в в-а-а-астороге – между его бровей кожа шелушилась как на старой сумке офисного клерка, пытающегося выскрести из своей захудалой конторы, сэкономив на всём. У сползающей кожи виднелись коричневые пятна, будто кто-то разбрызгал гуашь телесного цвета на лицо парня.
Он мне рассказывал про сериал об убийце. Мне было не то чтобы не интересно, мне было просто до безумия наплевать.
– Это тональный крем? – перебил я его, всматриваясь в промежуток между выгоревших бровей.
Парень провёл указательным пальцем по лбу:
– Ой, мне на-а-адо бежа-а-а-ать! – он скрылся из виду. Андрей сказал, что видел «педика» разглядывающего своё отражение в зеркале.
В столовой я не отводя взгляда наблюдал за тем, как отчаянно пытаются снять удачный дубль две подружки: Алиса и Ева. Алиса в руках держала пластиковую бутылку с минералкой, улыбаясь в камеру во весь рот.
Ева трясущимися руками сжимала камеру, наводя фокус на лицо подруги.
Тонкая ладонь проскользнула по бутылке, аккуратно стянув этикетку и – о чудо! – на её обратной стороне показалась шпаргалка к геометрии. Десятки кругов и параллелограммов нарисованных ужасно мелким почерком синей гелиевой ручкой выстроились в ряд.
Взгляд скользил дальше по просторному залу столовой. Буфет, у которого в длинную очередь выстроились желающие поесть: они толкались, пытались заглянуть за прозрачное стекло и с облегчением в сердце убедиться, что картошка фри лежит на месте. Очередь поглощала все стоящие рядом столики. Толпу освещал яркий солнечный свет, проникавший сквозь высокие окна.
За этими окнами, в самой тени, в углу комнаты, где ходит меньше всего людей и сидят самые далёкие аутсайдеры, где заканчивается азиатская диаспора, где пахнет сыростью и по легендам бегают крысы в человеческий рост сидел Никита. Бледный, поникший, сутулый – как всегда. Но на этот раз он был один. Уже не ЖУПа, а независимая личность. Сам себе компания. Теперь, возможно, ближе к своему выпускному он избавится от статуса «бледного фантома». Теперь, возможно, все его узнают как «Никиту – самодостаточного парня».
Андрей с Максом смеялись над проплывшей сквозь мою голову шуткой. Я мечтательно засмотрелся в мрачный угол, упуская тему разговора. В кулаке я сжал холодную металлическую вилку, и казалось, с каждой секундой она проникает глубже и глубже в мою ладонь. Острые концы оставляют следы в коже, но я не чувствую боль. Перед глазами белая улыбающаяся маска, перед глазами вид окровавленного тела, перед глазами каждая секунда самых страшных выходных моей жизни.
И острия проникают всё глубже и глубже.
– Эй! – я всматриваюсь в бледное лицо Никиты – бездушное и лишенное всяких эмоций. Он поднимает томные глаза в мою сторону, сталкиваясь взглядом со мной. Возможно, в нём скользит зарождающаяся ненависть – на стадии зародыша, не созревшего эмбриона. Он уже, при возможности, порвал бы меня на части. Возможно его взгляд такой всегда – он ненавидит всех окружающих – Эй! – Андрей хватает меня за кулак, вытаскивая вилку из рук – Ты сумасшедший или да?
– Хочешь себя убить? Тогда вот тебе совет: начни с вен, а не с ладони – Макс вновь рассмеялся. Андрею же шутка совсем не показалась смешной.
Он отобрал вилку и положил её подальше от себя, возобновив разговор с другом. Я разомкнул кулак, всматриваясь в тёмные точки, оставшиеся следами на коже. Глубокие, идущие в ряд, идеально симметричные.
– И ты ещё можешь смеяться? – стол покачнулся, будто с небес на него упала массивная туша свиньи. Это оказался лишь незнакомый мне высокий парень, небрежно облокотившийся об стол локтями. В руке он держал телефон с открытой перепиской в What’sApp – Твоя девушка горела вчера заживо. Об этом никто не знал – до этого времени – парень развернулся к очереди, сгущавшейся у буфета. Он заполучил их внимание низким звонким басом – Слушайте все, скандально известная светская дива Алина вчера получила с десяток ультрафиолетовых ожогов сложнейшей стадии.
– Стадий в ожогах не бывает – тихо подправил его я. Парень не слышал.
Рыжая торчащая в разные стороны чёлка, наставленная гель-лаком. Квадратный подбородок с складкой по центру – моя бабушка называла это «подбородочной задницей». Сходство на всю сотню процентов.
На ногах (должно быть, размера сорок шестого) белоснежные вычищенные конверсы. На руке болтается тёмный кожаный браслет «Diesel” – с характерным для бренда символом – парень-панкер, блестящий металлом на фоне чёрного камня.
Должно быть, считает себя главным конкурентом Андрея. Может быть по ночам вкалывает иголки в куклу Вуду с его фотографией на лице. Желает растоптать его на глазах публики, встав на подготовленный для него пьедестал с видной цифрой «1». Чтоб быть виднее делает всё – качается в спортивном зале всю ночь, ворует деньги у мамы на шмот, заказывает протеиновый порошок-добавку из интернета, пытается прыгать выше всех и бегать быстрее всех в баскетбольной команде. Тщетно – сын олигарха всегда будет стоять выше на социальной лестнице.
Возможно, он отставал от моей «люксовой» компании на несколько ступеней в социальной лестнице, находясь приблизительно на одном уровне со мной. Это можно было понять слегка присмотревшись – гель, которым он уложил волосы весьма паскуден. Не матовый, продающийся в барбершопах, а липкий из отдела «красота» любого супермаркета. Рубашка в красную клетку уже начала линять, хотя старой её не назовёшь. Должно быть, заказанная на китайском сайте. Такое качество не свойственно даже для бюджетных «Forever 21» или «Pull and bear”. В его зубах оставался недоеденный обед: крошки от жирного бейгла и мелкие кусочки бекона.
Его заявление вызвало ажиотаж среди толпы. Никто не мог выдавить из себя слова сожаления – ведь в кабинке оказалась главная сука, глава всех сук планеты, посланница дьявола, или, может быть, его дочь. Народ лишь перешёптывался и начинал строить догадки, цепочкой ведущие к новенькой и свежей, как бейгл застрявший в зубах рыжего, сплетне.
Парень был горд собой. Наконец всё внимание досталось ему – он на вершине пьедестала, а Андрей пал поверженным под его деловито поднятый подбородок-задницу. Но дело нужно было закончить до конца. Топтать пока враг на земле. Топтать пока от него останется лишь мелкое влажное место.
– И у тебя хватает смелости смеяться на глазах у всех? Показательно наслаждаться жизнью, пока она переживает страшнейшие мучения? «Поматросил и бросил» – ведь так ты поступаешь со всеми своими пассиями?
– Закрой рот – буркнул Андрей, скрестив руки подавляя постепенно приливающий поток агрессии, схожий на медленный прилив у берега атлантического океана. На удивление, это была единственная фраза вылетевшая из его нахального рта. Будто бы у вечно работающего «генератора скверных гадостей» села батарейка.
Я привстал с места. Взгляд толпы на мне, я его ощутил. «Парень-жертва», «несчастный новенький». Сейчас он выглядел краснеющим обиженным ребёнком.
– Откуда ты можешь знать что у него творится внутри? Как ты можешь его судить по одному лишь поведению? – я решил воспользоваться приёмом рыжеватого, обратившись к толпе – Как ВЫ все можете их осуждать за картинку, которая мерцает перед вашими глазами каждый день?
Толпа накалялась всё сильнее и сильнее, как мясные рулеты быстрого приготовления – из холодных и покрытых ледяной корочкой в жирное душистое мясо в хрустящем кляре.
– Твой брат заплатил тебе за услугу адвоката? – его шутку оценила лишь сидевшая за соседним столом инстаграмщица, неловко прикрыв рот ладонью, увидев что она была единственной смеющейся – Он всех подкупает. Ведь так ты попал в баскетбольную команду раньше всех?
– Ты попадёшь в реанимацию для душевнобольных рыжеволосых аутистов, как первый пациент с запихнутым в жопу собственным грязным языком!– Андрей наконец встал, свергнув рыжего на второе место. Теперь он был сверху, заглядывая в глаза обидчика с высока. Сейчас мы окружили балабола с обеих сторон, ожидая последующей реакции.
Он умолк на несколько секунд, заглядывая то на меня, то на Андрея. В голове его сейчас, должно быть, не переставая вертелись возможные повороты сценария: убежать – умнее всего, но не вариант с таким количеством зрителей; начать кричать – отпадает; просить прощения – тоже.
Рыжий закрыл глаза, готовясь к последующей фразе. Ощущая на себе такое количество внимания он осознал, что отступать – поздно. Теперь прийдётся быть наглецом до конца.
На лице вновь засияла крупными крошками от бейгла хитрая улыбка:
– Два брата, и два – как один – мудака – толстый указательный палец уткнулся в грудь Андрею – Один мудак, второй мудак. Мудаки с рождения и на всю жизнь – у вас это в крови?
Тогда я почувствовал это во второй раз. Должно быть, во второй – я не считал. Резкий прилив агрессии. Чувство, что мне хочется разорвать на куски стоящего спереди человека. Из рта могли вылететь слова не приходившие в голову раньше. Руки могли сами отправиться в бой как и ноги. Ненависть в чистом виде. Она сковала моё тело, окутав тонкими белыми нитями. Теперь лишь она руководила моими частями тела как марионеткой – дёрг за ниточку! – шаг вперёд, дёрг! – и я толкаю парня.
– Хочешь узнать, какие бесстыдные мудаки мы на самом деле? – зубы сжались. Картинки вокруг стали максимально чёткими, будто кто-то увеличил резкость моих глаз до сотни. Каждое слово, каждый взгляд поднесён на блюдечке ко мне. Я мог разобрать всё до мельчайших деталей.
А может быть мне нравится внезапно накатывающее чувство ненависти?
Я толкнул рыжего ещё раз – посильнее. Он проскользнул белыми кедами по скользкому кафелю к Андрею. Андрей толкнул его ещё раз.
Мы с двух сторон – удар! – и парень сбит с ног, оказываясь на полу.
Ненависть ударила нам в головы одновременно. Мы подлетели сверху, сначала Андрей, потом я, ударяя парня кулаками по голове. Он боязливо скрестил руки перед лицом, нелепо заслоняясь от ударов.
Да, двое на одного – не честно – но как же на это тогда стало наплевать!
Из рта болтуна вырвался подавленный стон. Он попытался врезать мне кулаком в лицо, нелепо промахнувшись. Он надеялся встать – но наглухо был прижат всем весом Андрея к холодному полу.
Колени моего брата упирались ему в грудь.
– Груда мышц на деле оказалась мешком с дерьмом! – кинул я, приманив к себе растерянный взгляд рыжего. Карие глаза полные непонимания. Может быть он пытался разрушить стену ненависти, чувствуя мягкую тягучую серединку за ней.
Но жалобным взглядом меня не возьмёшь.
– Да что с тобой не так? – проскулил болтун.
– Меньше молоти языком – Андрей приподнял его над полом, вцепившись в руки – В следущий раз думай, прежде чем раскрыть свою помойную пасть – с этими словами он оттолкнул его, ударив головой об кафель.
Послышался глухой звук, схожий на проверку микрофона готовящейся к выступлению певицей. «Хлоп.. Хлоп.. Как слышно?»
Белоснежные конверсы покрылись коричневыми грязными следами. Ноги брыкались вверх-вниз, желая высвободиться из под мощной хватки.
Миссия парня выполнена. Он нарвался на самого популярного парня города, получив его брата в подарок.
– Эй, а-ну разошлись я сказала – полноватая буфетчица в белоснежном костюме схватила меня за шиворот. Я почувствовал крупную ладонь на спине. Пахла она как перевернувшийся грузовик с вишнёвыми пирогами. Из-под сеточки для волос выглядывали толстые дреды – Чёрт вас дери, вы же его убьете!
Её громкий бас смог отвлечь Андрея, а заодно и всю школу, от захватывающей драки. Ведь тут интерес за счёт прозрачности ситуации – одна груша, два обиженных брата. И кто выйдет победителем понятно как два пальца.
Оказалось, рыжего зовут Александр (он смотрел мои истории в Инстаграмм – @aleks2001) и он весьма нервный тип с закрытым аккаунтом. Так что больше мне о нём узнать не удалось. На аватарке – криво нарисованный скетч какого-то художника миниатюрных зарисовок для газет.
Побеждённый и озлобленный, он скрылся со столовой окружённый своей компанией – баскетболистами из одиннадцатого класса в одинаковых куртках с символом команды на спине.
Думаю, на их спинах должен был красоваться цыплёнок – ведь все как один не пришли на помощь другу, окружив драку и смотрев на неё как на новый блокбастер от DC.
– Следующий дубль, снимаешь? – я чувствовал взгляд Алисы спиной. Она с интересом глазела на наш стол даже когда драка закончилась. Иногда наши глаза встречались – в этом случае она вновь начинала тараторить на камеру – Лайфаксостоитвтомчтобынезаметносписаттьисториюприпомощи… Ева, блин, у тебя опять трясутся руки!
– Та купи ты себе штатив и прекрати орать! – огрызнулась Ева. И вновь карие глаза Алисы вылупились на меня. Нужно с ней хоть познакомится. Тощая девчонка с шоколадными волосами и тем же цветом кожи – напоминает мулатку, арабку, которые обычно скрывают своё тело за паранджой.
После драки столовая галдела как никогда. Пчелиный улей взбунтовался, будто кто-то пнул его ногой.
Молчание царило лишь в отдалённом тёмном углу. Перепалка привлекла внимание даже Никиты, я успел уловить его озадаченный взгляд. Сейчас он тихо продолжил трапезу.
Длинные ресницы опущены вниз, уголки губ тоже. Как всегда, похож на грустного пёсика с интернет-картинок. Только этого жалеть вовсе не хотелось.
Смотря на него я видел лишь одно… Школьный туалет, закрытые глаза, зеркало разбивается… Он хранит загадку. Паранормальный секрет, запечатлённый на моём МАК.
Терпение лопнуло. «О Боже, что я делаю?» Я встал из-за стола, оставив Андрея и Макса:
– Сейчас вернусь – брат поливал самой густой и плохо пахнущей грязью персону Алекса. Он начал с роботы его алкоголика-отца, и пошёл вниз по каждой веточке фамильного дерева, как быстрая озлобленная гусеница. Потом прошёлся по его внешнему виду. Затем по всем рыжим населяющим земной шар в целом. Сам собой вышел банальный вывод: «Все рыжие – злые буки».
Я устремился за отдалённый столик. Азиаты проводили меня заинтересованным взглядом.
Кстати, то что возле их столика пахнет по-другому – скорее всего правда. Я бы не хотел сравнить этот запах с китайской закусочной, но…
Я явно заинтересовал их. Компания неприкрыто сплетничала, указывая пальцами в мою сторону.
Никита оторвал взгляд от судка с едой. Заметил меня. Опустил взгляд, продолжил есть. Казалось, всё его тело вздрогнуло от одного лишь моего вида.
Мрачная тень, выбежавшая в дождь на холодную улицу. Вчера он пережил обалденно неприятный вечер. Я пойму, если в итоге окажусь ему омерзительным.
Он жевал и делал вид что не замечает меня даже когда я навис над столом, загородив яркую лампу. Тень упала на его обед.
Я разглядывал его и воображал как он скитается по пустым улицам. Как пытается дойти домой пешком. Как наблюдает за фонарями, включающимися один за другим.
– Никита.
Его веки поднялись как тяжёлые шлюзы.
Наконец донёсся его голос. Вялое мычание уставшей от жизни коровы, лежащей в хлеву в сорокоградусную жару. Хриплые протяжные слова. Обычно так говорят или наркоманы, или больные под наркозом.
– Что ты хочешь?
– Я всё о тебе знаю, Никита.
Его взгляд переменился. Будто на голову вылили ведро ледяной воды. Неужели он мог догадаться про то видео, которое я успел выучить назубок?
«Ага, 37 секунда, тут он кашлянет»
«Минута семь секунд– на зеркале появляется трещина, я это помню»
Пора положить этому конец. Я пересматривал видео изо дня в день, мучаясь над ним как в первый раз. До сих пор не верится, что те хулиганы могли просто взлететь… До сих пор не верится, что в этом мог быть замешан сидевший передо мной дистрофик, выдавливающий из себя вялое мычание вместо слов.
Он продолжал молча смотреть на меня. Тяжёлый взгляд – или ненависть, или усталость.
– На прошлой неделе тебе угрожали ножом в туалете – парень напрягся, зажимая вилку между пальцев и одновременно заглядывая мне за спину, боясь что кто-то подслушает. Рядом были лишь азиаты – И я всё видел. Как треснуло зеркало. Как лопались лампочки. Как эти отморозки, как-будто их душили поднялись ввысь и полетели на другую сторону комнаты. Просто скажи мне, что это было? Я всю неделю не нахожу себе места, и даже после двух убийств на моих глазах не могу это забыть. Это просто не поддаётся здравому мышлению.
– Я не знаю о чем ты – тихо ответил он, опустив глаза вниз. Ему было крайне тяжело скрывать своё нарастающее беспокойство. Плечи (куда больше?) поднялись ввысь, достав до мочек уха. Он стал ещё более бледным.
– Как знаешь – я лишь хотел облегчить существование, и не только себе, но и впервую очередь ТЕБЕ. Совсем забыл рассказать – у меня есть видеозапись этого таинственного инцидента – думаю будет не совсем приятно если она просочится в сеть. А я могу её выставить хоть тут – сидя посреди столовой.