– А что твоя мама говорит про свой вес, который превышает норму массы голубого кита? – рассмеялся Данил. Фантазии на подколки и ядовитые шутки этим двум не занимать. Но она изо всех сил старалась не злиться на них, списывая всё на тот самый «переходный возраст». Хоть и порой она желала этим двум смерти, но потом быстро одергивала себя от тёмных мыслей.
Мария выбрала тактику не обращать внимание на пустые издевательства, она продолжала заниматься своим делом не замечая вокруг себя никого. И два парня уехали прочь, растворившись в пустынных улочках города.
Прошёл час её усердной работы. На улице так и не появилось ни единой живой души. Работа была почти закончена, какие-то несколько черешен, ещё одна песня Элвиса и она зайдёт домой.
– Деточка – услышала она звонкий мужской голос и подняла глаза. Перед ней стоял высокий тощий лысый мужчина, улыбаясь наблюдавший за тем как аккуратно Маша раскладывает черешню по ведрам. На нём были длинные джинсы, собирающие на себе песчаную пыль, и красная футболка-поло, весьма дорогая на вид. Таких тут не носят и в ближайшее время носить не собираются.
Взгляд мужчины Маше сразу же не понравился, хоть и лицо его не удалось рассмотреть в деталях из-за ослепившего глаза солнца – Мне очень нужна твоя помощь. В поле, как раз недалеко от твоего дома, в яму провалился котёнок. Сейчас он жалобно мяукает и зовёт на помощь. Представляешь, проезжал мимо на велосипеде и услышал как он плачет.
Сердце Маши чуть из груди не выпрыгнуло, как только она представила одинокого котёнка, плачущего посреди поля. Ему так страшно без мамы, где-то в тёмной холодной норке. Блестящие глазки смотрят в небо, наполняясь блестящими слёзками.
Девчонка жалобно вздохнула, но подумав, спросила:
– А чего вы не можете ему помочь?
– У меня не получается. Как бы я не хотел, не могу пролезть. Чересчур широкий. А ты, гляди, какая стройная и худенькая – с сожалением сказал незнакомец – Ты же поможешь ему? Не оставишь маленького котёнка одного, в беде?
– Конечно нет! – доверчиво отозвалась девочка. Незнакомец теперь казался таким искренним и добродушным, что она не думая оставила ведра наполненные ягодами и пошла за ним.
Спустя пять минут ходьбы Маша и незнакомец были в пункте назначения. Огромнейшее поле пшеницы, пережившее свой «хлебный сезон». Сейчас оно, как и весь город, пустовало. Из земли торчали колючие остатки пшена, лысое поле стеной обволакивала высокая лесополоса. Узкая тропа вела подальше от большой дороги, по которой за всё время их ходьбы не прошло ни единой живой души.
Всё это время они молчали. Теперь Маша смогла рассмотреть его лицо. Под узкой верхней губой чёрным пушком росли усики, на почти лысой голове остались редкие тёмные волосины. При первом взгляде она даже их и не заметила. На его висках вздувались жирные синие вены, а сам он продолжал странно улыбаться.
Девочке стало не по себе. Хотелось развернутся и убежать, ведь сейчас странный дядя начал настораживать. Но ожидающий помощи котёнок заставлял без лишних вопросов и раздумий идти дальше, хоть и никакого мяуканья слышно не было.
– Мы пришли – остановившись, резко вскрикнул он, длинным указательным пальцем указывая на неглубокую, но и впрямь узкую дыру в земле.
Аккуратно присев на корточки, Маша заглянула в яму:
– Кис-кис – ласково протягивала она, засунув руку в яму. Котёнок не отвечал – Кис-кис – встревожено повторила девчонка.
– Попробуй ещё – она чувствовала как незнакомец подходит сзади всё ближе и ближе.
– Кис-кис – озадачено последний раз позвала она несуществующего котёнка – Тут никого нет! – возмущённо констатировала она. А что если котёнок лежит там без сознания?! Или задохнулся?! О, ужас!
От жутких мыслей её отвлекло неожиданное движение незнакомца: он протянул свою тощую, слегка дрожащую руку к её плечу. Вцепившись пальцами в тонкую лямку розовой майки Маши, он начал медленно её стягивать.
Вздрогнув, девочка сначала и не знала как отреагировать. Она с удивлением наблюдала за движением мужчины, пока он шептал себе под нос:
– Тише, девочка.
Опомнившись, она воскликнула:
– Что вы делаете? – с искренним непониманием глазея на незнакомца.
– Тише-тише – шепотом заладил он.
– Я сейчас закричу – со слезами на глазах начала угрожать Мария. До детского наивного ума дошло, что незнакомец специально заманил её в поле. Маша быстро схватывала подобные вещи, но сейчас реакция явно запоздала.
– Можешь кричать сколько хочешь. Твой крик здесь никто не услышит – расплылся в улыбке мужчина.
Собрав все силы в тощие руки девочка оттолкнула незнакомца от себя и бросилась прочь, в сторону пыльной большой дороги. Пустое поле наводило неистовый ужас: ни единой живой души, ни кружащих птиц над головой. Казалось, эти жёлтые выцветшие просторы не кончаются до самого края земли. Лысые холмы блестели даже на горизонте.
Оглядываясь по сторонам и рассчитывая увидеть хоть кого-нибудь, Маша громко завопила. Визг, преисполненный ужаса вихрем пролетел над полем и быстро растворился в пустоте.
Маше казалось, что незнакомец существенно отстал, она оторвалась и уже скоро будет дома, за надёжно запертым замком. Повернувшись, она хотела оценить дистанцию, но увидела высокий тощий силуэт прямо за спиной.
Потные ладони обхватили её рот. Из уст девчонки вырвался сдавленный писк. Потом его руки опустились ниже, и обхватив тонкую шею принялись медленно сжиматься. Воздух закачивался. Девочка кашляла, наблюдая как выгоревшее поле охватывает тьма. Земля под ногами исчезла. Голова кружилась. Из далека прозвучал его голос:
– А всё могло закончится по другому – возбуждённо заорал он, продолжая зажимать её горло – По другому…
Маша из последних сил пыталась сделать последний вдох, но все старания тщетны.
Кажется, в то мгновение до сообразительной девчонки стало доходить, что теперь всё заканчивается. Она даст этой тьме захватить всё вокруг, и больше никогда не увидит света. Те судорожные короткие вдохи были её последними признаками жизни. Она в последний раз взглянула на насыщенную зелёным лесополосу и перевела взгляд на его безумные глаза. Он тужился, потел но при этом почти незаметно улыбался. Левый уголок рта подпрыгивал вверх в кривой ухмылке.
А потом тьма окончательно поглотила всё вокруг.
Ещё один короткий глоток воздуха помог Маше ещё раз открыть глаза. Перед ними была бесконечная насыщенная синева неба, пронзаемая быстрыми воронами. Сейчас, они возмущённо каркали выписывая круги над её телом.
«Где же вы были раньше?»
Первые секунды в ушах стояла удручающая тишина, секунды спустя стали слышны глубокие вдохи и горловые стоны, а потом она почувствовала резкую боль, и опустила глаза вниз.
Над ней нависал незнакомец, ещё более потный. По лбу вниз скатывались капельки пота, в глазах застыл сияющий блеском азарт. Он закусывал губы и не останавливаясь двигал бёдрами, крепкими пальцами сжимая её тонкие ноги.
В последний раз сделав глубокий вдох, Мария уловила запах его пота. Запах его тела.
Запах одного из кровожаднейших людей в истории человечества.
Последней картиной, что она увидела стали негодующие вороны. Последним чувством, что она ощутила стала жуткая боль в области таза и впивающиеся в спину остатки колючей пшеницы.
Последним запахом, что она вдохнула, стал его аромат.
Картина происходящего тем днём всплыла в памяти сидевшего в клетке, как грязное животное в нищенском зоопарке, «убийцы лесополос». Он зажмурился и нервно сглотнул, неистово довольный, будто гурман только что вкусивший десерт от шеф-повара лучшего французского ресторана. Он пытался сдержать улыбку, ведь каждый раз, вспоминая свой первый раз он словно идиот в ней расплывался, выставляя своё обезумевшее лицо во всеобщее обозрение.
– Я раздел её – рыжая пухлая дама, мама девятилетней Маши громко вздохнула, обратив на себя внимание зала. Зрителям казалось, будто она сейчас потеряет сознание, как несколько других женщин пол часа назад. И казалось бы, столько лет прошло, а тот день мама Маши помнила в мельчайших деталях. Свет солнца и жару, как кропотливо её девочка снимала хвостики с черешен и складывала ягоды в ведёрце.
А чудовище видело перед собой её последний взгляд: мутный и наполненный непониманием. Бедняжка так и не поняла, что происходит. Он, кончив, застегнул ширинку и обхватил бездыханное тело крепкими руками, прижав лёгкую головку к мокрой груди. Так и сидел он, обхватив детский труп, совершенно один посреди безлюдного поля где-то пол часа. А может быть и час. Ему казалось, что с той девочкой он провёл вечность.
И именно тогда он познал своё счастье.
Мать Маши вскочила со стула и стремительно подлетела к клетке, между прутьев которой на неё смотрели два довольных стеклянных глаза. Обхватив извивающееся тело, и одновременно поразившись силе и упорству такой хрупкой на вид женщины, офицеры остановили её за несколько шагов до «убийцы лесополос»:
– Мразь! – кричала она, размахивая кулаком в разные стороны – За что ты отобрал её жизнь? Кто тебе позволил забрать жизнь моей малышки? Моей девочки, смысла моей жизни? Человека, ради которого я жила? – в тот момент, перед мокрыми глазами мамы привстал детальный образ дочки: длинные рыжие волосы, умные понимающие глаза и та самая красота, делающая её особенной, единственной на этой планете и неземной. «Немного в нашем мире статных девушек, способных оценить свою красоту по достоинству» – вспомнила она свои слова, когда дочь плакала стоя напротив зеркала – «Ты уникальная, и прошу тебя, никогда не говори что хотела бы быть кем-то другим. Моя любимая Машка, самая добрая девчонка на планете, я уверенна, будет по достоинству оценивать то, что ей подарила природа и Господь».
Маша кивнула и расплылась в счастливой улыбке. С тех пор она никогда не ревела перед зеркалом, разглядывая торчащие суставы и кости.
Ну а в памяти кричавшей в зале суда мамы собиравшая абрикосы невинная дочка, не желавшая зла никому, даже двум жестоким задирам издевающимся над ней, навсегда застынет в своём девятилетнем возрасте. Она будет такой всю её оставшуюся жизнь, серую и лишённую какой-либо радости, приходя в редкие душевные сны, садясь у абрикосы и напевая себе под нос любимую песню Элвиса. Она не изменится, и будет жить с ней вечно.
Убийца плевать хотел на громкие вопли матери. Он продолжил свой детальный рассказ:
– На ней было милое розовое платьице, снять которое не составило труда. И тогда я получил так сильно не хватающее мне сексуальное удовлетворение. Как я уже говорил на прошлых допросах, я не получал удовлетворения ещё с ранних годов. Но секс с умирающим ребёнком стал для меня самым большим наслаждением за всю жизнь. Только я, не дышащая девочка, сердце которой перестало биться и засушливое поле, выгоревшая трава на котором служила нам покрывалом. Спасибо вашей Маше за эти чувства – хихикнуло чудовище.
– ТВАРЬ! – кричала мама – ТЫ СГОРИШЬ В АДУ! ТЫ БУДЕШЬ ГОРЕТЬ ТАМ ВЕЧНО! ТЫ ЗАПЛАТИШЬ, ТЫ ЗАПЛА…
Её бешеный разъярённый голос эхом разлетался по полю. Сейчас он был далеко от душного зала, идя босиком по колючему полю в сторону посадки. Её голова шаталась из стороны в сторону как маятник, длинные ноги свисали вниз, тонкие губы были приоткрыты.
Зайдя в лесополосу и дойдя до небольшой речки, маньяк поцеловал свою первую жертву на прощание. Почувствовав холод её безжизненных уст, он погладил её по бледной щеке и, наконец, избавился от тела.
Душив бедолагу, он почувствовал как приятно защекотало в его животе. Как тело чуть не разорвало на мелкие части от возбуждения и наслаждения. И стоя на сыром берегу реки он понимал, что никогда не остановится, будет продолжать искать это чувство из раза в раз, ведь оно того стоило.
Сам того не понимая, он подсел на особый вид наркотика. Стал зависим от чувства, что испытал во время убийства Марии. Зависим до конца дней. Вплоть до неминуемого хладнокровного расстрела – заслуженной казни. Как и полагается, медленной и мучительной.
Расплываясь в своей пустой безумной ухмылке, мужчина наблюдал как стремительно погружается тощее тело на дно мутной воды. Грубые очертания её лица в последний раз мелькнули среди водной глади, их прикрыли пышные рыжие волосы. А потом и они пропали из виду.
Именно так произошло первое убийство знаменитого «убийцы лесополос». Первое из шестидесяти двух последующих.
Все они сейчас прекрасно знали, что из себя представляет мистический образ загадочной Леди V, но почему-то продолжали смотреть на меня как на безумца.
Шериф подоспел к месту преступления спустя несколько минут, притащив за собой стойкую зловонную вонь перегара. Шагая по коридору к кабинету директора он обвёл наполненным пренебрежением взглядом дружков своего сына. Даже сквозь нахальные образы можно было просмотреть детское любопытство. Они специально кучковались у того самого шкафчика, залитого кровью и перемотанного жёлтой лентой. После жуткого известия, взглянуть на это место стало среди школьников чем-то вроде забавного квеста: как развернувшись спиной кинуть монетку в фонтан Треви, или приклеить жвачку на стену театра Сиэтла. Вставав на цыпочки они хоть одним глазком пытались рассмотреть жирный багровый след, но большинство ждало разочарования.
Два назойливых копа в голубых рубашках, мои дружбаны, кстати говоря (они нашли меня упавшим с сосны рядом струпом. Тогда я взглянул на них красными глазами и что есть мочи завопил. А потом заревел. Безумная ночка) разгоняли всех любителей зрелища. Высокие силуэты и широкие груди перерождали впечатлительным детишкам обзор, а потом пришёл ворчливый директор, замотанный и уставший, и погнал всех в шею из школы.
Не известно каким методом он ручался выбирая людей, но мужчина оставил для допросов мой класс полностью, без исключения. Компанию нам всем составили парочка зажатых одиннадцатиклассников и некоторые адидасы. Сейчас они сидели в коридоре на диванах и громко сплетничая ждали своей очереди будто бы не на допрос, а за сладким клубничным латте.
Судя по обрывкам фраз, долетавшим до меня, никого особо не парили найденные в одном из шкафов оторванные от остального тела ноги. Лишь в голосах единиц звучала жалость и откровенный страх, все остальные рвали глотки, пытаясь переманить на себя внимание сверстников.
Типичная школьная жизнь.
Ну а я, как всегда, первый когда дело доходит до кровавого убийства. Сижу сейчас за закрытой дверью с золотой табличкой «кабинет директора» и послушно отвечаю на знакомые вопросы, уже машинально и почти не думая.
– Значит, это та женщина, что собиралась взорвать твой дом? – в что сорок пятый раз уточняет шериф.
– Угу.
– По-моему, он уже отвечал на этот вопрос – моя громкая храбрая девочка сидит рядом, грея теплом своего бледного тела. Забавный каламбур. Ева, после случившегося, крепко обняла меня и не желала отпускать одного даже на допрос. Я крепко вцепился в неё и жадно вдыхал её сладковатый аромат, закапывался носом в густые волосы, проводил пальцем по изысканным чертам лица.
– Девушка, я ещё раз повторяю, вы тут не нужны – буркнул шериф, выпустив на нас волну своего неповторимого аромата. Недавно, летом, я читал Зюскинда и его «Парфюмера». Одна из многочисленных мыслей, что я вынес из этой книги, звучала так: от аромата человека зависит восприятие его другими людьми. Не мудрено, что этого урода ненавидел весь город. Ради приличия он мог заставить себя помыться чаще, чем раз в год.
– У девушки есть имя. Невероятно прекрасное и мелодичное – Ева. И она всегда нужна – улыбнувшись, я повернулся к ней и лукаво спросил – Ведь так?
Ева довольно захихикала и прижалась ко мне сильнее, хоть и казалось, что сильнее некуда.
Не устану повторять: из-за неё я ещё в себе. Обнимая её я прямо чувствую, как она делится своей энергией и жизненными силами. Надеюсь, я не действую на неё из-за этого как вампир.
– Какими отличительными признаками ты можешь охарактеризовать Леди V? – смерившись с нашим игривым настроением, господин зловоние продолжил допрос.
Отвечая, я ласково поглаживал Еву по колену:
– Ну… она ловкая, это точно. Моментально исчезать – это её конёк. Она сильная. Спортивная, ведь только такой человек может разбить нос Максу. Я думаю лишним будет говорить, что она поражающе умная. Столько раз V могла выдать себя, но не оставила ни единой зацепки.
Я ощущал, как слегка подтруштвает Еву. Понятное дело она нервничала, но из всех сил пыталась скрыть страх за улыбкой. Рассчитывая хоть чуть-чуть её прибодрить, я неторопливо поцеловал её в мочку уха. Она не стесняясь захихикала и шутливо пнула меня локтем.
Директор, наблюдая за нашей «ошарашенной» реакцией на сегодняшние события, должно быть, про себя решил что я и впрямь чокнулся. Не может же ребёнок пережить столько потрясений и остаться в уме?
Сейчас я не стесняясь расплывался в улыбке заигрывая со своей девчонкой, а они мысленно пальцами у висков крутили.
– Влад, как ты считаешь, кто может быть Леди V? – шериф опустил глаза в свою потёртую записную книжку, которая, я уверен, служила не более чем декорацией.
– Я… – начав фразу, я осёкся. Внимание привлекло знакомый с детства жеманный голос, негодующий и старательно растягивавший каждую гласную как сладкую жвачку.
– Вы сА-А-А-Авсем та-а-ам с ума посходили? – гневаясь, так умела говорить лишь одна женщина. Я услышал звонкий стук каблуков по кафелю. Хохот сидевших в коридоре ребят оборвался, как и деловитый бас, рассказывающий смешную историю. Андрей как раз собирал вокруг себя благодарную аудиторию, когда его решила прервать Надин.
– Как вы смеете держать наших детей здесь? Что за зверство? Тут находится часть расчлененного подростка, а вы не выпускаете их из здания?!? Идиоты!!!
– Надин, успокойтесь. Нам крайне нужной их опросить – раздался бас полисмена, а затем недовольное восклицание Андрея:
– Ну мааам! – да уж, приятного мало. Сейчас столь важный брутал выглядел как слюнявый маменькин сыночек. Точнее, звучал.
– Молчи! – рявкнула Надин и обратилась к полисмену – Немедленно отпустите моего сына!
– Нам нужно допросить его, и он сразу же будет свободен – а этот парень крепкий орешек. Признаю, я их недооценивал. Нужно обладать воистину мужской выдержкой, чтоб перечить жене моего дяди. Вы просто не видели её в ярости – наманикюренный указательный палец тычет тебе прямо в лицо, пухлые подколотые губы изргают самые неприятные унижения, из-под длинных нарощенных ресниц смотрят яростные глаза, а когда понимаешь, какое влияние тут имеет эта женщина, желание воевать с ней отпадает как высохшие лепестки от цветка.
– Мой муж спонсирует этот городишко не для того, чтобы нам тут ставили условия!
– Лично меня никто не спонсирует – хмыкнул коп – Поэтому успокойтесь и ожидайте сына – ох, парень, зря ты это. Сейчас грянет невероятных масштабов буря.
– В этом городе условия задаём МЫ, и если ты, мой прыщавый несмышлёный друг, ещё не допёр это, то ты не успеешь моргнуть глазом как вылетаешь со своей должности кофе делать или бургеры продавать, и для твоей следущей работы все знания, что тебе пригодятся, так это фраза: «свободная касса». Ясно?
Я не услышал ответа, думаю, его просто-напросто не было, лишь стук каблуков и заботливое «Пойдём отсюда, Андрюша».
Сабина закинула тонкую ногу, облачённую в колготки-сеточки и высокие кожаные сапоги на стоявший рядом с мягким креслом стул. Наматывая белую жвачку на палец и рассматривал переливающийся блёстками чёрный лак, она лениво подняла глаза на открывшуюся дверь кабинета директора.
В коридор вышел тот чувак, о котором все только и галдят последнее время. Попса чистой воды, аж тошно: белая футболка, тёмные джинсы и кеды от «lacoste”. Он смеётся и прижимает к себе ту девчонку, всё время ходящую с книгами подмышкой. Говорят, за последние пару недель он много чего пережил, и почему-то всем сейчас покоя не даёт его персона. На скромный взгляд Сабины всё ясно: в черепной коробке ничего, кроме этой тощей девки и предстоящей контрольной по химии. Банально, скучно, пресно. Люди любят обсуждать таких попсовеньких мальчиков.
Моя башка, по ощущениям, была похожа на наполненную червями яму. Мерзость! Я не мог думать ни о чём, кроме стоявшей рядом девчонки, потому что при малейшей мысли о происходящем черепная коробка начинала трещать по швам. Из-за этого я лишь улыбался и радовался её искреннему доброму взгляду, отбросив все траблы на задний план.
Сосредоточится на размышлениях в любом случае не вышло бы: переполненный коридор заполнился громкими репликами, смешками и тысячами безумнейших теорий. Каждый сейчас мог почувствовать себя детективом из любимых книжек: будь-то порядочный француз из репертуара Тилье или строгий норвежец из Осло, придуманный Несбё. Подпирая ладонью подбородок все делали лица, будто знают что-то более общедоступных фактов.
Я словил на себе томный взгляд Сабины, жевавшей жвачку. Тёмные волосы с красными прядями сияли в тусклом свете лампы, как и её ехидные глаза. Надув небольшой пузырь, она громко констатировала:
– Хэсштег #чародейкипротивледиv – думаю, не удивительно что многие захотели отхватить хоть небольшой кусочек популярности местной маньячки. Даже если бы он заключался в паре лайков под последним постом.
Яркая блондинка с двумя торчащими в разные стороны хвостиками на голове присоединилась к подруге, выкрикнув:
– Хэсштег # чародейкипротивнасилия
Некоторые поддержали новые тэги неуверенными аплодисментами. Блондинка криво улыбнулась и присела рядом с Сабиной. На ней были высокие блестящие кожаные сапоги, из выходящих за все рамки приличия джинсовых шорт в любой момент могла вывалиться упругая попа. Длинные ногти девушки небрежно выкрашенный в чёрный, на среднем пальце одиноко переливается приклеенная страза.
– Какое неуместное промо нового сингла – причмокнула Виктория, королева двуличия и лицемерия без заслуженной короны. Теперь она не была окружена визжащими подружками, рассказывающими в один голос свежие сплетни. После утреннего комментария Кэр ребята обходили её как больную проказой.
– Ты что-то сказала, мадам рвотный порошок? – причмокнула Сабина, после чего как по команде подслушивающие чужие разговоры зеваки залились хохотом.
Пройдя в конец коридора держа Еву за руку я приблизился к хохочущей компании баскетболистов. Макс, раздвинув ноги как врата в рай, деловито сидел в центре тусовки и разглагольствовал высказывая свои предположения, одновременно подмигивая стоящим рядом девчонкам. Те заливались краской и хохотали над каждым его словом, незаметно толкая друг-друга и пытаясь приблизится поближе к капитану баскетбольной команды. Ярослав сидел рядом и не без удовольствия срывал плоды своей новообретённой популярности: людям хотелось его слушать, им нравились его шутки, а ему нравилось быть в центре внимания. Завидев меня, он с радостью заключает меня в свои тёплые братские объятия и восклицает:
– Влад! Как раз о тебе все говорили – заметив, как я напрягся он поспешно добавляет – Я пристрельно следил, чтоб говорили только хорошее!
Девочки окружают Еву и пытаются завести с ней разговор. Блондинка спрашивает, где же она купила такие клёвые джинсы и даже не подозревает, насколько моей девушке омерзительны подобные разговоры. Её наизнанку выворачивает от подобной переслащённой сахарной ваты и бесполезной воды.
Баскетболисты приветливо принимают нас в свой круг и продолжают разговор. Макс улыбается, подкидывая вверх пластиковую бутылку минералки:
– Мы играли в передуманную мною пять минут назад игру «кто убийца?». Правила предельно просты: садимся в круг и по очереди высказываем предположения, кто скрывается за маской этой стервы.
Я киваю и присаживаюсь на стул, Ева садится рядом. Очередь высказывайся дошла до высокого брюнета-баскетболиста, сегодня почему-то особенно оживлённого:
– Понятное дело это Лилит! – кричит он, глупыми глазами вылупляясь то на меня, то на Макса – Девка вернулась из Армении обиженная на вас – из-за его бегающего взгляда не понять, к кому относится последнее предложение: то ли ко мне, то ли к моему перекачанному другу – и жаждет мести.
– Пруфы в студию – просит Ярослав под кивки окружающих.
– «Оживить» свою же конфу могла лишь она, ведь так? У нас в школе мало хакеров, не думаю что кто-то её взламывал. Девчонка ещё тогда была мстительной, а если представить, что с ней сделало время.. – Ева схватила меня за руку и начала крепко сжимать, будто моя ладонь мягкая игрушка-антистресс. Она явно нервничала, со всем вниманием выслушивая теории про свою подругу.
– Она бы не сделала этого! – вскрикнула она, вскочив со стула и быстрым шагом направилась к дебилу-баскетболисту. Тот мешок мускулов, жил и пухлых вен подпрыгнул на месте от неожиданности, клянусь. У Евы глаза горели бешеным огнём, задев локтем блондинку-хохотушку она даже и не извинилась – Лилит никогда бы не убила человека!
– Не убила?! Ты шутишь? – прыснул баскетболист – Она, судя по её постам и всем собранным сплетням, желала смерти каждому из нас!
– Это вы все её ненавидели! Вы делали её такой! – гневно доказывала Ева.
– А что, качок прав – вмешалась в игру, начавшую выходить за рамки правил, блондинка из «Чародеек» – Представляете что случается с человеком, когда он сидит в какой-то заднице, без интернета. БЕЗ ЧЁРТОВОГО ВАЙ-ФАЯ, КАРЛ! Скорее всего она всё лето вынашивала план мести и наконец вернулась в город, чтобы убивать!
Разговор прервался, ведь к компании баскетболистов неожиданно примешалась другая тусовка: жаждущие поступить в лучший универ мира на стипендию улыбчивые обеспеченные зубрилы, носящие цветные пуловеры и намазанные гелем волосы. Среди них затесались тощие и весьма привлекательные наружностью девчонки в строгих юбках выше колена. Меня удивило то, что не видя никого вокруг зубрилы окружили меня и щедро одарили своими отработанными высококлассными улыбками:
– Влад, ты как?
– Влад, расскажи нам, что произошло?
– Что ты делаешь сегодня вечером? Не хочешь прийти на заседание моего клуба ораторов, мама готовит корейскую ким-чи и обалденный том-ям с креветками!
Неужели они лишь сейчас засекли меня?
Следом сбежались инстаграмщицы и инстаграмщики. Дивный народ: никогда не скажешь точно, снимают ли они или просто держат телефон в руке. В каждом месте они заранее видят правильную раскадровку и подходящее освещение, ведь никогда не узнаешь когда прийдётся фотографироваться. Для каждого свитера они смогут подобрать верный фильтр, а для каждой пусть даже самой невыразительной фотки – невероятно заумную цитату из репертуара Диккенса. Вопросы были сплошь те же, всем интересно как я да не болит ли у меня голова. Девчонки пригласили на фотосет в субботу, говорят для Хэллоуина. Каждая начала рассказывать историю своего будущего образа, но я раскрыл рот и даже головой кивать не успевал.
Коридор превратился в толкучку, мне казалось будто весь воздух мигом вылетел из лёгких, а продолжать дышать я и вовсе разучился. Толпа, десятки заинтересованных взглядов, добрых и ненавистных глаз, совершенно разные люди, но все они интересуются мной и моей жизнью.
– Что за фильтр на твоей последней фотке?
– Этот свитер из Зары или Страдивариуса?
Голова начала кружится от всех звуков и хора голосов. Теперь понимаю, что чувствуют селебрити выходя из уютного, прохладного холла отеля и натыкаясь на десятки возбуждённых репортёров, щёлкающих камерами. Тут ситуация, как не удивительно, чем-то схожа: какая-то хамка снимала меня, чуть ли в рот не засунув свою облапанный айфон.
Ярослав стоял в сторонке и смотря на этот внезапный вихрь безумия раздувался от гордости, ведь он фигурировал как «лучший друг». Ева пыталась одновременно ответить всем девчонкам, яро желающим выбиться к ней в подруги. «Девушка».
За стеной из ребят я мог мутно различить преисполненные злобой и отвращения взгляды, скрещённые на груди руки и будто от жуткой вони перекошенные физиономии. Кто-то интересовался, кто-то сочувствовал, кто-то ненавидел. Как и всё в этой вселенной – чисто физически нельзя понравится всем. Даже сущий ангел – добрый, миловидный, чувственный – скорее всего, подвергся б осуждению в обществе. Кого-то бы раздражала навязчивая доброта, кого-то чересчур длинные ресницы и искренняя улыбка.
Но вы не подумайте, пример с ангелом к моему случаю никакого отношения не имеет. Я далеко не ангел, даже не хороший человек, и все присутствующие в этом коридоре это знают.
Шум как выстрел из дробовика оборвал бас Ярослава:
– Народ, новое обновление в «Подслушке» – и все утихли. Послышались суетливые шорохи, звуки расстегивающихся молний и клацание карманов на кнопках. Ребята как зомбированные уткнулись в телефоны, пока Сабина не заявила:
– Это всего лишь обновлённый ТОП самых популярных, расходимся!
Хотя, по реакции окружающих и не скажешь будто это было чем-то не важным. Ева протянула телефон ко мне, и я мельком увидел напечатанный жирным чёрным шрифтом список.
Напротив золотой цифры один стоит имя моего любимейшего брата. А вот рядом с серебрянкой двойкой… Уж не знаю радоваться ли этому или бегом бежать домой, запереться в комнате и не выходить.
Рядом с двойкой стояло моё имя.
– Влад, теперь ты у нас входишь в ТОП-2 – не без удовольствия заметила Ева, ласково приобняв меня и взглянув в глаза – Я встречаюсь практически с самым популярным мальчиком школы.
– Я даже и упустил момент, когда успел обрести хоть какую-то популярность – абсолютно честно выпалил я.
– Да уж… Я тоже… – хихикнула Ева, рукой обведя стоявшую над нами толпу. Поглазев на список ребята бросились обратно к нам, а я продолжал стоять с телефоном Евы в руках, нахмурив брови смотря на ТОП 5 школьного «подслушного», обновлённого после долгого затишья.
– На втором месте, говоришь? – сидя на своей мягкой огромной кровати и общавшись по телефону с приятелем из баскетбольной команды, сквозь зубы произнёс Андрей. Особняк напоминал сейчас немого богато одетого старика: где-то вдалеке слышен скрип, где-то стук антикварных часов, где-то звук шепчущейся прислуги. Увидев обновлённый список Андрей не отлипал от телефона, без остановки говорив со своим новым другом. Пару дней назад он бы и не вздумал общаться с весьма агрессивно настроенным мстительным баскетболистом, но жизнь резкая штука: новый день, новая драма.
– Ага, говорят скоро будет на первом – шепнул грубый подростковый бас на той стороне связи – Прикинь, сейчас даже деньги ставить начали, организаторы футбольных ставок спохватились и решили заработать на двух братьях, бьющихся за вершину.
– Он. На первом?! – не веря собственным ушам повторил Андрей, начав непроизвольно сжимать телефон в руке до такой степени, что защитное стекло чуть не лопнуло. И поверьте, это вовсе не метафора. Парень больше не мог спокойно сидеть на месте: он вскочил на ноги, рассаживая от деревянного письменного стола и до высокого окна, периодически выглядывая на улицу. Просторный двор, идеально подстриженные кусты, его прекрасный недавно вымытый «БМВ», но почему-то сегодняшняя солнечная погода казалась худе самого страшного шторма, а залитые светом лужайки затянула тьма. Популярность – штука неосязаемая, за неё не купишь новые золотые запонки или рюкзак от Луи, но чёрт возьми, как же она тешит гордыню! – Этот мир сошёл с ума. Он? На первом месте? Пф, это конец. Просто конец. Вот что? Что, мать твою можно разыскать в моём братце?